Литература в Англии 19 в.

История Тома Джонса, найдёныша  1749

В дом состо­я­тель­ного  сквайра Олверти, где он живет  со своей сестрой Бриджет, подки­ды­вают  младенца. Сквайр, несколько лет  назад поте­рявший жену и детей, решает воспи­тать ребенка как родного  сына. Вскоре ему удается найти  мать подки­дыша, небо­гатую дере­вен­скую  женщину Дженни Джонс. Олверти не удается узнать от нее имя отца маль­чика, но поскольку Дженни раска­и­ва­ется  в своем поступке, сквайр не пере­дает  дело в суд, а лишь высы­лает Дженни из родных мест, пред­ва­ри­тельно  ссудив ей крупную сумму. Олверти  продол­жает поиски отца ребенка. Подо­зрение  его падает на дере­вен­ского учителя  Партриджа, у кото­рого Дженни долгое время брала уроки латыни. По насто­янию Олверти дело пере­дают в суд. Жена учителя, которая давно ревно­вала его к Дженни, обви­няет мужа во всех смертных грехах, и ни у кого не оста­ется сомнений в том, что  учитель — отец маль­чика. Хотя сам  Партридж отри­цает свою связь с  Дженни, его признают виновным, и  Олверти высы­лает его из деревни.Сестра сквайра, Бриджет, выходит замуж  за капи­тана Блай­фила, и у них  рожда­ется сын. Том Джонс, найденыш, снис­кавший любовь Олверти, воспи­ты­ва­ется вместе с юным Блай­филом, но жадный и завист­ливый капитан, боясь, что  состо­яние Олверти перейдет к найде­нышу, нена­видит его, пытаясь любыми спосо­бами опоро­чить маль­чика в глазах его  назва­ного отца. Через неко­торое время капитан неожи­данно умирает, и Бриджет стано­вится вдовой. С раннего возраста Том не отли­ча­ется примерным пове­де­нием. Не в пример Блай­филу — не по летам сдер­жан­ному, набож­ному и прилеж­ному — Том  не прояв­ляет рвения в учебе и  своими прока­зами посто­янно достав­ляет  беспо­кой­ство Олверти и Бриджет. Несмотря на это, все в доме любят  найде­ныша за его доброту и отзыв­чи­вость. Блайфил никогда не прини­мает участия в играх Тома, но осуж­дает его проделки и не упус­кает случая отчи­тать за непо­до­ба­ющее время­пре­про­вож­дение. Но Том никогда не сердится на него и искренне любит Блай­фила как родного брата.С самого детства Том дружит с Софьей, дочерью соседа Олверти — бога­того сквайра Вестерна. Они много времени проводят вместе и стано­вятся нераз­луч­ными друзьями.Для воспитания юношей Олверти пригла­шает в дом бого­слова Твакома и фило­софа Сквейра, которые предъ­яв­ляют к своим ученикам одно требо­вание: они должны бездумно зубрить их уроки и не иметь собствен­ного мнения. Блайфил с первых же дней заво­е­вы­вает их симпатию, поскольку стара­тельно заучи­вает наизусть все их настав­ления. Но Тому неин­те­ресно повто­рять за спеси­выми и занос­чи­выми настав­ни­ками прописные истины, и он находит себе другие занятия.Том проводит все свое свободное время в доме нищего сторожа, семья кото­рого поги­бает от голода. Юноша по мере возмож­ности стара­ется помочь несчастным, отдавая им все свои карманные деньги. Узнав о том, что Том продал свою Библию и лошадь, пода­ренную ему Олверти, и выру­ченные деньги отдал семье сторожа, Блайфил и оба учителя в гневе обру­ши­ва­ются на юношу, считая его поступок достойным пори­цания, тогда как Олверти тронут добротой своего любимца. Есть и еще одна причина, которая застав­ляет Тома прово­дить столько времени в семье сторожа: он влюблен в Молли, одну из его дочерей. Безза­ботная и легко­мыс­ленная девушка сразу же прини­мает его ухажи­вания, и вскоре её семей­ство узнает о том, что Молли бере­менна. Эта весть мгно­венно разно­сится по всей округе. Софья Вестерн, которая давно уже любит Тома, приходит в отча­яние. Он же, привыкший видеть в ней только подругу своих детских игр, лишь теперь заме­чает, как она расцвела. Неза­метно для себя самого Том все больше привя­зы­ва­ется к девушке, и со временем эта привя­зан­ность пере­рас­тает в любовь. Том глубоко несча­стен, поскольку пони­мает, что теперь обязан жениться на Молли. Однако дело прини­мает неожи­данный оборот: Том застает Молли в объя­тиях своего учителя, фило­софа Сквейра. Через неко­торое время Том узнает, что Молли бере­менна вовсе не от него, в силу чего считает себя свободным от каких бы то ни было обяза­тельств перед ней.Тем временем сквайр Олверти тяжело заболе­вает. Чувствуя прибли­жение конца, он отдает последние распо­ря­жения по поводу наслед­ства. Один лишь Том, горячо любящий своего назва­ного отца, безутешен, тогда как все остальные, в том числе и Блайфил, обес­по­коены лишь своей долей в наслед­стве. В дом прибы­вает посыльный и приносит сооб­щение о том, что Бриджет Олверти, которая на несколько дней отлу­чи­лась из имения, скоро­по­стижно скон­ча­лась. К вечеру того же дня сквайру стано­вится легче и он явно идет на поправку. Том так счастлив, что даже смерть Бриджет не может омра­чить его радость. Желая отпразд­но­вать выздо­ров­ление назва­ного отца, он напи­ва­ется допьяна, что вызы­вает осуж­дение окру­жа­ющих.Сквайр Вестерн мечтает выдать свою дочь замуж за Блай­фила. Это пред­став­ля­ется ему крайне выгодным делом, так как Блайфил — наследник большей части состо­яния Олверти. Даже не инте­ре­суясь мнением дочери. Вестерн спешит полу­чить согласие на брак у Олверти. Уже назначен день свадьбы, но Софья неожи­данно для отца объяв­ляет ему, что никогда не станет женой Блай­фила. Разгне­ванный отец запи­рает её в комнате, надеясь на то, что она одума­ется.В это время у Блай­фила, который с самого детства втайне нена­видел Тома, так как опасался, что большая часть наслед­ства перейдет к найде­нышу, созре­вает коварный план. Сгущая краски, он расска­зы­вает сквайру о недо­стойном пове­дении Тома в тот самый день, когда Олверти был на волосок от смерти. Поскольку все слуги были свиде­те­лями буйного веселья подвы­пив­шего Тома, Блай­филу удается убедить сквайра в том, что Том радо­вался его близкой кончине и тому, что скоро станет обла­да­телем нема­лого состо­яния. Поверив Блай­филу, разгне­ванный сквайр выго­няет Тома из дома.Том пишет Софье прощальное письмо, понимая, что, несмотря на его пылкую любовь к ней, теперь, когда он обречен на скитания и нищен­скую жизнь, он не имеет права рассчи­ты­вать на её распо­ло­жение и просить её руки. Том поки­дает поме­стье, наме­ре­ваясь податься в матросы. Софья, отча­яв­шись умолить отца не выда­вать её замуж за нена­вист­ного ей Блай­фила, убегает из дому.В провин­ци­альной гости­нице Том случайно встре­чает Партриджа, того самого учителя, кото­рого Олверти когда-то выслал из его деревни, считая его отцом найде­ныша. Партридж убеж­дает моло­дого чело­века в том, что пострадал безвинно, и просит разре­шения сопро­вож­дать Тома в его стран­ствиях.По пути к городу Эптону Том спасает от рук насиль­ника женщину, некую миссис Вотерс. В город­ской гости­нице миссис Вотерс, которой сразу пригля­нулся красавец Том, с легко­стью соблаз­няет его.В это время Софья, которая направ­ля­ется в Лондон, в надежде найти приют у старой прия­тель­ницы их семьи, также оста­нав­ли­ва­ется в эптон­ской гости­нице и с радо­стью узнает, что Том нахо­дится в числе посто­яльцев. Однако, услышав о том, что он изменил ей, разгне­ванная девушка в знак того, что ей все известно о пове­дении возлюб­лен­ного, остав­ляет в его комнате свою муфту и в слезах поки­дает Эптон. По счаст­ливой случай­ности в той же гости­нице оста­нав­ли­ва­ется и кузина Софьи, миссис Фитц­патрик, убежавшая от своего мужа, негодяя и разврат­ника. Она пред­ла­гает Софье вместе скры­ваться от пресле­до­ва­телей. В самом деле, сразу после отъезда беглянок в гости­ницу прибы­вают разъ­яренный отец Софьи и мистер Фитц­патрик.Утром Том дога­ды­ва­ется, почему Софья не захо­тела его видеть, и в отча­янии поки­дает гости­ницу, надеясь догнать свою возлюб­ленную и полу­чить её прощение.В Лондоне Софья находит леди Белла­стон. Та радушно прини­мает девушку и, услышав её печальную историю, обещает ей свою помощь.Том с Партри­джем вскоре также прибы­вают в Лондон. После долгих поисков Тому удается напасть на след возлюб­ленной, но её кузина и леди Белла­стон препят­ствуют тому, чтобы он встре­тился с Софьей. У леди Белла­стон есть на то и свои причины: несмотря на то что она годится в матери Тому, она страстно влюб­ля­ется в него и пыта­ется соблаз­нить моло­дого чело­века. Том дога­ды­ва­ется, чего от него доби­ва­ется леди, но тем не менее он не отка­зы­ва­ется от встреч с ней и даже прини­мает от нее деньги и подарки, ибо у него нет выбора: во-первых, он наде­ется узнать, где Софья, а во-вторых, у него нет никаких средств к суще­ство­ванию. Однако в отно­ше­ниях с леди Белла­стон Тому удается сохра­нить дистанцию. Наконец Том случайно встре­чает возлюб­ленную, но та, выслушав уверения в вечной любви и верности, отвер­гает Тома, ибо не может простить ему измену. Том в отча­янии.В доме, где Том с Партри­джем снимают комнату, прожи­вает мистер Найтин­гейл, с которым Том сразу же подру­жился. Найтин­гейл и Нанси — дочь их хозяйки, миссис Миллер, любят друг друга. Том узнает от прия­теля, что Нанси бере­менна от него. Но Найтин­гейл не может жениться на ней, ибо боится отца, который нашел для него богатую невесту и, желая прибрать к рукам приданое, наста­и­вает на немед­ленной свадьбе. Найтин­гейл поко­ря­ется судьбе и тайком съез­жает от миссис Миллер, оставив Нанси письмо, в котором объяс­няет ей причины своего исчез­но­вения. Том узнает от миссис Миллер, что её Нанси, которая горячо любит Найтин­гейла, получив его прощальное письмо, уже пыта­лась нало­жить на себя руки. Том отправ­ля­ется к отцу своего легко­мыс­лен­ного прия­теля и объяв­ляет ему, что тот уже обвенчан с Нанси. Найтин­гейл-старший смиря­ется перед неиз­беж­но­стью, а миссис Миллер и её дочь спешно гото­вятся к свадьбе. Отныне Нанси и её мать считают Тома своим спаси­телем.Леди Белла­стон, без ума влюб­ленная в Тома, посто­янно требует от него свиданий. Понимая, насколько он ей обязан. Том не в силах отка­зать ей. Но её домо­га­тель­ства вскоре стано­вятся ему невы­но­симы. Найденыш пред­ла­гает прия­телю хитро­умный план: он должен напи­сать ей письмо с пред­ло­же­нием руки и сердца. Поскольку леди Белла­стон счита­ется с мнением света и не решится выйти замуж за чело­века, который вдвое младше её, она будет вынуж­дена отка­зать Тому, а он, восполь­зо­вав­шись этим, будет вправе прекра­тить с ней всякие отно­шения. План удается, но разгне­ванная леди решает отомстить Тому.За Софьей, которая по-преж­нему живет в её доме, ухажи­вает богатый лорд Фелламар. Он делает ей пред­ло­жение, но полу­чает отказ. Коварная леди Белла­стон объяс­няет лорду, что девушка влюб­лена в нищего прохо­димца; если лорду удастся изба­виться от сопер­ника, сердце Софьи будет свободно.Том наве­щает миссис Фитц­патрик, чтобы пого­во­рить с ней о Софье. Выходя из её дома, он стал­ки­ва­ется с её мужем. Взбе­шенный ревнивец, который наконец напал на след беглянки и узнал, где она живет, прини­мает моло­дого чело­века за её любов­ника и оскорб­ляет его. Том вынужден обна­жить шпагу и принять вызов. Когда Фитц­патрик падает, прон­зенный шпагой Тома, их внезапно окру­жает группа дюжих молодцов. Они хватают Тома, сдают констеблю, и он попа­дает в тюрьму. Оказы­ва­ется, что Фелламар подо­слал нескольких матросов и приказал им завер­бо­вать Тома на корабль, дав им понять, что хочет изба­виться от него, а они, застигнув Тома во время поединка, когда он ранил своего сопер­ника, решили просто сдать Тома полиции.В Лондон приез­жает отец Софьи, мистер Вестерн. Он находит дочь и объяв­ляет ей, что, до тех пор пока не приедут Олверти и Блайфил, девушка будет сидеть под домашним арестом и ждать свадьбы. Леди Белла­стон, решив отомстить Тому, пока­зы­вает Софье его письмо с пред­ло­же­нием руки и сердца. Вскоре девушка узнает о том, что Том обви­ня­ется в убий­стве и нахо­дится в тюрьме. Приез­жает Олверти с племян­ником и оста­нав­ли­ва­ется у миссис Миллер. Олверти — её давний благо­де­тель, он неиз­менно помогал бедной женщине, когда у нее умер муж и она оста­лась без средств с двумя мало­лет­ними детьми на руках. Узнав о том, что Том — приемный сын сквайра, миссис Миллер расска­зы­вает ему о благо­род­стве моло­дого чело­века. Но Олверти по-преж­нему верит клевете, и похвалы, расто­ча­емые Тому, не трогают его.Найтин­гейл, миссис Миллер и Партридж часто наве­щают Тома в тюрьме. Вскоре к нему приходит та самая миссис Вотерс, случайная связь с которой привела к размолвке с Софьей. После того как Том покинул Элтон, миссис Вотерс позна­ко­ми­лась там с Фитц­пат­риком, стала его любов­ницей и уехала вместе с ним. Узнав от Фитц­пат­рика о его недавнем столк­но­вении с Томом, она поспе­шила наве­стить несчаст­ного узника. Том с облег­че­нием узнает, что Фитц­патрик цел и невредим. Партридж, который также пришел наве­стить Тома, сооб­щает ему, что женщина, которая назы­вает себя миссис Вотерс, на самом деле — Дженни Джонс, родная мать Тома. Том в ужасе: он согрешил с собственной матерью. Партридж, который никогда не умел держать язык за зубами, расска­зы­вает об этом Олверти, и тот немедля вызы­вает миссис Вотерс к себе. Пред­став перед своим бывшим хозя­ином и узнав от него, что Том — тот самый младенец, кото­рого она подки­нула в дом сквайра, Дженни наконец реша­ется расска­зать Олверти обо всем, что ей известно. Оказы­ва­ется, что ни она, ни Партридж непри­частны к рождению ребенка. Отец Тома — сын друга Олверти, который когда-то прожил в доме сквайра год и умер от оспы, а мать — не кто иная, как родная сестра сквайра, Бриджет. Боясь осуж­дения брата, Бриджет скрыла от него, что родила ребенка, и за крупное возна­граж­дение угово­рила Дженни подки­нуть маль­чика в их дом. Старый слуга Олверти, услышав, что сквайр узнал всю правду, призна­ется хозяину, что Бриджет на смертном одре открыла ему свою тайну и напи­сала брату письмо, которое он вручил мистеру Блай­филу, ибо Олверти в тот момент был без сознания. Только теперь Олверти дога­ды­ва­ется о ковар­стве Блай­фила, который, желая прибрать к рукам состо­яние сквайра, скрыл от него, что они с Томом — родные братья. Вскоре Олверти полу­чает письмо от бывшего учителя маль­чика, фило­софа Сквейра. В нем он сооб­щает сквайру о том, что лежит при смерти и считает своим долгом сказать ему всю правду. Сквейр, который никогда не любил Тома, искренне раска­и­ва­ется: он знал, что Блайфил окле­ветал Тома, но, вместо того чтобы разоб­ла­чить Блай­фила, пред­почел промол­чать. Олверти узнает, что один Том был безутешен, когда сквайр был между жизнью и смертью, а причиной столь неуме­ренной радости юноши было как раз выздо­ров­ление его назва­ного отца.Олверти, узнав всю правду о своем племян­нике, искренне раска­и­ва­ется во всем, что произошло, и прокли­нает небла­го­дар­ного Блай­фила. Поскольку Фитц­патрик не предъ­явил Тому никаких обви­нений, его осво­бож­дают из тюрьмы. Олверти просит прощения у Тома, но благо­родный Том ни в чем не винит сквайра.Найтин­гейл расска­зы­вает Софье о том, что Том и не соби­рался жениться на леди Белла­стон, поскольку это он, Найтин­гейл, подго­ворил Тома напи­сать ей то письмо, которое она видела. Том явля­ется к Софье и вновь просит её руки. Сквайр Вестерн, узнав о наме­рении Олверти сделать Тома своим наслед­ником, с радо­стью дает свое согласие на их брак. Влюб­ленные после свадьбы уезжают в деревню и счаст­ливо живут вдали от город­ской суеты.

СМОЛЛЕТТ, ТОБАЙАС ДЖОРДЖ (Smollett, Tobias George) (1721–1771), шотландский писатель, прославившийся своими динамичными плутовскими романами Приключения Родрика Рэндома, Приключения Перигрина Пикля, Путешествие Хамфри Клинкера. Родился в Далкхорне (графство Дамбартоншир), был крещен 19 марта 1721. Учился Смоллетт в Дамбартонской классической школе, затем провел несколько лет в университете Глазго. В мае 1736 определился учеником к известным хирургам Глазго У.Стёрлингу и Д.Гордону. В эти годы Смоллетт написал несколько сатирических стихотворений (не сохранились) и начальные наброски трагедии Цареубийство (The Regicide), не увидевшей сцены, но изданной в 1749.Восемнадцати лет Смоллетт отправился в Лондон, где сдал экзамен для поступления на военно-морскую службу, и в марте 1740 стал помощником хирурга на судне «Чичестер». Корабль участвовал в неудачной экспедиции адмирала Э.Вернона в Картахену (ныне в Колумбии) во время англо-испанской войны 1739–1948. За время морской службы Смоллетт собрал материал, который впоследствии пригодился ему для изображения моряков в романах и – менее удачно – в забытой ныне комедии Ответный удар, или Моряки старой Англии (The Reprisal, or The Tars of Old England), поставленной Д.Гарриком в 1757.Отбывая службу на берегу либо во время второго плавания в Вест-Индию, Смоллетт познакомился со своей будущей женой Энн Ласселз, наследницей скромного состояния на Ямайке, где, по-видимому, они и поженились около 1743. Поскольку у Смоллетта не было достаточных средств, он скорее всего вернулся в Лондон один в поисках заработка. Известно, что в 1744 он практиковал как хирург на Даунинг-стрит. Примерно через четыре года молодая пара благополучно устроилась в Лондоне; около 1747 родилась их единственная дочь Элизабет. Смоллетт посвящал много времени врачебной практике (в 1750 он получил степень доктора медицины в Абердинском Мэршел-колледже) и начал заниматься литературной деятельностью.Из сочинений Смоллетта первой увидела свет Новая песня (A New Song, ок. 1744); позже она была переработана для Приключений Родрика Рэндома Затем появились поэма Слезы Шотландии (The Tears of Scotland, ок. 1746), много раз переиздававшаяся в 18 в.; сатира Совет (Advice, 1746) и ее продолжение Порицание (Reproof, 1747). Перевод Жиль Блаза А.-Р.Лесажа вышел в 1749. Однако первым по-настоящему успешным произведением был Родрик Рэндом (The Adventures of Roderick Random, 1748), по его собственному опредению, «сатира на род человеческий». Образцом ему служили Дж.Свифт и А.Поп, последнему он подражал в юношеских сатирах Совет и Порицание. В духе времени целью Смоллетта были просвещение и социальные реформы, само же повествование носило комический характер. В Родрике Рэндоме рассказывается о приключениях юного шотландца, это цепь эпизодов, представленных живо и ярко. Действие происходит в разных странах, особенно хороши достоверные военно-морские сцены и трио моряков – Моргана, Боулинга и Рэттлина.В 1750 Смоллетты переехали в Челси, где в течение тринадцати лет вели деятельную жизнь, наслаждаясь почти сельским окружением. Второй роман Смоллетта, Перигрин Пикль (The Adventures of Peregrine Pickle), увидел свет в начале 1751. В том же году он напечатал первые, пока анонимные книжные рецензии на страницах «Мансли ривью» («Monthly Review»), нового журнала, основанного Р.Гриффитсом в 1749. Третий роман, Приключения графа Фердинанда Фэтома (The Adventures of Ferdinand, Count Fathom), вышел в 1753, и тогда же Смоллетт после пятнадцатилетнего отсутствия навестил друзей и родню в Шотландии. В 1755 вышел перевод Дон Кихота, заменивший ранний перевод (предположительно Ч.Джарвиса).Одновременно Смоллетт вместе с другими литераторами замыслил и подготовил к изданию ежемесячник «Критикл ривью» («Critical Review»); первый номер вышел в марте 1756. К декабрю того же года он, судя по всему, представил в этот журнал больше шестидесяти рецензий. Смоллетт неустанно занимался и другими начинаниями. Его История Англии (Complete History of England), изданная в 1757 и дополненная в 1758, какое-то время распродавалась больше чем по 10 000 экземпляров в неделю. Продажи этого бестселлера и Продолжения Истории Англии (Continuation of the Complete History of England) принесли автору больше 2000 фунтов чистой выручки, что по тем временам было значительной суммой.В 1760 Смоллетт был признан виновным в публикации на страницах «Критикл ревью» (1758) клеветнических выпадов в адрес адмирала Ч.Ноулза, приговорен к крупному штрафу и одиннадцатимесячному тюремному заключению. В тюрьме он написал большую часть Приключений сэра Ланселота Гривза (The Adventures of Sir Launcelot Greaves). Этот роман выходил с продолжением в журнале «Бритиш мэгэзин» («British Magazine»), официальным редактором которого был сам Смоллетт.К 1763 его здоровье было подорвано невероятным объемом литературной работы. Тогда же он получил самый страшный удар: в возрасте пятнадцати лет умела его единственная дочь. После этого Смоллетты, путешествуя неспешно и с остановками, перебрались в Ниццу, где и прожили с 1763 по 1765. Там писатель создал свой замечательный труд Путевые заметки о путешествии по Франции и Италии (Travels through France and Italy , 1766). Он предпринял прощальную поездку в Шотландию, а затем был вынужден искать тепла и солнца в Италии, неподалеку от Ливорно, где и был закончен Хамфри Клинкер ((The Expedition of Humphry Clinker, 1771). Умер Смоллетт 20 сентября 1771.

Приключения Перигрина  Пикля

 «Приклю­чения Пери­г­рина пикля» — второй из трех романов, принесших славу Смол­лету, — обна­ру­жи­вает черты, присущие и «роману воспи­тания», и роману просве­ти­тель­скому, и сати­ри­че­скому, и даже памфлету. Отчасти можно вести речь и о влиянии «сенти­мен­та­ли­стов». Его герой проходит перед нами воис­тину путь от «маль­чика до мужа» — как водится в клас­си­че­ских романах, встречая на своем пути множе­ство людей, открывая и познавая мир, в котором оказы­ва­ется больше недо­статков, нежели досто­инств, он пере­жи­вает моменты уныния и отча­яния или же, напротив, безудерж­ного веселья, юного куража, обма­ны­вает сам, стано­вится жертвой чужих обманов, влюб­ля­ется, изме­няет, предает, но в итоге приходит к тихому семей­ному счастью, обретя после долгих мытарств тихую и уютную гавань, лишенную повсе­дневных забот о хлебе насущном, а кроме того, полную душев­ного тепла и покоя.Заме­ча­тельно сказано в «Графе Нулине» об англий­ском романе: «клас­си­че­ский, старинный, отменно длинный, длинный-длинный, нраво­учи­тельный и чинный...» Как видим, уже в пушкин­ские времена отно­шение к «клас­си­че­ским» романам было доста­точно ироничным (отметим попутно, что первый русский перевод романа вышел в 1788 г. под назва­нием «Веселая книга, или Шалости чело­ве­че­ские»; в названии этом вполне сказа­лось пони­мание обеих ипостасей романа — его иронизма и его фило­со­фич­ности) — и действи­тельно, сегодня роман Смол­лета пред­став­ля­ется весьма «длинным, длинным, длинным», в нем ощуща­ется некая избы­точ­ность — сюжетных пово­ротов, вставных новелл, действу­ющих лиц и т. д. При этой избы­точ­ности — несо­мненная повто­ря­е­мость всего выше­пе­ре­чис­лен­ного.Впрочем, «чинным» роман Смол­лета назвать никак нельзя: в нем, при всей подчас тяже­ло­вес­ности, несо­мненно, ощуща­ются чисто «фаль­ста­фов­ский дух» и удиви­тельная внут­ренняя раскре­по­щен­ность — как автора, так и его героев, — и насмешка над ханже­ством, в любом, самом неожи­данном прояв­лении...Однако обра­тимся к сюжету. Собственно, повест­во­вание начи­на­ется еще до появ­ления его глав­ного героя на свет, начи­на­ется со знаком­ства его роди­телей — папеньки, эсквайра Гемэ­лиедя пикля, прожи­ва­ю­щего «в некоем граф­стве Англии, которое с одной стороны омыва­ется морем и нахо­дится на рассто­янии ста миль от столицы», и маменьки, мисс Сэли Эплби. Впрочем, в даль­нейшем повест­во­вании роди­тели героя появятся нечасто, необъ­яс­нимая нена­висть, которую миссис Пикль питала к своему первенцу, сделает Пери­г­рина изгнан­ником с малых лет, и все детство и всю юность он проведет в доме друга своего отца коммо­дора Траньона, бывшего моряка, описан­ного Смол­летом с неве­ро­ятной коло­рит­но­стью: его речь почти сплошь состоит из сугубо морской терми­но­логии, с помощью каковой он изла­гает все свои суждения, как правило, к морю не имеющие ника­кого отно­шения, вдобавок весь уклад его дома, назы­ва­е­мого «крепо­стью», сохра­няет приметы морской жизни, чему «потвор­ствуют» его сото­варищ лейте­нант Джек Хетчуэй и его слуга, бывший боцман Том Пайпс. Именно эти люди станут на всю жизнь самыми предан­ными и верными друзьями нашего героя. Впрочем, вскоре Пери­грин и коммодор Траньон пород­нятся, ибо сестра Пикля-стар­шего, мисс Гризль, станет женой коммо­дора, а маленький Пери, таким образом, окажется его племян­ником.Пушкин­ская формула «ребенок был резов, но мил» вполне приме­нима к малень­кому (и не очень малень­кому тоже) Пери­г­рину. Детские проказы сменя­ются юноше­скими, перед нами проходят его «школьные годы», мы знако­мимся с еще одним весьма коло­ритным типом — учителем и настав­ником Пери­г­рина Джол­тером. И непре­менные участ­ники его забав и проказ — лейте­нант Хетчуэй и Том Пайпс, которые души не чают в своем юном «госпо­дине». Затем — первая влюб­лен­ность — встреча с Эмилией Гантлит. Адре­со­ванные ей стихи Пери­г­рина — откро­венно паро­дийные (явственно слышна автор­ская инто­нация!), вкупе с полной серьез­но­стью юного влюб­лен­ного это соче­тание дает потря­са­ющий эффект фарса. Эмилия окажется той самой геро­иней, отно­шения с которой продлятся у Пери­г­рина вплоть до самого финала романа, пройдя через все «поло­женные» стадии: попытку её увезти и соблаз­нить, оскорб­ления, пред­ло­жение и отказ, взаимные муки и в конце благо­по­лучное соеди­нение в «законном браке» повзрослев­шего Пери­г­рина, научив­ше­гося хоть немного отли­чать истинное от ложного, и вели­ко­душно простившей и все забывшей Эмилии. Впрочем, любовный сюжет тоже, разу­ме­ется, отягощен всяче­скими ответв­ле­ниями и услож­нен­но­стями: например, у Эмилии есть брат, Годфри, а их покойный отец, Нэд Гантлит, оказы­ва­ется старинным другом Траньона, его сорат­ником по былым сраже­ниям на поле брани. Вели­ко­душный Траньон поку­пает для Годфри офицер­ский патент, сказав юноше, что это его отец некогда ссудил ему энную сумму денег, каковую Траньон теперь таким образом ему и возвра­щает; резкость, прямота старого вояки вполне удачно соче­та­ются у него с тактом и щепе­тиль­но­стью. Вообще Траньон при всей своей чуда­ко­ва­тости (а быть может, и вслед­ствие ее) оказы­ва­ется одним из самых обая­тельных персо­нажей романа — не похожий на других, чуждый услов­но­стей и «свет­ской» лжи, прямой и беско­рыстный, искренне любящий и столь же искренне нена­ви­дящий, не скры­ва­ющий своих чувств и не изме­ня­ющий своим привя­зан­но­стям ни при каких обсто­я­тель­ствах.Между тем у роди­телей Пери­г­рина появ­ля­ются и другие дети: сын, носящий то же имя, что и его отец, Гем, и дочь Джулия. Брат оказы­ва­ется отвра­ти­тельным ребенком, жестоким, мсти­тельным, коварным — и вслед­ствие этого — любимцем матери, подобно ей, люто нена­ви­дящим Пери­г­рина (никогда более при жизни роди­телей не пере­сту­пав­шего порог их дома), а вот Джулия, напротив, волей случая позна­ко­мив­шись со старшим братом, искренне к нему привя­зы­ва­ется, и Пери платит ей столь же преданной любовью. Он-то и спасает её из роди­тель­ского дома, когда сестра, встав на его сторону в проти­во­сто­янии с матерью и младшим братом, оказы­ва­ется также в родном доме то ли залож­ницей, то ли плен­ницей. Пери­грин пере­возит её в дом Траньона и позже вполне успешно способ­ствует её счаст­ли­вому браку.Для романа Смол­лета харак­терно присут­ствие в нем «отсылок» к реальным персо­нажам и собы­тиям той эпохи. Таковы многие «вставные новеллы», как, к примеру, рассказ «знатной леди» под назва­нием «Мемуары» и принад­ле­жащий, как пола­гают коммен­та­торы, знатной покро­ви­тель­нице Смол­лета леди Вэн. Участие самого Смол­лета в тексте «Мему­аров» явно огра­ни­чи­ва­ется лишь стили­сти­че­ской правкой — настолько их тон, их бесцвет­ность и нази­да­тель­ность отли­ча­ются от собственно смол­ле­тов­ского повест­во­вания. В первой редакции романа содер­жа­лись выпады против Филдинга, а также против знаме­ни­того актера Дэвида Гаррика, во втором издании, появив­шемся в 1758 г., Смоллет эти выпады снял. Однако приме­ча­тельна «отсылка», присут­ству­ющая в кано­ни­че­ском тексте романа, к преды­ду­щему произ­ве­дению самого Смол­лета — его первому знаме­ни­тому роману «Приклю­чения Родрика Рэндома»: в одном из встре­ченных им людей Пери­грин узнает «лицо, о котором столь почти­тельно упоми­на­ется в «Приклю­че­ниях Родрика Рэндома». Этот элемент мисти­фи­кации придает повест­во­ванию Смол­лета неожи­данно совре­менную окраску, внося разно­об­разие в неко­торую моно­тон­ность сюжетной канвы. А кроме того, тем самым писа­тель подчер­ки­вает «хрони­каль­ность» повест­во­вания, объединяя свои романы в свое­об­разный «цикл» — некий единый сплав жизне­опи­саний, отдельных зари­совок, реалий эпохи.Столь же коло­ритен и красочен рассказ Смол­лета о поездке Пери­г­рина в Париж, Антверпен, другие города и страны, его описание отнюдь не «сенти­мен­таль­ного» путе­ше­ствия своего героя. Описание «света», не прини­ма­ю­щего, кстати, Пери­г­рина в свои «спло­ченные ряды», ибо, при всей развяз­ности юноши, все же был в нем угадан чужак, «человек со стороны»; расска­зывая о заклю­чении Пери­г­рина в Бастилию, Смоллет с насла­жде­нием описы­вает дерзость и неустра­ши­мость своего вовсе не идеаль­ного героя. И вновь — коло­ритные личности, встре­ча­ю­щиеся Пери­г­рину на его пути, в част­ности два его сооте­че­ствен­ника, живо­писец Пелит и некий ученый доктор, его близкий прия­тель, чьи причуды стано­вятся для Пери­г­рина поводом к бесчис­ленным проделкам и насмешкам не всегда безобид­ного свой­ства. В своих «шутках» Пери­грин прояв­ляет и изоб­ре­та­тель­ность, и насмеш­ливый нрав, и даже опре­де­ленную жесто­кость, умение восполь­зо­ваться чело­ве­че­скими слабо­стями (каковых и сам он, кстати, не лишен). В герое Смол­лета есть несо­мненно что-то от плута, излюб­лен­ного персо­нажа пика­рескных романов: плут, прой­доха, насмешник, добрый малый, себе на уме, далекий от мора­ли­за­тор­ства и всякий раз сам готовый нару­шить любые «моральные устои». Таковы много­чис­ленные любовные приклю­чения Пери­г­рина, в которых он заме­ча­тельно водит за нос обма­ны­ва­емых им мужей, с удоволь­ствием наставляя им рога (за что, впрочем, те вполне резонно застав­ляют его потом распла­чи­ваться, насылая разного рода непри­ят­ности, весьма суще­ственные).Но при всем при том Смоллет вкла­ды­вает в уста своего героя многие мысли и наблю­дения, с коими сам соли­да­ри­зи­ру­ется, припи­сывая ему собственные взгляды и убеж­дения. Идет ли речь о театре, в рассуж­де­ниях о котором Пикль неожи­данно прояв­ляет здравый смысл и несо­мненный профес­сио­на­лизм, или же о лице­мерии священ­но­слу­жи­телей, чуждом натуре Пери­г­рина, с учетом всех своих слабо­стей и недо­статков, свой­ственных вообще чело­веку, наш герой выска­зы­вает много здравых искренних, непо­сред­ственных и пылких замечаний, хотя и не чужд сам порой притвор­ства. Ему равно чуждо всякое прояв­ление начет­ни­че­ства, любая форма ограниченности — заходит ли речь о религии, научных откры­тиях, делах лите­ра­турных или теат­ральных. И тут уж автор­ская насмешка неотделима от той, каковой подвергает своих оппонентов его герой.Завершив свое путе­ше­ствие очередным любовным приклю­че­нием, на этот раз имеющим место в Гааге, Пери­грин возвра­ща­ется в Англию. Именно в тот момент, когда его герой ступает на родную землю, автор полагает необходимым дать ему, чуть ли не впервые, «характеристику» вполне нели­це­при­ятную: «К сожа­лению, труд, мною пред­при­нятый, нала­гает на меня обязан­ность указать на... развра­щение чувств нашего надмен­ного юноши, который нахо­дился теперь в расцвете моло­дости, был опьянен созна­нием своих досто­инств, окрылен фанта­сти­че­скими надеж­дами и гордился своим состо­я­нием...» Он проводит своего героя еще через многие жизненные испы­тания, которые отчасти сбивают с него «пыльцу» само­уве­рен­ности, непо­гре­ши­мости, привер­жен­ности к тому, что сегодня мы назы­ваем «вседозволенностью». Смоллет назы­вает его «искателем приключений»; юный повеса, полный жизненной энергии, которую он не знает, куда приме­нить, растра­чивая её на «любовные утехи». Ну и пусть — автор знает, это тоже пройдет — как пройдет моло­дость, а вместе с нею исчезнет и безза­бот­ность, уверен­ность в луче­зарном будущем.А пока что Смоллет с удоволь­ствием описы­вает бесчис­ленные любовные победы своего героя, проис­хо­дящие «на водах» в Бате — без малей­шего мора­ли­за­тор­ства, насмеш­ливо, как бы сам стано­вясь в этот момент молодым и безза­ботным. В числе новых знакомых Пикля — вновь самые разно­об­разные, необы­чайно коло­ритные личности; один из них — старый мизан­троп, циник и философ (все это — опре­де­ления самого Смол­лета) Крэбтри Кэдуо­ледер, который уже до конца романа оста­нется другом Пикля: верным и неверным одновре­менно, но все же в тяжелые моменты неиз­менно прихо­дящим ему на помощь. Вечно ворчащий, всегда всем недо­вольный (мизан­троп, одним словом), но чем-то несо­мненно симпа­тичный. Чем? Очевидно, тем, что в нем есть инди­ви­ду­аль­ность — каче­ство, чрез­вы­чайно писа­телю в людях дорогое, очень многое для него в них опре­де­ля­ющее.Смерть своего благо­де­теля, старого коммо­дора Траньона, Пикль воспринял как тяжелую утрату, и в то же время полу­ченное им затем наслед­ство «отнюдь не способ­ство­вало смирению духа, но внушило ему новые мысли о величии и вели­ко­лепии и вознесло упования его на высо­чайшие вершины». Тщеславие — порок, несомненно присущий юному герою Смоллета, — дости­гает в этот момент своего апогея, желание блистать и вращаться в свете, сводить знаком­ства со знат­ными особами (реальные, а еще больше мнимые), — словом, «закру­жи­лась голова» у маль­чика. И немудрено. В этот момент ему мнится, что все должны пасть к его ногам, что все ему доступно и подвластно. увы...Именно в эти минуты он наносит то ужасное оскорб­ление Эмилии, о котором уже гово­ри­лось выше: лишь потому, что она бедна, а он богат.Нагро­мож­дение «романов» героя, всяче­ских интриг и интрижек, череда возлюб­ленных, их мужей и т. п. в какой-то момент становится почти невы­но­симым, явно паро­дийным, но, быть может, все это необ­хо­димо автору именно для того, чтобы посте­пенно наста­вить своего героя «на путь истинный»? Ибо все его попытки войти в свет­ское обще­ство, стать его полно­правным членом окан­чи­ва­ются не просто неудачей — он терпит чудо­вищное фиаско. Стано­вится жертвой обманов, интриг, теряет в резуль­тате все свое состо­яние и оказы­ва­ется на пороге нищеты, за долги попадая в знаме­нитую Флит­скую тюрьму, нравы и «устрой­ство» которой также заме­ча­тельно описаны в романе. В тюрьме суще­ствуют своя «община», свои устои, свой «круг», свои правила и уста­новки. Однако и в них Пиклю не нахо­дится места, в конце концов он превра­ща­ется в нелю­ди­мого мизан­тропа, сторо­ня­ще­гося людей, решив­шего, что жизнь его уже кончена. И в этот-то момент и приходит к нему удача, немножко «приду­манная», немножко «сфаб­ри­ко­ванная» автором, но все же приятная для чита­теля. Возни­кает Годфри Гантлит, только теперь узнавший о том, что истинным его благо­де­телем, скрытой пружиной его служебных успехов был именно Пери­грин Пикль. Их встреча в тюремной камере описана с трога­тельной сенти­мен­таль­но­стью и душевной болью. Годфри извле­кает друга из тюрьмы, а тут поспе­вает и неожи­данное наслед­ство (умирает отец Пикля, не оставив заве­щания, вслед­ствие чего он, как старший сын, всту­пает в права

наследования). И наконец, финальный аккорд — долгожданная свадьба с Эмилией. Чита­тель дождался «хэппи-энда», к кото­рому так долго и таким мучительно извилистым путем вед Смоллет своего героя.

Путешествие Хамфри Клинкера

 «Путе­ше­ствие Хамфри Клин­кера» — последнее произ­ве­дение англий­ского писа­теля: роман вышел в свет за несколько месяцев до его кончины в Ливорно, куда Смоллет по собственной воле отпра­вился в свое­об­разное «изгнание». Роман написан в эписто­лярном стиле, что не было новше­ством для англий­ской лите­ра­туры; в этом стиле напи­саны и многие романы Ричард­сона. Новизна, можно сказать, нова­тор­ство Смол­лета в другом: одни и те же события, увиденные глазами разных людей, с различ­ными взгля­дами, отно­ся­щи­мися к самым разным сосло­виям, разня­щихся по уровню куль­туры, наконец, по возрасту, пред­стают на стра­ницах этих писем подан­ными очень по-разному, подчас весьма поляр­ными. И прежде всего в романе пора­жает именно это: удиви­тельная разно­го­ло­сица, умение Смол­лета пере­дать не только разницу стиля, языка, но и полное несход­ство воспри­ятия жизни, уровня мышления. Его герои раскры­ва­ются в своих посла­ниях с таким чело­ве­че­ским свое­об­ра­зием, настолько неожи­данно и пара­док­сально, что можно с полным правом гово­рить об истинной вирту­оз­ности Смол­лета — психо­лога, стилиста, фило­софа. Письма его персо­нажей вполне подтвер­ждают тезис: стиль — это человек.У Смол­лета всегда, как и подо­бает «клас­си­че­скому роману», обна­ру­жи­ва­ется несколько пластов. Сюжет зача­стую изоби­лует всяче­скими ответв­ле­ниями, отхо­дами от хроно­ло­ги­че­ского изло­жения, цель каковых для автора — во всей полноте пред­ста­вить картину эпохи. Роман можно в прямом смысле назвать «энцик­ло­пе­дией британ­ской жизни». Будучи по жанру в первую очередь романом-стран­ствием, герои кото­рого пере­се­кают всю Вели­ко­бри­танию, он пред­став­ляет собой калей­до­скоп событий, вере­ницу судеб, картины жизни столицы, быта «на водах» в Бате, тихого суще­ство­вания провин­ци­альных городков и англий­скую природу, всевоз­можные увесе­ления разных слоев обще­ства, зари­совки придворных нравов и, разу­ме­ется, особен­ности лите­ра­турно-теат­ральной среды и многое-многое другое.Главный герой романа — вовсе не обозна­ченный в заглавии Хамфри Клинкер (он возни­кает на стра­ницах, когда треть повест­во­вания уже окажется позади), а Мэтью Брамбл, немо­лодой холо­стяк, подагрик и мизан­троп, человек при всей своей желч­ности (как правило, впрочем, абсо­лютно оправ­данной) вели­ко­душный, беско­рыстный и благо­родный, словом, истинный джентльмен; как говорит о нем его племянник Джерри Мелфорд, «по вели­ко­душию своему подлинный Дон Кихот». В этом образе, несо­мненно, прочи­ты­ва­ется cuter ego Смол­лета, и именно Брамбл выска­зы­вает взгляды наиболее близкие автору — на состо­яние умов, на развитие циви­ли­зации, надо заме­тить, очень точные, меткие и, главное, совер­шенно не уста­ревшие. Так, в письме к своему посто­ян­ному адре­сату доктору Льюису (а следует отме­тить, что у каждого из персо­нажей свой посто­янный корре­спон­дент, на стра­ницах романа так и не возни­ка­ющий реально, только в упоми­на­ниях) он пишет: «Есть один вопрос, который мне хоте­лось бы разре­шить: всегда ли мир заслу­живал такого презрения, какого он, на мой взгляд, заслу­жи­вает теперь?» Вопрос, что и гово­рить, «на все времена».Однако при всей наблю­да­тель­ности и прони­ца­тель­ности, при всей язви­тель­ности Смол­лета (традиции Свифта ощутимы в его романе, равно как и во многих иных книгах, напи­санных совре­мен­ни­ками) он все же пыта­ется всему тому, что так ему нена­вистно (оттого нена­вистно, что слишком хорошо известно, причем не с чужих слов), проти­во­по­ста­вить некую идиллию, некую утопию. Такой Арка­дией, манящей, но явно недо­сти­жимой оказы­ва­ется имение Брамбла Брам­блтон-Холл, о котором мы узнаем из писем столько всяче­ских чудес, но куда герои повест­во­вания так и не попа­дают.Однако в процессе своего путе­ше­ствия они воис­тину познают мир, откры­вают для себя природу людей, свое­об­разие нравов. Как всегда, на пути у них встре­ча­ется уйма коло­рит­нейших лично­стей: «благо­родный разбойник» Мартин, старый вояка, весь изра­ненный и изруб­ленный, лейте­нант Лисма­хаго. По нацио­наль­ности он шотландец — что и служит поводом для много­чис­ленных дискуссий отно­си­тельно Англии и Шотландии (герои в этот момент как раз по Шотландии и проез­жают). В столь настой­чивом возвра­щении к нацио­нальной тема­тике сказа­лось, несо­мненно, шотланд­ское проис­хож­дение самого Смол­лета, весьма для него ощутимое во время его первых шагов в Лондоне, причем послед­ствия этого проис­хож­дения, разу­ме­ется, сказы­ва­лись не лучшим образом. Однако в той трак­товке Шотландии, что вложена в романе в уста Брамбла, наряду с истин­ными наблю­де­ниями есть и наив­ность, и явная идеа­ли­зация традиций, нацио­нальных устоев шотландцев, например, проти­во­по­став­ля­ется шотланд­ской моральной чистоте общая развра­щен­ность англичан, о особен­ности жителей столицы — Лондона, утрата ими своих корней. Лейте­нант Лисма­хаго явля­ется не только участ­ником дискуссии, но и, можно сказать, пружиной одной из сюжетных линий: именно он в итоге стано­вится избран­ником и мужем сестры Брамбла Табиты, свар­ливой старой девы, которая на протя­жении романа достав­ляет его участ­никам немало хлопот и непри­ят­но­стей.Вернемся же к герою романа, чье имя фигу­ри­рует в названии. Во время путе­ше­ствия на козлах кареты, в которой воссе­дают мистер Брамбл, его сестра мисс Табита, а также горничная Джен­кинс, держащая на коленях на специ­альной поду­шечке вели­чайшую драго­цен­ность — любимую собачку мисс Табиты «дрян­ного пса» Чаудера, волей случая оказы­ва­ется незна­комый молодой человек, по виду — сущий оборванец. Его-то и зовут Хамфри Клинкер. В даль­нейшем выяс­ня­ется, что он неза­кон­но­рож­денный, подкидыш, воспи­ты­вался в приюте (пара­фраз филдин­гов­ского «Тома Джонса, найде­ныша», однако пара­фраз отчет­ливо паро­дийный, что сказы­ва­ется и в описании внеш­ности Хамфри, и в перечне его «умений», и во всем остальном). Вели­ко­душный Брамбл, видя, что молодой человек брошен на произвол судьбы, нани­мает его к себе в услу­жение. Тот прояв­ляет искреннее рвение доста­точно идио­ти­че­ского свой­ства, отчего все время попа­дает в нелепые ситу­ации. Однако по прибытии в Лондон в Хамфри неожи­данно обна­ру­жи­ва­ются совсем иные даро­вания: он оказы­ва­ется заме­ча­тельным... пропо­вед­ником, умеющим заво­ро­жить и просто­на­родную ауди­торию, и вполне знатных особ. Лакей, чита­ющий пропо­ведь герцо­гиням, — такого Брамбл не может стер­петь. Он готов изгнать Хамфри: «Либо вы лицемер и плут, либо одер­жимый, и мозги у вас повре­ждены!» Между тем Хамфри в большей степени «одер­жимый», а вернее, юродивый, со слезами призна­ется хозяину, что на этот путь его сподо­била «набожная» лице­мерка леди Брискин, убедившая его в том, что на него «снизошел дух». Удосто­ве­рив­шись в том, что Хамфри не «плут», Брамбл остав­ляет его у себя в доме. «Ежели бы в такой чрез­мерной набож­ности было притвор­ство или ханже­ство, я не держал бы его в услу­жении, но, сколько я мог заме­тить, сей малый — сама простота, воспла­ме­ня­емая исступ­ле­нием, а благо­даря своей простоте он способен быть верным и привяз­чивым к своим благо­де­телям» — так пишет Брамбл в послании все к тому же доктору Льюису. Впрочем, чуть позже, раздра­женный непро­хо­димым идио­тизмом Хамфри, Брамбл выска­зы­вает прямо проти­во­по­ложное суждение: «Глупость нередко бесит более, нежели плутов­ство, и приносит больше вреда». Однако в реши­тельный момент, когда карета с Брам­блом и его домо­чад­цами, пере­езжая через бурную реку, пере­во­ра­чи­ва­ется и все, Брамбл в том числе, оказы­ва­ются в воде, именно Хамфри спасает своего хозяина. А уже ближе к финалу романа волей судьбы откры­ва­ется вдруг, что отцом Хамфри Клин­кера явля­ется не кто иной, как сам Брамбл — «грехи моло­дости». И Брамбл говорит о благо­об­ре­тенном сыне: «Этот плут — дикая яблонька, мною самим поса­женная...» В чем же тут смысл? Просто­душие Хамфри Клин­кера, часто дохо­дящее до идио­тизма, до откро­вен­ного юрод­ства (безобид­ного только лишь потому, что Хамфри не пресле­дует никаких злых целей созна­тельно), есть продол­жение донки­хот­ства Брамбла, чело­века умного, тонкого, благо­родных чувств и устрем­лений, все пони­ма­ю­щего, всему знаю­щего цену...Вторым счаст­ливым браком, венча­ющим финал романа, стано­вится свадьба Хамфри Клин­кера (отныне Мэтью Ллойда) и горничной Уинифред Джен­кинс: полюбив её еще в свою бытность слугой, Хамфри не изме­няет ей и теперь, став «барином». Похвально!А третий счаст­ливый союз связан с еще одной исто­рией, упоми­на­ю­щейся на протя­жении всего романа: исто­рией племян­ницы Брамбла, сестры Джерри Мелфорда, Лидии. Еще учась в оксфорд­ском пансионе, она встре­тила моло­дого чело­века по имени уилсон, кото­рого страстно полю­била. Но — он актер, «коме­диант», и потому — «не пара». Некоей тенью проходит он сквозь все повест­во­вание, чтобы в конце его оказаться никаким не актером, а дворя­нином, да еще сыном старин­ного друга Брамбла мистера Денни­сона, по словам Джерри Мелфорда, «одним из совер­шен­нейших юношей в Англии».Так — тройной идил­лией — конча­ется этот отнюдь не идил­ли­че­ский, а скорее весьма горький и очень трезвый роман. По обык­но­вению, Смоллет вывел в нем и множе­ство реальных исто­ри­че­ских лично­стей: актера Джеймса Куина, отно­шение к кото­рому за время, прошедшее с момента создания «Приклю­чений Пери­г­рина Пикля», успело изме­ниться; известных поли­ти­че­ских деятелей, описанных с нескры­ва­емым сарказмом и издевкой; и даже — самого себя, под именем «писа­теля С.». Он с насла­жде­нием описы­вает прием в собственном доме для разного рода «сочи­ни­телей»: желчных, отвра­ти­тельных, бездарных субъ­ектов, усердно, «из благо­дар­ности», поно­сящих своего благо­де­теля. «У них у всех одна причина — зависть», — коммен­ти­рует этот феномен прия­тель Джерри Мелфорда Дик. Смоллет описы­вает то, что было знакомо ему лучше, чем что бы то ни было другое: жизнь и нравы лите­ра­турной поден­щины, разного рода сочи­ни­телей, пишущих грязные доносы друг на друга, хотя сами при этом ни гроша не стоят. Но вывод, к кото­рому приходит в финале Джерри, доста­точно горек, в нем также отра­зи­лись знание и опыт самого Смол­лета: «Я столь много места уделил сочи­ни­телям, что вы можете запо­до­зрить, будто я соби­раюсь всту­пать в это брат­ство; однако если бы я к этой профессии и был способен, то она самое безна­дежное сред­ство против голодной смерти, ибо ничего не позво­ляет отло­жить про запас под старость или на случай болезни». В заклю­чение, однако, Джерри напишет о сочи­ни­телях: «чудная порода смертных, нравы которой... весьма возбуж­дают любо­пыт­ство». И в этих словах также несо­мненно мы узнаем голос самого Смол­лета.

Лоренс Стерн — английский писатель XVIII века. Широко известны его романы «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена» и «Сентиментальное путешествие по Франции и Италии». Будучи священником, он также опубликовал многочисленные проповеди, кроме того, писал мемуары и принимал участие в местной политической жизни.Его отец, Роджер Стерн, был прапорщиком в британском полку, который к тому времени недавно вернулся из Дюнкерка. Полк Роджера был распущен в день рождения Стерна и уже через шесть месяцев семья вернулась в Йоркшир, на север Англии. Первые десятилетия жизни Стерна были проведены в переездах с места на место, так как его отец получал назначения по всей Ирландии. В течение этого периода Стерны никогда не жили в одном месте более года. Мать писателя с многочисленными ребятишками всюду следовала за пехотным полком и дети, лишенные нормального ухода и удобств, умирали один за другим. Выжил только Лоренс. В 1724 году, его отец взял Стерна к богатому брату Роджера, к Ричарду, так что Стерн смог посещать гимназию вблизи Галифакса; Стерн больше никогда не видел своего отца, после того как Роджер Стерн был назначен исполнять должность на Ямайке, где он умер от лихорадки в 1731 году. Стерн был принят в колледж Иисуса в Кэмбридже в июле 1733 в возрасте 20 лет.В Кембридже изучал богословие, долго был пастором в деревне.Дядя Стерна втянул молодого пастора в парламентскую партийную борьбу. Сам дядя был виг и, зная литературные дарования племянника, уговорил его выступать со статьями-памфлетами в вигской газете «Йоркский газетчик». В этих статьях Стерн в 1742 г. отрекся от своих прежних вытсуплений и на страницах торийской газеты «Йоркский курьер» поздравил партию противников с победой на выборах. «Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними», -процитировал Стерн латинскую поговорку в связи с этим отречением. Противники Стерна любили припоминать этот факт как доказательство беспринципности Стерна. Разумеется, в этих диаметрально противоположных выступлениях есть элемент подчеркнутого цинизма, но нельзя забывать и другое: Стерн, приняв недолгое участие в мышиной возне двух парламентских группировок, действительно почувствовал презрение к обоим и подчеркнул это своим открытым выступлением. Больше он не принимал участия в борьбе партий.Стерн женился на Элизабет Ламли в 1741 году. Оба они болели туберкулезом. Впоследствии Стерн выполнял свои обязанности и в Силлингтоне и в Суттоне. Он также был пребендарием Йоркского министра. Стерн жил в Саттоне около 20 лет, в течение этого времени он сохранил близкие отношения, которые начались с Кэмбриджа с Джоном Холл-Стивенсоном, остроумным и безупречным бонвиваном, владельцем Скелтонского зала в районе Кливленда Йоркшира.Стерн проводил много времени в сельской местности, слушая ворчливую жену, и единственным развлечением его были книги. У богатого соседа, помещика Стивенсона, который был университетским товарищем Стерна, имелась прекрасная библиотека, благодаря которой Лоренс стал образованнейшим человеком своего времени. В замке Стивенсона, получившем прозвище «Замка безумцев», часто устраивались веселые пирушки. Их участники называли себя «одержимыми» и во главе с гостеприимным хозяином пытались руководствоваться раблезианским принципом «Делай, что хочешь». По вечерам они рассказывали друг другу вымышленные истории, построенные без особого соблюдения «здравого смысла». В этой обстановке шлифовались талант и остроумие Стерна. Но если хозяин и большинство гостей могли позволить себе эту беззаботную жизнь, то неимущему пастору приходилось вновь и вновь возвращаться в свой дом, к составлению проповедей и церковным службам.В 1759 году, чтобы поддержать своего декана в церковной перебранке, Стерн пишет политический роман (свифтовская сатира на высокопоставленных лиц духовного суда). По требованию смущенных церковников книга была сожжена. Таким образом, Стерн потерял свои шансы на духовное продвижение, но понял свое истинное призвание.Обнаружив в себе талант писателя, он в возрасте сорока шести лет передал свой приход помощнику приходского священника и начал писать «Тристрама Шенди». Первоначально, резко сатирическая версия была отвергнута Робертом Додсли, лондонским издателем, именно тогда, когда личная жизнь Стерна была расстроена. Его мать и дядя умерли. Жена пережила нервный срыв, находилась под угрозой самоубийства. Стерн продолжал комический роман, но каждое предложение, по его словам, было «написано с большой тяжестью в сердце». В таком настроении он смягчил сатиру и рассказал о мнениях Тристрама, его эксцентричной семье и злополучном детстве с сочувствующим юмором,создав местами веселую, местами сладко-меланхоличную трагикомедию.Этот первый роман, написанный Стерном, доставил автору величайшую популярность; новизна его манеры возбудила всеобщее внимание и Стерн, переехавший в Лондон, стал любимцем высшего лондонского общества. Этот роман состоит из ряда эпизодов; все произведение в целом проникнуто оригинальной учёностью и представляет собой скорее гениальные беспорядочные наброски, чем художественное произведение, составленное по известному плану.Более стройно «Сентиментальное путешествие», написанное Стерном после действительно совершенного им путешествия: это сочинение, по которому получило название «сентиментальное» направление в литературе, представляет собой изображение любовных похождений путешественника, чередующееся с изложением волнующих его чувств.После его смерти вышли его «Letters to his most intimate friends» (1775) и переписка его с Элизой (Елизаветой Дрэнер) — дамой, с которой Стерн долгое время находился в близких отношениях.В своем творчестве Стерн подвел итог сентиментализму в английской литературе и одновременно наметил пути ее дальнейшего развития. Его книги стали символом переходной эпохи. Не порывая с культом чувств, он, тем не менее, относится к нему с иронией и скептицизмом. Так возникает знаменитое искусство Стерна — искусство скрытого намека, искусство полуотрицания-полуутверждения, в котором чувствительность сочетается с сатирой, где подтекст не менее важен, чем то, что говорится открыто.