Литература в Англии 19 в.

Сентиментальное путешествие по Франции и Италии  1768

Решив совер­шить путе­ше­ствие  по Франции и Италии, англи­чанин  с шекс­пи­ров­ским именем Йорик  выса­жи­ва­ется в Кале. Он размыш­ляет  о путе­ше­ствиях и путе­ше­ствен­никах, разделяя их на разные кате­гории. Себя он относит к кате­гории «чувстви­тельных путе­ше­ствен­ников». К Йорику в  гости­ницу приходит монах с просьбой пожерт­во­вать на бедный мона­стырь, что натал­ки­вает героя на размыш­ления о вреде благо­тво­ри­тель­ности. Монах полу­чает отказ. Но желая  произ­вести благо­при­ятное впечат­ление на встре­тив­шуюся ему даму, герой  дарит ему чере­па­ховую таба­керку. Он пред­ла­гает этой привле­ка­тельной  даме ехать вместе, так как им по пути, но, несмотря на возникшую взаимную симпатию, полу­чает отказ. Прибыв из Кале в Монтрей, он нани­мает слугу, моло­дого фран­цуза по имени  Ла Флер, неуны­ва­ющий характер и  веселый нрав кото­рого весьма способ­ствуют  прият­ному путе­ше­ствию. По дороге из Монтрея в Нанпон Ла Флера сбро­сила  лошадь, и остав­шуюся часть пути хозяин и слуга проехали вместе в  почтовой карете. В Нанпоне им встре­ча­ется  паломник, горько опла­ки­ва­ющий смерть своего осла. При въезде в Амьен  Йорик видит коляску графа  Л***, в которой вместе с ним  сидит его сестра, уже знакомая герою дама. Слуга приносит ему  записку, в ней мадам де Л*** пред­ла­гает продол­жить знаком­ство и пригла­шает  на обратном пути заехать к ней  в Брюс­сель. Но герой вспо­ми­нает некую Элизу, которой поклялся в  верности в Англии, и после мучи­тельных раздумий торже­ственно обещает  сам себе, что в Брюс­сель не поедет, дабы не впасть во иску­шение. Ла Флер, подру­жив­шись со слугой мадам  де Л***, попа­дает в её дом и  развле­кает прислугу игрой на флейте. Услышав музыку, хозяйка зовет  его к себе, где он рассы­па­ется  в компли­ментах, якобы от имени  своего хозяина. В разго­воре выяс­ня­ется, что дама не полу­чила ответа на свои письма, и Ла флер, сделав вид, что  забыл его в гости­нице, возвра­ща­ется и угова­ри­вает хозяина напи­сать  ей, пред­ложив ему за образец послание, напи­санное капралом его полка жене бара­бан­щика.Приехав в Париж, герой посе­щает цирюль­ника, беседа с которым наводит его на мысли об отли­чи­тельных признаках нацио­нальных харак­теров. Выйдя от цирюль­ника, он заходит в лавочку, чтобы узнать дорогу к Opera Covique, и знако­мится с очаро­ва­тельной гризеткой, но, почув­ствовав, что её красота произ­вела на него слишком сильное впечат­ление, поспешно уходит. В театре, глядя на стоящих в партере людей, Йорик размыш­ляет о том, почему во Франции так много карликов. Из разго­вора с пожилым офицером, сидящим в этой же ложе, он узнает о неко­торых фран­цуз­ских обычаях, которые его несколько шоки­руют. Выйдя из театра, в книжной лавке он случайно знако­мится с молодой девушкой, она оказы­ва­ется горничной мадам Р***, к которой он соби­рался с визитом, чтобы пере­дать письмо.Вернув­шись в гости­ницу, герой узнает, что им инте­ре­су­ется полиция. Во Францию он приехал без паспорта, а, поскольку Англия и Франция нахо­ди­лись в это время в состо­янии войны, такой доку­мент был необ­ходим. Хозяин гости­ницы преду­пре­ждает Йорика, что его ожидает Бастилия. Мысль о Бастилии наве­вает ему воспо­ми­нания о скворце, некогда выпу­щенном им из клетки. Нари­совав себе мрачную картину зато­чения, Йорик решает просить покро­ви­тель­ства герцога де Шуазедя, для чего отправ­ля­ется в Версаль. Не дождав­шись приема у герцога, он идет к графу Б***, о котором ему расска­зали в книжной лавке как о большом поклон­нике Шекс­пира. После недолгой беседы, проник­шись симпа­тией к герою и неска­занно пора­женный его именем, граф сам едет к герцогу и через два часа возвра­ща­ется с паспортом. Продолжая разговор, граф спра­ши­вает Йорика, что он думает о фран­цузах. В пространном моно­логе герой высоко отзы­ва­ется о пред­ста­ви­телях этой нации, но тем не менее утвер­ждает, что если бы англи­чане приоб­рели даже лучшие черты фран­цуз­ского харак­тера, то утра­тили бы свою само­быт­ность, которая возникла из остров­ного поло­жения страны. Беседа завер­ша­ется пригла­ше­нием графа пообе­дать у него перед отъездом в Италию.У дверей своей комнаты в гости­нице Йорик застает хоро­шенькую горничную мадам Р***. Хозяйка прислала её узнать, не уехал ли он из Парижа, а если уехал, то не оставил ли письма для нее. Девушка заходит в комнату и ведет себя так мило и непо­сред­ственно, что героя начи­нает одоле­вать иску­шение. Но ему удается преодо­леть его, и, только провожая девушку до ворот гости­ницы, он скромно целует её в щеку. На улице внимание Йорика привлек странный человек, просящий мило­стыню. При этом он протя­гивал шляпу лишь тогда, когда мимо прохо­дила женщина, и не обра­щался за пода­я­нием к мужчинам. Вернув­шись к себе, герой надолго заду­мы­ва­ется над двумя вопро­сами: почему ни одна женщина не отка­зы­вает прося­щему и что за трога­тельную историю о себе он расска­зы­вает каждой на ухо. Но размыш­лять над этим помешал хозяин гости­ницы, пред­ло­живший ему съехать, так как он в течение двух часов принимал у себя женщину. В резуль­тате выяс­ня­ется, что хозяин просто хочет навя­зать ему услуги знакомых лавочниц, у которых отби­рает часть своих денег за проданный в его гости­нице товар. Конфликт с хозя­ином улажен при посред­ни­че­стве Ла Флера. Йорик вновь возвра­ща­ется к загадке необы­чай­ного попро­шайки; его волнует тот же вопрос: какими словами можно тронуть сердце любой женщины.Ла Флер на данные ему хозя­ином четыре луидора поку­пает новый костюм и просит отпу­стить его на все воскре­сенье, «чтобы поуха­жи­вать за своей возлюб­ленной». Йорик удивлен, что слуга за такой короткий срок успел обза­ве­стись в Париже пассией. Оказа­лось, что Ла Флер позна­ко­мился с горничной графа Б***, пока хозяин зани­мался своим паспортом. Это опять повод для размыш­лений о нацио­нальном фран­цуз­ском харак­тере. «Счаст­ливый народ, — пишет Стерн, — может танце­вать, петь и весе­литься, скинув бремя горе­стей, которое так угне­тает дух других наций».Йорику случайно попа­да­ется лист бумаги с текстом на старофран­цуз­ском языке времен Рабле и, возможно, напи­санный его рукой. Йорик целый день разби­рает труд­но­чи­та­емый текст и пере­водит его на англий­ский язык. В нем расска­зы­ва­ется о некоем нота­риусе, который, поссо­рив­шись с женой, пошел гулять на Новый мост, где ветром у него сдуло шляпу. Когда он, жалуясь на свою судьбу, шел по темному пере­улку, то услышал, как чей-то голос позвал девушку и велел ей бежать за ближайшим нота­ри­усом. Войдя в этот дом, он увидел старого дворя­нина, который сказал, что он беден и не может запла­тить за работу, но платой станет само заве­щание — в нем будет описана вся история его жизни. Это такая необык­но­венная история, что с ней должно озна­ко­миться все чело­ве­че­ство, и издание её принесет нота­риусу большие доходы. У Йорика был только один лист, и он не мог узнать, что же следует дальше. Когда вернулся Ла Флер, выяс­ни­лось, что всего было три листа, но в два из них слуга завернул букет, который преподнес горничной. Хозяин посы­лает его в дом графа Б***, но так случи­лось, что девушка пода­рила букет одному из лакеев, лакей — моло­денькой швее, а швея — скри­пачу. И хозяин, и слуга расстроены. Один — потерей руко­писи, другой — легко­мыс­лием возлюб­ленной.Йорик вечером прогу­ли­ва­ется по улицам, полагая, что из чело­века, бояще­гося темных пере­улков, «никогда не полу­чится хоро­шего чувстви­тель­ного путе­ше­ствен­ника». По дороге в гости­ницу он видит двух дам, стоящих в ожидании фиакра. Тихий голос в изящных выра­же­ниях обра­щался к ним с просьбой подать двена­дцать су. Йорика удивило, что нищий назна­чает размер мило­стыни, равно как и требу­емая сумма: пода­вали обычно одно-два су. Женщины отка­зы­ва­ются, говоря, что у них нет с собой денег, а когда старшая дама согла­ша­ется посмот­реть, не зава­ля­лось ли у нее случайно одно су, нищий наста­и­вает на прежней сумме, рассыпая одновре­менно компли­менты дамам. Конча­ется это тем, что обе выни­мают по двена­дцать су и нищий удаля­ется. Йорик идет вслед за ним: он узнал того самого чело­века, загадку кото­рого он безуспешно пытался разре­шить. Теперь он знает ответ: кошельки женщин развя­зы­вала удачно поданная лесть.Раскрыв секрет, Йорик умело им поль­зу­ется. Граф Б*** оказы­вает ему еще одну услугу, позна­комив с несколь­кими знат­ными особами, которые в свою очередь пред­ста­вили его своим знакомым. С каждым из них Йорику удава­лось найти общий язык, так как говорил он о том, что зани­мало их, стараясь вовремя ввер­нуть подхо­дящий случаю компли­мент. «Три недели я разделял мнение каждого, с кем встре­чался», — говорит Йорик и в конце концов начи­нает стыдиться своего пове­дения, понимая, что оно унизи­тельно. Он велит Ла Флеру зака­зы­вать лошадей, чтобы ехать в Италию. Проезжая через Бурбонне, «прелест­нейшую часть Франции», он любу­ется сбором вино­града, Это зрелище вызы­вает у него востор­женные чувства. Но одновре­менно он вспо­ми­нает печальную историю, расска­занную ему другом мистером Шенди, который два года назад позна­ко­мился в этих краях с поме­шанной девушкой Марией и её семьей. Йорик решает наве­стить роди­телей Марии, чтобы расспро­сить о ней. Оказа­лось, что отец Марии умер месяц назад, и девушка очень тоскует о нем. Ее мать, расска­зывая об этом, вызы­вает слезы даже на глазах неуны­ва­ю­щего Ла Флера. Неда­леко от Мулена Йорик встре­чает бедную девушку. Отослав кучера и Ла флера в Мулен, он приса­жи­ва­ется рядом с ней и стара­ется, как может, утешить больную, попе­ре­менно утирая своим платком слезы то ей, то себе. Йорик спра­ши­вает, помнит ли она его друга Шенди, и та вспо­ми­нает, как её козлик утащил его носовой платок, который она теперь всегда носит с собой, чтобы вернуть при встрече. Девушка расска­зы­вает, что совер­шила палом­ни­че­ство в Рим, пройдя в одиночку и без денег Аппе­нины, Ломбардию и Савойю. Йорик говорит ей, что, если бы она жила в Англии, он бы приютил её и забо­тился о ней. Его мокрый от слез платок Мария стирает в ручье и прячет у себя на груди. Они вместе идут в Мулен и проща­ются там. Продолжая свой путь по провинции Бурбонне, герой размыш­ляет о «милой чувстви­тель­ности», благо­даря которой он «чувствует благо­родные радости и благо­родные тревоги за преде­лами своей личности».Из-за того что при подъеме на гору Тарар коренник упряжки потерял две подковы, карета была вынуж­дена оста­но­виться. Йорик видит небольшую ферму. Семья, состо­ящая из старого фермера, его жены, детей и множе­ства внуков, сидела за ужином. Йорика сердечно пригла­сили присо­еди­ниться к трапезе. Он чувствовал себя как дома и долго вспо­минал потом вкус пшенич­ного каравая и моло­дого вина. Но еще больше по душе ему пришлась «благодар­ственная молитва» — каждый день после ужина старик призывал свое семей­ство к танцам и веселью, полагая, что «радостная и довольная душа есть лучший вид благо­дар­ности, который может принести небу негра­мотный крестьянин».Миновав гору Тарар, дорога спус­ка­ется к Лиону. Это трудный участок пути с крутыми пово­ро­тами, скалами и водо­па­дами, низвер­га­ю­щими с вершины огромные камни. Путе­ше­ствен­ники два часа наблю­дали, как крестьяне убирали каменную глыбу между Сен-Мишелем и Моданой. Из-за непред­ви­денной задержки и непо­годы Йорику пришлось оста­но­виться на маленьком посто­ялом дворе. Вскоре подъ­е­хала еще одна коляска, в которой путе­ше­ство­вала дама со своей горничной. Спальня, однако, здесь была только одна, но наличие трех кроватей давало возмож­ность разме­ститься всем. Тем не менее оба чувствуют неудоб­ство, и только поужинав и выпив бургунд­ского, реша­ются заго­во­рить о том, как лучше выйти из этого поло­жения. В резуль­тате двух­ча­совых дебатов состав­ля­ется некий договор, по кото­рому Йорик обязу­ется спать одетым и не произ­нести за всю ночь ни одного слова. К несча­стью, последнее условие было нару­шено, и текст романа (смерть автора поме­шала закон­чить произ­ве­дение) завер­ша­ется пикантной ситу­а­цией, когда Йорик, желая успо­коить даму, протя­ги­вает к ней руку, но случайно хватает неожи­данно подо­шедшую горничную.

Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена 1767

В начале повест­во­вания  рассказчик преду­пре­ждает чита­теля, что в своих заметках не будет  придер­жи­ваться никаких правил создания лите­ра­тур­ного произ­ве­дения, не будет соблю­дать законы жанра и придер­жи­ваться хроно­логии.Тристрам Шенди появился на свет пятого ноября 1718 г., но злоклю­чения его, по собствен­ному его утвер­ждению, нача­лись ровно девять месяцев назад, во время зачатия, так как матушка, знающая о необык­но­венной пунк­ту­аль­ности отца, в самый непод­хо­дящий момент осве­до­ми­лась, не забыл ли он завести часы. Герой горько сожа­леет, что родился «на нашей шелу­дивой и злосчастной земле», а не на Луне или, скажем, на Венере. Тристрам подробно расска­зы­вает о своей семье, утвер­ждая, что все Шенди чуда­ко­ваты. Много страниц он посвя­щает своему дяде Тоби, неуто­ми­мому вояке, стран­но­стям кото­рого поло­жило начало ранение в пах, полу­ченное им при осаде Намюра. Этот джентльмен четыре года не мог опра­виться от своей раны. Он раздобыл карту Намюра и, не вставая с постели, разыг­рывал все пери­петии роковой для него битвы. Его слуга Трим, бывший капрал, пред­ложил хозяину отпра­виться в деревню, где тот владел несколь­кими акрами земли, и на мест­ности возвести все форти­фи­ка­ци­онные соору­жения, при наличии которых дядюш­кино увле­чение полу­чило бы более широкие возмож­ности.Шенди описы­вает историю своего появ­ления на свет, обра­щаясь при этом к брач­ному контракту своей матери, по усло­виям кото­рого ребенок непре­менно должен родиться в деревне, в поме­стье Шенди­холл, а не в Лондоне, где помощь роже­нице могли бы оказать опытные врачи. Это сыграло большую роль в жизни Тристрама и, в част­ности, отра­зи­лось на форме его носа. На всякий случай отец буду­щего ребенка пригла­шает к жене дере­вен­ского доктора Слона. Пока проис­ходят роды, трое мужчин — отец Шенди Вильям, дядя Тоби и доктор сидят внизу у камина и рассуж­дают на самые различные темы. Оставляя джентль­менов бесе­до­вать, рассказчик снова пере­ходит к описанию чуда­честв членов его семей­ства. Отец его придер­жи­вался необы­чайных и эксцен­тричных взглядов на десятки вещей. Например, испы­тывал пристра­стие к неко­торым христи­ан­ским именам при полном непри­ятии других. Особенно нена­вистным для него было имя Тристрам. Озабо­тив­шись пред­сто­ящим рожде­нием своего отпрыска, почтенный джентльмен внима­тельно изучил лите­ра­туру по родо­вспо­мо­жению и убедился в том, что при обычном способе появ­ления на свет стра­дает мозжечок ребенка, а именно в нем, по его мнению, распо­ложен «главный сенсорий или главная квар­тира души». Таким образом, он видит наилучший выход в кеса­ревом сечении, приводя в пример Юлия Цезаря, Сципиона Афри­кан­ского и других выда­ю­щихся деятелей. Жена его, однако, придер­жи­ва­лась другого мнения.Доктор Слоп послал слугу Обадию за меди­цин­скими инстру­мен­тами, но тот, боясь их расте­рять по дороге, так крепко завязал мешок, что, когда они пона­до­би­лись и мешок был наконец развяан, в сума­тохе акушер­ские щипцы были нало­жены на руку дяди Тоби, а его брат пора­до­вался, что первый опыт был произ­веден не на головке его ребенка.Отвле­каясь от описания много­труд­ного своего рождения, Шенди возвра­ща­ется к дядюшке Тоби и укреп­ле­ниям, возве­денным вместе с капралом Тримом в деревне. Гуляя со своей подружкой и пока­зывая ей эти заме­ча­тельные соору­жения, Трим осту­пился и, потянув за собой Бригитту, всей тяже­стью упал на подъ­емный мост, который тут же разва­лился на куски. Целыми днями дядюшка размыш­ляет над конструк­цией нового моста. И когда Трим вошел в комнату и сказал, что доктор Слип занят на кухне изго­тов­ле­нием моста, дядя Тоби вооб­разил, что речь идет о разру­шенном военном объекте. Каково же было горе Вильяма Шенди, когда выяс­ни­лось, что это «мост» для носа ново­рож­ден­ного, кото­рому доктор своими инстру­мен­тами расплющил его в лепешку. В связи с этим Шенди размыш­ляет о размерах носов, так как догмат о преиму­ще­стве длинных носов перед корот­кими укоре­нялся в их семей­стве на протя­жении трех поко­лений. Отец Шенди читает клас­си­че­ских авторов, упоми­на­ющих о носах. Здесь же приво­дится пере­ве­денная им повесть Слокен­бергия. В ней расска­зы­ва­ется о том, как в Страс­бург однажды прибыл на муле незна­комец, пора­зивший всех разме­рами своего носа. Горо­жане спорят о том, из чего он сделан, и стре­мятся дотро­нуться до него. Незна­комец сооб­щает, что побывал на Мысе Носов и раздобыл там один из самых выда­ю­щихся экзем­пляров, какие когда-либо доста­ва­лись чело­веку. Когда же подняв­шаяся в городе сума­тоха закон­чи­лась и все улег­лись в свои постели, царица Маб взяла нос чуже­земца и разде­лила его на всех жителей Страс­бурга, в резуль­тате чего Эльзас и стал владе­нием Франции.Семей­ство Шенди, боясь, что ново­рож­денный отдаст Богу душу, спешит его окре­стить. Отец выби­рает для него имя Трис­ме­гист. Но служанка, несущая ребенка к священ­нику, забы­вает такое трудное слово, и ребенка по ошибке наре­кают Тристрамом. Отец в неопи­су­емом горе: как известно, это имя было особенно нена­вистно для него. Вместе с братом и священ­ником он едет к некоему Дидию, авто­ри­тету в области церков­ного права, чтобы посо­ве­то­ваться, нельзя ли изме­нить ситу­ацию. Священ­но­слу­жи­тели спорят между собой, но в конце концов приходят к выводу, что это невоз­можно.Герой полу­чает письмо о смерти своего стар­шего брата Бобби. Он размыш­ляет о том, как пере­жи­вали смерть своих детей разные исто­ри­че­ские личности. Когда Марк Туллий Цицерон потерял дочь, он горько опла­кивал её, но, погру­жаясь в мир фило­софии, находил, что столько прекрасных вещей можно сказать по поводу смерти, что она достав­ляет ему радость. Отец Шенди тоже был склонен к фило­софии и крас­но­речию и утешал себя этим.Священник Йорик, друг семьи, давно служивший в этой мест­ности, посе­щает отца Шенди, который жалу­ется, что Тристраму трудно дается испол­нение рели­ги­озных обрядов. Они обсуж­дают вопрос об основах отно­шений между отцом и сыном, по которым отец приоб­ре­тает право и власть над ним, и проблему даль­ней­шего воспи­тания Тристрама. Дядя Тоби реко­мен­дует в гувер­неры моло­дого Лефевра и расска­зы­вает его историю. Однажды вечером дядя Тоби сидел за ужином, как вдруг в комнату вошел хозяин дере­вен­ской гости­ницы. Он попросил стакан-другой вина для одного бедного джентль­мена, лейте­нанта Лефевра, который занемог несколько дней назад. С Лефевром был сын лет один­на­дцати-двена­дцати. Дядя Тоби решил наве­стить джентль­мена и узнал, что тот служил с ним в одном полку. Когда Лефевр умер, дядя Тоби похо­ронил его с воин­скими поче­стями и взял опеку над маль­чиком. Он отдал его в обще­ственную школу, а затем, когда молодой Аефевр попросил позво­ления попы­тать счастья в войне с турками, вручил ему шпагу его отца и расстался с ним как с собственным сыном. Но моло­дого чело­века стали пресле­до­вать неудачи, он потерял и здоровье, и службу — все, кроме шпаги, и вернулся к дяде Тоби. Это случи­лось как раз тогда, когда Тристраму искали настав­ника.Рассказчик вновь возвра­ща­ется к дяде Тоби и расска­зы­вает о том, как дядя, всю жизнь бояв­шийся женщин — отчасти из-за своего ранения, — влюбился во вдову миссис Водмен.Тристрам Шенди отправ­ля­ется в путе­ше­ствие на конти­нент, по пути из Дувра в Кале его мучает морская болезнь. Описывая досто­при­ме­ча­тель­ности Кале, он назы­вает город «ключом двух королевств». Далее его путь следует через Булонь и Монтрей. И если в Булони ничто не привле­кает внимания путе­ше­ствен­ника, то един­ственной досто­при­ме­ча­тель­но­стью Монтрея оказы­ва­ется дочка содер­жа­теля посто­я­лого двора. Наконец Шенди прибы­вает в Париж и на портике Лувра читает надпись: «В мире нет подоб­ного народа, ни один народ не имеет города, равного этому». Размышляя о том, где быстрее ездят — во Франции или в Англии, он не может удер­жаться, чтобы не расска­зать анекдот о том, как абба­тиса Анду­ейт­ская и юная послуш­ница Марга­рита путе­ше­ство­вали на воды, потеряв по дороге погон­щика мулов.Проехав несколько городов, Шенди попа­дает в Лион, где соби­ра­ется осмот­реть меха­низм башенных часов и посе­тить Большую библио­теку иезу­итов, чтобы озна­ко­миться с трид­ца­ти­томной исто­рией Китая, признавая при этом, что равно ничего не пони­мает ни в часовых меха­низмах, ни в китай­ском языке. Его внимание также привле­кает гроб­ница двух любов­ников, разлу­ченных жесто­кими роди­те­лями. Амандус взят в плен турками и отвезен ко двору марок­кан­ского импе­ра­тора, где в него влюб­ля­ется прин­цесса и томит его двадцать лет в тюрьме за любовь к Аманде. Аманда же в это время, босая и с распу­щен­ными воло­сами, стран­ствует по горам, разыс­кивая Аман­дуса. Но однажды ночью случай приводит их в одно и то же время к воротам Лиона. Они броса­ются друг другу в объятия и падают мерт­выми от радости. Когда же Шенди, расстро­ганный исто­рией любов­ников, доби­ра­ется до места их гроб­ницы, дабы оросить её слезами, оказы­ва­ется, что таковой уже не суще­ствует.Шенди, желая занести последние пери­петии своего вояжа в путевые заметки, лезет за ними в карман камзола и обна­ру­жи­вает, что они укра­дены. Громко взывая ко всем окру­жа­ющим, он срав­ни­вает себя с Санчо Пансой, возо­пившим по случаю потери сбруи своего осла. Наконец порванные заметки обна­ру­жи­ва­ются на голове жены карет­ника в виде папи­льоток.Проезжая через Аангедок, Шенди убеж­да­ется в живой непри­нуж­ден­ности местных жителей. Танцу­ющие крестьяне пригла­шают его в свою компанию. «Проплясав через Нарбонну, Каркасон и Кастель­но­дарн», он берет перо, чтоб снова перейти к любовным похож­де­ниям дяди Тоби. Далее следует подробное описание приемов, с помощью которых вдова Водмен поко­ряет наконец его сердце. Отец Шенди, поль­зо­вав­шийся славой знатока женщин, пишет наста­ви­тельное письмо брату о природе женского пола, а капрал Трим, в этой же связи, расска­зы­вает хозяину о романе своего брата с вдовой еврея-колбас­ника. Роман конча­ется ожив­ленным разго­вором о быке слуги Обадии, и на вопрос матери Шенди: «Что за историю они расска­зы­вают?» Йорик отве­чает: «Про Белого Бычка, и одну из лучших, какие мне дово­ди­лось слышать».

Оливер Голдсмит - англо-ирландский писатель. Родился 10 ноября 1730 в Палласе (Ирландия), один из семерых детей священника Англиканской церкви. Начальное образование получил в Элфине, Атлоне и Эджуортстауне; в 1745 поступил в дублинский ринити-колледж, где 27 февраля 1750 получил степень бакалавра искусств. После безуспешных попыток заняться юриспруденцией и богословием в октябре 1752 поступил на медицинское отделение Эдинбургского университета. Стремясь повидать мир, в 1754 отправился в Лейден, якобы для обучения у великого анатома Б.С.Альбинуса, где оставался до весны 1755, затем скитался по Европе. Угроза войны и полное безденежье вернули его домой, и в начале февраля 1756 он объявился в Лондоне.В дальнейшем Голдсмит зарабатывал на жизнь преподаванием и врачебной практикой. Его литературная судьба обозначилась, когда он стал рецензировать книги для Р.Гриффитса в «Мансли ривью» («Monthly Review»), а затем для Т.Смоллетта в «Критикэл ривью» («Critical Review»). Первая его книга, Исследование о современном состоянии словесности в Европе (An Enquiry into the Present State of Polite Learning), вышла в апреле 1759 и получила благожелательные отзывы. На волне ее успеха Голдсмита пригласили в журнал «Пчела» («The Bee»), прекративший свое существование после выхода восьми номеров. 12 января 1760 писатель начал публиковать в «Паблик Леджер» («Public Ledger») Д.Ньюбери свои «китайские письма», написанные не без оглядки на Персидские письма (1721) Монтескьё. Неподражаемые щеголь Тибс и Господин в черном вдохнули жизнь в наблюдения его путешественника-китайца. Целиком книга была опубликована в 1762 под названием Гражданин мира (A Citizen of the World), и ее автор сразу оказался в ряду самых заметных журнальных авторов 18 в. В начале 1764 он стал действительным, т.е. «представляющим литературу», членом знаменитого Клуба, основанного Дж.Рейнолдсом и С.Джонсоном. В конце того же года, 19 декабря, вышел его Путешественник (The Traveller). В этой философской поэме автор, впервые представший как талантливый поэт, размышляет о национальных различиях и общем знаменателе человеческой натуры. В 1765 Голдсмит публикует свои сочинения в сборнике Эссе, а в марте 1766 появляется его единственный роман Векфильдский священник (The Vicar of Wakefield), который Ньюбери купил по настоянию Джонсона еще в 1762, избавив Голдсмита от долговой тюрьмы. Написанный от лица героя, сельского священника доктора Примроза, роман повествует о невероятных несчастиях, свалившихся на простодушных и доверчивых членов его семьи, но все беды заканчиваются неправдоподобно счастливым исходом. Книга остается популярной у читателей благодаря легкости стиля, множеству волнующих, трогательных и смешных эпизодов.Разносторонняя одаренность Голдсмита выразилась и в драматическом жанре: 29 января 1768 его пьесу Добрячок (The Good-Natured Man) показал, не очень веря в ее успех, Дж.Коулман в театре «Ковент-Гарден». После премьеры в пьесу пришлось внести изменения, поскольку публика освистала «низкую» сцену с судебными приставами. Ничуть не обескураженный неудачей, Голдсмит продолжил наступление на преобладавшую в театре сентиментальную комедию: 15 марта 1773 Коулман, снова без особой охоты, показал пьесу Ночь ошибок, или Унижение паче гордости (She Stoops to Conquer, or The Mistakes of a Night), имевшую успех у публики. Действие пьесы, построенное на том, что помещичий дом приняли за гостиницу, а семью хозяев – за слуг, неправдоподобно, однако события развиваются живо и забавно. Ситуации, диалоги и поведение персонажей неотразимо смешны.В промежутке между этими пьесами Голдсмит опубликовал вторую большую поэму, Покинутая деревня (The Deserted Village, 1770), где оплакивается конец «милого Оберна» – обезлюдевшей деревушки, чьи обитатели были согнаны с родного места по произволу богачей. В поэму вплетены ностальгические воспоминания об ирландском местечке Лиссое, где писатель провел детство.Несмотря на славу и заработки, Голдсмит не мог избавиться от долгов, и ему приходилось брать случайную работу. Так он написал исторические труды об Англии, Греции и Риме, жизнеописания Болингброка, поэта Т.Парнелла, законодателя мод Красавчика Нэша и наконец создал Историю земли и одушевленной природы (An History of the Earth, and Animated Nature), опубликованную посмертно в 1774. Треволнения и напряженная работа подорвали здоровье писателя. В марте 1774, работая над поэмой Возмездие (Retaliation), Голдсмит заболел и умер в своей квартире в Темпле 4 апреля 1774.

Векфильдский священник  1766

Англия, XVIII в. Семей­ство пастора  Чарльза Прим­роза насла­жда­ется безмя­тежным суще­ство­ва­нием «в прекрасном доме среди живо­писной  природы». Главное сокро­вище четы Прим­розов — шестеро заме­ча­тельных  детей: «сыновья — молодцы, ловкие и  полные отваги, две дочки — цветущие краса­вицы». Старший сын, Джордж, учился в Оксфорде, средний, Мозес, обучался дома, а двое младших, Дик и Билл, еще малыши.Излюб­ленная тема пропо­ведей пастора Прим­роза — брак вообще и стро­жайшее едино­брачие священ­но­слу­жи­телей в част­ности. Он даже написал несколько трак­татов о едино­брачии, правда, они так и оста­лись лежать у книго­тор­говца. Он обожает фило­соф­ские диспуты и невинные развле­чения и нена­видит сует­ность, тщеславие и празд­ность. Имея неко­торое состо­яние, он все, что дает ему приход, тратит «на вдов и сирот».Но вот семью пости­гает несча­стье: купец, ведавший её состо­я­нием, разо­ря­ется. Примроз с радо­стью прини­мает пред­ло­жение принять небольшой приход далеко от родного Векфильда и призы­вает домо­чадцев «без сожа­лений отка­заться от роскоши».Во время пере­езда семья знако­мится с мистером Берчеллом, чело­веком умным, щедрым и обхо­ди­тельным, но, по всей види­мости, бедным. Он спасает жизнь Софье, упавшей с лошади в бурный поток, и, когда Прим­розы водво­ря­ются на новом месте, стано­вится частым гостем в одно­этажном домике, крытом соломой, — вместе с фермером Флембро и слепым флей­ти­стом.Новые прихо­жане пастора живут собственным хозяй­ством, «не зная ни нужды, ни избытка». Они сохра­нили патри­ар­хальную простоту, с удоволь­ствием трудятся в будни и преда­ются просто­душ­ному веселью в празд­ники. И Прим­розы тоже «встают вместе с солнцем и прекра­щают труды с его заходом».Однажды в празд­ничный день появ­ля­ется мистер Торн­хилл, племянник сэра Уильяма Торн­хилла, «извест­ного своим богат­ством, добро­де­телью, щедро­стью и чуда­че­ствами». Дядя предо­ставил почти все свое состо­яние и поме­стья в распо­ря­жение племян­ника. Жена пастора, Дебора, и обе дочери, прельщенные роскошным нарядом и непри­нуж­ден­ными мане­рами гостя, с удоволь­ствием прини­мают его компли­менты и вводят нового знакомца в дом. Вскоре Дебора уже видит Оливию замужем за владельцем всех окрестных земель, хотя пастор предо­сте­ре­гает её от опас­но­стей «неравной дружбы», тем более что Торн­хилл имеет весьма дурную репу­тацию.Мистер Торн­хилл устра­и­вает в честь бары­шень Примроз дере­вен­ский бал и явля­ется туда в сопро­вож­дении двух в «высшей степени пышно разо­детых особ», которых он пред­став­ляет как знатных дам. Те сразу выска­зы­вают распо­ло­жение к Оливии и Софье, начи­нают распи­сы­вать прелести столичной жизни. Послед­ствия нового знаком­ства оказы­ва­ются самыми пагуб­ными, пробуждая тщеславие, угасшее за время простой сель­ской жизни. В ход опять идут исчез­нувшие было «оборки, шлейфы да баночки с прити­ра­ниями». А когда лондон­ские дамы заводят речь о том, чтобы взять Оливию и Софью в компа­ньонки, даже пастор забы­вает о благо­ра­зумии в пред­вку­шении блестя­щего буду­щего, и предо­сте­ре­жения Берчелла вызы­вают всеобщее него­до­вание. Однако и сама судьба словно стре­мится сдер­жать наивно-често­лю­бивые устрем­ления домо­чадцев пастора. Мозеса посы­лают на ярмарку, чтобы продать рабо­чего жеребца и купить верховую лошадь, на которой не зазорно выехать в люди, а он возвра­ща­ется с двумя дюжи­нами никому не нужных зеленых очков. Их всучил ему на ярмарке какой-то мошенник. Остав­ше­гося мерина продает сам пастор, мнящий себя «чело­веком большой житей­ской мудрости». И что же? Он также возвра­ща­ется без гроша в кармане, зато с поддельным чеком, полу­ченным от благо­об­раз­ного, убелен­ного седи­нами старца, ярого сторон­ника едино­брачия. Семья зака­зы­вает портрет стран­ству­ю­щему живо­писцу «в исто­ри­че­ском жанре», и портрет выходит на славу, да вот беда, он так велик, что в доме его реши­тельно некуда пристроить. А обе свет­ские дамы внезапно уезжают в Лондон, якобы получив дурной отзыв об Оливии и Софье. Винов­ником крушения надежд оказы­ва­ется не кто иной, как мистер Берчелд. Ему в самой резкой форме отка­зы­вают от дома,Но насто­ящие бедствия еще впереди. Оливия убегает с чело­веком, по описа­ниям похожим на того же Берчелла. Дебора готова отречься от дочери, но пастор, сунув под мышку Библию и посох, отправ­ля­ется в путь, чтобы спасти греш­ницу. «Весьма поря­дочно одетый господин» пригла­шает его в гости и заводит разговор о поли­тике, а пастор произ­носит целую речь, из коей следует, что «он испы­ты­вает врож­денное отвра­щение к физио­номии всякого тирана», но природа чело­ве­че­ская такова, что тирания неиз­бежна, и монархия — наименьшее зло, ибо при этом «сокра­ща­ется число тиранов». Назре­вает крупная ссора, поскольку хозяин — поборник «свободы». Но тут возвра­ща­ются насто­ящие хозяева дома, дядя и тетя Арабеллы Уилмот, вместе с племян­ницей, бывшей неве­стой стар­шего сына пастора, а его собе­седник оказы­ва­ется всего лишь дворецким. Все вместе посе­щают бродячий театр, и ошелом­ленный пастор узнает в одном из актеров Джорджа. Пока Джордж расска­зы­вает о своих приклю­че­ниях, появ­ля­ется мистер Торн­хилл, который, как выяс­ня­ется, свата­ется к Арабелле. Он не только не кажется огор­ченным, видя, что Арабелла по-преж­нему влюб­лена в Джорджа, но, напротив, оказы­вает тому вели­чайшую услугу: поку­пает ему патент лейте­нанта и таким образом спро­ва­жи­вает сопер­ника в Вест-Индию.По воле случая пастор находит Оливию в дере­вен­ской гости­нице. Он прижи­мает к груди свою «милую заблудшую овечку» и узнает, что истинный виновник её несча­стий — мистер Торн­хилл. Он нанял уличных девок, изоб­ра­жавших знатных дам, чтобы зама­нить Оливию с сестрой в Лондон, а когда затея прова­ли­лась благо­даря письму мистера Берчелла, склонил Оливию к побегу. Като­ли­че­ский священник свершил тайный обряд брако­со­че­тания, но оказа­лось, что таких жен у Торн­хилла не то шесть, не то восемь. Оливия не могла смириться с подобным поло­же­нием и ушла, бросив деньги в лицо соблаз­ни­телю.В ту самую ночь, когда Примроз возвра­ща­ется домой, возни­кает страшный пожар, он едва успе­вает спасти из огня младших сынишек. Теперь все семей­ство ютится в сарае, распо­лагая лишь тем имуще­ством, которым поде­ли­лись с ними добрые соседи, но пастор Примроз не сетует на судьбу — ведь он сохранил главное досто­яние — детей. Лишь Оливия пребы­вает в неутешной печали. Наконец появ­ля­ется Торн­хилл, который не только не чувствует ни малейших угры­зений совести, но оскорб­ляет пастора пред­ло­же­нием обвен­чать Оливию с кем угодно, с тем чтобы «ее первый любовник оста­вался при ней», Примроз в гневе выго­няет негодяя и слышит в ответ угрозы, которые Торн­хилл уже на другой день приводит в испол­нение: пастора отправ­ляют в тюрьму за долги.В тюрьме он встре­чает некоего мистера Джен­кин­сона и узнает в нем того самого седо­вла­сого старца, который так ловко обла­пошил его на ярмарке, только старец изрядно помо­лодел, потому что снял парик. Джен­кинсон в общем-то незлой малый, хоть и отъяв­ленный мошенник. Пастор обещает не свиде­тель­ство­вать против него в суде, чем заво­е­вы­вает его призна­тель­ность и распо­ло­жение. Пастор поражен тем, что не слышит в тюрьме ни воплей, ни стенаний, ни слов раска­яния — заклю­ченные проводят время в грубом веселье. Тогда, забыв о собственных невзгодах, Примроз обра­ща­ется к ним с пропо­ведью, смысл которой состоит в том, что «выгоды в их бого­хуль­стве нет никакой, а прога­дать они могут очень много», ибо в отличие от дьявола, кото­рому они служат и который не дал им ничего, кроме голода и лишений, «Господь обещает принять каждого к себе».А на семью Прим­розов обру­ши­ва­ются новые беды: Джордж, получив письмо матери, возвра­ща­ется в Англию и вызы­вает на поединок соблаз­ни­теля сестры, но его изби­вают слуги Торн­хилла, и он попа­дает в ту же тюрьму, что и отец. Джен­кинсон приносит изве­стие о том, что Оливия умерла от болезни и горя. Софью похи­щает неиз­вестный. Пастор, являя пример истинно христи­ан­ской твер­дости духа, обра­ща­ется к родным и узникам тюрьмы с пропо­ведью смирения и надежды на небесное блажен­ство, особенно драго­цен­ного для тех, кто в жизни испы­тывал одни стра­дания.Избав­ление приходит в лице благо­род­ного мистера Берчелла, который оказы­ва­ется знаме­нитым сэром Уильямом Торн­хиллом. Это он вырвал Софью из лап похи­ти­теля. Он призы­вает к ответу племян­ника, список злоде­яний кото­рого попол­ня­ется свиде­тель­ством Джен­кин­сона, выпол­няв­шего его гнусные пору­чения. Это он приказал похи­тить Софью, это он сообщил Арабелле о мнимой измене Джорджа, чтобы жениться на ней ради прида­ного. В разгар разби­ра­тель­ства появ­ля­ется Оливия, целая и невре­димая, а Джен­кинсон объяв­ляет, что вместо подложных разре­шения на брак и священ­ника Джен­кинсон на этот раз доставил насто­ящих. Торн­хилл на коленях умоляет о прощении, а дядя выносит решение, что отныне молодая жена племян­ника будет владеть третью всего состо­яния. Джордж соеди­ня­ется с Арабеллой, а сэр Уильям, нашедший наконец девушку, которая ценила его не за богат­ство, а за личные досто­ин­ства, делает пред­ло­жение Софье. Все несча­стья пастора завер­ши­лись, и теперь ему оста­ется одно — «быть столь же благо­дарным в счастье, сколь смиренным он был в беде».

ШЕРИДАН РИЧАРД БРИНСЛИ (1751-1816)

Ричард Бринсли Шеридан - английский драматург, политический и театральный деятель - был уроженцем  ирландского Дублина, где появился на свет в 1751 г. в семье театрального импресарио и актера и писательницы. После окончания аристократической  школы Харроу Шеридан получал юридические познания в Темпле.1772-ой был отмечен в его биографии двумя дуэлями с капитаном Мэтьюсом, и в ходе второй из них Шеридан чуть было не распрощался с жизнью, т.к. был серьезно ранен. В следующем году будущий драматург женился, а с 1775 г. началась его деятельность на поприще сочинения пьес. Первый спектакль по комедии «Соперники», поставленный в лондонском «Ковен-Гардене», провалился. После переделки она прошла намного успешнее и более того - причислила Шеридана к видным драматургам страны. Благодаря этой просветительской комедии нравов Шеридану открылась дверь в высшее общество. Это был один из результатов, которые он хотел получить от занятий литературой. Одобрительно была встречена и комическая опера «Дуэнья», автором либретто которой выступал Шеридан.Конец 70-ых стал в его творческой биографии самой насыщенной порой. На подмостках знаменитого «Друри-Лейн» были поставлены его пьесы. Кроме того, в 1776 г. Шеридан стал владельцем доли в этом театре; через два года он, тесть и еще один совладелец стали его полноправными хозяевами. Многие годы Шеридан являлся управляющим «Друри-Лейн», а позднее превратился в его единственного обладателя. В 1777 г. была написана самая знаменитая пьеса драматурга, считающаяся одной из лучших комедией нравов и частью золотого фонда мировой литературы, - «Школа злословия». Она до сих пор ставится во многих театрах.Литературное наследие Шеридана представлено довольно скромным количеством пьес – возможно, потому, что, добившись известности, он перешел к воплощению более интересных целей - ушел в политику. В 1780 г. его избирают в палату общин, и он занимал это место до 1812 г.; состоял в партии вигов, был числе ее лидеров. На протяжении 1803-1806 гг. являлся управляющим герцогством Корнуолл, в 1806-1807 гг. – казначеем флота.Последний период жизни Шеридана был несчастливым. Коммерческая деятельность театра не приносила денег, его перестройка в 1794 г. привела к большим долгам и фактическому банкротству. Довершил дело случившийся в 1809 г. пожар, уничтоживший театр дотла и приведший владельца к полному разорению, необходимости продать все ценности и даже побывать в долговой тюрьме. Эти неудачи сломили его дух; былая изворотливость, активность и удачливость остались в прошлом. Заболевший в конце 1815 г. Шеридан умер 7 июля 1816 г. в опустевшем доме, всеми забытый и покинутый. Тем не менее на похоронах ему были оказаны огромные почести, его гроб несли пэры и лорд-мэр Лондона. Похоронен драматург в Вестминстерском аббатстве, Уголке поэтов.