Творец и Власть (по творчеству М. А. Булгакова)

     Булгаков  вместе с Мольером остро чувствовал эту несправедливость времени и  страдал от нее. Ему, как и Мольеру, приходилось пережидать временные землетрясения.

     Булгаков  прямо ставил вопрос о зависимости художника от времени, от монарха, который бесконтрольно правит страной, от его вкусов, пристрастий, просвещенности. Мольеру еще повезло: Людовик XIV был одним из образованнейших людей своего времени, но в той же степени был и обременен предрассудками своего положения в обществе. Своим романом «Мольер» Булгаков как бы говорил: хорошо, что у власти стоит просвещенный монарх, он не столь уж страшен для художника, прославляющего свое время. Но Мольер видел дальше и глубже короля, а значит, и конфликт между ними был неотвратим. Конфликт неизбежен оттого, что в монархе воплощено «сегодня», а в художнике «завтра». Как ночь сменяется днем, как сегодня переходит в завтра, так и власть и слава монарха быстролетна, текуча, изменчива. Только подлинное укореняется, остается жить в веках.

     В Людовике Булгаков подмечает много  античеловеческого, многие его поступки, действия направлены против человека, ущемляют его свободу, его права. Булгаков видит в нем крупного исторического деятеля, но одновременно с этим осознает, что власть накладывает на короля неизгладимый отпечаток жестокости и бессердечия. Людовик мог бы стать действительно бессмертным, если б проявил гуманные, человеческие черты по отношению к художнику, равных которому не было тогда во Франции. Многие писатели идеализировали отношения Людовика и Мольера, приписывая королю поступки, им никогда не совершенные: будто Людовик приходил прощаться с умирающим Мольером, будто произнес фразу «Мольер бессмертен». Булгаков против такого трогательного и «чувствительного финала». Жизнь гораздо суровее и беспощаднее обошлась с великим мастером. И Людовик не приходил к его смертному ложу, не говорил о бессмертии художника: «Тот, кто правил землей, считал бессмертным себя, но в этом, я полагаю, ошибался. Он был смертен, как и все, а следовательно — слеп. Не будь он слепым, он, может быть, и пришел бы к умирающему, потому что в будущем увидел бы интересные вещи, возможно, пожелал бы приобщиться к действительному бессмертию».

     Не  так уж много прошло времени, и  королевский комедиант, которого при жизни столько оскорбляли, стал королем французской драматургии.

     Булгаков  не идеализирует Мольера. Тщеславие, горячность, раздражительность, славолюбие, сладострастие — все это черты Мольера. И главное — он слишком быстро почувствовал, как «непостоянны сильные мира сего». Отсюда и его совет всем комедиантам: «Если ты попал в милость, сразу хватай все, что тебе полагается. Не теряй времени, куй железо, пока горячо, и уходи сам, не дожидайся, пока тебя выгонят в шею», - то есть приспосабливайся, угодничай, пробивай себе дорогу, где лестью, где посулами. Мольер - сын своего времени. Он прекрасно понял, что без лестных рекомендаций не проникнешь в придворные круги, а без этой поддержки рассчитывать в то время на успех не приходилось. Значит, нужно добиваться лестных рекомендаций, значит, нужно быть представленным ко двору, значит...

     Нет, Булгаков очень далек от мысли  представить Мольера победителем  в битве с королем. Победа придет много лет спустя после его  смерти. А сейчас Мольер рабски зависим от всего, даже от сплетни, пущенной страшными завистниками. Какую муку пришлось испытать Мольеру, когда разъяренный герцог, узнавший, что он осмеян в одной из комедий сатирика, лицемерно его обнимая, в кровь изодрал ему лицо о драгоценные пуговицы своего кафтана. Но ничего не мог сделать Мольер, ни ударить обидчика, ни вызвать его на дуэль.

     Мольер  полон противоречий. Всю жизнь  он пытался «умненько держать  себя» с сильными мира сего. В разговоре с Филиппом он вежлив и угодлив. В глазах его -внимательность и настороженность, а все лицо его - «в наигранных медовых складках», и «лисья улыбка» не сходит с лица. Мольеру приходилось кланяться и обольстительно улыбаться.

     Тщеславие не раз подводило Мольера, приводило  его к ошибкам, к переоценке собственного таланта. Он был гениальный комический актер и драматург, а почти всю жизнь пытался доказать, что он может многие проблемы «разработать по-серьезному», может создать «героическую комедию». Его «несчастная страсть играть трагедии» едва не привела его к крушению всех честолюбивых замыслов - завоевать Париж. Но Мольер Булгакова борется не только с самим собой, преодолевая страсти и собственные противоречия. Главным образом Мольер ведет борьбу с цензурой, запрещавшей его пьесы. Мольер печется, ищет заступников, посылает верноподданническое письмо королю, полное лести и угодливых улыбок.

     Но  самый верный способ вернуть пьесу  на сцену - это внести исправления: «потому что всякой ящерице известно, что лучше жить без хвоста, чем вовсе лишиться жизни». И вот «автор под давлением силы прибегает к умышленному искалечению своего произведения».

     Булгаков  дает ответ на издавна мучивший вопрос: почему же Мольеру удавалось ставить пьесы, в которых он разоблачал духовенство, дворянство, высшую знать. И как бы ни возмущались различные круги общества, король поддерживал своего комедианта, выручал его из беды.

     Мольер  был прозорлив, глубоко разбирался в человеческих страстях. «К этому  времени Мольер вполне присмотрелся к королю Франции и определил  его вкус. Король очень любил комедию, но еще более балет». На всех больших праздниках Мольер ставил «Балет-комедию», угождая вкусу короля. В этих «комедиях-балетах» Мольер осмеливался представить при короле его придворных в ироническом освещении. У Мольера был совершенно точный и правильный расчет. Король отнюдь не относился хорошо к высшему дворянству Франции, никак не считал себя первым среди дворян. По мнению Людовика, его власть была божественной и стоял он совершенно отдельно и неизмеримо выше всех в мире. Он находился где-то в небе, в непосредственной близости к Богу, и очень чутко относился к малейшим попыткам кого-либо из крупных сеньоров подняться на высоту большую, чем это полагалось... «При нем можно было смеяться над придворными». И Мольер смеялся над ними.

     Булгаков  остро ненавидел абсолютизм. В облике Короля-Солнце мало симпатичного. Булгаков постоянно обращает внимание своих читателей на «надменное лицо с немигающими глазами и капризно выпяченной нижней губой». Именно этот человек делал заказы Мольеру, приказывал ему. И Мольер в угоду королю растрачивал свой талант на придумывание «комедий-балетов», которые после праздничного представления рассыпались, никуда больше не пригодные.

     Через всю книгу проходит острая ненависть  к монарху и глубокое сочувствие к Мольеру, которому приходилось выкручиваться, угождать, подавлять в себе человеческую индивидуальность. Но это внешнее. А внутренняя суть художника постоянно прорывалась в его неукротимом и творческом темпераменте, сказывалась в гениальных его творениях. Он понимал, что власть монарха - зло, но это зло неотвратимо и неизбежно. От монарха все зависит, а что уж говорить о комедианте. И если не приспособишься ко вкусам монарха, то можно потерять и возможность творить. И в этом была бы настоящая трагедия художника. Трагическая судьба Мольера еще более рельефно обнажена Булгаковым в пьесе.

     О драме «Мольер» Станиславский писал: «Пьеса Булгакова — это очень  интересно», беспокоясь, не отдаст ли он ее кому-нибудь другому. Мольер предстает перед нами в зените своей славы. Позади период творческих исканий, ошибок, житейских неудач. Занавес драмы поднимается в тот момент, когда аплодирует сам король. Зрители устраивают Мольеру неслыханные здесь аплодисменты. Более того, король присутствует на свадьбе Мольера, становится крестным его сына. Мольер пользуется доверием короля, славой, почетом, получает из королевской казны вознаграждение. Но в первой же сцене выясняется, какой ценой достигает Мольер королевского доверия. Он прославляет короля Людовика, утверждает его величие в глазах окружающей толпы придворных, всего французского народа. Мольер за кулисами буйствует, он недоволен тем, что на таком ответственном спектакле упала свеча, он готов растерзать виновных, и тут же появляется на сцене, «идет кошачьей походкой к рампе, как будто подкрадывается, сгибает шею, перьями шляпы метет пол». В этой авторской ремарке — много смысла. Здесь весь характер Мольера, которому приходилось ломать себя, дабы защитить свои произведения от нападок придворной толпы. И во всей его игре перед королем раскрывается богатая актерская натура - даже свое природное заикание он использует для того, чтобы передать душевный трепет перед светлейшим государем. Богатство его интонаций, гримас и движений неисчерпаемо. Улыбка его легко заражает.

     Мольер  знает, чем купить короля: верноподданнейшей лестью, самоуничижением. Мольер знает себе цену, а тем не менее признается королю, что он всего лишь комедиант, играет ничтожную роль: «для забавы Парижа околесину часто несу».

     Впоследствии  вспоминая свою жизнь, Мольер, скинув окончательно маску, которую он носил на своем лице, бросает обвинительные слова королю, которого всегда прославлял. Тираном называет он Людовика Великого: «Ох, Бутон, я сегодня чуть не умер от страху. Золотой идол, а глаза, веришь ли, изумрудные. Руки у меня покрылись холодным потом. Поплыло все косяком, все боком, и соображаю только одно - что он меня давит! Идол!.. Всю жизнь я ему лизал шпоры и думал только одно: не раздави. И вот все-таки - раздавил. Тиран!» И выявляется основной конфликт драмы - между королем и Мольером, между властью и художником. Мольер прекрасно понимает, что дело не в скандальной свадьбе, на которой присутствовал король. Дело - в остром пере, которое беспощадно бичевало придворный мир, ханжество и лицемерие духовных лиц, глупость и непомерные претензии мещанства. Король пытается наставить Мольера на путь истинный, направить его перо на прославление царствования, но из этого мало что получилось. Мольер глубоко страдает, протестует, объясняет причины своего лакейского поведения во дворце. В воображаемом разговоре он упрекал короля: «Извольте... я, быть может, вам мало льстил? Я, быть может, мало ползал?.. Ваше величество, где же вы найдете такого другого блюдолиза, как Мольер?... Но ведь из-за чего, Бутон? Из-за «Тартюфа». Из-за него унижался. Думал найти союзника. Нашел! Не унижайся, Бутон! ненавижу королевскую тиранию!.. Что я еще должен сделать, чтобы доказать, что я червь? Но, ваше величество, я писатель, я мыслю, знаете ли, я протестую»...

     Сильным мира сего всегда казалось, что они лучше знают, каким должен быть писатель, какие избирать темы, какие ставить вопросы в своих произведениях. Особенно в этом отношении был строг Людовик Великий. Но Мольер - художник, он мыслит, а значит, протестует. Только тот, кто не мыслит, то есть все принимает в этом обществе, традиции, обычаи, привычки и впитывает их в себя, не протестует. Он всем доволен, все кажется ему нормальным. Но Мольер не таков. И Булгаков великолепно передал трагедию великого художника и мыслителя, столкнувшегося в непреодолимом противоречии с золотым идолом с изумрудными глазами.

     Человечным  предстает перед нами Мольер в  заключительных актах. Он хочет посоветоваться с Мадленой, упрекает ее за то, что она скрыла от него правду, вспоминает ее прощальные слова, сулившие ему покой, добрый совет, зажженные свечи, тихие беседы у камина, вспоминает разорванный кафтан Бутона в тот последний их вечер, когда состоялось объяснение, когда она умоляла его не жениться на Арманде. И последняя встреча его с труппой пронизана мрачными предчувствиями близкого конца. Он собирается бежать в Англию после последнего спектакля, но на сцене умирает.

     В этой драме в центре стоит художник, и мы видим, как он сражается за своего «Тартюфа», видим его черты, его характер, принимаем участие  во всех его волнениях, переживаниях, разделяем или не разделяем его мысли и чувства, осуждаем или одобряем его действия и поступки. 
 
 
 
 
 
 
 

     Мастер  и МАССОЛИТ

     Роман «Мастер и Маргарита», над которым  Булгаков работал более десяти лет  и который так и не успел и не успел его закончить, пришел к читателю только в 1967 году. В журнале «Москва» был напечатан текст «закатного романа», конечно, с купюрами -только такой жертвой можно было добиться встречи читателя и писателя.

     Сохранилось донесение неизвестного осведомителя ОГПУ то 28 февраля 1929 г., где, очевидно, речь идет о будущем «Мастера и Маргариты»: «Видел я Некрасову, она мне сказала, что М. Булгаков написал новый роман, который читал в некотором обществе, там ему говорили, что в таком виде не пропустят, так как он крайне резок с выпадами, тогда он его переделал и думает опубликовать, а в первоначальной редакции пустить в качестве рукописи в общество и это одновременно вместе с опубликованием в урезанном цензурой виде».

     Роман «Мастер и Маргарита» многоплановый. Одной из основных проблем, поставленных в нем Булгаковым, становится и проблема взаимоотношений художника и общества, Мастера и власти.

     Обладая возможностью воздействовать на умы  и сердца читателей, писатель несет  ответственность за последствия их воспитания.

     Крупнейшая московская ассоциация литераторов носит в романе сокращенное название МАССОЛИТ. Булгаков отказывает членам МАССОЛИТа в праве именоваться писателями.

     Так называемый творческий процесс в  МАССОЛИТе развивается по «плану» (как в народном хозяйстве): хочешь написать рассказ или новеллу — получай «полнообъемный творческий отпуск» на две недели; хочешь написать роман или трилогию - бери такой же отпуск, но «до одного года». Можно, как выясняется, что-то написать, даже взяв «однодневную творческую путёвку» (может быть, четверостишие или фельетон в газету?). Определенны и лучшие «творческие места»: Ялта, Суук-Су, Боровое, и т.п. Будучи членом МАССОЛИТа, можно решить не только «творческие» проблемы, но и квартирные, и дачные, и продовольственные... Чем выше, нет, не талант, а административный пост, тем быстрее и удачнее решаются все проблемы. В самой аббревиатуре «МАССОЛИТ» есть что угодно, но не родство с литературой: Главлит, массовка, Мапп (как часть РАППа или ВОАППа), Пролеткульт (по той же колодке -Масс-о-лит) и т.д. Даже Моссовет.