Художественные особенности романов "Жизнь" и "Милый друг": переводческий аспект

Нельзя не процитировать слова  одного из биографов Мопассана, Жерара де Лаказ-Дютье, удостоверяющего типичность Жоржа Дюруа для всей истории Третьей республики: "Милый друг станет министром или президентом республики. Автор не говорит нам этого, но заставляет нас это предвидеть. У Милого друга хватит размаха, чтобы "воплощать душу народа" и управлять колесницей государства. В политике он будет на стороне сильных. Друзьями у него будут люди богатые, могущественные, почитаемые и благомыслящие. Милый друг -- это предок многих поколений карьеристов, наследовавших друг другу после 1885 г., видеть, как маневрирует Милый друг -- значит, видеть, как маневрируют его сыновья и внуки. Милый друг -- это символ, символ гнилости современного общества"[14,36-37].

Лев Толстой, говоря об этом романе, с  одобрением отметил "негодование  автора перед благоденствием и успехом  грубого, чувственного животного, этой самой чувственностью делающего  карьеру и достигающего высокого положения в свете, негодование  и перед развращенностью всей той среды, в которой его герой  достигает успеха". Мопассан, продолжает Толстой, как бы желает сказать: "погибло  и погибает все чистое и доброе в нашем обществе, потому что общество это развратно, безумно и ужасно".

2.2.3 Идейно-художественная ценность  романа

Идейно-художественная ценность романа не только в разоблачении Жоржа Дюруа. Роман обрисовывает и ряд типичных сторон Третьей республики. Прежде всего -- присущую ей атмосферу всеобщей и всесторонней продажности.

Жизнь французского буржуазного общества, французской прессы и политических сфер предстает в романе в виде некоей универсальной проституции. Все решительно продается и торгует  собою. Читатель видит и обычную уличную проституцию (Рашель), и проституцию "дамы из общества" (г-жа Марель), и психологию мужчины-проститутки, воплощенную в альковных и журналистских авантюрах Жоржа Дюруа, и такого же мужчину-проститутку в политической жизни (министр Ларош-Матье), и весь пестрый мир газетной проституции (Вальтер, Форестье, Сен-Потен), и проституцию дворянской аристократии (женихи Розы и Сюзанны), и проституцию закона (полицейский комиссар), и, наконец, проституцию церкви (епископ). И тут ясно, что название продажной газеты Вальтера "Французская жизнь" является символичным.

Немалое место в романе занимает описание "танжерской" экспедиции -- колониальной войны за захват Францией Марокко. Такой войны в ту пору не происходило, хотя "интерес" Франции к Марокко пробудился уже в середине XIX века. Оккупация Марокко Францией (совместно с Испанией) произошла лишь после первой мировой войны. Описывая свою современность в "Милом друге", Мопассан как бы немного ее опережает, создавая некое предвидение грядущих действий французской империалистической политики. Поступая так, он следовал примеру Тургенева, который, как он пишет, сумел "заметить пробивающиеся ростки русской революции еще задолго до того, как это явление вышло на поверхность. Это новое состояние умов он запечатлел в знаменитой книге "Отцы и дети". Другие эпизоды романа тоже обладали в 1885 г. не менее острой политической злободневностью. В образе министра Ларош-Матье проявились черты деятельности трех министров иностранных дел начала 1880-х гг. -- Бартелеми Сент-Илэра, Гамбетты и Шальмель-Лакура. Особенно Гамбетты, произносившего в Палате красноречивые речи, писавшиеся для него его любовницей, что не может не напомнить об отношениях Ларош-Матье с Мадленой Форестье, писавшей для него такие речи. Мопассан отметил, что Ларош-Матье, а главное Вальтер, это гнусное олицетворение космополитического финансового капитала, осуществив танжерскую экспедицию ценою не только мавританских, но и французских жизней, нажили десятки миллионов. "Говорили, -- пишет Мопассан, -- что два министра заработали на этом по двадцать миллионов и почти открыто называли имя Ларош-Матье. Что касается Вальтера, то весь Париж знал, что он убил двух зайцев: миллионов тридцать -- сорок нажил на займе и от восьми до десяти миллионов на медных и железных рудниках, а также на огромных участках земли, купленных за бесценок еще до завоевания и перепроданных колониальным компаниям на другой день после французской оккупации. В каких-нибудь несколько дней он стал одним из властелинов мира, более могущественных, чем короли, одним из финансистов, перед которыми склоняются головы, немеют уста и которые выпускают на свет божий гнездящиеся в глубине человеческого сердца низость, пошлость и зависть". "Милый друг" -- первая во французской литературе попытка создать антиимпериалистический роман. Но так как главною задачей писателя было обрисовать победоносный путь карьериста Дюруа с преимущественным использованием его альковных авантюр, такое построение романа несколько оттеснило на задний план тему танжерской экспедиции. Но и та и другая тема были разработаны с такою памфлетной непримиримостью, что "Милый друг" -- одно из самых замечательных выступлений французского критического реализма конца XIX века.

Роман, естественно, обострил ненависть  к Мопассану со стороны всякого  рода реакционных кругов. Журналисты в особенности подняли негодующий шум, тщетно пытаясь обвинить писателя в том, что он якобы оклеветал  прессу и что нравы ее вовсе  не такие, как в продажной газете Вальтера. Иною была позиция социалистической критики: Поль Лафарг считал большой  заслугой Мопассана то, что он, "единственный из современных писателей, в романе "Милый друг" осмелился приподнять уголок завесы, скрывающей бесчестье  и позор буржуазной прессы". А  в 1887 г. геддистская газета "Путь народа" принялась было перепечатывать весь роман Мопассана как "одного из мэтров современной литературы", но не успела довести дело до конца, так как уже вскоре прекратила свое существование. Рассмотренный роман позволяет видеть, с каким искусством и разнообразием пользовался Мопассан формой объективного повествования. "Милый друг" написан в форме объективного повествования, что и "Жизнь", но до чего по-иному! Здесь уже нет подробной прежней описательности, здесь доминирует не "рассказ" о персонажах, а "показ" их. Действие здесь отнюдь не так однообразно и неторопливо, как в "Жизни". Композиция "Милого друга" динамична, эпизоды-сцены быстро сменяют друг друга, место действия мгновенно меняется, все полно движения, бурных, неожиданных событий, будь то "альковные" или другие, чаще всего грязные происшествия. Нет здесь и элегической тональности: ее сменяет кипучая, напористая обличительность. И персонажи здесь -- обычно люди жизненного успеха, так не похожие на родителей Дюруа, простых крестьян, инстинктивно чувствующих враждебность к столичной жизни, -- если не к своему сыну, изловчившемуся стать барином, то к его расфранченной жене.

В романе-памфлете, страстно и непримиримо  бичующем свою современность, эта авторская "оценочность" дает себя знать гораздо сильнее, и формы ее проявления многообразней. В "Милом друге" действуют обычно отрицательные персонажи, поступки и речи которых внушают читателю омерзение. Явная или скрытая, описательная или композиционная ирония присутствуют в романе на каждом шагу, помогая читательскому восприятию. Иной раз свою "оценочность" Мопассан влагает в уста персонажей, -- например, в сцене, где Дюруа уничтожающе комментирует выезд великосветского общества в Булонский лес. Могучий критический реализм Мопассана позволил ему создать в своих романах правдивый образ горячо любимой им Франции со всеми ее социальными противоречиями. Они мучили писателя, но найти выход из них он не мог.

2.3 Выводы по Разделу 2

Оба рассмотренных романа позволяют  видеть, с каким искусством и разнообразием  пользовался Мопассан формой объективного повествования.

Композиционная особенность "Жизни" -- в господстве описательности. При сравнительно малом развитии действия, происходящих в романе событий, Мопассан размеренными, протяженными фразами описывает все окружающее -- обстановку и условия жизни героев романа, их характер и поведение и особенно природу. Неторопливый ритм романа, где, особенно поначалу, так редка прямая речь или диалоги персонажей, как бы призвана передать монотонность жизни французской провинции, ее веками складывавшегося поместного и крестьянского бытового уклада, ту родину писателя, в которую уже вторгаются и разрушают старое новые капиталистические отношения. И нотка элегической грусти по поводу гибели многих дорогих Мопассану патриархальных отношений провинциального мира и горестного жизненного удела Жанны звучит в романе к концу его все сильнее. Роман "Милый друг" содержит широкую панораму социально-политической жизни Франции времен III Республики. Это история молодого человека, стремящегося покорить Париж. Тема, традиционная для французской реалистической литературы, у Мопассана приобретает новое звучание. Единственным капиталом главного героя является привлекательная внешность "соблазнителя из бульварного романа". Постепенно крестьянский сын Дюруа превращается в аристократа Дю Руа, перед которым открывается блестящее будущее. Своим успехом он обязан женщинам, связи с которыми помогают ему подняться по ступеням социальной лестницы. В отличие от деятельных и талантливых карьеристов, Дюруа органически не способен на волевой поступок, не обладает умом и энергией. Его преимущество заключается в умении "всех обманывать, всех эксплуатировать". Социальная проблематика, доминирующая в романе, не исключает в то же время философских раздумий писателя над смыслом человеческой жизни, в которых чувствуется нарастающий пессимизм Мопассана.

Раздел 3. Художественные особенности  романов "Жизнь" и "Милый друг": переводческий аспект

3.1 Пейзаж как одна из художественных  особенностей романа "Жизнь"

3.1.1 Определение понятия пейзаж

ПЕЙЗАЖ - (от фр. paysage, от pays - страна, местность) - описание природы как части реальной обстановки, в которой разворачивается действие, картина природы. Пейзаж может подчеркивать или передавать душевное состояние персонажей, при этом внутреннее состояние человека уподобляется или противопоставляется жизни природы. В зависимости от предмета изображения, стиля и художественного метода пейзаж выполняет в произведении различные функции, например: сентименталистская литература неукоснительно изображает героев на лоне прекрасной, умиротворенной природы, в романтическом произведении пейзаж, как правило, становится отражением бурных страстей героев, отсюда - традиционные для романтизма составляющие изображаемого природного мира: море, горы, небо, степь и т. п. Пейзаж бывает сельский, городской, индустриальный, морской, исторический (картины прошлого), фантастический (облик будущего) и т. д. Пейзаж может выполнять и социальную функцию (например, пейзаж 3 гл. романа И.С. Тургенева "Отцы и дети", городской пейзаж в романе Ф.М. Достоевского "Преступление и наказание"). В лирике пейзаж обычно имеет самостоятельное значение и отражает восприятие природы лирическим героем или лирическим субъектом [17].

ПЕЙЗАЖ (фр. paysage - пейзаж, ландшафт) в литературе - изображение природного окружения человека и образ любого незамкнутого пространства, в т.ч. "городской пейзаж" Пейзаж как таковой выражает эстетическое отношение к воспроизводимому предмету и возникает сравнительно поздно. Наиболее раннее свидетельство эстетического восприятия природы - письмо Ф.Петрарки от 26 апреля 1335, где он восхищается видом с горы близ Авиньона. На ранних стадиях существования словесности упоминания и даже описания окружающей местности не имеют самостоятельного значения. Пейзаж в литературе сформировался в английской описательной поэзии, когда описание природы и ее красоты стало самоцелью. Романтическое восприятие природы предвосхитил Ж.Ж. Руссо (альпийские пейзажи в "Новой Элоизе", 1761). Мастерами пейзажа были Ф.Р. де Шатобриан, Дж. Байрон, поэты "озерной школы", Дж.Ф. Купер, Г.Д. Торо, Г. Мелвилл.

В литературе Древней Руси природные  реалии выступают первоначально  только как символы или тропы, и лишь со второй половины 14 в. за Божьим творением перестают видеть непременно его тайный, сокровенный смысл. При этом природные реалии, как правило, перечисляются, но не складываются в цельный, зрительно представимый образ. В ранней русской беллетристике 17 в. пейзаж был связан с сюжетом повести и поступками персонажей, не имея самостоятельной художественной ценности. Древнерусский литературный пейзаж - это описание местности, времени года, а также батальный и морской пейзаж. В русской поэзии 18 в. природа России - "Севера" - изображается именно как северная (ветры, льды), т.е. воспроизводится словно с точки зрения западноевропейского читателя. Даже в пейзажах раннего А.С. Пушкина точных специфически национальных черт мало; у А.А.Фета место действия часто подчеркнуто абстрагировано (сад вообще). Пейзажные зарисовки И.С. Тургенева проникнуты философскими размышлениями. В целом литература 19-20 вв. достигла высокого искусства пейзажа, иногда имеющего важное значение даже в драматургии, где природа изображается непосредственно и фактически лишь обозначается театральными декорациями. "Городской пейзаж" играет по преимуществу роль психологическую и социально-характеристическую (Ч. Диккенс, Г. Флобер). Особенно часто русские поэты и прозаики обращались к образу Петербурга ("Медный всадник", 1833, Пушкина, романы Ф.М.Достоевского, лирика и поэма "Двенадцать", 1918, А.Блока, стихи А.Ахматовой, О.Мандельштама)[18].

3.1.2 Роль пейзажа в романе: переводческий  аспект

Роль пейзажа в первом романе Ги де Мопассана поистине огромна. "Жизнь" - это размеренное повествование о судьбе женщины. Жанна - главная героиня данного романа. В ходе повествования писатель тесно переплетает настроение своей героини с окружающей ее природой. Когда Жанна только уезжает из монастыря и возвращается домой, мы видим прекрасные картины природы, которая так и ликует, так же, как и сама Жанна. Но когда с ней случаются несчастья, мы уже наблюдаем совсем другую природу - унылую, серую и безжизненную. При помощи пейзажей Мопассан старался как можно лучше передать настроение главной героини, ее эмоциональное, душевное состояние.

Далее были рассмотрены конкретные примеры пейзажей, использованных в  романе.

Отъезд Жанны из монастыря:

L'averse, toute la nuit, avait sonne contre les carreaux et les toits. Le ciel bas et charge d'eau semblait creve, se vidant sur la terre, la delayant en bouillie, la fondant comme du sucre. Des rafales passaient pleines d'une chaleur lourde. Le ronflement des ruisseaux debordes emplissait les rues desertes ou les maisons, comme des eponges, buvaient l'humidite qui penetrait au-dedans et faisait suer les murs de la cave au grenier.

Ливень целую ночь стучал по стеклам  и крышам. Низкое, набухшее дождем небо как будто прорвало и оно изливалось на землю, превращая ее в месиво, распуская, точно сахар. Порывы ветра обдавали душным зноем. Журчание воды в затопленных канавах наполняло безлюдные улицы, а дома, точно губки, впитывали сырость, которая проникала внутрь и проступала на стенах, от погреба до чердака.

Mais peu a peu, la violence de l'averse diminuait ; puis ce ne fut plus qu'une sorte de brume, une tres fine poussiere de pluie voltigeant. La voute des nuages semblait s'elever, blanchir ; et soudain, par un trou qu'on ne voyait point, un long rayon de soleil oblique descendit sur les prairies. Et, les nuages s'etant fendus, le fond bleu du firmament parut ; puis la dechirure s'agrandit comme un voile qui se dechire ; et un beau ciel pur d'un azur net et profond se developpa sur le monde. Un souffle frais et doux passa, comme un soupir heureux de la terre ; et, quand on longeait des jardins ou des bois, on entendait parfois le chant alerte d'un oiseau qui sachait ses plumes.

Мало-помалу ярость непогоды стихала; вскоре в воздухе осталась только влажная дымка, мельчайшая дождевая пыль. Низко нависшие тучи поднимались  все выше, светлели, и вдруг сквозь невидимую щель косой солнечный  луч скользнул по лугам. Тучи расступились, открывая синюю глубь небосвода; понемногу щель расширилась, словно в разорванной завесе, и чудесное ясное небо чистой и густой лазури раскинулось над миром.

Пронесся свежий и легкий ветерок, будто радостный вздох земли; а когда карета проезжала вдоль  садов и лесов, оттуда доносилась порой резвая песенка птицы, сушившей свои перышки.

В данном отрывке перевода наблюдается  несколько переводческих трансформаций. Например, замена глагола с существительным  на прилагательное (on ne voyait - невидимую), уточнение (on longeait - карета проезжала), замена глагольной конструкции на причастный оборот (qui sachait ses plumes - сушившей свои перышки).

Жанна мечтает о любви приехав  домой:

La nuit etait si claire qu'on y voyait comme en plein jour; et la jeune fille reconnaissait tout ce pays aime jadis dans sa premiere enfance. C'etait d'abord, en face d'elle, un large gazon jaune comme du beurre sous la lumiere nocturne. Deux arbres geants se dressaient aux pointes devant le chateau, un platane au nord, un tilleul au sud. Tout au bout de la grande etendue d'herbe, un petit bois en bosquet terminait ce domaine garanti des ouragans du large par cinq rangs d'ormes antiques, tordus, rases, ronges, tailles en pente comme un toit par le vent de mer toujours dechaоne. Cette espece de parc etait borne a droite et a gauche par deux longues avenues de peupliers demesures, qui separaient la residence des maitres des deux fermes y attenantes, occupees. Ces peupliers avaient donne leur nom au chateau. Au-delа de cet enclos, s'etendait une vaste plaine inculte, semee d'ajoncs, ou la brise sifflait et galopait jour et nuit. Puis soudain la cote s'abattait en une falaise de cent metres, droite et blanche, baignant son pied dans les vagues.