Как повысить самооценку

 

 К а р л о: Я понимаю, о чем вы говорите, но меня это не интересует.

 

 Продавец: Вы все время повторяете: «Я понимаю». Вы можете сказать  что-нибудь еще?

 

 Карло: Я понимаю, но меня  просто это все не интересует.

 

 Продавец: Позвольте мне задать  вам вопрос. Сколько лет вашим  детям?

 

 К а р л о: Я все понимаю, но меня не интересует покупка этих книг.

 

 Продавец: Вы так и не скажете  мне, сколько лет вашим детям?

 

 К а р л о: Я понимаю, к чему вы, но меня это не интересует.

 

 Продавец: Хорошо, я спрошу вас  иначе, сколько детей живет  в вашем квартале?

 

 К а р л о: Я понимаю, но меня это не интересует.

 

 Продавец: Если вы не хотите  говорить со мной, я уйду.

 

 К а р л о: Я понимаю, но меня это совсем не интересует.

 

 Продавец: Как вы думаете,  вашего соседа мистера Джонса  это заинтересует?

 

 Карло: Я понимаю, о чем  вы, но меня это не интересует.

 

 С помощью тренинга по  методу Заигранной пластинки  Карло и другие смогли избавиться  от привычки обязательно отвечать  на любой вопрос и откликаться  на любое обращение к ним.  Эта привычка основана на нашей  уверенности, что, если кто-то  с нами начал разговаривать,  мы должны ответить и должны  реагировать на все, что нам  говорят. Когда я предлагаю  новичкам какой-нибудь диалог  вроде этого, они обычно очень  удивляются. Многие из них не  осознают, как сильна эта их  привычка и как неуютно они  будут себя чувствовать, если  не попытаются автоматически  отвечать на чьи-то вопросы.

 

 У доброй половины моих  студентов были трудности во  время первого исполнения подобных  диалогов. Отвечать ав­томатически было не в их характере, и я был вынужден повторять свои инструкции, чтобы помочь им избавиться от робости. Когда у них возникала подобная преграда, я не «помогал» им сочувствием (конечно, не считая особо тре­вожных пациентов). Короче говоря, я не был для них «приятным человеком», который пытается помочь им быть более решительными. Как я понял, очень полезно, чтобы среди них был хотя бы один «жесткий мужик», с которым они научи­лись бы успешно справляться. И в большинстве групп я был единственным, кто мог играть эту роль. Поэтому в тренинге я отводил себе роль такого постоянного «мерзавца» (с которым они впоследствии могли бы легко справиться) и «помо­гал» им работать над собой больше, обращаясь к ним примерно так: «Что, черт возьми, вы, люди, делаете!? В какой книге жизненных правил это записано? (Делаю вид, что внимательно рассматриваю воображаемый манускрипт.) Когда кто-то задает мне вопрос, я должен на него ответить? Покажите мне подписанный вами контракт, в котором об этом говорится! Вы хотите сказать, что ничего подобного не подписывали? (Молчание класса.) Тогда какого черта вы так ведете себя? Повторите еще раз и на этот раз сделайте то, что я от вас хочу... Вы — только Заигранная пластинка!»

 

 Некоторые студенты и пациенты  воспринимали, по крайней мере поначалу, свое право отстаивать себя как право на «месть» и как необходимость дать сдачу тем, кто ими манипулировал. Хотя бы один человек в каждой группе задавал мне вопрос: «Я понимаю, о чем вы говорите, но могу ли я использовать то, чему вы меня учите, чтобы заставить моего мужа (жену, сестру, ребенка, подростка и т. д.) делать то, что я от него хочу?» Я отвечаю: «Не можете!»

 

 И если вы действительно  проанализируете вопрос студента  в свете собственного общения  с людьми, то такой ответ имеет  большой смысл. Вы, опираясь на  ваш опыт общения с людьми, можете «долбить» кого-то, чтобы  он что-то сделал, вы можете  манипулировать кем-то, а можете  честно и решительно сказать  кому-то, что вы хотите, чтобы он  сде­лал то-то и то-то, но вы не можете целиком контролировать поведение другого взрослого человека. Если вы лжете людям и обманом заставляете их сделать то, что вы хотите, они могут то же самое сделать по отношению к вам; если вы манипулируете кем-то в своих интересах, они могут то же сделать с вами. Но если вы прямо скажете, что вы хотели бы от них, все, что они могут сделать, — это сказать «нет» или предложить что-то другое, т. е. разумный компромисс. Из этих трех возможностей последняя, честная, — наиболее эффективна, поскольку позволяет вам и другим людям, вовле­ченным в конфликт, говорить прямо и найти из него выход.

 

 По крайней мере один студент в каждой группе возражает, что отстаивание себя — самый прямой способ выхода из конфликта, говоря: «А где меры предосторожности? Вы можете воспользоваться своим преимуществом перед тем, кто не заканчивал эти курсы и тренинг. Со своими решительными навыками вы можете переехать его, как танк!» И хотя я не разделяю его опасений по поводу беспомощности человечества перед лицом людей настойчивых, я должен признать, что знание конкретных моделей поведения дает им возможность делать то, что они хотят. Лучшим ответом на подобный вопрос, который я когда-либо слышал, было высказывание одного уже пожилого человека. Побывав на моих занятиях, он сказал: «Эти навыки словесной настойчивости, как и все другое, чему вы учите, вне морали. Если вы научились водить машину, вы можете воспользоваться этим, чтобы свозить детей на школьный пикник в воскресенье, можете — чтобы угнать машину для мафии.  Если вы судья самому себе, то вы также несете ответственность за свое поведение. То, что вы делаете, зависит от вас".

 РАЗУМНЫЙ КОМПРОМИСС

 

 Многие из тех, кто учатся  быть настойчивыми, часто спрашивают: «Что мне делать, если другой  не поддается, если он тоже  настойчив?» Ответ такой. Самое  главное — чувство собственного  достоинства превыше всего. Следовательно,  если вы сохраняете чувство  собственного достоинства и уверенности  в себе благодаря использованию  таких навыков, как Заигранная  пластинка, вы будете чувствовать  себя хорошо, даже если сразу  не достигнете своей цели. Когда  мы комфортно себя чувствуем,  наша способность справляться  с конфликтом растет как снежный  ком. Но это не исключает  необходимости позаботиться о  том, чтобы поддерживать уверенность  в себе.

 

 Если два человека, вовлеченные  в конфликт, настойчивы, то все  зависит не от того, кто сильнее  или кто лучший мани­пулятор. На практике выход из такой ситуации состоит в следующем: если ничто не угрожает вашему чувству соб­ственного достоинства, надо предложить разумный компромисс. Вы можете, например, сказать, что подождете не­которое время, пока вам отремонтируют или заменят купленную вами вещь, или что сделаете то, что от вас хотят, в следующий раз. Если компромиссы не снижают у вас чувства собственного достоинства, вы всегда можете рассчитывать на достижение своей цели. Однако, если конечная цель ваших действий — повышение самооценки, то тут, конечно, компромисса быть не может.

 

 За некоторыми исключениями, мы лучше справляемся с конфликтами,  когда проявляем настойчивость  или достигаем разумного компромисса.  Что это за ситуации-исключения, в которых лучше не проявлять  настойчивость? Их всего не­сколько, давайте кратко их рассмотрим.

 

 Я не советую вам быть  настойчивым, когда вы не можете  контролировать ситуацию. В подобных  случаях глупо, а воз­можно,  и опасно, если вы не настоящий  профессионал  этом деле, отстаивать  себя таким образом, как описано в книге. Также вы должны ограничивать свою настойчивость в ситуациях, предполагающих юридический фактор или воз­можность физического сопротивления. Не все представители федеральных, государственных, муниципальных структур и суда достаточно уверены в себе сами. Многие из них, к сожалению, ведут себя так, как, по их мнению, должны вести себя люди на их месте, и у них есть реальная, если не абсолютная, «юридическая» власть действовать вопреки своим личным чувствам. Мало чем вам поможет, если вы будете на манер заигранной пластинки сопротивляться рассерженному судье. Он может посадить вас на тридцать суток в тюрьму! То же, если полицейский толкает вас дубинкой: лучшее, что вам следует сделать, — убраться от него подальше. С другой стороны, ограничивая вашу настойчивость в подобных случаях, я вовсе не имею в виду, что вы не должны ничего говорить. К примеру, если полицейский нанес вам физическое оскорбление, глупо ему сопротивляться на месте. Запомните номер на его значке и сообщите о его поведении начальству. Если он часто себе такое позволяет и на него обратилось с жалобой много жителей, ему придется изменить свое враждебное поведение.

 

 Необходимость равновесия между  сдержанностью и настойчивостью  наглядно проявляется в случае  с Джерри. Когда я впервые увидел  Джерри, ему было семнадцать лет.  Он уже три года принимал  наркотики, включая героин и  кокаин. Как и большинство наркоманов, он был очень слабовольным  и не знал, как общаться с  «правильными» людьми: родителями, семьей, учителями в школе и  т. д. Джерри нравилась его  компания по нескольким причинам. Его приятели никогда его не критиковали, не мотали ему нервы, никогда не смеялись над ним, не заставляли его делать то, чего он не хотел, и позволяли ему делать многое из того, что он хотел. Джерри платил им тем же. Он относился к ним столь же нетребо­вательно; их отношения можно описать сияющими словами: «любовь», «мир» и «брат».

 

 Джерри не хотел расставаться  с наркотиками, потому что ему  нравилась такая жизнь; его  мало кто беспокоил. Но вот  общаться с людьми за пределами  своей компании он не умел. Джерри лечился от наркомании  с помощью психотерапии. После  четырех месяцев занятий в  группе и двух месяцев лечения  индивидуальной терапией он прекратил  принимать наркотики, получил  постоянную работу и через  год поступил в колледж. Два  года спустя после терапии  Джерри уже не принимал сильные  наркотики, но иногда курил  марихуану.

 

 До тренинга терапией Джерри  постоянно останавливала полиция  и обыскивала его машину. И  хотя его никогда не арестовывали, потому что он всегда был  «чист», Джерри оставался «подозреваемым».  После терапии его тоже не­сколько раз останавливала полиция, но полицейские больше не обыскивали ни его самого, ни его машину. Однажды Джерри выписали штраф, но он был твердо уверен (после тренинга), что не заслужил его. Джерри сообщил мне, что он сам подал в суд по поводу штрафа. Появившись в зале суда, он просто, своими словами рассказал судье, что, по его мнению, произошло, и судья с ним согласился. А я боялся худшего, что Джерри, чего доброго, угодит в тюрьму. Для Джерри быть настойчивым в суде означало просто спокойно высказывать свою точку зрения и быть выслушанным, не­смотря на то, согласятся с ним или нет. Пример с Джерри показывает, насколько важно уравновешивать свою настой­чивость покорностью в обстоятельствах, когда кто-то, имеющий власть, пожелает применить ее.

 

 Второй тип ситуаций, в которых  настойчивость проявлять излишне  - это, как я уже говорил,  случаи угрозы физической опасности.  При разбойном нападении или  грабеже ваши заявления мало  чем могут помочь. Один из моих  учеников как-то попросил совета, как поступить в следующей  ситуации. Однажды вечером, когда  он возвращался с занятий по  плохо освещенной улице, ему  преградили путь четверо здоровенных мужиков. Угрожая ножом, один из них попросил у Уолтера в «долг» 5 долларов. Уолтер спросил меня, что бы сделал я. Я сказал, что ответил бы: «Это все, что вам нужно? Я могу одолжить вам 20 долларов!» Если у нас нет другого выбора, в наших интересах полностью соглашаться с тем, кто угрожает физически. Когда кто-то направляет на нас оружие или нож, нам не поможет, если мы, как заигранная пластинка, будем повторять: «Вы не можете взять мои деньги» в надежде, что грабитель уйдет!

 

 Есть еще ситуации, в которых,  как бы упорны вы ни были, вы проиграете. Речь идет о случаях, когда вы слишком поздно проявляете настойчивость (особенно в коммерческой и бюрократической сферах). В частности, с одним из моих сту­дентов произошла следующая история Он решил вернуть продавцу шину с дефектом. Получив уже некоторую практику на наших занятиях, он пошел к продавцу шин и, упорно используя метод Заигранной пластинки, требовал вернуть ему деньги. Но продавец посмеялся над ним. Группа заинтересовалась подробностями этого случая. Все были удивлены, так как не обнаружили недостатков в его поведении. Кто-то из группы спросил, почему же, как кажется «пострадавшему», продавец отказался вернуть ему деньги. И тут весь класс онемел, когда рассказчик сообщил: «Я думаю потому, что уже „накатал" на этой шине 24 000 миль, когда возвращал ее». Как я узнал позже, он пытался совершить обмен после того, как восемнадцать месяцев молчаливо мирился с дефектом. Где же тут здравый смысл? Я бы сказал, что в нем много от Чуцпы. Если вы не очень знакомы с выражениями на идиш, Чуцпа — это тот, кто убил обоих родителей, а затем обратился в суд, прося его помиловать потому, что он — сирота!

 УМЕНИЕ СВОБОДНО ВЕСТИ РАЗГОВОР

 

 Из своей практики психотерапевта  я знаю, что, как только люди  приобретают способность уверенно  проявить себя, они начинают хорошо  чувствовать себя в обществе. Но я также заметил, что им  необходимо помочь научиться  общаться. Неуверенный в себе  человек, как правило, испытывает  трудности, находясь среди людей.  Даже в непринужденной обстановке  он стесняется, как подросток,  чувствует себя косноязычным. Я  задаюсь вопросом: «Какое значение  имеет светский разговор для  нашего здоровья и счастья и какое отношение он имеет к нашей уверенности в себе?» Ответ прост, но важен для всех. Общение — это «клей», который соединяет людей и позволяет отношениям между ними расти и крепнуть для взаимной поддержки, совета и удовольствия.

 

 Чтобы любые отношения могли  развиваться благополучно, оба партнера  должны обладать хотя бы минимальной  уверенностью в себе. Если они  не будут вести себя уверенно  с самой первой встречи, то  нормальные отношения между ними  не разовьются и за месяцы. Когда новые отношения не удаются,  особенно между мужчиной и  женщиной, то это оз­начает следующее: скорее всего, один из них не смог общаться уверенно и не сумел показать, какой он (или она) человек: что любит, что не любит, чем интересуется, чем занимается и чем хочет заняться, свои привычки и т. д. Способность рассказывать о самих себе (кто мы, как живем) и способность расположить другого человека говорить о себе — это проявление одного и того же умения быть уверенным в общении. Хорошо, если и вы, и ваш собеседник уверены в себе. Тогда вы можете найти основу для взаимообогащающих, содержательных отношений. С другой стороны, эта же уверенность позволяет улавливать отсутствие взаимного интереса и избегать ненужных для обоих отношений.

 

 Если у вас не хватает  светских навыков умения вести  разговор, ваше общение сможет  превратиться в череду рас­стройств. И вы будете испытывать беспокойство при каждом новом контакте. Это вызвано неумением толком рассказать о себе и внимательно выслушать то, что расскажет о себе ваш собеседник.

 

 На основе своего опыта  я пришел к выводу: чтобы чувствовать  себя комфортно при любом общении,  нужно владеть двумя навыками. Первый: для удовлетворительного  разговора каждому из нас необходимо  дать свободную информацию о  себе, т. е. ту, о которой нас  не расспрашивали; второй навык  — самораскрытие.

 Свободная информация

 

 Большая часть свободной  информации о нас самих связана  с нашими интересами, желаниями,  предрассудками, с тем, что делает  нас счастливыми, что тревожит  — с нашим стилем жизни.  Если в процессе общения с  кем-то вы говорите больше, чем  только «да» и «нет», то, независимо  от содержания ваших высказываний, в них будет заключаться информация  о том, что важно для вас  в данный момент жизни. Но  вы должны также уметь слышать  и то, что другие говорят о  самих себе. Свободная информация, которую другие дают о себе (о которой вы не спрашивали) помогает вашему общению дважды: прежде всего дает возможность  говорить о чем-то еще кроме  погоды и избегать мучитель­ного молчания. Вдобавок, что еще более важно, обмениваясь свободной информацией, вы выбираете темы, интерес­ные друг для друга.