Как повысить самооценку

 

 Чтобы избавиться от манипулирования  своими чувствами и поступками, вы должны прежде всего признать, что вами действительно пытаются манипулировать. Проанализируйте их доводы и поступки {тех, кто пытается манипулировать), а также их влияние на ваше поведение. Вам придется, кроме того, подвергнуть сомнению сформированные в детстве представления и идеи, в которых были воспитаны многие из нас и которые позволяют другим людям управлять нами.

 

 Способов манипулирования много,  но можно их обобщить. Посмотрим,  что же представляет собой  этот «универ­сальный набор манипуляций», и как можно сопротивляться (как  следует вести себя, чтобы избежать  состояния гнева— агрессии и страха—гнева, то есть тех примитивных реакций, которые-то и приводят к тому, что мы вынуждены поступать вопреки желаемому. )

 

 Право отстаивать свое мнение  — основа для здорового проявления  личности в любых человеческих  отношениях.

 

 Это фундамент, на котором  мы создаем позитивные отношения  с людьми — такие, как доверие,  сострадание, теп­лота, близость, любовь. Права личности придают нам  уверенность в себе. Без уверенности  доверие уступает место подозрительности, сострадание превращается в цинизм, теплота и близость исчезают, а то, что мы называем любовью,  приобретает «оскомину».

 

 В основе бесспорных и  неотъемлемых прав личности лежат  следующие положения: мы —  люди; мы несем ответст­венность за самих себя и за наше собственное благополучие. Давайте рассмотрим наше главное право, из которого вытекают все остальные.

 

 Человек имеет право быть  последним судьей над самим  собой и над своими поступками.

 

 Посмотрим, как оно нарушается  в манипулятивном общении.

 Право Первое. Вы имеете право судить о собственном поведении, мыслях, эмоци­ях и брать ответственность за их последствия на себя.

 

 Вы имеете право быть верховным  судьей над собой — именно  так мы можем интерпретировать  смысл этого права. Чем более  мы слабохарактерны и безвольны,  тем больше вероятность того, что мы отказываем в данном  праве как себе, так и другим.

 

 Почему так происходит? Почему  такое простое, утверждение —  каждый из нас имеет право  быть конечным судьей самому  себе — может вызывать какую-либо  полемику вообще? Если вы пользуетесь  этим правом, вы берете всю  ответственность за свое существование  на себя и снимаете ответственность  с других людей. Люди такого  независимого типа вызывают беспокойство  у другого типа людей — беспомощных  и неуверенных. Последние считают, что поведение всех людей, особенно независимых, надо контролировать. «Зависимые» ощущают настолько сильное беспокойство в присутствии независимой, нестандартной личности, что им кажется: этот «неконтролируемый» человек способен поставить под удар их собственную удачу или даже само счастье.

 

 Когда мы искренне сомневаемся,  можем ли мы быть главным  судьей своего собственного поведения,  мы бессильны как-либо управлять  собственной судьбой, не прибегая  к всевозможным правилам. Чем  меньше мы надеемся на свои  силы, тем больше боимся, что не  окажется необходимых правил  поведения. Если мы не чувствуем  себя в безопасности и волнуемся  из-за отсутствия руководства  по каждой отдельной сфере  поведения, мы будем придумывать  некие правила до тех пор,  пока вновь не почувствуем  себя комфортно и безбоязненно.

 

 Например, в большинстве муниципалитетов  нет законов, специально предписывающих, как каждый индивидуум дол­жен  справлять нужду (а это может  иметь последствия, связанные  с общественным здоровьем). Нет  правил того, как мы должны  вести себя в момент справления  нужды. И хотя поведение людей  при этом примерно одинаково,  все же есть множество способов  того, как мы можем поступить.  Нормально ли заговорить с  «соседом» в общественном туалете?  Что он подумает? Я точно не  знаю, но полагаю, что он подумает, что вы придурок. Никто никогда не заговаривал со мной в подобной обстановке. Стоя над унитазом в общественном туалете, допустимо ли интересоваться тем, что делает тот парень рядом с вами? Что бы он подумал, если бы увидел, как вы следите за ним? Позволено ли выводить свои инициалы на фарфоре? Каков одобренный способ освобождения от последней капли мочи? Если нет правил для подобных случаев — а я никогда не слышал и не читал об их существовании — то думаю, что все другие мужчины ведут себя одинаково. Если они такие же, как я, тогда они тоже «придумали» некую систему правил того, что они должны или не должны делать во время этого процесса. И хотя этот пример затрагивает несущественную часть нашего поведения, однако это поведение очень отрегулировано.

 

 То же самое чувство незащищенности  подталкивает людей к изобретению  правил, регулирующих поведение  в более значимых обстоятельствах.  Как «правильно» заниматься сексом? Стандартные позиции? Как насчет  того, что описано в Кама Сутре? Если это тоже допустимо, то как случилось, что в большинстве стран об этом впервые было напечатано всего несколько лет назад? Откуда вообще появились все эти пути совершения чего-то «должным образом»?

 

 Ответ прост. Мы придумываем  правила, взяв за основу те  представления, которые нам привили  в детстве. Если правила были  такими, что благодаря им человек вырастал неуверенным в себе и зависимым от авторитетов, то и в дальнейшем он пользуется ими при общении с другими людьми, чтобы контролировать их поведение посредством ущемления их неотъемлемых прав. Действуя таким образом, он уменьшает ощущение личной неуверенности. Итак, если мы действуем как главные судьи нашего собственного поведения (и тогда уважаем правила других), мы представляем серьезную угрозу тому порядку, которого придерживаются люди сла­бохарактерные. Поэтому несамостоятельный человек не захочет признавать право других принимать решения самостоятельно. Используя средство самозащиты, он будет логически манипулировать нами с помощью правил и стандартов: правильно — неправильно, порядочно или нет, причина и логика — так он контролирует наше поведение, которое, может быть в противоречии с его собственным желанием, симпатиями и антипатиями.

 

 Если человек, использующий  других, обращается к некоей социальной  структуре, с помощью которой  определяет правильность, неправильность, честность, логичность поведения  и пытается убедить вас в  этом, не значит ли это, что  вся структура основана на  манипуляции? Не означает ли  это, что вы, полагаясь на правила,  чтобы ваши взаимоотношения с  другими людьми стали немного  проще и легче, тем самым  даете возможность манипулировать  вами? На эти вопросы трудно  ответить просто «да» или «нет».  Ответ во многом зависит от  того, как могут использовать  модель поведения, но скорее  всего «вероятно да», в зависимости  от того, как модель проявится  в отношениях и каков тип  отношений между людьми, вовлеченными  в конфликт. Как может модель  поведения работать на вас  или против вас? Что позволяет  отличить структуру, используемую  для манипулирования людьми, от  структуры, используемой, чтобы сделать  что-то в сообществе более легким, устойчивым и менее хаотичным?

 

 Чтобы общение не было  конфликтным, нужно учитывать  следующее.

 

 Первое. Все структуры или  правила в любом общении между  двумя людьми, в принципе, равнозначны.  Если пред­ставить отдельный вариант некоей структуры, найдется с полдюжины других способов, которые произвели бы при­мерно одни и те же результаты.

 

 Например, вы и ваш деловой  партнер разработали такую схему:  вы управляете офисом, а он  общается с посетителями. Но это  не единственный способ. Вы могли  бы по очереди выполнять бухгалтерские  операции, или нанять бухгалтера  на неполный рабочий день, или  придумать что-либо еще из множества  способов, которые привели бы  к тому же результату, т. е.  успешному бизнесу.

 

 Если вы, пока ваш муж на  работе, сидите дома с маленькими  детьми, это не единственно возможный  выход из положения. Вы можете  оставаться с детьми по очереди  с мужем, нанять няньку, воспользоваться  детским садом, или «подбросить»  их бабушке, а самой начать  работать, и многое другое.

 

 Второе. Все отношения между  людьми можно классифицировать  на три большие категории:

 

 коммерческие, или формальные;

 

 отношения с авторитетом,  властью;

 

 равноправные.

 

 Эти классы отношений существенно  отличаются по тому, в какой  степени они с самого начала  регулируются определенными правилами.  Так, коммерческие контакты регламентированы  еще до того, как возникают  кон­кретные взаимные отношения.

 

 Это регламентирование может  даже иметь форму юридического  устава или контракта. Обе стороны,  участвующие в купле-продаже,  знают или точно оговаривают,  каким должно быть их поведение  по отношению друг к другу.  Обычно одна сторона выбирает  товары и платит за них, а  другая, получая деньги, распространяет  товары и дает сведения о  том, что продано. Проблемы  в коммерческих отношениях возникают  тогда, когда одна из сторон, как правило, продающая, пользуется  некоей внешней структурой (позволяющей  манипулировать), заранее с вами  не согласованной, и не позволяет  вам самому принимать решения.  Например: «Мы не смогли отремонтировать  ваш радиатор. Это по контракту  должен делать магазин, торгующий  радиаторами. Вам придется обратиться  за этим к ним». Подразумевается:  «Если бы ты знал, болван, какой  мы делаем бизнес с этим  магазином!»

 

 Вторая категория включает  отношения с кем-либо из авторитетов  и лишь частично регламентирована  до начала общения. В таких  отношениях не всегда предполагается, что люди ведут себя в соответствии  со взаимно согласованными правилами. Пример — взаимоотношения между начальником и подчиненным. Здесь не все правила оговариваются заранее, и не все происходит по обоюдному согласию. Я, например, могу знать специфику общения с ним на работе. Но что делать, когда мы вместе проводим время после работы? Кто покупает выпивку? Кто выбирает бар? Или даже на работе: что вам делать, когда начальник предлагает выполнить что-то, с чем вы до сих пор не сталкивались, как поступить тогда? Взять на себя больше ответственности, отработать лишнюю смену или работать дальше за те же деньги? При данном типе отношений, когда не существует взаимной договоренности, возникают проблемы. Эта модель взаимодействия не позволяет вам самому решать, что делать. Ваш начальник руководит вами на работе, но еще, слава Богу, не на теннисном корте. Как вы оговариваете все, когда вместе играете в теннис в выходной? Он — ваш начальник в течение рабочего дня, но не после пяти вечера. И как так происходит, что вы после работы отвозите его костюм в чистку? Это еще более раздражающее обстоятельство, чем при игре в теннис: вы негодуете, чувствуя себя его лакеем, но все-таки ничего ему об этом не говорите!

 

 Подобное будет происходить  с вами, пока схема ваших отношений  построена на структуре подчинения, а не на структуре взаимного  удобства. Если система взаимоотношений  односторонняя, ее действие и  назначение — контролировать  ваше поведение в любое время  и тем самым лишать вас права  выбирать, что вы будете и чего не будете делать.

 

 Другой тип отношений с  авторитетом — это отношения  между маленькими детьми и  их родителями. Здесь родители начинают с «авторитетных ролей» мамы-папы, помощника, учителя, няни, защитника, кормильца, образца для подражания, решающего и судящего. Можно также увидеть, что ребенок постепенно вживается в роли защищаемого, ученика, пациента, просителя и т. д. и т. п. Спустя годы, когда ребенок вырастает и берет на себя все больше и больше ответственности за свое поведение и благополучие, эта изначальная структура отношений родитель—ребенок требует изменений.

 

 Чем больше свобода выбора, тем меньше структур и правил  требуется для регуляции поведения.  Возьмет ли девушка или юноша  на себя инициативу в устройстве  собственной жизни? Вы, возможно, помните из собственного опыта  то время, когда роли родителей  и детей становятся более равными: родители и дети могут делиться друг с другом своими личными чувствами, желаниями, проблемами. К сожалению, желаемого детьми уровня близости не часто удается достичь. Слишком часто (по незнанию или же из чувства безопасности) родители крепко цепляются за устаревшую, но спасительную структуру привычных отношений: дают детям свободу, но не отказываются и от своих исходных ролей папы-мамы, нарушая тем самым неотъемлемое право своего выросшего ребенка самому решать за себя. В результате неизбежно возникает (отнюдь не неизбежная) дистанция между родителями и детьми.

 

 Вот один случай из медицинской  практики. Женщине сорок лет. Мать  ее всегда подавляла, и в  итоге она нашла смысл жизни  лишь в одном — в еде,  еде, еде! Естественно, ей часто  приходилось садиться на строгую  диету. Однажды, когда дочь  придерживалась очередной диеты,  она пошла с матерью в магазин  за покупками. Они остановились  передохнуть в кафе, и мать  стала настойчиво уговаривать  ее съесть что-нибудь, помимо чашки  кофе. И хотя дочь сопротивлялась, все кончилось тем, что она  все-таки что-то съела, т. е.  вновь уступила матери. До тех  пор, пока не был закончен  курс лечения, пациентка не  могла и не хотела опять  идти с матерью в магазин.  Мать манипулировала дочерью  (для нас сейчас не так важно,  почему), используя схему из прежней  ситуации детства. Но она уже  не годится в качестве схемы  отношений между двумя женщинами,  одной из которых шестьдесят  лет, а другой — сорок.

 

 В то же время у самой  матери были серьезные трудности  дома. Ее муж был болен, и  ей пришлось взять на себя  множество дел, с которыми она  не справлялась. Дочь хотела  бы ей помочь, но избегала этого,  поскольку осознава­ла, что мать, вероятно, не будет доверять ее суждениям или советам. Кроме того, она была сыта постоянными придирками матери из-за ерунды и просто не хотела быть поблизости от нее.

 

 Некоторые родители не могут  принять новой роли взрослый—взрослый  в отношениях со своими сыновьями  и дочерьми.

 

 Есть, к счастью, и противоположные  примеры. Матери и дочери пришлось  пережить тяжелый момент в  жизни: отец девочки умер, когда  она вступала в пору половой  зрелости. Несмотря на проблемы  и ошибки, они пришли к взаимному  уважению прав и решений каждой. В настоящий момент маме 56 лет,  она живет одна. Ее дочери 31 год,  она замужем, у нее двое детей.  Женщины советуются и поддерживают  друг друга. Эта мама недавно  рассказывала своей дочери о  проблемах в связи со своим  одиночеством. «Я действительно  люблю рассказывать тебе о  моих проблемах: ты не возмущаешься  и пытаешься подсказать, что делать. Ты выслушиваешь меня и даешь  мне возможность выговориться. Я  это очень ценю». Но мама  не только готова принять помощь  и совет дочери. Она также с  уважением относится к тем  границам, которые поставила ей  дочь в отношениях с зятем  и внуком.

 

 В третьей категории отношений  — между равными — не требуется никакой изначальной схемы общения. Схема здесь возникает по мере того, как эти отношения развиваются благодаря компромиссам. Компромиссы имеют большую практическую ценность: они позволяют отношениям развиваться и продолжаться без ежедневных переговоров о том, кто, что и когда делает. Люди, которых я учил быть более настойчивыми и уверенными в себе, часто наивно настаивали, что компромиссы должны быть справедливыми. Я частенько шокировал их своим ответом: «Компромиссы не должны быть обязательно справедливыми, чтобы быть полезными! Все, что от них требуется, — это чтобы они срабатывали! Где вы читали о том, что жизнь справедлива? Откуда у вас эта безумная идея? Если бы жизнь была справедливой, мы бы с вами сейчас путешествовали по Тихому океану, Карибскому морю и Французской Ривьере вместе с Рокфеллерами! Вместо того, чтобы сидеть в этой аудитории, пытаясь научиться быть уверенными в себе!»