Брак сum manu и sine manu :сравнительная характеристика

Вторым условием было согласие на брак. В древнейшее время это  было согласие одного только paterfamilias.

Жених выражал свою волю, если он был persona sui iuris; невеста sui iuris нуждалась  в согласии опекуна, auctoritas tutoris. Однако постепенно сложился другой взгляд: для  вступления в брак лица alieni iuris нужно  прежде всего его согласие и, наряду с ним, согласие paterfamilias невесты и  согласие как paterfamilias жениха, так и  лица, под отеческой властью которого жених может оказаться со смертью paterfamilias. Так согласие на брак внука  дает не только его paterfamilias, - дед, но и  отец, подчиненный patria potestas того же деда, ибо после смерти деда внук окажется in patria potestate своего отца, которому сын  не вправе навязать наследников, будущих  детей от заключаемого брака. Наоборот, внучка, вступая в брак, не только не навязывает наследников своему деду и отцу, но и сама перестает быть их наследницей, вступая в агнатическую семью своего мужа.

На выход из старой агнатической семьи и дает согласие невесте  ее paterfamilias.

Таким образом, первоначально  все положения о согласии на брак исходили из той же идеи власти, на которой  покоилась агнатическая семья вообще. Отец давал согласие на брак детей  не потому, что он был отцом, а  потому что он был paterfamilias, носителем  отцовской власти.

Но по мере того, как личность детей начинает эманципироваться от когда-то неограниченной власти paterfamilias, интересы и воля детей начинают все  больше приниматься во внимание и  в вопросе о согласии paterfamilias на вступление в брак. Так закон lulia (4 г. н.э.) предоставил нисходящим право  обжаловать магистрату неосновательный  отказ paterfamilias в согласии на брак.

Затем детям было разрешено  вступать в брак и без согласия paterfamilias, если он взят в плен или безвестно  отсутствует. Был, наконец, и один случай, в котором согласие на брак испрашивалось  не у агнатического родственника, а у родственников по крови: женщина sui iuris, которая, состоя под опекой, могла  вступать в брак не иначе, как получив auctoritas tutoris, после отпадения опеки  над женщинами, была обязана испрашивать  разрешение на брак у отца, а за отсутствием  отца – у матери или у других близких родственников.

Третьим условием вступления в римский брак является наличие  у брачущихся ius conubii (о нем - выше, п. 102). Препятствия к вступлению в  брак за отсутствием этого условия  могли возникать либо из принадлежности жениха и невесты к различным  слоям общества (позднее сословиям), либо из родственной связи между  ними или иногда из других, существовавших между ними отношений. Так, прежде всего  до lex Canuleia (445 г. до н.э.) не допускались  браки между патрициями и плебеями. До первого брачного закона Августа, lex Iulia (18 г. до н.э.), не допускались браки  вольноотпущенников со свободнорожденными, а после закона lulia - с лицами сенаторского сословия.

Далее, родство, и притом как  агнатическое, так и когнатическое, служило препятствием к браку: в  прямой линии без ограничения  степеней, в боковых линиях –  в древнейшее время, по-видимому, до шестой степени; по упразднении этого  правила и до конца республики – между consobrini, т.е. между лицами, матери которых были сестрами, а  отцы братьями; наконец, в период империи  только между лицами, из которых  хотя бы одно является нисходящим первой степени общего для обоих предка, например, между дядей и племянницей, теткой и племянником и т. д. В  это общее правило императорские  постановления не раз вносили  изъятия.

В период империи стало  препятствием к вступлению в брак также и свойство по прямой линии  без ограничения степеней, а при  христианских императорах - и в боковых  линиях между зятем и золовкой. Кроме того, были запрещены браки  между опекуном и подопечной, правителем провинции и жительницами последних. Lex Iulia de adulteriis запретила браки между  супругом, виновным в прелюбодеянии, и его сообщником.

В начало страницы

45. Личные и имущественные  отношения супругов

140. Отношения супругов при браке  cum manu.

Личные и имущественные  отношения супругов были глубоко  различны в браке cum manu и в браке sine manu. В браке cum manu жена, став юридически чужой своей старой семье, подчинена  власти мужа, manus mariti (или власти его paterfammas, если муж лицо alieni iuris), которая  в принципе не отличается от patria potestas отца над детьми. Муж может истребовать  жену, покинувшую дом, при помощи иска, подобного виндикации. Он может продать  ее в кабалу (in mancipium). Он вправе наложить на нее любое наказание вплоть до лишения ее жизни. Так же, как  рабы и дети, жена лишена правоспособности в области имущественных отношений. Все, что ей принадлежало до брака, если она была persona sui iuris, становится в  момент заключения брака достоянием мужа.

Все, чем она будет обладать во все время существования брака, например имущество, подаренное ей ее отцом, принадлежит мужу. Это бесправное положение жены юридически уравновешивалось только тем, что она является наследницей  мужа - heres sua, одна, если у него нет  законного потомства, на равных началах  с детьми, если они есть. Понятно, что она - агнатка всех агнатов  мужа, и, следовательно, наследует в  соответствующих случаях и после  них.

Однако обычаи значительно  смягчали бесправное положение жены. Обычаи обязывали мужа не налагать на жену наказаний, не выслушав суждения совета, состоявшего, как думают, из членов ее старшей семьи, из агнатов, оставшихся после вступления ее в  брак ее когнатами. Наконец, почет, связанный  с общественным положением мужа, распространялся  и на жену.

141. Отношение супругов при браке  sine manu.

Совершенно иначе были построены отношения мужа и жены в браке sine manu. Брак sine manu не менял  юридического положения, в котором  жена была до вступления в брак. Она  остается in patria potestate, если была подчинена  отцовской власти до брака. Она по-прежнему sua heres своего paterfamilias, по-прежнему агнатка  своих старых агнатов.

Если до вступления в брак sine manu жена была persona sui iuris, она остается persona sui iuris и после вступления в  брак. Понятно, что и имущество, принадлежавшее ей до брака, если она была persona sui iuris, остается ее имуществом, а все, что она приобретает во время брака, принадлежит ей одной. Она вправе вступить с мужем в любую имущественную сделку. Воспрещены были лишь дарения между супругами (для того, чтобы обеспечить полную имущественную независимость супругов одного от другого). Впрочем, в начале III в. н.э. было постановлено, что, если даритель умер, не потребовав дара обратно, то donatio convalescit, т.е. дарение становится действительным (D. 24.1.32).

С течением времени эта  полная юридическая разобщенность  супругов начинает однако смягчаться как в личных, так и в имущественных  их отношениях. Было признано, что супруги  не вправе предъявлять один к другому  инфамирующие иски (п. 126), что в случаях  имущественной ответственности  одного супруга перед другим он пользуется beneficium competentiae, т.е. правом отвечать только в пределах имеющихся у него средств. Претор стал давать мужу интердикт  для истребования к себе жены и  отказывать в таком же иске отцу, когда тот пытался истребовать  свою дочь, состоявшую в браке sine manu. Так постепенно сложилось некоторое  общее положение о личных отношениях супругов: муж должен охранять жену: defendi uxores a viris... aequum est (D. 47.10.2), жена обязана  почитать мужа, reverentia quae maritis exhibenda est (D. 24.3.14.1).

142. DOS.

He менее глубоко изменились  в браке sine manu имущественные отношения  супругов. Издержки общей семейной  жизни, содержание детей и т.п.  лежали на муже. Но уже со  времени появления брака sine manu вошло в обычай давать мужу  особое приданое, dos, в целях облегчения  ему бремени семейных расходов, ad matrimonii onera sublevanda. DOS устанавливалась  либо paterfamilias жены (dos profecticia), либо самою  женой, если она до брака  была persona sui iuris, либо третьим лицом  (dos adventicia). Как бы то ни было, но dos всегда должна быть установлена  особым актом: dos aut datur aut dicitur aut promittitur, и, установленная так или иначе,  становилась собственностью мужа.

Когда в конце республики семейная жизнь сильно расшаталась, создавалась как бы законная возможность  спекуляции с dos: вступив в брак только с целью получения dos, муж мог  потом, воспользовавшись неограниченной свободой развода, расторгнуть свой брак, сохранив dos за собою. Поэтому, для  устранения этого положения, жена и  лица, устанавливавшие dos, начали требовать  от мужа обещания, в силу которого он обязывался обеспечить возвращение dos жене, либо установителю dos, если брак будет  прекращен разводом или смертью  мужа. Обеспечение это называлось cautio rei uxoriae. В случае невозвращения dos, жена или установитель dos могли  предъявить иск. Иногда прибегали к  другому приему: dos при самом установлении ее оценивалась в известной сумме  денег и рассматривалась как  проданная мужу за эту сумму (dos venditionis causa aestimata), которую муж и обязан был в соответствующих случаях  вернуть.

Когда обычай таких cautiones укрепился, претор счел справедливым давать жене иск о возврате ей приданого даже в тех случаях, когда cautio не была установлена, если муж давал развод жене без всяких с ее стороны поводов. В ходе разработки условий предоставления и сущности этого иска юристы и  создали то, что впоследствии стали  называть римским детальным правом, отдельные положения которого до сих пор определяют правовую судьбу приданого в некоторых капиталистических  странах (Франция, Бельгия, Италия и  др.). Основные черты правового положения dos сводились к следующему.

В случае прекращения брака  смертью жены, dos оставалась у мужа или возвращалась еще находившемуся  в живых отцу жены, если dos была им установлена. Если брак прекращался  смертью мужа, dos возвращалась жене или ей совместно с ее отцом. Dos возвращалась жене и в том случае, когда брак прекращался разводом по почину мужа или по его вине. Наоборот, dos оставалась у мужа, если жена брала на себя инициативу развода или вызвала развод своим поведением. В праве Юстиниана это единственный случаи, когда dos оставалась у мужа.

Таким образом dos стала служить  орудием борьбы со злоупотреблениями  свободой развода и с ненадлежащим отношением к супружеским обязанностям. Но эта роль dos значительно ослаблялась  тем, что муж при существовании  брака продолжал считаться собственником dos и, следовательно, мог ее законно  отчудить. Понятно, что обязательственное  требование жены о выдаче ей денежного  эквивалента отчужденной dos оставалось безрезультатным в случае несостоятельности  мужа. Поэтому в целях охраны интересов  жены lex lulia de adulteriis в особой главе de fundo dotali запретила отчуждение без  согласия жены детальных недвижимостей. Практика стала подводить под  понятие отчуждения всякую сделку, которая могла привести к отчуждению, например, залог, а в праве Юстиниана  детальные недвижимости стали неотчуждаемыми даже и с согласия жены. Требование жены о возврате ей приданого удовлетворялось  уже в классическом праве преимущественно  перед требованиями других личных кредиторов мужа.

Это преимущество превратилось в праве Юстиниана в законную ипотеку (п. 418) жены на все имущество  мужа. Таким образом, хотя муж еще  и в праве Юстиниана признается собственником приданого, однако, правы  были римские юристы, когда говорили: "quamvis in bonis mariti dos sit, mulieris tamen est", т.е. хотя приданое находится в имуществе  мужа, однако оно принадлежит жене (D. 23.5.75). В сущности муж только пользовался dos во время брака и оставлял ее у себя в качестве штрафа за ненадлежащее отношение жены к вытекавшим из брака  обязанностям.

Существовало, однако, и другое имущество, выполнявшее такую же штрафную функцию, но уже в интересах  жены. Это была donatio ante nuptias, предбрачный  дар, который в праве Юстиниана  мог устанавливаться также и  во время брака - donatio propter nuptias, и представлял  собою не что иное, как сумму, обыкновенно  приблизительно равную сумме dos, которую  муж обязывался выплатить жене в  случае развода по его инициативе или вине. Таким образом этих в  случаях жена получала как подлежавшую  возвращению dos, так и donatio propter nuptias. В этом заключалось и своеобразие  этой последней, которая в действительности вовсе не была дарением: она не лишала мужа права собственности на соответствующее  имущество в течение брака  и не лишала его права собственности  вообще, если брак не прекращался разводом по почину или по вине жены.

В начало страницы

46. Прекращение брака

143. Случаи прекращения брака.

Для того, чтобы брак мог  юридически существовать, надо, чтобы  все время были в наличии те условия, без которых брак не мог  бы быть заключен. Отпадение какого-либо из этих условий было и основанием прекращения брака.

Таким образом, кроме смерти одного из супругов, брак прекращался:

(1) Capitis deminutio maxima одного из супругов, т.е. обращением его в рабство, ибо у рабов не было ius conubii. При этом, если взятый в плен и обращенный в рабство супруг возвращался затем в им, то в силу postliminium (п. 108) считалось, что manus никогда не прекращалась. Брак же sine manu, как некоторая только фактическая, но не юридическая связь, считался прекращенным, ибо postliminium применялся к res iuris, но не к res facti; однако брак считался продолжавшимся все время, если оба супруга были вместе в плену.

(2) Capitis deminutio media, т.е. утратой права гражданства, ибо неграждане, кроме latini veteres, также не имели ius conubii.

(3) Capitis deminutio minima, т.е. изменением семейного состояния одного из супругов, которое устанавливало такую степень агнатического родства его с другим супругом, при которой вступление в брак было бы невозможно, например, paterfamilias усыновлял мужа своей дочери, не освободив ее предварительно от patria potestas.

(4) По воле мужа или его paterfamilias в браке cum manu; по воле мужа или жены, либо по их соглашению в браке sine manu. Для заключения брака cum manu требовалось согласие paterfamilias жены, а позднее и самой жены (см. п. 139), но, в силу установившейся над женою manus mariti, ее paterfamilias и она сама утрачивали право прекратить брак по своей воле: жена была в отношении мужа loco filiae. Поэтому только муж (или его paterfamilias) был вправе прекратить брак cum manu, совершив формальности, обратные тем, при помощи которых брак был заключен. Брак sine manu мог быть прекращен волеизъявлением одного из тех лиц, согласие которых требовалось для совершения брака (п. 139). Свобода развода была, как уже сказано, одним из основных начал римского брачного права.

И несмотря на множество разводов в конце периода республики и  в период империи, несмотря на то, что  разводы противоречили учению христианской церкви о браке, свобода развода  никогда не была ни отменена, ни даже ограничена, если не считать указанных  выше невыгодных имущественных последствий  развода для супруга, по инициативе или по вине которого брак был прекращен  разводом.

Вступление во второй брак после прекращения первого не встречало ни в период республики, ни в период принципата никаких ограничений. Более того, lex Iulia et Papia Poppea даже распространяла установленную ею incapacitas на лиц, которые  в течение определенного времени  после прекращения брака не вступили в новый брак.

Однако в дальнейшем появляются в интересах детей от первого  брака некоторые ограничения  прав родителя, вступившего во второй брак, на имущество, полученное им от первого  брака (lucra nuptialia): это имущество остается лишь в пользовании родителя, вступившего  в новый брак, а после его  смерти переходит к детям от первого  брака. Кроме того, новому супругу  не может быть ни подарено, ни завещано больше имущества, чем детям от первого  брака.