Законность и обоснованность применения мер процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве россии

Соответственно, порядок судебного рассмотрения внесенного в суд ходатайства имеет следующую последовательность действий суда и сторон:

• объявление судьей, какое ходатайство рассматривается и в отношении кого;
• доклад секретаря суда о явке извещенных лиц;
• допуск переводчика, разъяснение ему прав и ответственности;
• установление личности подозреваемого (обвиняемого), а в случае его задержания (ст.ст. 91-92 УПК) – времени фактического задержания;
• объявление состава суда, установление наличия отводов судье, прокурору и судебному секретарю; разрешение заявленных отводов;
• разъяснение прав и обязанностей подозреваемому (обвиняемому) и иным участникам данного заседания;
• обоснование стороной обвинения заявленного ходатайства;
• заслушивание иных лиц, явившихся (доставленных) в судебное заседание (обвиняемого, его защитника);
• оглашение и исследование материалов, представленных сторонами в обоснование своих притязаний или возражений;
• заключительные реплики сторон;
• удаление суда в совещательную комнату для вынесения решения;
• оглашение решения суда; разъяснение порядка его обжалования;
• вручение копии решения суда обвиняемому (его защитнику).

Анализ процессуальной формы института судебного контроля за законностью и обоснованностью применения в виде меры пресечения заключение под стражу, начнем с исследования досудебного этапа. Прежде всего, закон определяет, что заключение под стражу, как мера пресечения, осуществляется лишь в отношении обвиняемого и подозреваемого. Причем в отношении последнего применение данной меры носит исключительный характер (ст. 100 УПК), что требует соответствующего обоснования в ходатайстве следственных органов.

 К примеру, Ростовским областным  судом проведено  изучение первого (регионального) опыта применения ст. 108 УПК. Изучение показало, что нередко судьи принимали решения о заключении подозреваемых (обвиняемых) под стражу при отсутствии законных к тому оснований и с нарушением процессуальных гарантий, предусмотренных УПК РФ. Ряд материалов, – отмечают авторы исследования, – представленных в суд в обоснование возбужденного следователем ходатайства об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу, не содержали копии процессуальных документов, свидетельствующих о том, что лицо, в отношении которого заявлено соответствующее ходатайство, является обвиняемым или подозреваемым.41

Нет единства на практике и в обосновании исключительности избрания данной меры в отношении подозреваемого (ст. 100 УПК). По изученным (нами) материалам  данное обстоятельство, как правило, обосновывалось тем, что в отношении подозреваемого необходимо провести ряд дополнительных следственных действий. Между тем, названные обстоятельства и названное «обоснование» вряд ли можно отнести к исключительным и, действительно, обосновывающим заключение лица по стражу, ибо подобная исключительность должна относиться либо к обстоятельствам указанным в ч. 1 ст. 97 УПК, либо к исключительным обстоятельствам, негативно характеризующим личность подозреваемого (ст. 99 УПК), либо к исключительным свойствам совершенного им деяния, либо эти обстоятельства должны быть учтены и приведены в ходатайстве следственных органов в комплексе.

В ряде исследованных материалов исключительность избрания данной меры пресечения к подозреваемому вообще не обосновывалась.

Таково, к примеру, ходатайство следователя в отношении подозреваемого К., где, обосновывая необходимость применения меры пресечения к подозреваемому, следователь считает необходимым лишь указать, что К. (1938 г.р.) совершил преступление, относящееся к категории тяжких (ч. 1ст. 111 УК РФ), агрессивен, склонен к совершению противоправных действий, находясь на свободе, может продолжать заниматься преступной деятельностью, оказывать давление на потерпевшего и свидетелей, может скрываться от следствия и суда, препятствуя окончанию расследования.

При этом следователем не учтен возраст подозреваемого (65 лет), то, что он является инвалидом 2-й группы, ранее не судим, имеет постоянное место жительства в Нижегородской области42.

Не всегда обосновывается и исключительность избрания данной меры и в отношении несовершеннолетнего обвиняемого (подозреваемого). Как правило, при подобном обосновании следователи (дознаватели) традиционно ссылаются на тяжесть или особую тяжесть совершенного несовершеннолетним обвиняемым (подозреваемым) деяния, на общее наличие оснований указанных в ч. 1 ст. 97 УПК, формулируя на этой основе окончательный вывод о том, что избрание иной меры пресечения в отношении данного несовершеннолетнего невозможно или нецелесообразно.  Как все это соотносится с критерием исключительности применения названной меры по отношению к несовершеннолетнему обвиняемому (подозреваемому), из представленных в суд материалов понять невозможно. Примеры действительного обоснования исключительности применения данной меры пресечения к несовершеннолетнему обвиняемому среди изученных материалов – единичны.

В качестве, безусловно, положительного примера, приведем ходатайство следователя и, особенно, итоговое решение суда в отношении обвиняемого С.

Формулируя итоговый вывод, суд, в частности отмечает,  что С. обвиняется в совершении преступления отнесенного к категории тяжких (ст. 111 ч. 1 УК РФ).  Из представленных в суд материалов усматривается, что несовершеннолетний обвиняемый С.  воспитывается в детском доме, характеризуется отрицательно, состоит на учете в инспекции ПДН, в отношении него неоднократно выносились постановления об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с недостижением возраста, с которого наступает уголовная ответственность, ранее неоднократно убегал из детского дома. Родители С. лишены родительских прав. Из детского дома поступило ходатайство об избрании в отношении несовершеннолетнего С. меры пресечения в виде заключения под стражу, поскольку они не могут обеспечить надлежащий присмотр за несовершеннолетним, законный представитель в судебном заседании поддержал указанное ходатайство.

При указанных обстоятельств, с учетом тяжести предъявленного обвинения, данных о личности С., отсутствия возможности отдачи под присмотр в порядке установленном ст. 105 УПК РФ, суд правильно пришел к выводу о том, что избрание иной, более мягкой, меры пресечения к обвиняемому С. является нецелесообразным43.

В изученных (нами) случаях ходатайства вносились в суд с согласия прокурора, или иного должностного лица прокуратуры, исполняющего обязанности (районного) прокурора, или заместителя районного прокурора, что соответствует требованиям закона.

В постановлении о возбуждении ходатайства, как правило, кратко излагалась суть деяния, совершенного обвиняемым (без ссылки на доказательства и их источники), с указанием формы вины, иногда на характер наступивших преступных последствий, указание на характер и размер вреда или ущерба, время (фактического и процессуального) задержания в порядке ст. 91-92 УПК, время привлечения в качестве обвиняемого, обстоятельства  характеризующие личность обвиняемого (наличие постоянного места жительства, работы, семьи, несовершеннолетних детей, наличие судимостей, привлечение к административной ответственности и т. п.). Излагались и основания для применения названной меры. Практически в 100% изученных материалов обязательно указывалось, что обвиняемый совершил особо тяжкое, тяжкое или преступление средней тяжести; в 69,4%  материалов в качестве основания для обоснования ходатайства были приведены все три основания, предусмотренные  ч. 1 ст. 97 УПК; в 25,7%  постановлений приводились два из оснований ч. 1 ст. 97 УПК;  на одно из указанных в ч. 1ст. 97 УПК оснований следственные органы сослались – в 4,8% случаев. При этом, формально изложив в ходатайстве все три основания ч. 1 ст. 97 УПК, следователи, нередко, не обосновывали в достаточной мере ни одного из них.

 Примером надлежащего обоснования  и мотивировки ходатайства следственных органов, на наш взгляд, может служить ходатайство следственных органов и итоговое решение суда в отношении обвиняемого С.

Так, в постановлении судьи Сормовского районного суда г. Н. Новгорода подробно приведены обстоятельства, предусмотренные  ст. 99 УПК, а именно: С. – 06 июля 1980 г. рождения, обвиняется в совершении умышленного тяжкого корыстного преступления (ст. 158 ч. 3 УК РФ),  имеет постоянное место жительства, среднее образование, холост, ранее не судим, не работает; указаны обстоятельства, предусмотренные ч. 1 ст. 108 УПК – С. обвиняется в совершении преступления, за которое предусмотрено наказание свыше 2-х лет лишения свободы, обоснованно, что по обстоятельствам дела избрание иной меры пресечения объективно невозможно; мотивированы обстоятельства  ч. 1 ст. 97 УПК: преступление является корыстным, а у С. отсутствует  постоянный источник дохода, он скрывался и был объявлен в розыск, что, в совокупности, дает суду основания полагать, что С. может скрыться от следствия и суда и продолжить преступную деятельность.44

Именно в системе названных и достаточно обоснованных обстоятельств, решение суда о применении в виде меры пресечения заключения под стражу можно признать и законным, и обоснованным.

Имеются также случаи, когда в постановлении (ходатайстве) следственных органов вообще приводились ходатайства, не указанные в ч. 1 ст. 97 УПК.

1.1. К примеру, в ходатайстве следователя прокуратуры Сормовского района г. Н. Новгорода в отношении обвиняемой несовершеннолетней У. (учащейся 10 класса вечерней школы), имеющей постоянное место жительства, ранее не судимой, – в качестве основания: приведены обстоятельства преступления (ст. 111 ч. 4 УК РФ), тяжесть преступления, необходимость установления истины по делу. Ни одно из оснований ч. 1 ст. 97 УПК в постановлении не приведено и не мотивировано. Вопрос о возможности применения к ней ст. 105 УПК, в нарушение требований ст. 423 УПК, следователем также не рассматривался45. Суд самостоятельно решил все эти вопросы и удовлетворил ходатайство.

Полагаем, нельзя признать законным и обоснованным и указание в ходатайстве следователя, а затем и в итоговом решении суда (в качестве надлежащего обоснования) на судимости, которые сняты или погашены в установленном законом порядке, ибо в итоге именно подобное указание может оказать воздействие (некоторую предрешенность) на внутреннее убеждение суда о реальной характеристике личности обвиняемого (подозреваемого).

1.1. К примеру, по материалу А-26 в качестве одного из «оснований»  для избрания меры пресечения  следователь указывает на то, что в 1997 г. обвиняемый С.  был осужден к 2 годам лишения свободы условно с испытательным сроком 1 год 6 месяцев.

Суд, несмотря на то, что названный материал разрешается в 2004 г., также ссылается на данное обстоятельство, обосновывая свое решение и удовлетворяя ходатайство следственных органов46.

В отдельных постановлениях обоснование того, что обвиняемый: скроется от следствия; будет заниматься преступной деятельностью; иным образом воспрепятствует производству по делу, носит характер, скорее, предположения следственных органов, чем в той или иной степени доказанные факты. Из постановления (ходатайства), представленного в суд следственными органами, нередко, трудно понять, какие конкретно обстоятельства указывают на то, что обвиняемый совершит именно те действия, на которые ссылаются в обоснование, внесенного ходатайства следователь и прокурор.

К примеру, подозреваемый Р. (ст. 105. ч. 1, ст. 30. ст. 105 ч. 2 п. «а» УК РФ). Обвинение настаивает на том, что он убил одного потерпевшего и покушался на жизнь другого. В качестве оснований для его заключения под стражу следователь прокуратуры приводит следующее: судимости погашены, подозреваемый нигде не работает, совершил особо тяжкое преступление, может скрыться и оказать физическое или психическое воздействие на потерпевшего (который, отметим, находится в  больнице). В судебном заседании прокурор дополнительно указал, что он может совершить новое преступление.

Суд,  удовлетворяя ходатайство, указывает, что ходатайство следственных органов законно и обоснованно и у суда есть достаточные основания  полагать, что обвиняемый причастен к совершению этого преступления, подозреваемый ранее судим (но судимости погашены),  не имеет постоянного места работы. В силу чего есть основания полагать, что он может продолжать заниматься преступной деятельностью, скрыться, оказать  физическое или психическое воздействие на потерпевшего.

При этом суд не принял во внимание, что, узнав от соседей о преступлении,  Р. добровольно явился в прокуратуру, заявил, что к преступлению никакого отношения не имеет и готов помочь следственным органам, что с потерпевшим у него неприязненные отношения, и он может оговорить его.

Не учел суд и позицию адвоката, указывающего на то, что обвинение по делу не предъявлено, что у подозреваемого есть постоянное место жительства,  семья  и дочь 4-х лет,  что фактически он работает, занимаясь частным извозом,  и содержит семью, что подозреваемый болен сахарным диабетом и уже во время задержания неоднократно нуждался в неотложной медицинской помощи.

Не учтено судом первой и кассационной инстанции, оставившим названное решение без изменения, и то, что в качестве единственного доказательства о возможной причастности Р. к преступлению, имеющегося в материалах, выступает протокол опознания Р. по фотографии  потерпевшим.