Идеи русского космизма и их проявление в искусстве

  Как уже было сказано, космисты уделяли значение творчеству в жизни человека. И конечно, мир искусства не мог не откликнуться на столь яркие идеи, которые взбудоражили культурный мир. Отклики "космических идей" можно найти и в литературе, и в музыке, и, конечно, в живописи. Примеров литературных произведений можно приводить бесконечное множество.Р.Бредбери, С.Лем, братья Стругацкие, и другие - все они писали о внеземных цивилизациях, сверхспособностях человека, его связи с космосом, природой, прошлым и будущим. Все они делали реальностью, и пусть лишь на страницах романов и рассказов, те дерзания, которые выдвигали мыслители-космисты.

  Среди композиторов можно  назвать А. Н. Скрябина, С. В. Рахманинова, С. Н. Василенко. Для их произведений  было свойственно чувство бесконечности, таинственной непостижимости бытия. Протяжные гармонии, дающие ощущение застывшего бескрайнего гудящего пространств, сочетаются со стремительными темпами, создающими ощущение полета, самоутверждения духа, а встречающиеся в конце произведений паузы, дают возможность домыслить образ, почувствовать его бесконечную перспективу. Любимый инструмент композиторов - хор, как символ соборной совокупности человечества во всех поколения, выраженной у религиозных космистов представлениями о Душе мира, Божественной Софии.

  В работах художников-космистов сливаются два мира – тонкий, невидимый, и плотный, физический. Соединяя форму с энергетическими качествами высшего мира, космисты воплощают образы, осязаемые ими благодаря внутреннему духовному зрению. 
 
Искусство художников, воплощавших в своем творчестве сложное и многогранное космическое мироощущение, расцвело в начале ХХ века. 

Одним из самых ярких представителем идей космизма является Н.К. Рерих. Художник считал особенно важным уделять внимание первожизни, ведь именно в ней кроется подлинное понимание мира. Ноосфера без знания прошлого - это ноосфера ошибок. Будущее он видит в синтезе древних знаний, гармонии земли и неба  с человеком, в соединении со стремлением вперед, в космос. Следование по механистическому пути, при отрицании значения духа, без одухотворенности, которую он видел в искусстве, религии и философии, такой путь Рерих считает тупиковым. Возвращению к первожизни  Рерих посвятил цикл картин о каменном веке и язычестве древних славян. На картинах "Веления неба" или "Знамения" вздымая руки к небесам, герои картин приобщаются к тайнам космической жизни. Сколько единения, сопричастности. Человек на картине не дикарь, не полузверь, а существо тонкой душевной организации, знающее то, что утеряно людьми, порабощенными механическим веком. Флоренский вторит мысли Рериха:"Человек везде и всегда был человеком, и только наша надменность придает ему в прошлом или в далеком прошлом обезьяноподобие. Не вижу изменений человека по существу, есть лишь изменение внешних форм жизни. Даже наоборот. Человек прошлого, далекого прошлого был человечнее и тоньше, чем более поздний, а главное - не в пример благороднее".

Глядя на картины Рериха, перестаешь сомневаться в том, что древние верили: и небо, и земля, и вода, - все живое, все откликается на состояние человека, который, в свою очередь, откликается на состояние природы. Сколько силы, небесной мощи на картине "Небесный бой"! Оно - небо - живое, оно дышит, движется, предостерегает. И как бы далеки мы не были от древнего мировоззрения и от самой природы, невозможно оставаться равнодушным, глядя на это буйство красоты.

 Даже там, где вроде бы  главным героем представляется  человек, есть место для одухотворения  природы. В картине "Заклятие" на переднем плане мы видим человека, главного героя. Но затем появляется присутствие чего-то еще. Там, на заднем плане, в просвете между гор, за человеком наблюдает Небо, без сомнения нечто одушевленное и полное энергии.

 Вообще, язычество импонировало  философам, их привлекала его нерасчлененность, слитность. Соловьев писал, что если и не признает язычество в смысле положительного откровения, то во всяком случае должен ставить его как идеал будущей религии. Так и Рериху не чужда была мисль о внесении язычества в исторический ход событий. И это в полной мере отражается в его живописи. Христианские святые на его полотнах как бы продолжают духовно-физическое общение с небом, столь характерное для язычества. На картине и "Прокопий Праведный за неведомых плавающих молится" огромную роль играет пейзаж. Святой будто слился в душевном порыве с этими бескрайними, спокойными и такими родными далями. Не остается сомнений, что он разговаривает с природой на одном языке.

 Рериха неоднократно упрекали  в измене христианству. Однако  он видел это как акт полнокровного исторического восприятия веры. Превыше всего он ценил драгоценное качество жизни с природой, которое так ценили космисты в противовес наступающей, чуждой механической цивилизации, подчеркивая, что в корне не верно называть последнюю языческой, ибо она стоит намного ниже язычества или какой-либо другой религии. Трудно разрешить вопрос измены вере, однако, глядя на полотно "Русская Пасха", невозможно поверить, что этот человек мог предать христианство. Как могущественен храм на фоне бездонного синего неба, не просто неба, а целой вселенной с такими живыми звездами. Храм воспринимается не как постройка, одна из многих, а как убежище, возможно последнее на Земле. Величественно вздымая купол, эта огромная обитель представляется целым микрокосмом, спасительно разверзшим свои врата, из которых струится всепоглощающий, очищающий свет. Создается впечатление, будто и стены не освещены огнями прихожан, а источают свет изнутри. Более того, как покровительственно смотрит на целое море прихожан Богоматерь, изображенная на фреске. Кажется вот-вот и она разведет руки в стороны, дабы объять всех и вся. И в этом безбрежном, неизведанном мире, где человек- всего лишь крупица, храм - его обитель.

   Рерих создает цикл картин "Святые", воплощая в нем идею единства Чарства Духа. Все части серии посвящены не отдельным почитаемым святым, а их Браству.

 Затем художник создает художественный ансамбль "Знамена Востока". Картины этого цикла посвящены Святым и пророкам разных религий. Таким образом, Братство православных святых расширяется до всемирного масштаба, обозначая идеи всемирного, всенародного единства в масштабах космоса. Центральным полотном ансамбля является картина "Матерь Мира", воплощение древних культов, где она жила как огонь, земля, солнце. В книге "Твердыня пламенная" Рерих поясняет, что Матерь Мира создала "племя Святых людей, не знающих ни земли, ни народности; поспешающим на крыльях духа на помощь, на сострадание, сотрудничество..." Надо полагать, что остальные картин серии "Знамена Востока" посвящены этому племени Святых людей. Образ Матери Мира - это так же лик космической Софии,т.е. женского начала, которое имеет силу "производить из себя твари". В образе Софии, встречающемся и в других рериховских произведениях, художник воплощает  веру в наступление эпохи Матери Мира и возлагает надежды на женщину в дальнейшем ходе развития истории. В периоды катаклизмов, бед, разрозненности именно женщина, терпеливая, испившая чашу страданий, должна стать выше всего.

 Рериха очень увлекала огненная  стихия. Это проявляется в таких работах, как "Илья-Пророк", "Мысли огненные" и "Зороастр". Огонь священный, всеочищающий, становится героем этих картин. Рерих говорил, что в какой бы обстановке мы ни увидели свет, наша душа все равно будет знать, что в нем мы увидим жизнедателя. Главное проявление огненной стихии - Солнце, имеющее столь большое значение для всех космистов.

 Главное, что видится в картинах  Рериха - всеединство, всеравенство, слияние  человека, природы и высших сил. От его работ веет силой  и спокойствием. Художник считал, что в искусстве скрыты нравственные и эстетические ценности, которые не должны забываться, и герои его картин неустанно борятся за это. Природа - не просто пейзаж. Это активный участник картины, что понятно хотя бы потому, сколько места на полотнах отведено ей, художник каждым мазком одушевляет ее, оживляет, рассказывает ее историю.

   Микалоюсь Чюрленис - литовский  художник и композитор, за свою короткую жизнь создал огромное количество произведений.  В своих картинах художник отображает мир реальный, но не земной, пытается зафиксировать сигналы, посылаемые Высшим разумом. Чюрлёнис чувствовал, что этот еще неизвестный мир не только совершеннее земного, но и более тонок, более могуч. Художник ощущал, что он создан из другой материи, что носители разума этого мира старше, могущественнее и мудрее землян и в чём­то могут определить судьбу человечества. И потому всё творчество Чюрлёниса¬художника – это неосознанная попытка зафиксировать их суперсложные, но чрезвычайно важные для нас сигналы, в форме, хотя бы отчасти понятной людям. Художник импровизировал, пытаясь своим творческим сознанием соединить этот загадочный мир с человеческим. Мир, который нельзя увидеть. Мир, который нельзя напрямую ощутить. Мир, который, конечно, можно выдать за фантазию.

   В картинах Чюрлёниса  нет ничего, что было бы подвластно  не только воле человека, но  и законам земной жизни. «Сотворение  мира», «Дружба», «Сказка королей»  и многие другие картины отражают  спокойное величие могучих неземных  сил. А человек даже не подозревает, что его мир созерцается другой жизнью. Неземные силы, олицетворённые в этих картинах, не предлагают человеку дружбу как равному, у них отношение к нему другое: так огонь дружит с мотыльком.

   На первый взгляд сюжет  и замысел серии картин под общим названием «Знаки Зодиака» прост и понятен, но однако, он полон символизма. Возможно, эта серия - попытка художника объяснить законы мироздания влиянием знаков Зодиака. Но знаки Зодиака лишь декорация восприятия художником неземного мира. Все нарисованные художником знаки Зодиака – это попытка связать изобразительными средствами земную жизнь с законами Космоса.

 Поиски контакта с Высшими  силами изображены на картине  «Жертва».  На переднем плане  мы видим очевидное:  в горах  человек развел жертвенный огонь. Присмотревшись, мы видим, что от костра поднимается два потока дыма, черный и белый, которые образуют крест, заключенный в светлое кольцо. Фигура человека маленькая, ее почти не видно, да и всё земное менее существенно по сравнению с таинственными потоками, символизирующими только частичное принятие жертвы (ведь один из потоков дыма черный).  Над костром возвышается ангел, не то парящий, не то стоящий на «звездном помосте». Кто это? Может быть, это ангел-хранитель, помогающий принять жертву, посредник между земным и неземным? 

 Вопрос истины – это вопрос, который стремится решить в  своей деятельности каждый, будь  то художник, поэт или философ. Свой взгляд на это имеет  и Чюрленис. В его картине «Истина»  из зелёного сумрака виднеется человекообразное существо, которое держит в руках ярко горящую свечу. Существо концентрирует свой взгляд на пламени свечи, к которому со всех сторон летят мотыльки. Бедные нежные создания, они через мгновение сгорят в пламени Истины, как уже до них сгорели тысячи других. Неотвратимо стремление к Истине, и неотвратима расплата, если соприкоснулся с её огненной сущностью.

  Ощущение присутствия чего-то  внеземного пронизывает множество  полотен мастера. Так, картина «Покой»  вовсе не вызывает такого ощущения. Это не гармоничный покой равновесия и не покой умиротворения. Это зловещий покой, в котором осознаётся присутствие наблюдателя, далёкого не только от покоя земного человека, но и от покоя духовного человека, отрешившегося от земной суеты. Это чужой, неземной покой. А сама картина – сигнал предостережения для земного человека о возможности вмешательства чужого мира в его судьбу. Даже появляются сомнения, что сыч, врезающийся в спокойную, но будто замершую перед бурей, гладь воды, это действительно камень, а не какое-то существо, неподвластное  земному. Оно затаилось, оно наблюдает.

  Схожее ощущение вызывает  картина «День» из цикла «Сутки».  Этот на первый взгляд спокойный  день, вызывает тревогу и ожидание  чего-то неведомого.  И вдруг, вглядевшись, замечаешь, что зеленые кусты – это чудовище, выползающее из-за горизонта благоденствия, а облака над ним – это его отражение, а может быть еще одно чудище?  Так можно жить день за днем и даже не замечать его, если оно не выползет больше, чем сейчас.

  Мыслью о новом мире, совершенном и гармоничном, проникнут цикл картин «Сотворение мира». В 13 листах цикла отражены представления о мире, формирующемся в борьбе двух начал — хаоса и порядка, тьмы и света, холода и тепла. Это мысли Чюрлениса о природе, человеке, эпохе, увлечение художника научными теориями о происхождении космоса, о его связях с Землей. Чюрленис стремится выразить мысль о едином порядке, объединяющем различные явления мира. Над пространством в утверждающем жесте вытягивается ладонь, внизу надпись по-польски: «Да будет!» Все это символизирует то разумное начало, которое кладётся в основу Вселенной.

    Новизна Чюрлёниса — это даже не его творческий полёт, а скорее иной взгляд, дар очевидности зазеркальной, сокрытой стороны сущего, которая завораживает зрителя, заставляя в обратной, не прямой перспективе, своего бытия слышать и слушать себя. В картине мира, созданной Чюрлёнисом, царит нераздельная гармония сопричастия света и тьмы, дня и ночи, неба и земли, деревьев и воды. Его картины можно рассматривать бесконечно долго и еще дольше пытаться понять и объяснить хотя бы самому их суть, однако все равно многое остается на каком-то подсознательном, неосознанном уровне сознания, уровне чувственном, интуитивном.

   Большой вклад в становление  и развитие космизма как художественного направления сделали участники творческого объединения «Амаравелла». В его состав входили А.П. Сардан, Б.А. Смирнов-Русецкий, В.Н. Пшецкая и др. Название этого объединения можно перевести с санскрита как «обитель бессмертия», «ростки бессмертия». В своем манивесте художники заявляли, что их творчество, интуитивное по преимуществу, направлено на раскрытие различных аспектов космоса – в человеческих обликах, в пейзаже и в отражении абстрактных образов внутреннего мира.  Восприятие их картин должно идти не путем рассудочно-формального анализа, а путем «вчувствования» и внутреннего сопереживания, только тогда их мысль будет достигнута. Их, как и других мастеров, выражавших идеи космизма в своих полотнах, - это путь к постижению новой Красоты, красоты Космоса как мировой гармонии. Художники «Амаравеллы» говорили, что картина должна говорить с человеком, как личность с личностью, равный с равным.

Они воспевали идею о синтезе двух мирообразующих констант Космоса – звука и света. Звук изображался на полотнах ритмом форм и линий; свет всегда был связан с цветом.