Природа нравственных отношений

Именно этими  качествами "естественного", "неиспорченного" цивилизацией человека восхищались  европейцы, сталкиваясь с племенами, живущими по законам родового общества.

Однако как раз  все эти привлекательные с  точки зрения цивилизованного человека содержательные характеристики нравственной культуры первобытного общества она  в последующие эпохи утрачивает.

Перед исследователем процессов культурно-исторического  развития общества это ставит проблему - как оценивать эту утрату? Не означает ли это, что социальный прогресс, становление и развитие цивилизованного  общества достигаются слишком дорогой  ценой, приводя к нравственному  упадку и регрессу?

Ибо эпоха разложения родового общества и становления  классового с нравственной точки  зрения выглядит как катастрофический упадок нравов, когда на смену одномерной и непротиворечивой, однозначной  коллективистской нравственности приходят "самые низменные побуждения - вульгарная жадность, грубая страсть  к наслаждениям, грязная скаредность, корыстное стремление к грабежу  общего достояния".

"Самые гнусные  средства - воровство, насилие, коварство,  измена - подтачивают старое родовое  общество и приводят его к  гибели" (Ф. Энгельс).

Конечно, исторически  переходные периоды всегда сопровождались падением нравов и моральным хаосом. Но в данном случае проблема выглядит гораздо глубже - можно ли считать  моральную культуру классового общества более совершенной и развитой, нежели то состояние непосредственного  коллективизма и уравнительного равенства, когда нравы исчерпывают  все содержание морали, выступая в  качестве непреложных, не требующих  самостоятельной осмысленной мотивации  требований?

И в чем тогда  заключается пресловутый социальный прогресс, если он не сопровождается совершенствованием нравственной культуры человека и общества? А если сопровождается, то в чем  тогда состоит это нравственное совершенствование?

Рассмотрение этих вопросов предполагает обращение ко всей истории развития нравственной культуры, но некоторые существенные моменты этого развития можно  видеть уже на материале разложения родового строя и становления  классового общества.

Разумеется, нет  никаких оснований идеализировать нравственность первобытного общества, выраставшую из суровых условий  жизни человека, который еще только пытается вырваться из полудикого, полуживотного состояния.

Непосредственный  коллективизм и уравнительное равенство  составляли в такой же мере силу и величие родовой нравственности, в какой ее слабость и ограниченность. Первое проявлялось в отсутствии господства и подчинения, социального  угнетения и неравенства, что  обеспечивало непротиворечивость и  однозначность нравственных установлений, неразделенность для индивида его  обязанностей и прав, его прямодушие и открытость, силу характера и  храбрость.

В то же время такой  уклад был однозначно задан объективными условиями существования родовой  общины. Общеобязательность, простота и сила нравственных установлений базировались на полной слитности индивида с общиной, на отсутствии личностного самосознания и способности к сознательному  нравственному выбору.

Индивид выступает  здесь носителем коллективистских нравов по необходимости, а не в результате борьбы мотивов, преодоления искушений  и соблазнов и сознательного  выбора своей нравственной позиции.

Система традиционного  регулирования поведения не требует  и не предполагает такой способности, и ее дисциплина носит безотчетно-принудительный характер, когда общий коллективный интерес реализуется в силу единственно  возможной необходимости поведения.

Обычаи и традиции являются мощным средством воспроизведения  прошлого социального опыта, утверждения  уже сложившихся отношений, но именно в силу этого они препятствуют появлению ростков нового и тормозят общественное развитие.

Формирующееся в  рамках родового строя представление  о ценности человеческой жизни оказывается  еще очень слабым, легко сочетается с дикими и жестокими суевериями, косными обычаями и вообще распространяется только на представителей своей общности. Сами обычаи и традиции носят локально-замкнутый  характер, распространяясь только на "своих", почему для благоприятных  отношений с "чужими" так важны  оказываются обычаи усыновления, побратимства, нахождения общего предка среди животных или явлений природы.

Это означает, что  составляющие сущность развитой морали представления о ценности человеческой жизни, хотя и зарождаются в родовом  обществе, могут получить свое подлинное  развитие только в преодолении зависимости  индивидов от принадлежности и подчиненности  родовой общности. "Власть первобытной  общности должна была быть сломлена, - и она была сломлена" (Ф. Энгельс).

Все это означает, что переход к классовому обществу не только в социальном, но и нравственном отношении был гигантским шагом  вперед. Ибо он вырвал индивида из абсолютной зависимости от коллектива, индивидуализировал социальное бытие, а тем самым  и сознание человека, заложил основу для формирования личностного сознания с его способностью к самоанализу, самооценке, выбору.

Этот переход  создал предпосылки для осознания  ценности человека независимо от его  родовой, а позднее - национальной, сословной  и классовой принадлежности, для  представления о моральном равенстве  всех людей, лежащем в основании  современной моральной культуры.

Поэтому, хотя и  можно восхищаться нравственной чистотой, простодушием и наивной  доверчивостью первобытного человека, его бескорыстием и самоотверженностью, столь трудными для современного человека, следует признать, что они есть результат незрелых социальных отношений и неразвитого, неискушенного сознания.

Здесь уместны слова  Гегеля о том, что "невинность еще  не есть добродетель". Чтобы стать  таковой, она должна пройти через  горнило испытаний, через искушения  и соблазны, постижение всех выпадающих на долю человека трудностей и стать  результатом сознательного и  свободного выбора.

Для полноты картины  можно отметить, что вследствие господства в первобытном обществе дисциплины безотчетно-принудительного следования обычаям и традициям, отсутствия личностного начала с его сознательным моральным выбором некоторые  исследователи вообще ставят под  сомнение существование морали в  этом обществе. Ее возникновение они  относят к периоду разложения родового строя и выделения индивида из первобытной общности, когда он осознает свое отличие от коллектива и перед ним встает выбор стиля  поведения.

С этой точки зрения поведение под воздействием непреложной  силы обычаев, традиций и давления коллектива не может считаться моральным.

Другие же исследователи, которые делают упор не на характер мотивации поведения первобытного человека, а на факт наличия определенного  порядка и дисциплины, регламентирующей жизнедеятельность родоплеменной  общности, но несводимой к природным  факторам, утверждают, что нравственность возникает вместе с человеческим обществом.

Истина, по-видимому, лежит посередине, и полнее всего  она выражена в позиции А. И. Титаренко. Он согласен, что особенностью зрелой нравственности являются наличие развитой личностной мотивации и способность  сознательного выбора, которые отсутствуют  в поведении по логике обычая. Однако становление морали предполагает совершенствование  не только ее ценностного содержания, но и способов ее осуществления, вследствие чего, полагает он, некорректно некритически переносить характеристики развитых способов нравственной регуляции на ее исторически  низшую, исходную, ступень.

Поэтому, считает  он, морали в первобытном обществе действительно не существует в качестве идеального долженствования общественного  сознания, совокупности идеальных норм, противостоящих реальному поведению. Но это именно потому, что в силу социальной незрелости общества мораль исчерпывается здесь совокупностью  нравов, обычаев и традиций, совпадает  с ними.

Система запретов, обычаев и традиций, управляющая  жизнью первобытного коллектива, является поэтому подлинным фундаментом  нравственности, и лишь с разложением  патриархальных, общинных форм жизни  она превращается во второстепенный и вспомогательный регулятор.

 

 

 

 

Вывод

Социально-историческая этика рассматривает нравственность как продукт общественного развития, корни которого уходят в общественные потребности и интересы. Она видит  призвание морали в регулировании  общественных отношений и поведения  людей в процессе их коллективной жизнедеятельности в условиях постепенной  дифференциации общества и усложнения человеческих взаимоотношений.

Нравственные установления, запреты, обычаи и традиции, составляющие содержание нравственной культуры первобытного общества изначально выражают интересы коллективной общности. Они выступают  поэтому важнейшим средством  сохранения, сплочения и развития первобытного коллектива, где зарождаются  первые представления об особенной, неприродной ценности человеческой жизни, распространяемые первоначально  только на членов собственной общности.

С развитием общества развивается и нравственность, приобретающая  все более сложную структуру  и содержание, а также предполагающая выработку новой формы человеческой индивидуальности - самостоятельной  личности, способной не просто следовать  принудительной силе обычаев и традиций, а руководствоваться собственными мотивами поведения.

Дифференциация  общества и индивидуализация социального  бытия человека требуют согласования индивидуальных и общественных интересов. Индивидуальные интересы, выражающие непосредственные жизненно необходимые  потребности людей, усваиваются  ими гораздо легче и быстрее, нежели общественные интересы, и поэтому  проще превращаются в побудительные  мотивы поведения. Общий интерес  имеет более отдаленный и перспективный  характер и не дается индивиду непосредственно.

Мораль поэтому  выступает как проявление общественной воли, выражающей общий, общественный интерес, направленный на поддержание  целостности общественной жизни  и взаимное согласование интересов  составляющих общество индивидов. В  этом своем качестве она выступает  как важнейшее средство прогрессивного развития общества и духовного совершенствования  человека.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список литературы

1. Дарвин Ч. Происхождение  видов путём естественного отбора.- Спб.: "Наука", 1991

2. Кривогуз И.М. Политология: Учеб. для студ. высш.учеб.заведений.- М.: ВЛАДОС, 2003.

3.  Дробницкий О.Г. Моральное сознание и его структура // Вопросы философии, 1972

4. Сэв Л. Марксизм и теория личности

5. Фрейд З. «Психология масс и анализ человеческого „Я“» (1921)