Философская концепция сверхчеловека

В России начало отсчета  серьезных научных дискуссий  вокруг ницшевской идеи сверхчеловека обычно относят к 1892 году - времени выхода в свет очерка В.Преображенского "Фридрих Ницше: критика морали альтруизма", первого специального исследования творчества немецкого мыслителя.

Даже в дореволюционной  России рецензия западной мысли шла  с опозданием на 10-15 лет. [Полный перевод "Так говорил Заратустра" (1883-1884, появилось в печати в 1884) - первых книг Ницше, завоевавших популярность в России, - были опубликованы соответственно в 1899 и 1898 годах]. В России того времени  существовала жесткая церковная  цензура, сыгравшая главную роль в относительно позднем знакомстве отечественных читателей с Ницше. Как отмечает А.Лаврова: "Такому редкому по своей страстности и откровенности богохульнику, каким был Ницше, пришлось испытать и эту специфически российскую форму тирании".¹⁴ Немецкие тексты философа были малодоступны из-за запретов цензуры. Когда же стали появляться первые частичные, а затем и полные переводы произведений мыслителя, отдельные крамольные мысли просто изымались из текстов или же заменялись на "более подходящие", по мнению цензора. Следствием такого положения дел неминуемо являлось нарушение предусмотренной автором композиции, а, следовательно, искажался и сам смысл произведения. При этом все странности и разночтения приписывались душевной болезни философа. Широкая же публика не сомневалась в том, что читает "подлинного" Ницше.

И все же последняя декада XIX века - конец инкубационного периода: Ницше читают, о нем много пишут. Количество публикаций. Содержащих критическое  осмысление концепции немецкого  мыслителя, а также переводов  его работы возрастало стремительно. Уже к концу первой декады ХХ века в России насчитывалось более  ста статей и монографий, посвященных  творчеству немецкого философа, большинство  из них посвящались работе «Так говорил  Заратустра». В то время не было другой страны, - помимо, разумеется, Германии, - где Ницше был так известен и обсуждаем, как в России.

Дебют Ф.Ницше в России пришелся на время, когда наиболее распространенные у нас в минувшем столетии философские доктрины - антигегельянский позитивизм и материализм шестидесятых годов XIX века, а также народничество семидесятых, утратили свою интеллектуальную привлекательность. Марксизм только еще начинал завоевывать сторонников среди отечественной интеллигенции. Таким образом, никакого доминирующего идеологического направления в России тех лет выделить практически невозможно. Между тем становилось все более очевидным нарождение новой философской мысли, ломавшей установленные позитивистами и рационалистами узкие моралистические рамки, которые считались единственно подходящими для "прогрессивной и критической мысли". Такая переориентация взглядов русской интеллигенции не была вызвана каким-нибудь единичным событием или появлением одной выдающейся личности. "У людей открывались глаза на вещи доселе от них скрытые. Молодежь стали очаровывать цвет, звук и мистические интуиции, утраченные предшествующими поколениями. Сыновья стали открывать ценности, отброшенные их отцами. Старая крепость российского позитивизма начала рушиться под натиском молодых поэтов, критиков, художников, философов и богословов"¹⁵. В идейно разреженной атмосфере эпохи возник спрос на яркую, сильную, влиятельную идеологию и философию. 

Эволюция восприятия концепции  Ф. Ницше о сверхчеловеке в  России прошла ряд этапов, которые  можно обозначить как "ознакомительный", "вольной интерпретации", "опосредованного  влияния" и "возвращения". Эти  периоды различаются главным  образом смысловыми акцентами интерпретации  учения немецкого мыслителя. Говоря о хронологической последовательности этих периодов, важно иметь в виду, что определенные истолкования ницшевской концепции порой сосуществовали параллельно. Так, В.Брюсов, на всех этапах своего творческого пути оставался верен художественному эстетизму, в то время как А.Шестов был поглощен религиозно-метафизической проблематикой, а А.Луначарский – культурологическими..

Первый этап (ознакомительный) относится к девяностым годам XIX века. Для этого времени характерны острые дискуссии о нравственной природе ницшеанства, полемическое обсуждение моральных, эстетических, психологических  проблем. Знакомство отечественного читателя с концепцией Ницше о сверхчеловеке  состоялось, главным образом, посредством пересказа содержания его книги в критическом изложении на страницах толстых журналов и газет. Особую известность в эти годы получили оценки философии Ницше, высказанные в работах В.Преображенского, Н.Михайловского, Вл.Соловьева, Н.Федорова, Л.Лопатина, Н.Грота, В.Чуйко, А.Волынского. К данному периоду относятся первые публикации на русском языке переводных исследований по философии Ницше - монографий  Ф.Риля (1897), Г.Зиммеля (1899). А.Лихтенберже (1899).

Первым наиболее серьезным  разбором философской концепции  Ницше стала статья В.Преображенского "Фридрих Ницше: критика морали альтруизма" (1892). Преображенский, будучи решительным противником как буржуазного строя жизни и мысли, при котором творческая воля скована незыблемым укладом традиционного образа жизни, так и социалистических тенденций с их идеалом общего, регламентированного благополучия, обратился к учению Ницше, видя в нем реальный путь преодоления мещанской косности и социалистической нивелировки жизни. Он, вслед за Ницше, критиковал моральные заповеди современного общества, в котором, по его мнению, господствовала порожденная христианством этика альтруизма, ставящая во главу угла утилитарный принцип полезности и счастья как отсутствия страдания и, вследствие этого, ведущая к обезличиванию, устранению индивидуального начала в человеке. Единственный путь выхода из регрессивного движения к культурному краху современной эпохи Преображенский, как и его учитель, видел в переоценке нынешних идеалов, провозглашении новых "скрижалей ценностей", возвышении и облагораживании человека. Главную заслугу философа исследователь видел в том, что тот впервые в науке о нравственности поднял саму проблему морали, возвысившись для этого над всеми исторически преходящими нравственными оценками и воззрениями, перейдя по ту сторону Добра и Зла. Преображенский подчеркивал, что Ницше по-новому взглянул на нравственность, увидев в ней относительную ценность. "Нравственность имеет только относительную ценность, а не абсолютную ценность. Относительная ценность нравственности измеряется упадком или взлетом жизни"¹⁶.

Очерк Преображенского положил  начало дискуссии, развернувшейся на страницах  ряда солидных периодических изданий. В числе наиболее значимых работ  этого периода - статья маститого  ученого, главы Московского Психологического общества, основателя российского философского журнала "Вопросы философии и  психологии", - Н.Грота "Нравственные идеалы нашего времени" (1893), противопоставившего антихристианский индивидуализм Ф.Ницше христианскому альтруизму. Грот решительно отвергал концепцию Ницше - "сверхчеловека", видя в ней "разрушение христианского религиозно-нравственного миросозерцания, во имя торжества позитивного и прогрессивно-научного", и противопоставлял ей учение Л.Толстого, утверждающее "торжество христианских начал жизни"¹⁷. Отметив, с одной стороны, близость столь духовно далеких друг от друга мыслителей, выраженную в обоюдном стремлении "создать свободную и самодовлеющую личность и на этой почве новое общество и человечество". Грот, однако, указывал на их принципиальное расхождение в выборе путей осуществления общего идеала. Пути эти он кратко, но емко обозначил формулами: "Чем больше зла, тем больше добра", - для Ницше и "Чем меньше зла, тем больше добра", - для Л.Толстого. Очерк Грота стал первым в цикле работ, посвященных сопоставлению философских концепций Толстого и Ницше.

Сложна и неоднозначна интерпретация философии Ницше  Вл.Соловьевым - центральной фигурой в русской философии. Соловьев считал концепцию сверхчеловека наиболее важной проблемой в творчестве Ницше. Однако принимая саму идею сверхчеловека, подчеркивая важность раскрытия проблемы сверхчеловеческого начала, он принципиально иначе видел суть вопроса: сверхчеловеку Ницше (понятому Соловьевым как прообраз Антихриста) российский философ противопоставил Богочеловека Иисуса Христа. В ницшеанской идее сверхчеловека он видел величайшую опасность, грозящую христианской культуре. Отношение Соловьева к Ницше было весьма настороженным¹⁸.

Неожиданно благосклонное  признание концепция Ницше о  сверхчеловеке получила в статьях  ведущего теоретика народничества - Н.Михайловского, одним из первых отечественных литераторов воспринявшего Ницше прежде всего как социального мыслителя и философа истории, идеи которого представляли позитивную ценность для развития субъективного метода в этике и социологии. Особое внимание при изучении взглядов Ницше Михайловский уделил  тезису о безусловной ценности волевой деятельности человека. Однако, приветствуя воззрения философа на роль личности в истории, Михайловский серьезно расходится с Ницше по вопросам, касавшимся устройства и переустройства современного общества.

И все же очевидно, что  первоначальное (примерно с 1895 по 1899-1900 годы) отношение российских интеллектуалов к концепции Ницше можно охарактеризовать как резкое отрицание роли его  учения, в котором традиционно  усматривали симптом и отражение  кризисных тенденций, присущих европейской  культуре. Если обратиться к критическим  статьям, откликам и рецензиям последней  декады прошлого века, посвященным  сочинениям Ницше, бросается в глаза  тот факт, что практически все  авторы, независимо от конкретного  отношения к его идеям - враждебного  или, напротив, сочувственного, - говорили о негативных аспектах ницшеанства. Так в последние годы уходящего  века был создан устойчивый образ  Ницше - декадента, имморалиста, ниспровергателя идеалов, сторонника рабства и крепостного права, безбожника и проповедника зла. А термин "ницшеанец", крайне популярный в России с конца прошлого века, носил преимущественно негативный характер.

Второй этап (вольной интерпретации  концепции Ницше) охватывает первую четверть ХХ века. Рубеж столетий - пик  популярности философии Ницше в  России. В 1900 году опубликовали первое собрание его сочинений на русском  языке под общей редакций А.Введенского (Собр. соч.: В 8 т. М., 1900; 2-е изд.: в 9 т. 1902-1903). Учение Ницше, наряду с философией Вл.Соловьева, оказало катализирующее воздействие на деятелей Русского духовного ренессанса. В центре внимания оказались философские, религиозные, экзистенциальные и историко-культурные вопросы. Это было время выхода в свет отечественных монографий, содержащих всесторонний анализ философии Ницше: "Философия Ф.Ницше: критический очерк" кн. Е.Трубецкого (М., 1904). "Философия Ницше и его произведения" В.Битнера (СПб., 1904). Появились серьезные исследования, главной темой которых стало сопоставление концепции Ф.Ницше с творчеством известных российских мыслителей, главным образом, Ф.Достоевского и Л.Толстого. Данной теме посвящены труды Л.Шестова, Д.Мережковского, В.Иванова. Публиковалось значительное число художественных произведений (М.Арцыбашев, А.Вербицкая, М.Горький), в которых главными героями были ницшеанцы.

Одной из черт российского  духовного возрождения, отличавшей его от традиционного русского идеализма, является принятие и творческое переосмысление идеи Ницше. О значении концепции  Ницще в жизни нового поколения отечественных интеллектуалов красноречиво свидетельствуют воспоминания очевидцев-современников: "В эту зиму все читали "Так говорил Заратустра"" - писала Л.Менделеева-Блок о 1901 годе.¹⁹ "Фридрих Ницше, ниспровергатель кумиров, стоит в дверях нового века. Недавние тоскливые декаденты превращаются в ницшеанцев анархистов, революционеров духа", - констатировал К.Мочульский; "Ницше - настоящий бог молодежи того десятилетия", - утверждал А.Бенуа.²⁰ Н.Бердяев, один из главных героев умственной жизни на рубеже столетий, писал: "Это была эпоха пробуждения самостоятельной философской мысли, расцвет поэзии и обострение эстетической чувствительности, религиозного беспокойства и искания, интереса к мистике и оккультизму. Появились новые души, были открыты новые источники творческой жизни"

Если позитивное отношение  небольшой части отечественной  интеллигенции к учению Ницше  в 1890-х годах встречалось весьма нечасто, то уже на рубеже веков высокая  оценка и признание работ мыслителя  стали преобладающими. Учение Ницше  стало средством раскрепощения  индивидуальности, помогавшим человеку познать самого себя в античном смысле этого слова, решить, кто он есть и каково его место в мире. Русские  философы-неоидеалисты обратились к учению Ницше как миросозерцанию, в основе которого лежала вера в абсолютные ценности духа и в необходимость борьбы за них.

Творчество Ницше оказало  решающее воздействие на С.Франка - крупнейшего отечественного метафизика, представителя религиозной философии всеединства. Уже став именитым мыслителем, Франк в мемуарах описал историю своего обращения к идеям Ницше: "Зимой 1901-1902 гг. мне случайно попала в руки книга Ницше "Так говорил Заратустра"... С этого момента я почувствовал реальность духа, реальность глубины в собственной душе - и без каких-либо особых решений моя внутренняя судьба определилась. Я стал "идеалистом", не в кантианском смысле, а идеалистом-метафизиком, носителем некоего духовного опыта, открывшего доступ к незримой внутренней реальности бытия"²¹.

С.Франк - автор нашумевшей работы "Ф.Ницше и этика "любви к дальнему"" (1902), вошедшей в знаменитый сборник "Проблемы идеализма". Она была первым серьезным философским сочинением двадцатипятилетнего мыслителя. Основную цель своей статьи он определял так: "...характеристика учения Ницше как этического идеализма". Из сочинений немецкого философа Франк сделал казавшийся парпадоксальным многим из его современников вывод о том, что учение Ницше представляет собой не что иное, как "нравственный кодекс жизни героя, впервые написанное евангелие для людей творчества и борьбы", "этику активного героизма".²²

Главной заслугой Ницше российский мыслитель считал выработку новой  этической системы, в основе которой  лежит принцип "любви к вещам  и призракам" - впервые выделенный германским философом вид нравственного  чувства, равноудаленный, по мысли Франка, как от эгоизма, так и от альтруизма, и по своему этическому значению претендующий на большую ценность, нежели любовь к людям. (Франк взял понятие "любовь к призракам" из знаменитого изречения Заратустры: "Выше, чем любовь к ближнему, стоит любовь к дальней и грядущему; еще выше, чем любовь к человеку, ценю я любовь к вещам и призракам". Речь идет о любви к отвлеченным ценностям - истине, справедливости, свободе, религиозному или нравственному идеалу, красоте, чести.)