Эстетический феномен науки

Эстетический  феномен науки

Нейлоновый век и век  освоения Космоса! Атомный век и  век кибернетики! Век лазеров  и полимеров! Век компьютеров  и телевидения! Много громких  и пышных эпитетов получило XX столетие, но все их объемлет короткое и чрезвычайно емкое слово – НАУКА!

Научные достижения, предшествующих эпох не идут ни в какое сравнение  с теми поистине изумительными свершениями  человеческого разума, свидетелями  и современниками которых мы являемся. Научное развитие современности  достигло беспрецедентных масштабов  в истории человеческой цивилизации. И хотя развитие науки всегда шло  по экспоненте, XX век уже по числу выдающихся, эпохальных открытий оставил далеко позади все предшествующие столетия – вместе взятые. Научные достижения последних десятилетий способствовали превращению науки в ценнейший компонент мировой культуры и один из важнейших факторов самого культурного прогресса.

Современная наука – это  поистине рецепт жизни. Она не только обеспечивает человечество достоверными знаниями об оптимальных способах получения всех видов продуктов и материалов, сырья и энергии, совершенствует все средства связи и сообщения, сокращает расходы и время, труд и затраты, не только совершенствует всю технологию и организацию всех отраслей современного производства, улучшает социальную структуру общества, она улучшает быт и сохраняет здоровье, способствует физическому и духовному развитию человека, облагораживает личность. Наука участвует в той или иной степени во всех видах творчества, обслуживает все виды материальной и духовной деятельности людей, плодами которой пользуются все члены общества.

Научные достижения оказывают  воздействие на все сферы бытия  и сознания – от материального  производства до самых утонченных видов  духовной деятельности. И уже в  силу того факта, что наука – это  средство получения и накопления, форма сохранения и переработки, воспроизводства, обогащения, передачи и распространения информации, притом информации всеобъемлющей по своему содержанию и исключительно ценной по значению и характеру, – уже  этот факт предопределяет воздействие  науки на весь процесс общественного  развития. Разумеется, характер этого  воздействия и его социальные последствия далеко не однозначны, они обусловливаются конкретно-историческими  условиями, в которых функционирует  наука, уровнем цивилизованности данного  общества, особенностями социального  организма.

Однако развитие науки  – это важная, но не единственная ветвь культурного прогресса. Другой, не менее важной, является развитие его гуманитарной ветви, эстетической культуры и его ядра – искусства, в первую очередь.

Искусство – самая многоплановая  характеристика общества: здесь вся  его биография, его анамнез и  эпикриз, обвинительное заключение и аттестат его социальной зрелости. Но искусство – не только портрет, но и автопортрет данного общества. Физиономия этого общества, его самочувствие отражаются не только искусством, но и  в самом искусстве, свет и тени общественной жизни сказываются  на состоянии искусства, на эффективности  его влияния, на художественных достоинствах его „продукции” и соответствующем  отношении его адресата – самого общества. Искусство сегодня –  барометр, чутко реагирующий на все  изменения в политической, нравственной, духовной атмосфере общества.

Поскольку характер развития науки и искусства в каждую эпоху детерминируется в конечном итоге социальными факторами, отражающими  особенности этой эпохи, сциентистский  характер нынешнего столетия, несомненно, сказывается и на современном  искусстве, как и на всей эстетической культуре в целом.

Действительно, наука воздействует и на факторы, обусловливающие состояние  и развитие искусства и определяющие самые различные его параметры. Наука воздействует и на самое искусство, причем на самые различные его компоненты, стороны, аспекты – на самый процесс художественного творчества, на его субъекта – художника, на продукты этого творчества, влияя таким образом (косвенно либо непосредственно) на его содержание и формы, направление, масштабы и даже темпы развития, определяя, в известной мере, его эффективность, его социальную значимость.

Прежде всего, создавая „вторую  природу”, воздействуя на общественное бытие и, в первую очередь, на общественную практику, наука тем самым воздействует на самые основы развития искусства. Преобразуя окружающий мир, оказывая многоплановое  влияние на самого человека, наука  воздействует и на объект искусства. Наука, далее, вооружает художника  новейшими и достовернейшими знаниями о мире, обществе, о себе самом, воздействуя на его духовный мир, определяя всю философию его жизни и творчества. Наука воздействует не только на характер и содержание творчества, не только на его формы, но и направление его развития, на количественные и качественные характеристики, формы и средства тиражирования, распространения и восприятия, на эффективность воздействия ху дожественных произведений, на способах их хранения и репродукции.

Применение новейших научно-технических  средств в сфере художественного творчества, несомненно, влияет на направления развития современного искусства, масштабы и темпы его тиражирования, оно влияет на трансформацию традиционных видов искусств и способствует увеличению их (видов) числа, оно, наконец, определяет удельный вес каждого из этих видов и их соотношение в художественной культуре современности. В этой связи первостепенное значение имеет воздействие науки на материально-техническую базу искусства, что особенно наглядно в таких его областях как кино, телевидение и т.п., самое существование которых было бы невозможно без известных достижений науки. Значительное влияние в этом отношении оказывают научно-технические достижения и на сценическое искусство, архитектуру, живопись и т.д.

Применение современных  средств тиражирования, трансляции, репродукции, транспортировки и  т.д. радикальным образом изменяет параметры воздействия искусства. Это выражается прежде всего в почти беспредельном расширении границ его воздействия, поскольку аудиторией для большинства видов искусства становится практически все население цивилизованного мира. Это выражается также в неизмеримом увеличении оперативности современного искусства, поскольку его восприятие может быть осуществлено в самый момент его трансляции, воспроизведения, воплощения исполнителем – опять-таки той же многомиллионной аудиторией во всех уголках планеты. Причем сказанное относится не только к новым, но и к традиционным видам искусства, как, например, театральное искусство. Современные научно-технические средства увеличивают не только аудиторию и оперативность искусства, но и самую жизнь художественных произведений при помощи новейших способов кодирования, консервации, средств реставрации и хранения информации.

Уже изменение количественных параметров функционирования современного искусства влечет за собой существенные качественные изменения его характеристик. Искусство, охватывающее своим воздействием сотни миллионов, подлинно массовое искусство превращается в огромную социальную силу. Искусство в наши дни – это уже не обитель  избранных, приют отдохновения для  эстетствующих аристократов духа; это  не сфера развлечений отдельных  социальных слоев, а важный фактор жизнедеятельности  всего социального организма.

Таким образом, многоплановое  воздействие науки на художественное творчество сказывается не только на содержании, характере и формах современного искусства, но и на его роли, его значении в жизни общества. Более того, воздействие науки будет определять, в известной мере, и будущее искусства, его исторические судьбы. Точнее говоря, речь идет не просто о воздействии науки на искусство, а об их взаимодействии, ибо, естественно, влияя определенным образом на все структуры социальной жизни, искусство не оставляет своим вниманием и столь важную сферу как наука.

Проблема взаимоотношений  науки и искусства – традиционный объект философского анализа, неизменно  требующий своего переосмысления в  свете нового исторического опыта. Принимая все новые ракурсы и  оттенки, она как бы возникает  всякий раз заново, получая новое  звучание, соответствующее конкретно-историческим условиям, оставаясь одной из извечных проблем в истории философской мысли, ибо актуальность составляет ее атрибут, ее органическое свойство. Но при этом она неизменно остается исключительно многогранной проблемой, требующей всестороннего анализа разнообразными инструментами исследования.

Проблема эта включает широкий спектр взаимосвязанных  вопросов – о взаимном воздействии  науки и искусства, об их общности и различиях, каждый из которых оказывается  в неразрывной связи с множеством более частных проблем. В силу этого она выступает то как  проблема соотношения различных  видов творчества, форм мышления, форм отражения действительности (таких  как эмоциональное и рациональное, образное и понятийное, художественное и теоретическое и т.д.), что  проявляется в соответствующих  тра дициях, течениях, школах; то в более широком аспекте – как проблема соотношения двух сфер культуры, или, в иной формулировке, как соотношение двух культур (технической и гуманистической).

Проблема соотношения  между искусством и наукой не исчерпывается  рассмотрением вопроса об их связи, определением степени или характера  этой связи (воздействие, взаимодействие, тождество и т.п.). Связь эта  – одна из сторон сложного диалектического  соотношения, ибо общность науки  и искусства неразрывно связана  с их различием, их спецификой и изучение одной из сторон оказывается неполноценным. Общность здесь проявляется в  различии, а последнее таится в  самом единстве, соответственно чему исследование проблемы общности и единства между наукой и искусством требует  диалектического подхода, диалектического  анализа и оценки. И осуществляемое на этой основе выявление специфики  каждого вида творчества и позволяет  установить их действительное соотношение, их подлинные связи и различия, возможную эволюцию этого соотношения  и его неизбежные результаты.

Сложность и многогранность рассматриваемой проблемы предполагает множество разнообразных аспектов анализа каждой из ее составляющих – генетического, социологического, гносеологического, логического и  т.д. Естественно, что представители  различных классов и эпох давали различную постановку и решение  данной проблемы, да и сам подход к ней, выбор ее отдельных аспектов и т.п. отличается значительным разнообразием. Однако при всех отличиях, диктуемых объективными конкретно-историческими условиями и субъективными факторами, определяющими позиции отдельных исследователей, анализ проблемы неизбежно требует рассмотрения следующих вопросов: какова относительная ценность науки и искусства как форм постижения и преобразования действительности; каково их реальное соотношение, каковы перспективы, возможные или неизбежные как результат либо данного определенного их соотношения, либо эволюции культуры вообще?

На каждый из этих вопросов можно найти не только различные, но и диаметрально противоположные  ответы, причем не только у представителей различных эпох, но и у современников. Интересно отметить также, что противоположные  воззрения и оценки можно встретить  как у деятелей науки, так и  у творцов художественной культуры, хотя разногласия между представителями  двух сфер культуры прослеживаются на протяжении всей истории, в то время  как противоречия между представителями  одной из сфер носят скорее эпизодический  характер.

Так в ответе на первый из упомянутых вопросов ученые отдают предпочтение науке, что нередко сопровождается недооценкой художественной культуры, в частности – поэзии, как одного из наиболее ярких ее проявлений. Причем такая недооценка исходила не только от рядовых армии науки, но порой  и от ее полководцев. Достаточно напомнить  в этой связи, что И.Ньютон позволил себе оценивать поэзию как просто „ерунду”, а Лейбниц определял ее ценность по отношению к науке как пропорцию 1 : 7. Энрико Ферми – этот выдающийся ученый современности, который часто характеризуется как последний физик-универсал, как уникум XX века, отличался явной нелюбовью к музыке и не считал нужным скрывать это, равно как и Дарвин не скрывал того факта, что от Шекспира его „просто тошнило”. И дело тут не просто в субъективном отношении к творчеству именно Шекспира, явно негативное отношение к которому проявили не только некоторые ученые, в том числе выдающиеся мыслители как, например, Вольтер, именовавший великого драматурга талантливым варваром, а то и пьяным дикарем, но и ряд собратьев по перу, в том числе и крупные художники, например, Л.Н.Толстой, всю жизнь развенчивавший Шекспира и характеризовавший содержание его пьес как низменное и пошлое мировоззре ние. Речь идет об утрате интереса к искусству вообще, наступившей у Дарвина в зрелом возрасте, что не без сожаления констатировал он сам.

Сказанное, разумеется, не означает, что деятелям науки вообще свойственна  недооценка искусства. Подобное мнение легко опровергается прямыми  свидетельствами большого числа  выдающихся ученых, простой перечень имен которых занял бы многие страницы. Деятели науки в прошлом и настоящем неоднократно подчеркивали жизненно важное значение искусства и определяли его действительное место в человеческой культуре. Тот же Дарвин в свое время подчеркивал благотворность воздействия на ученого поэзии и музыки. Весьма показательно, что утрату эстетического чувства он расценивал как потерю человеческого счастья, пагубно сказавшуюся на нравственных качествах и умственных способностях ученого.

Интересно отметить, что  недооценка искусства, а то и явные  нападки на него исходили не только из лагеря ученых, но и от самих творцов  художественной культуры. Так среди  английских поэтов в свое время была известна целая группа так называемых ньютонианцев, отдававших предпочтение науке, а автор одного из наиболее резких выпадов против поэзии – трактата „Четыре века поэзии” (1820 г.) – Т.Пикок был сам представителем литературного лагеря.

Что же касается определения  относительной ценности науки, то среди  ученых трудно найти таких, кто ставил бы науку ниже искусства, хотя многие из них признавали равноценность  этих двух сфер культуры. Зато среди  творцов художественной культуры никогда  не было недостатка в сторонниках  подобных воззрений. Наука зачастую противопоставлялась ими искусству  как более низкий вид творчества, а порой обвинялась во всех смертных грехах и даже в преступлениях, ею не совершенных.