Предмет и причины возникновения институциональной экономики как науки

2. Причинение неудобств. Когда человек создает неудобства для своих соседей (шумит, позволяет своей собаке бегать повсюду, из его жилища исходят неприятные запахи и т. д,), он создает отрицательные внешние эффекты, возникающие в момент этой деятельности и, как правило, затрагивающие небольшое число людей.
3. Загрязнение окружающей среды. Когда предприятие выбрасывает вредные вещества в воздух или сливает их в реку, происходит уменьшение полезности тех, кто дышит этим воздухом или ловит рыбу в этой реке. Это отрицательный внешний эффект, который может проявиться сразу или в будущем и затрагивает, как правило, большое количество людей.
4. Опасное поведение, чреватое риском несчастного случая. Определенные виды поведения при определенных обстоятельствах могут причинить вред другим людям; например, неосторожное вождение автомобиля чревато негативными последствиями для пешеходов. Недостаточные меры предосторожности причинителя вреда создают отрицательный внешний эффект для жертвы несчастного случая.

4. Использование общедоступного ресурса. Когда большое число людей пользуются ограниченным ресурсом (пастбищем, водоемом, где ведется рыбный промысел, нефтяным месторождением), возникают внешние эффекты, приводящие к истощению ресурса. Каждый человек, принимающий решение о том, чтобы воспользоваться этим ресурсом, создает внешние эффекты, которые причиняют ущерб другим людям.

Внешние эффекты являются причиной «фиаско рынка», устранить которое можно только на основе активной государственной политики. Государство устанавливает ПДК таких выбросов или пределы допустимых негативных действий, при превышении которых вводится налог на лиц, создающих эти неблагоприятные внешние эффекты. Величина этого налога должна быть такой, чтобы после его уплаты частные издержки создающей внешний эффект стороны были равны социальным издержкам ее деятельности.

Традиционно в неоклассической теории проблема внешних эффектов связывалась с «фиаско рынка», что оправдывало государственное вмешательство, и решалась с помощью «налога Артура Пигу».

«Налог Пигу» должен быть равен МЕС, тогда МSВ = МSС.

Р. Коуз высказал предположение, что возможно и другое решение этой проблемы — частное урегулирование споров по поводу внешних эффектов. Он предложил оригинальную гипотезу, согласно которой отрицательные внешние эффекты могут быть интернализированы с помощью обмена правами собственности на объекты, порождающие экстерналии, при условии, что эти права четко определены и издержки обмена незначительны. В результате такого обмена рыночный механизм приведет стороны к эффективному соглашению, которое характеризуется равенством частных и социальных издержек.

Трудности при реализации данного предположения Р. Коуза заключаются:

7. в четком определении прав собственности;
8. в высоких трансакционных издержках.

Впоследствие идеи Р. Коуза были закреплены в теореме, наиболее распространенную формулировку которой предложил Джордж Стиглер (1911-1991). Именно она получила название «теоремы собственности» Коуза—Стиглера: «Частные и социальные издержки будут равны в условиях совершенной конкуренции при нулевых трансакционных издержках, так как в этом случае монополии будут вынуждены действовать как конкурентные фирмы».

Формулировка самого Р. Коуза несколько отличная: «Разграничение прав собственности является существенной предпосылкой рыночных трансакций... конечный результат, который максимизирует ценность производства, не зависит от правового решения только при предположении нулевых трансакционных издержек».

Р. Коуз подчеркивал, что Дж. Стиглер не учел при формулировке теоремы то, что при равенстве частных и социальных издержек ценность производства будет максимизироваться. Это очевидно, если принять следующую трактовку социальных издержек, которую дает Р. Коуз: «Социальные издержки представляют собой наивысшую ценность, которую могут принести факторы производства при их альтернативном использовании». Но любой предприниматель приступит к производству в случае, когда его частные издержки будут меньше, чем ценность продукта произведенного с помощью привлеченных факторов. Следовательно, равенство социальных и частных издержек подразумевает максимизацию ценности производства.

Иногда на основании этой теоремы делается ошибочный вывод о том, что «коузианский мир» — это мир с нулевыми трансакционными издержками. В действительности это не так.

Р. Коуз, наоборот, своей теоремой показывает значимость трансакционных издержек для экономического анализа «реально происходящих событий».

Так, он пишет в своей работе «Фирма. Рынок Право»: «В мире с нулевыми трансакционными издержками ценность производства будет максимизироваться при любых правилах об ответственности». Иными словами, при нулевых трансакционных издержках правовые нормы не имеют значения для максимизации.

И далее указывает, что «при ненулевых трансакционных издержках закон играет ключевую роль в определении того, как используются ресурсы... Внесение всех или части изменений, ведущих к максимизации производства, в контракты оказывается делом чересчур накладным. Стимулы к осуществлению некоторых шагов, которые бы привели к максимизации производства, исчезают. От закона зависит, каких именно стимулов будет недоставать, поскольку он определяет, как именно нужно изменить контракты, чтобы осуществить те действия, которые максимизируют ценность производства». (Коуз Р., 2007)

3.3. Альтернативные режимы права собственности

В соответствии с теоремой Р. Коуза права собственности имеют значение для эффективности лишь в мире положительных трансакционных издержек. Очевидно, необходимо рассмотреть издержки спецификации прав собственности и издержки контроля и принуждения к соблюдению установленных в обществе прав собственности. В этих целях применяется общее название, объединяющее в себе эти два вида издержек: «издержки исключения из доступа к правам собственности». Проблемы с эффективностью распределения ресурсов возникают только в том случае, если эти издержки исключения из доступа к правам собственности настолько высоки, что препятствуют установлению исключительных прав собственности.

Отношения собственности можно представить как действующую в обществе систему исключений из доступа к материальным и нематериальным благам. Если ограничений нет и никто не исключен из доступа к благу, то ресурс находится в свободном доступе, т. е. ресурсы принадлежат всем или никому. Наиболее высокая степень исключительности характерна для частной собственности. Неоинституциональная теория говорит об исключительных правах собственности (exclusive property rights), а не об абсолютных правах собственности, во-первых, потому, что определение прав собственности поглощает ресурсы и полное определение прав собственности потребует чрезвычайно высоких издержек, и, во-вторых, потому, что невозможна полная защита прав собственности и опасность воровства является подтверждением этого.

Одно из важнейших достижений теории прав собственности западные экономисты усматривают в том, что в отличие от ортодоксального подхода она в явной форме признала существование альтернативных систем собственности и сделала их предметом сравнительного анализа.

Альтернативные режимы собственности создают различные стимулы для индивидов, и, меняя режимы прав собственности, можно повлиять на экономические стимулы, а следовательно, и на экономическое поведение участников хозяйственной жизни. Отношения собственности, выступая в виде определенных социальных правил или институтов, определяют не только механизм распределения и использования ресурсов, но и величину национального продукта.

В рамках экономической институциональной теории принято различать четыре основных правовых режима собственности: частной, государственной, коммунальной собственности (чистые модели). Рассмотрим их с точки зрения спецификации прав собственности и тех экономических последствий, к которым приводит тот или иной режим.

В системе частной собственности собственником является индивид, чье слово в решении вопросов об использовании ресурса общество признает окончательным. Это означает, что отдельные индивиды находятся в привилегированной позиции в смысле доступа к тем или иным ресурсам. В данном контексте очень важны следующие элементы права собственности: право изменять форму и субстанцию блага; право передавать его другим лицам по взаимно согласованной цене. Они определяют право собственника на осуществление изменений в ценности его имущества и представляют собой фундаментальные компоненты права собственности.

Частная собственность является основой существования рыночной экономики, и неудивительно, что данный институт получает четкое оформление в эпоху становления рыночного хозяйства в Европе и связан с изменением социальных норм и ценностей при переходе от традиционных обществ к индустриальным.

Важнейшими допущениями при защите частной собственности является то, что все издержки и выгоды принятия решений ложатся на индивида. Иными словами, только на собственника падают отрицательные и положительные последствия осуществляемой им экономической деятельности. Очевидно, что в реальной экономике это соблюдается далеко не всегда, поэтому процесс ограничения частной собственности, или ограничений злоупотребления частной собственностью, получает и в режиме частной собственности значительное распространение. Это может означать признание, что институт частной собственности не обеспечивает экономического и социального оптимума и нуждается в ограничениях со стороны государства как политического института.

Осуществляя властные полномочия, в том числе определяя правила или институты, направляющие процесс экономического взаимодействия, государство может ввести систему правил, согласно которым доступ к редким ресурсам регулируется ссылками на коллективные интересы общества.

В предельном случае это будет означать не что иное, как установление правового режима государственной собственности, предполагающего:

• правила, определяющие содержание коллективного (в данном случае общественного) интереса;
• процедуры, переводящие общие принципы в конкретные способы принятия решений по использованию конкретного ресурса.

Это может быть как принцип «народного вече», так и делегирование прав профессиональным экспертам либо единоличное распоряжение верховного властителя. Но в любом из вышеперечисленных случаев формально никто не находится в привилегированном положении в том смысле, что как индивиды все исключены из доступа к ресурсам, поскольку ничья ссылка на личный интерес не признается достаточной для их использования.

Важно подчеркнуть отличие государственной собственности от частной с точки зрения структуры соответствующих пучков правомочий. Главное отличие состоит в том, что совладельцы государственной собственности (каковыми являются формально граждане общества) не могут продать или передать свою долю участия в ней.

Иными словами, совладельцы государственной собственности не могут концентрировать свое богатство в избранных ими областях; расщеплять пучки правомочий и специализироваться в реализации частичного правомочия только одного типа; осуществлять действенный контроль за своими агентами.

Кроме того, отсутствует значимая связь между поведением индивидуальных совладельцев государственной собственности и результатами ее использования.

При государственной собственности издержки любого решения или выбора в несоизмеримо меньшей степени ложатся на ее совладельца, чем на владельца в условиях частной собственности. Как следствие, члены общества слабее заинтересованы в контроле за результатами использования государственной собственности, поскольку у них меньше стимулов и возможностей контролировать поведение наемных управляющих (чиновников), которым делегированы права пользования. Вследствие менее эффективного контроля за поведением управляющих у них появляется больше возможностей злоупотреблять своим положением в личных интересах.

Таким образом, государственная собственность — предельный случай ограничения частной собственности, не позволяющий ее совладельцам осуществить ни одно из полномочий, составляющих институт частной собственности.

Впрочем, некоторые из названных проблем не являются специфическими для государственной собственности и в равной мере характерны для любых форм объединения прав нескольких собственников в единый пучок правомочий (партнерство, корпоративная собственность). Главная проблема, с которой сталкивается групповая собственность во всех ее вариантах, — согласование интересов отдельных участников и группы в целом.

Как известно, групповая собственность поощряет поведение, выгоды от которого достаются какому-то одному участнику группы, а издержки распределяются среди всех ее членов. И наоборот: она ослабляет стимулы к принятию решений, издержки которых ложатся на кого-то одного, а выгоды делятся между всеми членами группы. Например, «плоды» своего оппортунистического поведения государственный чиновник пожинает сам, тогда как возникающие в связи с этим экономические потери падают на всех членов общества, а он в качестве совладельца государственной собственности несет ничтожно малую их часть. С другой стороны, усилия какого-либо индивидума по налаживанию эффективного контроля за деятельностью государственных служащих потребуют от него значительных затрат времени и средств, тогда как участие в разделе выгод от установления такого контроля неизбежно примут все члены общества.

В целом государственная собственность затрудняет процесс возложения всех выгод и издержек экономической деятельности на индивида, ее осуществляющего, и препятствует, по мнению представителей неоинституционального направления, достижению максимальной экономической эффективности в масштабах всего общества.