Водные ресурсы стран Центральной Азии в рыночных отношениях

Политические и экономические  кризисы, охватившие в 90-е годы XX века практически весь Среднеазиатский регион, привели к снижению уровня использования имеющихся гидроэнергетических мощностей и замораживанию строительства проектируемых каскадов ГЭС. Но и сегодня гидроэлектростанции составляют существенную роль (в среднем – около 1/3), в структуре производства электроэнергии в странах Центральной Азии.

В настоящее время  экономически обоснованный гидроэнергетический  потенциал стран Центральной Азии оценивается в 173 млрд. кВт*ч/год, из которых на страны Средней Азии приходится 84%. Для этих стран особенно перспективно освоение гидроэнергетического потенциала. Экономически обоснованный гидроэнергетический потенциал в этом регионе в 1,7 раза превышает суммарный объем производства электроэнергии на всех типах электростанций в Кыргызстане, Таджикистане, Туркменистане и Узбекистане вместе взятых. В горных районах Средней Азии имеются благоприятные условия для создания каскадов ГЭС – наиболее эффективного энергетического освоения водотоков как в период строительства, так и в период эксплуатации.

Несмотря на то, что  на многих реках созданы ГЭС, энергетические возможности речного стока Центральной Азии использованы еще в небольшой степени. Фактический уровень использования гидроэнергетического потенциала невелик: примерно 18% в Средней Азии и 14% – в Казахстане. В Центральных районах Европейской части России, Поволжье и на Урале соответствующий уровень освоенности составляет 70%.

Следует отметить, что по вопросу завершения строительства гидроэлектростанций в Таджикистане нет единого мнения. За ограничение гидроэнергетического строительства выступает ряд экологов и представителей исламских кругов. Следует признать, что в советское время переориентация республики на крупные энергоемкие производства (например: алюминиевый завод в межгорной Гиссарской равнине, потреблявший 50% электроэнергии, вырабатываемой в Таджикистане) стимулировала строительство крупных ГЭС. При этом в зоны затопления под водохранилища попадали десятки тысяч гектаров плодородных земель, а множество крестьянских семей насильственно перегонялись из горных ущелий в непривычные для них климатические условия, в основном в засушливые хлопкосеющие долины.

Поэтому, в настоящее время предлагается отказаться от строительства крупной Рогунской ГЭС (река Вахш), для завершения строительства которой требуется более $3 млрд., и сосредоточиться на завершении строительства средних ГЭС на Памире, Сангтудинской ГЭС на реке Вахш, на техническом переоснащении старых гидроэлектростанций, а также на развитии малой гидроэнергетики и, весьма перспективных для Таджикистана, солнечной и ветровой энергии.

С другой стороны, часть  экспертов считает, что не разумно  оставлять недостроенной Рогунскую ГЭС. Решить экологические проблемы при строительстве и использовании электростанций, работающих на возобновляемых источниках энергии, гораздо легче, чем при эксплуатации тепловых и атомных электростанций. Кроме того, гидроэнергия, по крайней мере, в среднесрочной перспективе, – важнейший фактор энергетической независимости Таджикистана. Сейчас в Таджикистане возобновляют работу весьма энергоемкие предприятия, простаивавшие долгое время Яванский электрохимический и Вахшский азотно-туковый заводы. Эти предприятия нуждаются в модернизации для обеспечения экологической безопасности.

Пока же общее производство электроэнергии (в абсолютном выражении  и в расчете на душу населения) снижается в большинстве других стран Центрально-Азиатского региона (рис. 12). На объективные проблемы накладываются негативные особенности взаимоотношений стран региона в области электроэнергетики, которые к тому же тесно связаны с водопотреблением. Например,  с 1998 г. существует соглашение между  Кыргызстаном, Казахстаном, Узбекистаном и Таджикистаном по использованию водно-энергетических ресурсов Сырдарьинского бассейна рек, куда входит река Нарын.

По этому соглашению Узбекистан и Казахстан должны регулярно  покупать ежегодно вырабатываемую электроэнергию в период летних попусков воды с Токтогульского водохранилища. По соглашению,  Казахстан и Узбекистан должны в течение 6 месяцев покупать у Кыргызстана 2,2 млрд. кВт*ч электроэнергии по 1,1 цента. В период вегетации Кыргызстан вынужден выпускать от 6 до 7 км³ воды,  вырабатывая 4,9 млрд. кВт*ч электроэнергии: 2,7 млрд. кВт*ч для собственных нужд и 2,2 млрд. кВт*ч на продажу.  Однако Узбекистан уже 4-й год не покупает электроэнергию – таким образом, он фактически вышел из этого соглашения. Казахстан тоже регулярно не покупает электроэнергию, хотя формируемую в Кыргызстане воду эти страны хотят получать регулярно и в полном объеме. Поэтому Кыргызстан  может не вырабатывать продаваемую часть электроэнергии и не делать соответствующие попуски воды. Для собственных нужд он может обойтись 2,7 млрд. кВт*ч с выпуском всего лишь 3 км³ воды через Токтогульское водохранилище. Но этого количества воды не хватит ни Узбекистану, ни Казахстану.

 

Рис.12

 

К этому добавляется  проблема расбалансированности цен  на газ и электроэнергию. Цена на узбекскую и казахскую электроэнергию составляет на счетчиках потребителя 3,5 цента. Поэтому Кыргызстан  хотел бы продавать свою электроэнергию не менее, чем за 2 цента. В 1996 г. правительство Кыргызской Республики сделало уступку Казахстану: решили продавать электроэнергию по 1 центу (раньше она стоила 3 цента). В ответ казахстанцы обещали Кыргызстану поставлять карагандинский уголь на  Бишкекскую ТЭЦ по цене $16 за тонну с доставкой. Потом они от этого отказались, а кыргызские цены остались на прежнем уровне. Поэтому, если раньше говорилось о блеске  кыргызской электроэнергетики, то сегодня говорится о ее нищете и упадке.

Аналогичные проблемы существуют и в Таджикистане.

Такие страны, как Казахстан, Узбекистан и Туркменистан имеют  возможность развивать свою экономику за счет сельского хозяйства и освоения богатых минеральных ресурсов – газа, нефти и угля. А Таджикистану, у которого на душу населения приходится меньше всего земли (0,11 га, из них 0,08 га – орошаемой) 93% территории занимают горы, где нет в достаточном количестве разведанных углеводородных ресурсов. Поэтому для Таджикистана не существует, другой альтернативны, кроме развития гидроэнергетики в качестве стратегического направления своей экономики. Претензии Узбекистана к Таджикистану сводятся к тому, что в этих проектах якобы не учитываются их потребности по ирригации земель.

Еще один немаловажный аспект, который вынуждает Таджикистан  развивать свою гидроэнергетику, обусловлен тем, что в стране, где сосредоточено почти 60% водных ресурсов региона, при сегодняшней экономике переходного периода 70% ее населения получают зимой электроэнергию всего несколько часов в сутки. Ситуация в этот период года усугубляется еще и тем, что в республике практически нет газа. Парадокс заключается в том, что Таджикистан в зимний период, частично останавливает работу гидросооружений (чтобы сохранить воду для соседей в орошаемый период) и в то же время покупает электричество у Узбекистана по двойной цене. Таким образом, таджикская сторона работает себе в убыток, отдавая воду Узбекистану для выработки электроэнергии в объеме в 1,5 раза больше, чем получает от нее за счет поставок газа.

Таким образом, проблема ресурсообеспечения стран Центральной  Азии – комплексная, охватывающая водопотребление, электроэнергетику и газоснабжение. Она показывает высокую степень интеграции экономик стран Средней Азии и Казахстана, которая завязана на проблему снабжения водой.

Ключевой элемент этой проблемы – вода. В этих условиях продолжать считать воду бесплатным продуктом – прямой путь к разрушению экономик этих стран и возникновению между ними конфликтов.  

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Приложение 4

 

Проблемы межгосударственных отношений при использовании  водных ресурсов Центральной Азии

 

Вопросы взаимоотношений  стран Центрально-Азиатского Региона  по водной проблеме

 

Водная проблема –  это тема, затрагивающая интересы национальной безопасности и влияющая на весь процесс государственного строительства  в странах Центральной Азии. В  настоящее время существует несколько  так называемых "горячих точек", возможных очагов водных конфликтов.

А) Энергетическое или  ирригационное использование воды реки Нарын Токтагульского водохранилища.

В советское время  вся система реки Сырдарья служила  обеспечению водными ресурсами  орошаемых земель Узбекистана и  Казахстана. Такое положение теперь не устраивает Кыргызстан, на территории которого формируется 40% всех водных ресурсов региона и который к тому же обделен минеральными и энергетическими ресурсами. В 2006 году Кыргызстан начал использовать свою гидроэнергетическую систему для получения дешевой электроэнергии. Но сама система была ориентирована на ирригационные нагрузки, т. е. пик водопользования приходился на вегетационный (весенне-летний) период. Благополучие около 15 млн. населения и водообеспечение более 1,5 млн. га земель зависят от водных ресурсов этой системы, но энергетический режим требует увеличения водопользования в зимний период. В результате, неготовности принять в зимний период большой объем воды 120 тыс. га земель на территории Узбекистана (пастбища и орошаемые земли) были затоплены. СМИ в Узбекистане и Казахстане начали очень негативно освещать это событие. В будущем эта проблема может вызвать серьезное ухудшение отношений между этими 3-мя странами. Возможно также возникновение конфликтов, связанных с распределением воды в Ферганской долине, в связи собщностью водных систем государств региона (Узбекистан, Киргизия, Таджикистан)

Б) Раздел воды р. Амударья между Узбекистаном и Туркменистаном.

Принцип разделения здесь  – 40% на 40%, тогда как в бассейне Амударьи с узбекской стороны проживает около 14 млн. населения, а с туркменской стороны – 4 млн. Кроме того, после обретения независимости Туркменистан построил Туркменский канал по отводу своей водной доли от Туямуюнского водохранилища. Это создало серьезные проблемы для водной системы некоторых районов Хорезмской области, которые были построены для транспортировки больших объемов воды. Со стороны Таджикистана возможно требование увеличения отбора воды из реки Заравшан, которая обеспечивает Самаркандский регион Узбекистана и не имеет неосвоенных свободных водных ресурсов.

До распада СССР, когда преимущество в использовании водных ресурсов отдавалось орошаемому земледелию, действовал механизм компенсации. «Верхним» странам (Таджикистан, Кыргызстан), чтобы они могли накопить достаточное количество поливной воды для полного возмещения недовыработанной электроэнергии в осенне-зимний период и покрытия ежегодных ущербов от затопления и подтопления, компенсировали их потребности в электроэнергии путем поставок тепло- и энергоресурсов: газ из Узбекистана, уголь из Казахстана, уголь и нефтепродукты из России.

После распада СССР эти поставки в Таджикистан и Кыргызстан резко сократились, а отсутствие собственных запасов природного газа и угля в обеих странах привело к резкому увеличению потребления электроэнергии в коммунально-бытовом секторе и промышленности. Теперь максимум выработки гидроэлектроэнергии у «верхних» соседей теперь приходится на зимний период, при этом резко сокращаются попуски воды из водохранилищ в вегетационный период.

«Нижние» государства, ссылаясь на международные цены  энергоносителей, регулярно увеличивают расценки на поставляемое топливо. Например, со дня обретения Кыргызстаном суверенитета Узбекистан отпускал ему природный газ по льготной цене – $42-50 за 1000 м³. Но теперь власти Узбекистана заявили, что будут продавать газ Кыргызстану по $100 за 1000 м³, начиная с января 2007 года.

Впервые симптом противоречий на почве водопользования проявился  в Киргизско-Узбекских отношениях, когда Узбекистан – самый крупный потребитель воды в регионе – за долги оставил зимой Киргизию без газа. В ответ Бишкек, контролирующий водные потоки, зарождающиеся на ледниках Тянь-Шаня, под предлогом, что надо получить дополнительную электроэнергию и обогреть страну, отдал команду сбросить воду из крупнейшего в Средней Азии Токтогульского водохранилища. В результате водный поток сокрушил все лежащие ниже по течению рукотворные моря. Летом, когда вода понадобилась на полях, ее стало не хватать.

Споры ведутся и вокруг воды Нарынского каскада ГЭС Киргизии: Узбекистан ежегодно настаивает на сбросе значительных масс воды для улучшения водоснабжения аграрных районов Узбекистана. Несколько раз конфликт Ташкента и Бишкека едва не переходил в плоскость силовых решений. Узбекистан развернул рядом с Токтогульской ГЭС (в непосредственной близости от узбеко-киргизской границы) подразделение ВДВ и провел ряд учений по захвату “хорошо охраняемого объекта” с использованием бронетехники и вертолетов. Киргизия, в свою очередь, через "утечки" в СМИ указала, что в случае взрыва плотины, водный поток "сметет с лица земли Ферганскую и Зерафшанскую долины" Узбекистана.

Не меньшую остроту  приобрела проблема водных ресурсов Таджикистана. Гидроресурсы являются основным богатством Таджикистана, по количеству которых страна занимает 3-е место в мире и 2-е на постсоветском пространстве (после России). В республике сосредоточены колоссальные запасы пресной воды в ледниках (около 60% запасов Центральной Азии), регулирующих водный баланс рек региона. В горном Таджикистане есть 2 уникальные плотины: 2-я по величине в мире рукотворная дамба Нурекской ГЭС и крупнейший на планете 500-метровый Усойский завал, за которым находится 16 млрд. м³ Сарезского озера, образовавшегося в результате оползня в 1911 году.