Корпоративные конфликты в современных условиях

Рассматриваемая статистика свидетельствует, что процедуры ведения реестров (точнее говоря, нарушения установленных  процедур) активно используются в  качестве инструмента борьбы при  корпоративных конфликтах. Справедливости ради следует отметить, что основной объем правонарушений в этой области приходится на эмитентов, ведущих свои реестры самостоятельно. Очевидно, именно этими обстоятельствами вызваны случаи уклонения эмитентов от передачи ведения реестра специализированному регистратору, несмотря на большое количество акционеров. Но и профессиональные лицензированные регистраторы также допускают такое.

Не меньшее количество  нарушений  связано с процедурами раскрытия  акционерными обществами информации о  своей деятельности. Подавляющее число, около двух третей, выявленных нарушений связано с отказом акционерных обществ  предоставлять информацию и копии документов по требованиям акционеров в объеме, предусмотренном ст. 91 Федерального закона «Об акционерных обществах». Выявлено 4 случая нарушений требований законодательства о предоставлении акционерными обществами отчетности о своих аффилированных лицах и такое же количество случаев уклонения акционерных обществ от предоставления обязательной ежеквартальной отчетности. В двух случаях были подтверждены факты предоставления эмитентами недостоверной информации. Выявлено 2 эпизода завышения платы, взимаемой владельцем информации за ее предоставление акционерам.

Что касается общих собраний акционеров, то наиболее часто нарушаются установленные законодательством процедуры по их подготовке и проведению: сроки рассмотрения предложений акционеров в повестку дня или требований о проведении внеочередного собрания, сроки рассылки сообщений о предстоящем собрании, способы уведомления акционеров. Нередко крупные акционерные общества не соблюдают требование законодательства об обязательной рассылке бюллетеней для голосования. Выявлены 3 случая, когда акционерное общество вообще не проводило годовые общие собрания. Данный тип нарушений может повлечь далеко идущие последствия, в том числе признание недействительными решений, принимаемых общими собраниями.

Также существенные последствия для  акционерных обществ влекут за собой  нарушения, связанные с их эмиссионной  деятельностью. По-прежнему выявляются случаи размещения и обращения незарегистрированных выпусков ценных бумаг. Нарушается порядок принятия решений о выпуске, иногда нарушаются установленные этими решениями сроки и процедуры размещения.

Что касается обращения  ценных бумаг, то в основном зафиксированы нарушения, допускаемые профессиональными участниками фондового рынка. Например, выявлены 4 случая нарушения порядка маржинальной торговли. Имели место факты использования денежных средств и ценных бумаг клиентов без соответствующих поручений.

Среди иных выявленных нарушений  обращают на себя внимание случаи нарушения  порядка и сроков выплаты дивидендов (выявлено 4 прецедента); нарушения установленного законодательством порядка принятия решений при совершении крупных  сделок и сделок с заинтересованностью (4 случая); превышение полномочий исполнительными органами или советами директоров акционерного общества (5 случаев).

Что касается ситуации в cтоличном регионе, то в последние  годы постепенно снижается количество конфликтов, связанных с поглощением и банкротством предприятий, собственников. Известно, что в городе сложилась следующая картина - если в 2002 году управление рассмотрело 460 случаев корпоративных конфликтов, то в 2003 году таких случаев было зарегистрировано 151, в 2004 году произошло некоторое увеличение - 177 случаев, а в течение 2005 года в управление поступило всего 97 обращений о корпоративных конфликтах.

 Чаще всего подобные  конфликты возникают в сфере  торговли и услуг, на предприятиях  легкой промышленности, НИИ, а  также в организациях строительного комплекса. Теперь, как и в развитых странах,  в столице и столичном регионе приобретают размах новые схемы поглощения – через скупку акций

Согласно Гражданскому кодексу, банкротом может быть признано любое юридическое лицо, действующее в форме коммерческой организации. Признаком банкротства является неспособность организации выполнить свои обязательства в течение трех месяцев в размере, превышающем 100 тыс. рублей. Для стратегических организаций, перечень которых определяется правительством РФ, этот критерий установлен в размере 500 тыс. рублей и срок исполнения обязательств - полгода.

 Комитет Москвы  по делам о несостоятельности  (банкротстве) неоднократно отмечал,  что такие суммы сегодня являются  слишком незначительными, чтобы  из-за них предприятие могло быть ликвидировано. Необходимо такое изменение действующего законодательства, чтобы недобросовестные предприниматели не могли так легко завладеть чужим бизнесом. А пока предприниматели, у которых есть основания предполагать, что кто-то скупает долги их предприятия и пытается начать процедуру банкротства, своевременно должны обращаться в комитет по банкротству или в управление по экономической безопасности.⁴

1.2. Причины и  логика корпоративных  конфликтов

Характерной чертой отношений собственности в российской экономике в период между кризисом 1998-го и началом 2003 года стали острые корпоративные конфликты и недружественные поглощения. В принятом прессой лексиконе это называлось «переделом собственности» и «захватами предприятий». Период 1998-2002 годов можно определить как четвертый этап перераспределения прав собственности на основные активы российской экономики.

 Предыдущие три  этапа перераспределения прав  собственности  можно охарактеризовать  следующим образом: 

1988-1991 годы - период скрытой приватизации, когда директора государственных предприятий создавали кооперативы, которые позволяли перенаправлять сбытовые и финансовые потоки и получать выгоду от использования активов, формально принадлежавших не им, а государству. К началу массовой приватизации государство фактически уже не владело тем, что собиралось приватизировать.

1992-1995 годы - период ваучерной  приватизации, в результате которой  фактические собственники, так называемые  инсайдеры (директорат и трудовые  коллективы), получили юридические права собственности.

1996-1997 годы - залоговые  аукционы, в результате которых  были приватизированы крупнейшие  сырьевые предприятия в пользу  небольшого числа групп, приближенных  к исполнительной власти. В результате  начали быстро формироваться крупные интегрированные бизнес-группы (олигархи).

Характер последующего перераспределения собственности  во многом определился как предшествующей историей приватизаций, так и новыми обстоятельствами конца 1990-х годов.

Захваты предприятий - это  форма корпоративных конфликтов, недружественные поглощения (hostile M&A) с российской спецификой. Причины, по которым  собственно захватываются предприятия самые простые. В основном это вполне стандартные экономические мотивы. Во-первых, усилившиеся после залоговых аукционов крупные бизнес-группы начали создавать вертикально интегрированные или отраслевые холдинги. Началась своего рода игра в монополию. Они стремились к тому, чтобы объединить отношениями собственности и единого управления цепочки от добычи сырья до отгрузки конечной продукции, а этому мешали прежние собственники, например хозяева какого-нибудь ГОКа, которые могли диктовать условия металлургическому гиганту. Другой интерес - консолидировать предприятия отрасли, скажем, пищевой или автомобильной, в единый холдинг. Во-вторых, в российской экономике еще оставались прибыльные экспортно-ориентированные предприятия или предприятия с растущим рынком для своей продукции (энергетическое машиностроение в условиях реформы энергосистемы, например). Они представляли долгосрочный инвестиционный интерес, но часто находились в руках неэффективных и слабых собственников. В-третьих, региональная исполнительная власть, практически не контролировавшаяся из центра, стремилась к созданию «губернаторской экономики», то есть пыталась перевести под свой контроль основные предприятия региона, вытесняя внешних кредиторов или акционеров, а также несговорчивых директоров. В-четвертых, захваты предприятий давали огромные возможности для краткосрочных доходов путем распродажи активов, спекуляции, корпоративного шантажа и тому подобного.⁵

Понятно, что смена  собственников и управляющих - это  нормальный элемент конкуренции  за более эффективное управление активами. Но такая смена может  происходить различными способами. Почему в России в этот период она приняла именно такие формы - крайне конфликтные и даже насильственные? Как было уже сказано, одна из предпосылок формировалась на предшествующих этапах приватизации. Это, прежде всего, закрытая структура собственников с доминированием инсайдеров. После ваучерной приватизации около 60% активов принадлежало трудовым коллективам, причем значительные пакеты были «распылены»; примерно 30% оставалось у государства, а остальные перешли к внешним инвесторам. Эти госпакеты, а также небольшие доли внешних инвесторов стали потом своего рода троянскими конями. Около 1998 года сформировались и сильные бизнес-группы, у которых появились значительные ресурсы, а значит, и осознанные интересы к перераспределению собственности⁶.

Далее, серьезным стимулом к перехвату управления, а это и есть основная составляющая захвата предприятия, стала ситуация с реализацией прав собственности. Дело в том, что в условиях непрозрачности деятельности предприятий основные выгоды реализуются через текущее управление, и принятие решений - во многом через теневые схемы, подставные компании, фиктивные цены и показатели. В таких условиях легко занизить прибыль и не выплачивать дивиденды, легко увести активы или не выполнить другие обязательства перед инвесторами. Поэтому для инвестора, который не участвует в управлении, инвестиции - дело очень рискованное. Следовательно, нужно добиваться участия в управлении; в идеале - перехватывать управление предприятием. Отсюда - стимулы к захвату управления и, наоборот, борьба за то, чтобы любой ценой сохранить управленческий контроль, готовность пойти на крайние меры.

Третий фактор - он достаточно известен и много обсуждался - это  несовершенство законов, пресловутый  закон «О банкротстве» 1998 года, который  установил очень низкий порог  задолженности, специфическую процедуру назначения временных и внешних управляющих, низкий контроль за их деятельностью, который предоставил массу технических возможностей для того, чтобы использовать его в целях, которые он совершенно не предусматривал. Закон этот, по мнению отечественной прессы. делали канадцы, которые стремились сделать ультралиберальный закон о банкротствах, абсолютно не имея понимания того, как он будет работать в местном Российском контексте. Но справедливости ради нужно отметить, что ни один закон никогда не задает и не может полностью определить условия его применения. Прежде нужно установить так называемые юридические факты, а юридические факты устанавливаются не самим законом, а людьми либо на основе прецедентов, либо, если закон новый, соотношением сил, интересов, ситуацией на местах. Так вот, закон 1998 года фактически предоставил юридические схемы передела.

И, наконец, самый важный, четвертый фактор - это наличие  инструмента, административно-силового ресурса. Просто человек - это одно, а человек с ружьем - это уже полностью другая ситуация, другое осознание возможностей и, соответственно, другой способ ведения дел. То есть наличие административного ресурса в условиях продолжающегося кризиса государства во многом определило стратегию или конкретное протекание корпоративных конфликтов - использование судов, прокуратуры, силовых структур и, соответственно, административное давление, уголовные дела, применение силы. В переделе собственности преимущества получали те лица или бизнес-группы, которые своевременно инвестировали в административно-силовой ресурс. Самые активные на этом поприще - это, конечно, «Альфа», «Сибал» (или «Базэл») и МДМ. Но это, конечно, верхушка айсберга.

Вот в каком контексте  возникли массовые корпоративные конфликты. С одной стороны - перекосы в структуре собственности, ее закрытость, а также невозможность реализации прав без участия в управлении. При этом появление новых претендентов на использование активов (включая губернаторов). С другой стороны - появление в 1998 году новой юридической схемы передела и наличие инструментов ее реализации в виде продажных сегментов государственной административно-судебной системы (арбитражных судов, ОМОНов, «Тайфунов» и так далее). Дальше, за два года - кто мог захватить, захватил, кто мог отстоять, отстоял.

По действующим лицам  корпоративные конфликты в России этого периода можно условно  разделить на несколько типов:

- между аутсайдерами, владеющими незначительными пакетами  или долгами предприятия, и  инсайдерами (фактическими владельцами и управляющими);

- между различными  группами аутсайдеров, стремящихся  к управлению и приобретению  в собственность; 

- между региональной  исполнительной властью, стремившейся  к созданию «губернаторской экономики», и собственниками (или крупными  акционерами) основных предприятий региона⁷.

Часто бывает, что СМИ  преувеличивают масштабы некоторых  явлений, как это было, например, с организованной преступностью. Можно  ли количественно оценить масштабы захватов? Достоверных данных, конечно, нет, но грубые подсчеты сделать можно.

По данным Высшего  арбитражного суда РФ, в 2001 году арбитражные  суды приняли к рассмотрению 47 762 дела о банкротстве. Из этого числа  нужно вычесть дела, инициированные государством (это около 79% всех дел, в основном несуществующие фирмы  или неплательщики налогов), и учесть то, что заказные банкротства инициируются в основном негосударственными коммерческими кредиторами. Это чуть меньше 10% всех банкротств за 2001 год. Получаем примерно 4700 случаев, среди которых и нужно искать банкротства с целью передела. Если верить оценке председателя ФСФО Татьяны Трефиловой, согласно которой в 2001 году около 30% банкротств являлись «заказными» (это не может быть доля от общего числа банкротств, так как только доля государства значительно выше 70%), то этот процент логично отнести к тем самым 4700. В итоге получаем примерно 1400 заказных банкротств в 2001 году. Учитывая, что это в основном средние и крупные предприятия российской экономики, масштабы передела все же значительны.⁸