Гробницы царицы Шуб-Ад и лугаля Мескаламдуга

Археологи расширили  площадь раскопок и сразу же натолкнулись еще на одну шахту, отделенную от первой стеной и расположенную на 1,8 м  ниже. На площадке у входа в эту  вторую гробницу лежали в две шеренги  скелеты шестерых солдат в медных шлемах, совершенно расплющенных вместе с черепами. При каждом было копье  с медным наконечником.

Ниже стояли две деревянные повозки, когда-то запряженные  каждая тремя быками. Один из скелетов быков сохранился почти полностью. От повозок ничего не осталось, но отпечатки  истлевшего дерева были настолько ясны, что можно было различить даже структуру дерева массивных колес  и серовато-белый круг, оставшийся от кожаного обода или шины. Судя по всему, повозки были довольно просты, но упряжь украшали продолговатые серебряные и лазуритовые бусины. Вожжи пропускались сквозь серебряные кольца с амулетами, изображающими быков.

И снова —  человеческие останки. Перед бычьей упряжкой лежали скелеты конюхов, на повозках — истлевшие костяки  возниц, вдоль стен гробницы лежали останки девяти женщин. Они были чрезвычайно пышно облачены: на головах — парадные головные уборы из лазуритовых и сердоли-к°вых бус с золотыми подвесками в форме буковых листьев, серебряные <<гребни» в виде кисти руки с тремя пальцами, оканчивающимися цветами, лепестки которых инкрустированы лазуритом, золотом и перламутром; в УНах — большие золотые серьги полумесяцем, на груди — ожерелья из зо-

лота и лазурита. Каменная кладка, протянувшаяся вдоль  стен, служила покойницам как бы изголовьем, ногами они были обращены к повозкам, а все пространство между ними и повозками заполняли  нагроможденные на друга останки  других мужчин и женщин. Лишь в середине оставался кий проход к сводчатому входу в гробницу: по бокам, словно охраняя его, лежали скелеты солдат с кинжалами и дротиками.

На тела «придворных  дам» была поставлена прислоненная к  стене гробницы деревянная арфа. От нее сохранилась только медная бычья  голова да перламутровые пластинки, украшавшие резонатор. У боковой  стены траншеи, также поверх скелетов, лежала вторая арфа с замечательно выполненной головой быка. Она  была сделана из золота, а глаза, кончики рогов и борода — из лазурита. Тут же оказался не менее восхитительный набор перламутровых пластинок с искусной резьбой. На четырех из них изображены шуточные сценки, в которых роль людей играют животные. Самое поразительное в них — это чувство юмора, столь редкое для древнего искусства. А благодаря изяществу и гармоничности рисунка, тонкости резьбы они представляют собой один из самых выдающихся образцов шумерского искусства той эпохи.

Археологи нашли  в гробнице и две прислоненные к стене модели лодок, одну — медную, совершенно разрушенную временем, а  вторую — серебряную, прекрасно  сохранившуюся, длиной около 60 см. У  нее высокие нос и корма, пять сидений, а в середине — арка, поддерживавшая тент над пассажирами. В уключинах уцелели даже весла  с листообразными лопастями.

Сама погребальная камера была, по-видимому, ограблена. Грабители  не оставили почти ничего. Остались лишь человеческие скелеты без всяких украшений; среди них, вероятно, был  и прах владельца гробницы. Судя по надписи на найденной здесь  же цилиндрической печати, его звали  Абарги.

В Месопотамии  никто до Вулли не находил подобных гробниц, и эту находку не с  чем было сопоставить. Археология не знала тогда ничего похожего. Несомненным  было одно: Абарги был царем или  правителем Ура, ибо. для любого другого человека не стали бы возводить такую сложную систему подземных сооружений и устраивать во имя его массовые человеческие жертвоприношения. А в том, что многочисленные слуги, воины и придворные дамы стали жертвами погребального обряда, Вулли не сомневался, как не? сомневался он и в том, что найденное им погребение являлось царской гробницей.

Усыпальница царя располагалась в самом дальнем  конце открытой археологами шахты. А за ней оказалась вторая комната, пристроенная к стене царской  усыпальницы примерно в то же время  или, возможно, немного позже. Эта  комната также была перекрыта  сводом из обожженного кирпича. Он тоже обвалился, но, к счастью, причиной тому была не алчность грабителей, а просто тяжесть земли. Само же погребение оказалось  нетро-" нутым!

Это была гробница царицы. Именно к ней вела верхняя  траншея, в коброй археологи нашли повозку, запряженную ослами. В заваленной шахте над самым сводом усыпальницы археологи нашли цилиндрическую печать из лазурита с именем царицы — Шубад. Очевидно, печать бросили сюда вместе с первыми горстями земли, когда засыпали гробницу.

Останки царицы покоились в углу усыпальницы  на истлевших деревянных носилках (потом  эксперты установили, что в момент смерти царице [Дубад было около сорока лет). Рядом стоял массивный золотой кубок, в головах и в ногах лежали скелеты двух служанок. Вся верхняя часть тела царицы Шубад была совершенно скрыта под массой золотых, серебряных, лазуритовых, сердоликовых, агатовых и халцедоновых бус. Ниспадая длинными нитями от широкого ожерелья-воротника, они образовали сплошной панцирь, доходящий до самого пояса. По низу их связывала кайма цилиндрических бусин из лазурита, сердолика и золота. На правом предплечье лежали три длинные золотые булавки с лазуритовыми головками и амулеты: один лазуритовый, два золотых в форме рыбок, четвертый — тоже золотой в виде двух сидящих газелей.

Истлевший череп  царицы покрывал чрезвычайно сложный  головной убор, похожий на те, что  носили «придворные дамы». Его основой  служил широкий золотой обруч, который  можно было надевать только на парик, причем огромного, почти карикатурного  размера. Сверху лежали три венка  Первый, свисавший прямо на лоб, состоял  из гладких золотых колец, второй — из золотых буковых листьев, третий — из длинных золотых листьев, собранных пучками по три, с золотыми цветами, лепестки которых отделаны синей и белой инкрустацией. И все это было перевязано тройной нитью сердоликовых и лазуритовых бусин. На затылке царицы был укреплен золотой гребень с пятью зубцами, украшенными сверху золотыми цветками с лазуритовой сердцевиной, с боков парика спускались спиралями тяжелые кольца золотой проволоки. Огромные золотые серьги в форме полумесяца свешивались до самых плеч. Очевидно, к низу того же парика были прикреплены нити больших прямоугольных каменных бусин. На конце каждой такой нити висели лазуритовые амулеты: один с изображением сидящего быка, второй — теленка. Несмотря на всю сложность этого головного убора, отдельные части лежали в такой четкой последовательности, что впоследствии его удалось полностью восстановить

Рядом с телом  царицы лежал еще один головной убор. Он представлял собой диадему, сшитую, по-видимому, из полоски мягкой белой  кожи. Ди-ЭДема была сплошь расшита тысячами крохотных лазуритовых бусинок, а По этому густо-синему фону шел ряд изящных золотых фигурок животных: оленей, газелей, быков и коз. Между фигурками были размещены гроздья фанатов, укрытые листьями, и веточки какого-то другого дерева с золотыми стебельками и плодами из золота и сердолика. В промежутках были Нашиты золотые розетки, а внизу свешивались подвески в форме пальметок Чз крученой золотой проволоки.

По всей усыпальнице  были расставлены всевозможные приношения: се, ребряные, медные, каменные и глиняные сосуды, посеребренная голова ко, ровы, два серебряных алтаря для жертвоприношений, серебряные светиль. ники и множество раковин с зеленой краской, в том числе две искусственные — одна золотая, другая серебряная. Подобные раковины попадались почти во всех женских погребениях Ура. В них археологи часто находили остатки белой, красной или черной краски, которая употреблялась как кос-метическое средство, однако наиболее популярной краской была зеленая.

Гробницы царя Абарги и царицы Шубад были совершенно одинаковы. Однако усыпальница царицы была вырыта ниже уровня шахты. Возможно, царь умер первым и был погребен здесь, и царица пожелала, чтобы ее похоронили как можно ближе к  усыпальнице супруга. Чтобы выполнить  ее волю, могильщики вновь раскопали  шахту над усыпальницей царя, дошли  до кирпичного свода, потом взяли  чуть в сторону и вырыли колодец, где и была сооружена усыпальница  царицы.

Того, что рассказали археологам обе гробницы, было вполне достаточно, чтобы ясно представить  себе, как происходила церемония  погребения, сопровождавшаяся исключительно  жестоким обрядом массовых человеческих жертвоприношений, которым, скорее всего, руководили жрецы.

Видимо, часть  обреченных"уходила из жизни, приняв яд или какой-то наркотический напиток. Почти у всех мужчин и женщин были с собой небольшие чаши из глины, камня или металла, вероятно, предназначавшиеся для этого. В то же время положения некоторых найденных в гробницах скелетов, а также ряд других обстоятельств позволяли прийти к выводу, что часть придворных, солдат и слуг была убита. Например, судя по останкам музыканта-арфиста, кисти рук которого еще покоились на инструменте, покрытом драгоценной инкрустацией, он играл в тот момент, когда его настиг смертельный удар. В гробницах сохранились и несомненные свидетельства того, что кто-то аккуратно, по-хозяйски наводил в них порядок сразу после завершения кровавой церемонии: эти люди, по-видимому, проверяли, все ли в могиле в должном порядке. Так, в гробнице царя они положили лиры на тела музыкантш, лежащих у стены усьшальницы. Эти же люди убили впряженных в повозки животных: их кости лежали поверх скелетов ездовых, следовательно, животные умирали последними. Наконец, поднявшись наверх, эти люди замуровали вход в усыпальницу и засыпали ее землей.

Свидетельства человеческих жертвоприношений были найдены  во всех шестнадцати царских гробницах  Ура. При этом число жертв колебалось от пяти-шести до семидесяти-восьмидесяти человек. Подобные массовые убийства были возможны только в жестоких восточных  деспотиях, где царь был богом, а  жизнь подданных не имела ровно  никакой ценности.

Царские гробницы Ура, уникальные по времени, богатству, архитектуре и по сложности связанного с ними ритуала, открыли миру не только жестокие погребальные обряды древних  шумеров, но и многочисленные произведения шумерского искусства, которые сегодня  украшают ведущие музеи

мИра. Большинство предметов, найденных в царских гробницах, было сде-„аНо из золота. Шумеры обладали достаточными познаниями в металлурги и столь высоким мастерством в обработке металлических изделий, что в этом с ними вряд ли сравнится хоть один народ древности. Такое мастер-^о приобреталось веками. При этом шумерские мастера старались следо-эать установившимся образцам, совершенство которых оттачивалось из поколения в поколение.

Обязательной  принадлежностью царских гробниц  является арфа или лира. Эти инструменты  украшались с необыкновенной пышностью, причем обязательным элементом отделки  арф или лир были головы животных — быка, коровы, оленя. В некоторых  случаях весь резонатор представ-чяет собой как бы тело животного, изображенного условно, но все же достаточно ясно, чтобы понять, что это за зверь. В одной из шумерских надписей, где описывается арфа, подаренная правителем Гудеа храму, сообщается, что эта арфа была украшена головой быка, и звук ее сравнивается с бычьим мычанием. Но если между животным, украшающим арфу, и ее звучанием действительно существовала какая-то связь, можно предположить, что лира с бычьей головой играла роль баса, с коровьей головой — тенора, а с оленем — по-видимому, альта. Это свидетельствует о том, что уже в те отдаленные времена люди имели представление о гармонии, и подобный факт очень важен для истории музыки.

В числе многочисленных находок в царских гробницах  оказался знаменитый ныне мозаичный  «штандарт из Ура» Он состоял из двух прямоугольных панелей (22x55 см) и двух боковых треугольных панелей. Они были так скреплены, что большие  панели были наклонены внутрь. Весь «штандарт» сидел на древке: очевидно его выносили во время процессий.

Мозаика сложена  из белых фигурок на лазуритовом, а кое-где красном поле. Сами фигурки  вырезаны из раковин, мелкие детали на них выгравированы. На треугольных  панелях изображены мифологические сценки с животными. Две большие  панели посвящены одна — миру, другая — войне.

На первой из них представлен царь со своей  семьей во время праздничного пира. Обнаженные до пояса, в коротких юбках  из овчин, члены царского дома сидят  в креслах. Около них — слуги. В углу музыкант играет на маленькой  арфе, а позади певица, прижав руки к  груди, поет под его аккомпанемент. Эта сценка занимает верхний ряд  панели. Два нижних ряда изображают слуг царя: они несут захваченную  у врага добычу и провизию для  пиршества. Один гонит козла, другой тащит рыбу, третий сгибается под  тяжестью перевязанного веревками  тюка и т.д.

На другой стороне «штандарта» в середине верхнего ряда стоит царь: его !егко отличить благодаря высокому росту. Позади него — трое приближенных или родственников, а за ними похожий на карлика ездовой держит под ^Дцы двух ослов, впряженных в царскую колесницу. Сам колесничий, при-^Рживая вожжи, идет за пустой повозкой. Перед царем воины проводят °°наженных пленников со связанными позади руками.

Во втором ряду слева направо движется фаланга  тяжеловооруженных воинов. На них  точно такие же медные шлемы, какие  были найдены в цар. ских гробницах, и длинные плащи из плотного материала, очевидно вой-лочные. Перед воинами легковооруженные пехотинцы уже сражаются с воинами противника, которые либо бегут, либо падают под их ударами.

В нижнем ряду помещены боевые колесницы. В каждую впряжена пара ослов. На колесницах стоят  по два человека: возница и воин, мечущий легкие дротики. Колчаны  с четырьмя такими дротиками укреплены  на передних щитах колесниц. Художник изобразил колесницы в момент вступления в бой, придав сцене реалистическую динамичность.

«Штандарт»  бесспорно представляет собой выдающееся произведение искусства, однако его  историческая ценность еще выше, ибо  это самое раннее подробное изображение  той армии, которая пронесла шумерскую  культуру от древнейших поселений близ Персидского залива вплоть до гор  Анатолии и до берегов Средиземного моря. Раскопки могил показали, что  оружие шумеров и по форме и  по выработке намного превосходило все, чем сражались другие народы в те времена да и позднее — по крайней мере, на протяжении двух тысячелетий. По изображению на «штандарте» можно судить и об организации шумерской армии. В ту эпоху это была всесокрушающая сила. Шумеры располагали колесницами, которые и через две тысячи лет наводили ужас на окрестные народы, а их боевой строй был прообразом победоносной фаланги Александра Македонского. Поэтому нет ничего удивительного в том, что шумеры практически не встречали сопротивления до тех пор, пока соседние народы постепенно не переняли их боевой опыт.

И еще об одном  рассказало археологам царское кладбище — о поразительном развитии шумерской  архитектуры. Вход в гробницу Абарги увенчан правильной кирпичной аркой, а кровля представляла собой кирпичный  круглый купол с апсидами. Точно  такой же купол был и над  гробницей Шубад. Другие гробницы были накрыты куполами из грубо отесанного известняка.

В этих подземных  покоях не требовалось колонн. Зато в сооружениях следующей эпохи  они попадаются в изобилии, а отсюда можно заключить, что шумеры умели  их применять и раньше, в период царского кладбища. Таким образом, можно  сказать, что жителям Ура в  начале III тысячелетия до н.э. уже  были известны почти все основные элементы архитектуры.