Люди позднего Боспора

Одним из таких «наместников царства» был Марк Аврелий Андроник (Ανδρονεικος Μαρκως Αυρηλιως; Marcus Aurelius Andronicus). Бывший наместник царской области, знатный боспорянин, римский гражданин, сын Паппа, отец Алексарфа. Имя содержится в надписи 307 г. на базе памятника, поставленного от имени общин Агриппии (Фанагории) и Кесарии (Пантикапея). Имя греческое в форме римских tria nomina¹¹¹.

О значимости должности  «наместника царства» Марка Аврелия  Андроника, говорит то, что он удостоился чести иметь стелу от архонтов Агриппии и Кесари (КБН 1051). При этом, вероятнее всего, его деятельность распространялась на все Боспорское государство. Кроме того, о важности занимаемой Марком Аврелием Андроником должности говорит то, что хилиарх и наместник Аврелий Родон получил звание римского всадника и был «известен Августам» (КБН 58).

Не смотря на отсутствие источников, можно говорить о возрастании влияния Феодосии в III в. и о процветании города во второй половине III – начале IV вв. (КБН 64). Это дает основание полагать, что территория города управлялась наместником и составляла отдельный административный округ. Так же, отсутствие упоминаний боспорского царя и римское имя наместника косвенно указывают на то, что город в этот период был отторгнут от Боспора. Хотя этого и недостаточно для признания факта отделения города¹¹².

«Сог, Валерий Аврелий (Σογος Valerius Aurelius). К нему относится посвятительная надпись 306 г. на базе памятника (КБН 64). Знатный боспорянин, римский гражданин, получивший почести от императоров Диоклетиана и Максимина. В 290-306 гг. – наместник Феодосии. Один из высших боспорских царедворцев, римский ставленник. Имя – римские tria nomina, личное имя – неопроделенное, скорее всего иранское»¹¹³.

Надпись Валерия Аврелия  Сога от 603 г. боспорской эры (осень 305 – осень 306 гг.)¹¹⁴ (КБН 64) служит важным источником. Надпись относят ко времени отречения Максимиана и Диоклетиана. Именно тогда августами становятся Галерий и Констанций Хлор. Так же в надписи употребляется слово «епархия», что дает возможность рассуждать о политическом статусе Боспорского государства в начале IV в. Появилась гипотеза о том, что Рим дал государству статус провинции и вновь ввел прямое правление. По мнению В.В. Латышева, Сог особенно гордится тем, что получил особые полномочия от Рима. Важно так же и то, что Сог носил римские tria nomina. Должность наместника возвела Сога в ранг высших боспорских царедворцев. В.В. Латышев из всего этого делает вывод о том, что Боспорское государство продолжает существовать, но римское влияние в стране усиливается¹¹⁵.

По-мнению Б.И. Надэль, Рим  проводил активную политику в Северном Причерноморье при Диоклетиане, и поэтому в этот период возможно некоторое ограничение власти боспорских царей¹¹⁶.

Важной деталью является отсутствие упоминание имени боспорского  царя в надписи Сога (КБН 64). При этом упоминание имени царя было обязательным для подобных надписей. Возможно, это было вызвано политической борьбой антиримских и проримских сил  внутри государства. Тот факт, что один высших боспорских сановников находился на службе Рима, весьма показателен¹¹⁷. Можно предположить, что отсутствие упоминания царя говорит о том, что Сог мог быть предводителем боспорских изгнанников, которые были ориентированы на Рим и закрепились в Феодосии. Хотя точно говорить о статусе Феодосии (была ли она отторгнута в конце III в¹¹⁸. или начале IV в.) нельзя, но можно признать Сога наместником в Феодосии, а саму Феодосию считать в большей степени автономной¹¹⁹.

Об усилении римского влияния на Боспоре говорит также  надпись КБН 1051 (307 г.). В ней присутствует упоминания о римских названиях двух столиц Боспорского государства времен Августа – Агриппия и Кесария. Такое упоминание выглядит странным через три века после первого упоминания. Интересна и формулировка, прямо указывающая на существование автономных гражданских общин. В свое время это послужило доводом в пользу теории о переходе Боспорского государства под прямое правление Рима  в начале IV в. Надпись имеет проримский характер и в ней отсутствует упоминание имени боспорского царя. При этом под надписью высечен тамгообразный знак¹²⁰. Все это в целом говорит об усилении позиций Рима на Боспоре в начале IV в. По всей видимости, при Фофорсе в последний раз проявились старые амбиции Боспора на господство во всей Таврике¹²¹. Но Риму судя по всему, удалось пресечь эти тенденции.

Можно сделать вывод  о том, что наместники Андроник и  Сог должны были вести весьма взвешенную политику в условиях политической борьбы. А тот факт, что они удостоились официальных парадных записей говорит о том, что они были умелыми политиками.

«Дуптун, Тиберий Юлий (Δουπτουνς Tiberius Iulius). Надпись, обнаруженная в 1888 г. в Керчи (угол Воронцовской ул. и Предтечежнской пл.), дала имя царя, правившего по различным реконструкциям в 402, 483 или 522 г. Опубл.: КБН 67. Имя неопределенного этнического происхождения, с римскими tria nomina. Носитель имени – христианин»¹²².

Надпись, в которой  упоминается имя царя Тиберия  Юлия Дуптуна (КБН 67, КХНБ 2) является важнейшим источником для данного периода. Изначально В.В. Латышев датировал надпись временем Юстиниана, но позже перенес датировку на 402 г. Издатели КБН и КХБН тоже не пришли к окончательно выводу относительно датировки. По их мнению, к началу V в. боспорский царь никак не мог быть христианином, при этом нельзя отнести надпись к VI в., так как это уже византийский период в истории Боспора, и о царе не могло быть и речи¹²³. Ю.Г. Виноградов датирует надпись 483 г¹²⁴. В.М. Зубарь поддерживает эту версию датировки¹²⁵.

Аргументация указанной  датировки базируется на новом прочтении  – гипотетическом заполнении лакуны в 20 букв. В ней усматривается датировка по индикатам в одном ряду с традиционной – по боспорской эре: «месяца Горпиэя 20-го, октября …, индикт σ’, а как ведет счет Боспор – 779 [год]».

«Индикт» - это принятое в восточно-средиземноморском мире название срока уплаты налогов (а именно – указ императора, по которому проводилась переоценка имущества для установления размера налога). Начинался он 1 сентября каждого года, а заканчивался 30 (31) августа следующего года. Эта традиция появилась в Египте в 297 году¹²⁶. Этот обычай стал широко распространяться и приобрел официальный статус в Византии в IV в.

Заполнение лакуны в  ст. 10-11 надписи царя Дуптуна текстом, связанным с датировкой, разумеется, возможно, так как этот достаточно большой разрыв действительно находится между названием месяца и датой года. Ю.Г, Виноградов выдвигает гипотезу, что есть ряд узких мест, которые не могут не вызвать новых размышлений.

Датировки по индиктам, а  также двойные датировки до 537 г. известны только на территории империи, но Боспор не входил в состав империи именно до 30-х гг. VI в¹²⁷.

Ю.Г. Виноградов – величайший знаток поздних боспорских надписей говорит, что новейшие веяния в эпиграфике, мгновенно проявившихся в дипломатике документов, появляются только с момента присоединения Боспора к империи при Юстине, а окончательно при Юстиниане (КХНБ 3)¹²⁸. Важнейшие из новых направлений – датировки по индиктам и употребление имен византийских императоров. Но, ни первого, ни второго, в сохранившейся части надписи нет. Поэтому возникает неуверенность в датировки надписи царя Дуптуна 483 годом, или по меньшей мере в восстановлении в ней датировки по индиктам указанной лакуне. Помимо этого, приведенные Ю.Г. Виноградовым примеры двойного летоисчисления из Аравии, Палестины, Киликии и Малой Азии лишь в двух случаях дают V век, остальные – VI век¹²⁹.

Довод в пользу  двойной датировки  надписи царя Дуптуна по подобию  с тем, что «византийские хронисты, рассказывая о событиях V в., употребляли двойную датировку, включая датировку по индиктам»¹³⁰, по крайней мере, не серьезен, так как все эти хронисты жили не ранее середины VI в. – времени утверждения индиктов¹³¹. Комит Марцеллин из Константинополя, хронист при котором индикты стали официальными, на самом деле употребляет двойную датировку по индиктам и по консулам, так как было принято в его время. Автор Пасхальной хроники жил в начале VII в. и использовал последовательную датировку по олимпиадам, индиктам и консулам; некоторые даты имеют двойную датировку по консулам и индиктам как у Комита Марцеллина. Также в двойной хронологии излагает события эпохи Юстиниана Иоанн Малала (конец VI в.), при этом добавляя еще и третью систему датировки – по годам правления императоров. Прокопий Кесарийский и другие светские историки, вообще не употребляют индиктов, а счет лет дают исключительно по годам царствования императоров. Такое обстоятельство, не может служить твердым доводом в пользу употребления двойных датировок в письменных источниках V в., так как все указанные письменные источники гораздо более поздние. Светская письменная традиция конкретно V в., хотя и только частично сохранившаяся,  индиктов не употребляет вовсе. Индикты отсутствуют у Зосима (рубеж V – VI вв.), у Олимпиодора (V в.). Церковные историки V в., произведения которых дошли до нас в полном объеме, синхронизируют свои даты по следующим система счета – по олимпиадам, по консулам и по годам правления императоров¹³². Историк VI в. Евагрий использует антиохийскую эру и счет по правлениям императоров. Следовательно, все  письменные источники V в. индикты не используют.

Никто всерьез не подвергал сомнению то, что надпись Дуптуна носит  именно христианский характер. Бесспорно то, что христианская надпись могла появиться только после христианизации большей части знати и рядового населения. Хотя известно, что миссия на Северный Понт значительно усиливается при мощной государственной поддержке в начале VI в., массовая христианизация Боспора в целом завершается во второй половине VI в¹³³. Исследования погребального обряда позднего керченского некрополя и других центров подтверждают этот вывод. А период массового храмового строительства в Херсонесе начинается лишь во второй половине этого столетия¹³⁴. Вместе с тем, можно предполдожить, что епархия на Боспоре существовала уже в 325 г.¹³⁵, а в Керчи базиликальный комплекс в Нижнем городе существовал уже в V в., но окружавшие Боспор с серидины V в. гунны-утигуры были язычниками, и убили своего филарха Грода не только за признание им власти империи, но и за принятие христианской веры, о чем говорят в своих трудах Малала и Феофан¹³⁶. Особое недовольство гуннов вызвала переплавка идолов и отказ от традиционных верований.

Нельзя с полной уверенностью говорить о христианизации Боспора во второй половине V в., так как Боспор в это время находился под влиянием утигуров. Поэтому, официально открыто и преднамеренно провозглашать христианское вероисповедание, при серьезном вмешательстве со стороны утигуров, было бы опрометчиво со стороны боспорского царя, даже учитывая то обстоятельство, что полукочевники-соседи могли не вмешиваться во внутренние дела Боспорского государства до такой степени¹³⁷. В начале VI в. это было сделать гораздо проще, учитывая успешное (хотя и временно) обращение вождя утигуров Грода в 20-е гг. VI в.¹³⁸

Стоит указать на то, что из 39 надгробных надписей Боспора IV – VI вв., собранных в Корпусе христианских надписей Боспора, датриована V в. всего лишь одна – диакона Евсевия (436/437 г.). Необходимо отметить, что в данной надписи упомянут македонский месяц дистр, а индикт при этом отсутствует. Надпись КХНБ 8 (надгробие Арсака), датируется издателем V веком, при этом конкретно указывая конфессиональную принадлежность погребенного – «христианин», несмотря на присутствие христианской формулы и креста. Разумеется, этот факт прямо указывает на наличие в том время на Боспоре большого количества нехристиан¹³⁹. Из прочих надписей чать не имеет определенно христианского характера – есть лишь изображение креста или формулы «здесь покоится…» при общем лаконизме текста¹⁴⁰.

Сложно было восстанавливать оборонительные сооружения (об этом идет речь в надписи) в рамках сложной внешнеполитической ситуации конца V в. Связь этого восстановления с землетрясением 480 г. и датировкой «дуптунской» надписи 483 г. вполне логична, но такая датировка не учитывает того, что на Северном Понте в то время не было имперских войск и прямого имперского присутствия¹⁴¹. В Херсонесе, который в V в.  попал в зависимость от имперской администрации вне ее прямой власти, надписи византийской формулы и характера появляются лишь в 488 г. (надпись императора Зенона). Проживавшие рядом с Боспором утигуры жестоко покорали боспорян в 40-е гг. VI в. несмотря на присутствие имперских войск на Боспоре и близкий хронологически разгром поселений Крымского Приазовья¹⁴².

Очень важны уточнения Н.И. Храпунова  к надписи Дуптуна, в отношении администрации позднего Боспора, несомненно, более точно отражают иерархию и логический порядок, исходя из общеисторического контекста¹⁴³. Должность первого комита Савага реконструируется Н.И. Храпуновым как протокомит (глава сельского округа), что соответствует должности из надписи «гуннов-фиаситов» (КБН 1099; КХНБ 614), которую впервые поместил в позднеантичный контекст В.П. Яйленко¹⁴⁴.

Если опираться на реконструкцию  Н.И. Храпунова, то придется отнести надпись царя Дуптуна к началу VI в. (502/503 г.)

Гипотезы Ю.Г. Виноградова о государственном  устройстве Боспора в V в., о сложном и широком государственном аппарате, разделении полномочий между комитами и пр., таким образом необходимо отложить. Общая же оценка им политического положения Боспорского государства в V в. и концепции государственно-политического континуитета уже была ранее скорректирована Н.Н. Болговым¹⁴⁵ и получила одобрение в серьезном обобщающем издании¹⁴⁶.

Следует предположить, что надпись  царя Дуптуна относится к краткому периоду ослабления власти утигуров, которые в то время либо воевали с кутигурами, либо вследствие усиления позиции империи ввиду близкого подчинения ею Боспора в начале VI в. Кроме такой датировки, и в общеисторическом контексте нельзя отнести данную надпись ко времени позднее мятежа гуннов против филарха Грода, который имел проимперскую ориентацию, и последующую за ней высадки отрядов Годилы и Бадуария и непосредственного включения Боспора Киммерийского в состав Византии при Юстиниане I (конец 20 – начало 30-х гг. VI в.)¹⁴⁷.

Одной из ключевых проблем  политической истории позднего Боспора  является уяснение того, как связаны  укрепление государства на Боспоре  в период правления царя Дуптуна  и «гуннский протекторат», которые  неизбежно существовали. По версии В.П. Яйленко, главой государства в тот период мог стать гунн (т.е. Дуптун), а его династическое имя Тиберия Юлия – чистая фикция¹⁴⁸. Данное утверждение не является бесспорным. Например, в Западной Европе были широко распространены внешние подражания варваров римлянам в политической сфере – в титулатуре, праве, и многом другом за исключением династических вопросов, всегда связанных если не с кровным родством, то, по крайней мере, с усыновлением. Скорее здесь имеет место сложная политическая ситуация в регионе: империя подержала утигуров в борьбе против кутигуров, за что утигуры, вероятно, должны были не вмешиваться во внутренние дела Боспора¹⁴⁹.

Как отмечает Ю.В. Виноградов, некоторое укрепление Боспорского  государства, судя по надписи царя Дуптуна, получает более уверенное объяснение исходя из общеисторической ситуации начала VI в. А употребление tria nomina, титулов «друг Рима и цезарей», скорее всего являются примером длительной консервативной традиции, один из наиболее ярко выраженных «боспорских феноменов»¹⁵⁰.