Лекции по "Логике"

       Если  вероятностная  оценка суждения,  выражающая степень его  обоснованности, прямо  определяет значение  степени уверенности,  то  обратное  не  всегда  имеет  место.  Высокая степень уверенности не означает, что она возникла как  результат обоснованности   суждения.   Помимо   логических   оснований   чувство уверенности может возникнуть под  влиянием и  других, внелогических факторов,  которые не  всегда явно  осознаются и  не всегда контролируются  самим  исследователем.  К ним  относятся различного  рода  общественные  и  личные  интересы,  утилитарные  соображения,   субъективные   склонности,   привычки   и  желания. Желаемое  в  этом  случае непреднамеренно  может быть  выдано за действительное.                                               

        Именно  поэтому  при  анализе  важного  в  практическом и теоретическом   отношении   суждения  следует   различать  такую логически  проверяемую  модальную  характеристику,  как  степень его обоснованности  и субъективное  чувство уверенности  или неуверенности  в  истинности  этого  суждения. В  научном исследовании, как и в деятельности  юриста, логические  свойства суждения,  его  обоснованность,  выражаемая  в  соответствующей мотивировке,  должны  быть   ведущим  фактором,   определяющим  формирование субъективной уверенности, а не наоборот.

4. Деонтическая модальность суждений

        Термин “деонтический” заимствован из греческого языка и означает “обязанность”. Деонтическая модальность представляет  собой  дополнительную   информацию,  указывающую   на  тип выраженного  в   суждении  предписания.   Основными  деонтическими  понятиями  являются  “обязанность”,  “запрещение”,  “разрешение”.  Примерами  могут  служить  следующие  деонтические высказывания:  “Запрещается  переходить улицу  на  красный  свет”;  “В случае  необходимости следователь может   произвести   обыск   с   целью   обнаружения  похищенных вещей”.                                                         

      Характерная  особенность  деонтических  высказываний  состоит  в  том,  что  в  отличие от  простого описания  состояния дел (дескрипции)  они  содержат  адресованные  людям   указания,  побуждающие   их   к   конкретным   действиям.   Побуждение   может быть  выражено  в  форме  совета,  пожелания,  команды,  приказа, правила поведения и т. п.                                       

      К  деонтическим  высказываниям  относятся  и  нормы  права. Они   представляют   собой  официально   принятые  общеобязательные  правила  поведения,  регулирующие  установленные  в  обществе   правоотношения.   Неисполнение   этих   предписаний   влечет применение    юридических    санкций.    Логически   необходимыми элементами   правовой   нормы   являются   следующие   явно   или неявно  выраженные  в  ней  указания:  (1)  авторитет   -  орган, установивший  норму;  (2)  адресат -  лица, на  которые распространяется  норма;  (3) описание  действия (диспозиция);  (4) деонтическая  форма  предписания  -  обязанность,  запрещение, разрешение;  (5)  санкция   -  юридические   последствия  неисполнения предписания.                                                    

      Регулируемые    юридическими   нормами    правоотношения   - это  имущественные,  трудовые,   политические,  административные, семейные  и  иные  взаимоотношения  между   людьми,  организация- ми  и  органами  власти.  В  правоотношении  “праву”  всегда корреспондирует  “обязанность”:  право  предполагает  обязанность, и наоборот,  всякой  обязанности соответствует  определенное право. Это  можно  проследить  на  примерах  любых  правоотношений. Так, конституционному  праву  на  труд соответствует  обязанность предоставления  работы;  праву  покупателя   на  получение   вещи  в сделке  купли-продажи  -   обязанность  продавца   передать  купленную вещь и т. д.                                             

      Право и  обязанность как  важнейшие  характеристики правоотношений   выражают    с   помощью    деонтических   операторов: обязывание (0); запрещение (F); правомочие (Р).                 

      В правовых текстах, как правило, используются особые слова для  обозначения  модальности  предписания.  Однако   имеются  и такие   нормативные   акты,   в   которых  нет   прямых  языковых показателей.  В  этих  случаях необходим  содержательный логический анализ контекста для  выявления реальной  его деонтической модальности.                                                  

    Правообязывающие   нормы   обычно  формулируют   с  помощью слов:  “обязан”,  “должен”,  “надлежит”,  “признается” и  т. п. Так,  например,  ст.  153  УПК  РСФСР  гласит: “Предварительное следствие  по  уголовным  делам должно  быть закончено  в двухмесячный срок”, ст. 88 ч. 3 “Основ гражданского законодательства  Союза  ССР и  союзных республик”  предусматривает: “Организация обязана возместить вред, причиненный по вине  ее работников  при  исполнении  ими  своих  трудовых  (служебных) обязанностей”.                                                      

    Вместе  с  тем  правообязывание  может   быть  грамматически выражено  и  в  индикативной,  а  не прескриптивной  форме. Например,  ст.  116  УПК  РСФСР  гласит:  “Прокурор  осуществляет надзор за  законностью возбуждения  уголовного дела”. В данном случае  имеется  в  виду  обязанность   прокурора  осуществлять надзор.  Точно  так же  указание ст.  300 УПК  РСФСР: “Приговор выносится  именем  РСФСР”  -  следует понимать  как долженствование и обязанность, а не как констатацию факта.              

    Символически   правообязывание   можно   выразить   в   следующем виде - 0(d),  что означает:  действие d  подлежит обязательному исполнению.                                          

    Правозапрещающие    нормы    формулируют    в    юридических актах с помощью слов: “запрещается”, “не вправе”,  “не может”, “не  допускается”  и  т.  п.  Так, например,  ст. 20  УПК РСФСР указывает:   “Запрещается  домогаться   показаний  обвиняемого путем насилия, угроз и иных незаконных мер”;  ст. 6  Основ уголовного  судопроизводства  Союза ССР  и союзных  республик предусматривает: “Никто  не может  быть подвергнут  аресту иначе, как  по  постановлению суда  или с  санкции прокурора”;  ст. 45 УПК  РСФСР  гласит: “Споры  о подсудности  между судами  не до пускаются”.                                                   

    Особым    видом   правозапрещающих    предписаний   являются нормы  уголовного  права.  Вместо использования  указанных выше слов  в   них  дается   описание  самого   запрещенного  действия  и  приводится  соответствующая  юридическая  санкция,  что прямо   указывает   на   правозапретительный   характер  нормы. Например,  ст.  106  УК  РСФСР  гласит:  “Убийство, совершенное по  неосторожности,  наказывается  лишением  свободы   на  срок до трех лет...”                                               

    Используемые   в   юридических   текстах   правовые  запреты символически  можно  выразить  следующим  образом: F(d),  т. е. действие d запрещено; d S, т. е., если совершено d, то следует санкция S.                                                    

    Второй  тип  запрета  чаще  всего  встречается   в  уголовном законе.                                                        

    Правопредоставительные   нормы   конструируются    в   юридических   актах   с  помощью   слов:  “имеет   право”,  “вправе”, “может иметь”, “может принять” и т. п. Так, например, ст. 329 ГК РСФСР   гласит:   “Наниматель   жилого  помещения   имеет  право в  любое  время расторгнуть  договор”; ст.  424 ГК  РСФСР указывает: “Лицо,  сдавшее вещи  на хранение,  вправе в  любое время потребовать  их  обратно”;  ст.  135  УПК   РСФСР  предписывает: “В  качестве  понятых  могут быть  вызваны любые  не заинтересованные в деле граждане” и т. п.                                

    Правопредоставительное   высказывание    символически   можно выразить следующим  образом: Р(d),  т. е.  предоставляется право выполнить d.

Глава 7. ОСНОВНЫЕ ЗАКОНЫ МЫШЛЕНИЯ

                                                            1. Общая характеристика законов мышления

   В  гл.  1  мы определили  закон мышления  как внутреннюю, необходимую, существенную связь между мыслями.            

   В  мышлении  действуют   разные  законы.   Выделим  прежде всего те из них, с  помощью которых  раскрывается диалектика объективного  мира  и  познания.  Это  диалектические законы мышления,  они  являются  предметом  изучения диалектической логики.                                                    

   Формальная логика изучает  законы правильной  связи мыслей в процессе рассуждения. Некоторые из них относятся к отдельным  формам  мышления,  к  отдельным   логическим  операциям (например,  закон  обратного  отношения   между  содержанием и объемом понятия).                                        

      Среди   множества   законов   формальная   логика  выделяет четыре   основных:   тождества,   непротиворечия,   исключенного третьего  и  достаточного   основания.  Эти   законы  называются основными,  потому  что  выражают коренные  свойства логического мышления:  его  определенность,  непротиворечивость, последовательность  и  обоснованность. Они  действуют во  всяком процессе мышления независимо от того, в какой форме оно протекает.     

      Формально-логические  законы  сложились  в  результате многовековой  практики  человеческого  познания   как  своеобразное отражение  определенных  свойств  и  отношений  предметов действительности:   их  качественной   определенности,  относительной устойчивости,  обусловленности   другими  предметами.   В  самом деле,  каждый предмет,  несмотря на  происходящие с  ним изменения,  остается  относительно  определенным предметом  с присущими  ему   признаками,  позволяющими   отличать  его   от  других предметов,  рассматривать  как  качественно  определенный  предмет. Вместе  с тем  он существует  не сам  по себе,  его существование обусловлено другими предметами.                       

      Основной  порок  различных  идеалистических  и  метафизических  теорий  состоит  в  том,  что  формально-логические законы рассматриваются  в  полном  отрыве  от  природы  или  трактуются как законы внешнего мира.                                    

      Философы-идеалисты   в   истолковании    законов   мышления основываются  на  антинаучном  положении  о  первичности  мышления  и  вторичности  природы,  считая,  что  мышление  возникает раньше  природы  и  независимо  от  нее.  Из этого  следует, что законы  мышления  не  отражают  и   не  могут   отражать  действительность.  Законы  мышления  для  идеалиста  -   это  законы “чистой”,  независимой  от  действительности   мысли.  Несостоятельность   этой  точки   зрения  очевидна.   Материальный  мир, природа существует  вне человеческого  сознания и  независимо от него.  Формируясь  на  основе трудовой,  практической деятельности  человека,  законы  мышления  являются  отражением  связей и отношений  реально  существующих  вещей.  Поэтому  как нет  и не может быть мышления, не  зависимого от  реального мира,  так нет и  не  может  быть  <чистых>,  ничего  не  отражающих логических законов.                                                      

      Однако,  отражая  определенные   стороны  действительности, законы  формальной  логики  не  являются, как  считают метафизики,  непосредственным  отражением законов  вещей и  явлений. Они опосредуются  практикой  человеческого  познания.   Выражая  необходимые  условия  правильного   мышления,  они   действуют  в любом  рассуждении,  в  познании  любых  предметов и  явлений, в том числе в познании сложных диалектических процессов.        

2. Закон тождества

    Рассуждая о каком-либо предмете, необходимо мыслить  именно  этот   предмет  с   присущими  ему   существенными  признаками.   Мысль   о  предмете   должна  иметь   определенное,  устойчивое содержание,  сколько  бы  раз  она  ни  повторялась.   Это  важнейшее свойство   мышления   -   его   определенность   -   выражает   закон тождества,   согласно   которому   всякая   мысль  в   процессе  рас- суждения  должна   быть  тождественной   самой  себе.   Закон  тождества  принято  выражать  формулой  а есть  а, или  а =  а, где  под а понимается любая мысль.                                              

     Из   закона   тождества   вытекает   важное    требование:   нельзя отождествлять    различные    мысли,   нельзя    тождественные   мысли принимать   за   нетождественные.   Данное    требование   представляется  очевидным,  хотя  в  процессе  рассуждения  оно   нередко  нарушается.  Это  связано  с  тем,  что  любая  мысль выражается  в языке, причем  одна   и  та   же  мысль   может  быть   выражена  по-разному. Например,   два   суждения   “Обвиняемый   совершил   злостное   хулиганство”   и   “Обвиняемый   совершил    преступление,   предусмотренное  частью  2  статьи  206  УК   РСФСР”  выражают   одну  и   ту  же мысль  (если,  разумеется,  речь  идет  об  одном  и  том  же обвиняемом).   Предикаты   этих   суждений  понятия   равнозначные:  злостное хулиганство и есть преступление,  предусмотренное ч.  2 ст.  206 УК РСФСР.   Поэтому   было   бы   ошибочным   рассматривать   эти   мысли как нетождественные.                                                 

    С другой стороны, употребление многозначных слов  и слов-омонимов   может   привести   к   ошибочному  отождествлению различных мыслей. Например, словом “штраф” обозначают  и вид  наказания,  предусмотренный  Уголовным  кодексом,   и  меру административного воздействия.  Очевидно, эти  понятия имеют разное содержание и употребление их в одном значении ведет к  ошибкам в рассуждении.                                               

    Отождествление   различных   мыслей  может   произойти  в результате того, что разные люди в зависимости от профессии, жизненного опыта и т. д. вкладывают в одно  и то  же понятие разный  смысл.  Так, юрист  под клеветой  понимает уголовное преступление, состоящее  в распространении  заведомо ложных, позорящих другое лицо измышлений, наказуемое  по ст.  130 УК  РСФСР.  Человек,  не связанный  с юридической  практикой, может вкладывать в это понятие более широкое содержание,  понимая под клеветой  всякую  неправду.   Подобные  случаи   встречаются  в следственной  практике,  когда  обвиняемый  или  свидетель,  не зная  точного  смысла  некоторых  понятий,  понимает  их иначе, чем следователь.  Это нередко  приводит к  путанице, неясности, затрудняет выяснение существа дела.