Социальная роль маргиналов в формировании социальной структуры

В его теории маргинальный человек предстает как иммигрант; полукровка, живущий одновременно "в  двух мирах"; христианский новообращенный в Азии или Африке. Главное, что  определяет природу маргинального  человека -- чувство моральной дихотомии, раздвоения и конфликта, когда старые привычки отброшены, а новые еще  не сформированы. Это состояние связано  с периодом переезда, перехода, определяемого  как кризис. "Без сомнения, -- отмечает Парк, -- периоды перехода и кризиса  в жизни большинства из нас  сравнимы с теми, которые переживает иммигрант, когда он покидает родину, чтобы искать фортуну в чужой  стране. Но в случае маргинального  человека период кризиса относительно непрерывный. В результате он имеет  тенденцию превращаться в тип  личности" . И далее он замечает, что в природе маргинального  человека "моральное смятение", которое вызывают культурные контакты, проявляет себя в более явных  формах; изучая эти явления там, где  происходят изменения и слияние  культур, мы, поясняет ученый, можем  лучше изучать процессы цивилизации  и прогресса.

Парк приходит к выводу о том, что маргинальная личность воплощает в себе новый тип  культурных взаимоотношений, складывающихся на новом уровне цивилизации в  результате глобальных этносоциальных процессов. "Маргинальный человек -- это тип личности, который появляется в то время и том месте, где  из конфликта рас и культур  начинают появляться новые сообщества, народы, культуры. Судьба обрекает этих людей на существование в двух мирах одновременно; вынуждает их принять в отношении обоих  миров роль космополита и чужака. Такой человек неизбежно становится (в сравнении с непосредственно  окружающей его культурной средой) индивидом с более широким  горизонтом, более утонченным интеллектом, более независимыми и рациональными  взглядами. Маргинальный человек всегда более цивилизованное существо" .

Таким образом, первоначально  рассмотрение проблем маргинальности связано с "культурологическим подходом" Роберта Парка, давшим немало плодотворных идей современным исследователям.

Идеи Парка была подхвачены, развиты и переработаны другим американским социологом -- Эвереттом Стоунквистом в монографическом исследовании "Маргинальный человек" ( 1937 г .). С  его именем чаще всего связывают  окончательное закрепление и  легитимацию концепции маргинальности в социологии.

Стоунквист описывает  маргинальное положение социального  субъекта, участвующего в культурном конфликте и находящегося "между  двух огней". Такой индивид находится  на краю каждой из культур, но не принадлежит  ни одной из них. В качестве образцов подобного поведения Стоунквист исследует расовые гибриды (англо-индийцев, капских цветных Южной Африки, мулатов в Соединенных Штатах, цветных Ямайки, метисов Бразилии и др.), культурные гибриды (европеизированных  африканцев, денационализированных  европейцев, иммигрантов и т.д.). Объектом внимания Стоунквиста становятся типичные черты подобной личности и проблемы, связанные с ее неприспосабливаемостью и приспосабливаемостью, а также  социологическое значение маргинального  человека. Он рассматривает маргинального  человека как ключевую личность (key-personality) в контактах культур . Маргинальная среда -- это область, где две культуры переплетаются и где осваивающая  пространство культура комбинирует, объединяет особенности обеих культур. И  в центре этого переплетения -- маргинальный человек, борющийся за то, чтобы быть лидирующей личностью "между двух огней". Стоунквист определяет маргинального  человека в терминах личности или  группы, которые движутся из одной  культуры в другую, или в некоторых  случаях (например, в результате женитьбы или через образование) соединяются  с двумя культурами. Он находится  в психологическом балансировании между двумя социальными мирами, один из которых, как правило, доминирует над другим. Так же, как и Парк, сосредотачиваясь на описании внутреннего  мира маргинального человека, Стоунквист применяет следующие психологические  характеристики, отражающие степень  остроты культурного конфликта:

* дезорганизованность, ошеломленность, неспособность определить источник  конфликта;

* ощущение "неприступной  стены", неприспособленности, неудачливости;

* беспокойство, тревожность,  внутреннее напряжение;

* изолированность, отчужденность,  непричастность, стесненность;

* разочарованность, отчаяние;

* разрушение "жизненной  организации", психическая дезорганизация, бессмысленность существования;

* эгоцентричность, честолюбие  и агрессивность .

Исследователи отмечают близость его характеристик "маргинального  человека" и определенных Дюркгеймом характерных черт общества, находящегося в состоянии аномии, как следствия  разрыва социальных связей. Однако Стоунквиста, признававшего, что в  каждом из нас множество социальных двойников, что дает основание ассоциации с маргинальностью,

Стоунквист выделял три  фазы эволюции "маргинального человека":

* индивид не осознает, что его собственная жизнь  охвачена культурным конфликтом, он лишь "впитывает" господствующую  культуру;

* конфликт переживается  осознанно -- именно на этой  стадии индивид становится "маргиналом";

* успешные и безуспешные  поиски приспособления к ситуации  конфликта.

В дальнейшем концепция маргинальности была подхвачена "бесчисленным количеством  социологов" и, принятая как должное  многими, часто критикуемая за отсутствие научного ригоризма, стала "эластичной" . В 40 -- 60-е годы она особенно активно  разрабатывалась в американской социологии. Проблема маргинальности больше не ограничивается культурными  и расовыми гибридами, как у Стоунквиста. Сама теория Стоунквиста подверглась  критике. Например, Д. Головенски считал понятие "маргинальный человек" "социологической  фикцией". А. Грин утверждал, что маргинальный человек это всеобъемлющий термин (omnibus term), который, включая все, не исключает  ничего, и поэтому должен употребляться  осторожно и только после того, как его параметры определены.

Обзор истории и развития термина «маргинальность» в западной социологии позволяет сделать следующие  выводы. Возникнув в 30-е годы в  США как теоретический инструмент для исследования особенностей протекания культурного конфликта двух или  более вступающих во взаимодействие этнических групп, концепция маргинальности утвердилась в социологической  литературе и в последующие десятилетия  в ней обозначились различные  подходы. Маргинальность стала пониматься не только как результат межкультурных  этнических контактов, но и как следствие  социально-политических процессов. В  результате достаточно четко выделились совершенно различные ракурсы понимания  маргинальности и связанных с  этим комплексов причинно-следственных процессов. Их можно обозначить ключевыми  словами: "промежуточность", "окраинность", "пограничность", по-разному определяющих основные акценты в изучении маргинальности.

2. Процесс маргинализации

Процесс маргинализации идет по двум векторам: 1 «определение» выносится  обществом в отношении других индивидов и групп, являющихся нетипичными  либо предлагающими иные интерпретации  реальности; 2 «самоопределение» индивидов  и групп как маргиналов.

1) Маргинальность извне:  приписывается обществом. Данные  процессы описываются через термины  «маркирование нетипичности», «навешивание  ярлыков». Общество приписывает  индивиду, группе, явлению статус  «маргинальных», что означает возведение  барьеров для интеграции чужаков  в социум.

Мысль, что отклонение создается  обществом , достаточно распространена в современной социологической  традиции. «Социальные группы создают  отклонение, создавая правила, нарушение  которых составляет отклонение , применяя эти правила к отдельным индивидам  и наклеивая на них ярлык аутсайдеров  ».

Клеймение индивида имеет  важные следствия в отношении  дальнейшего социального участия  и самоимиджа этого индивида. Так, «социальное исключение» как  процесс нарушения прав, ограничение  доступа к жизненно важным ресурсам имеет в своей основе представление, что данные индивиды и группы «не  такие, как все», а следовательно, не могут пользоваться всей полнотой прав, их статус должен быть особо оговорен.

Для осуществления процесса маргинализации необходим субъект, который ставит «диагноз» в отношении  индивидов и групп, выносит свое «определение» относительно их нетипичности или несоответствия норме. Обычно этими  субъектами становятся агенты социальных норм: журналисты, идеологи, ученые, врачи, учителя. Следующий шаг «определение» становится достоянием общественного мнения. Далее следует отказ «маргиналам» в социальной интеграции. Отметим, что это «мягкий» отказ: в отношении маргинальных групп редко применяются силовые решения, такие как физическое уничтожение, тюремное заключение или принудительное лечение. Субъект конструирования не заинтересован в полном исключении группы из социально-экономических, политических и социокультурных связей. Изменения касаются положения и роли этих групп. В частности, приписывание маргинального статуса дает субъекту конструирования возможность требовать исполнения роли при резком снижении социального статуса «маргинала», «издержек» со стороны агента социальной нормы. Примером этому может быть ситуация во многих республиках СНГ, где русские, продолжая работать в качестве специалистов в промышленности, получают ярлык «маргиналов» как «инородцы», что является основанием для нарушения их социально-экономических и гражданских прав.

Таким образом, главный результат  конструирования маргинальности «извне»  это искусственно создаваемые барьеры  для социальной интеграции, выпадение  из «мейнстрима», «забывание», концептуальное «незамечание» маргинальных групп.

2) Маргинальность изнутри:  самоидентификация. Этот процесс  может идти как самостоятельный;  идти параллельно приписыванию  маргинального статуса извне;  быть следствием получения ярлыка  маргинала.

Маргинальная самоидентификация  основывается на ранее выделенных критериях  чувстве собственного несоответствия «норме» и продуцировании иных определений  реальности. Типичными реакциями  на навязывание маргинального статуса  являются в одних случаях интернализация «маргинального» статуса, когда  «диагноз» становится для человека субъективно реальным. Тогда возникает  чувство вины, принятие «терапевтических»  мер, направленных на интеграцию в социум, и «возврат к нормальности» приносит немалое субъективное удовлетворение. Другой тип реакции на «клеймение» -- отрицание диагноза, декларирование своей «особости» либо стремление к  переопределению ситуации.

3) Девиация. Это связано  с накоплением «отрицательной  энергии», которая либо оказывается  деструктивной для самих членов  подобщества, либо выплескивается  в «большое общество» в виде  насилия, неуправляемых действий. Примерами этого являются в  первом случае так называемые  деструктивные религиозные культы, во втором различные организации  нацистского толка.

4) Интеграция. Ранее маргинальная, группа постепенно завоевывает  сильные социальные позиции, ее  точка зрения, ее определение  реальности постепенно становятся  общепринятыми. Маргиналы этого  типа являются первопроходцами,  реформаторами, проводниками новых  социальных норм, направлений в  искусстве; новые веяния моды  также всегда проходят этап  маргинальности, прежде чем стать  достоянием большинства. Здесь  важен механизм формирования  общественного мнения, и агентами  его изменения, по мнению Э.  Ноэль-Нойман, являются те, кто не  боятся изоляции, способны на  фоне «спирали молчания» высказать  мнение, противоположное официальному (общепринятому). Это люди особого  типа, для которых «возмущение  общественности лучше, чем отсутствие  внимания» .

3. Теория маргинальности  в современной российской социологии

Сегодня происходит последовательное углубление на разных этапах этих процессов  и тенденций. Оценки ученых -- их современников  вряд ли можно считать только лишь мрачными метафорами. Как отметил  Н.И. Лапин, Россия переживает универсальный  социокультурный кризис. "Разрушение Союза породило множество трещин в общественном теле самой России -- вертикальных (производственно-отраслевых, социально-профессиональных) и горизонтальных. Эти трещины столь многочисленны  и опасны, что позволяют говорить о кризисе интеграции -- одном  из глубочайших за всю историю" . Особенность ситуации в том, что  кризис идентичности в России сопряжен с ходом радикальных реформ. "Реформы  воздействуют на кризис, но не так, как  ожидалось... Взаимодействуя, они искажают динамику друг друга, ведут к неожиданным  результатам. Это свидетельствует  о том, что пока не возник механизм саморазрешения кризиса, его патологический характер сохраняется".

И сегодня в гораздо  большей степени перед нами не структура общества, как "некое  стабильно функционирующее целое", а "поток, лавина, обвал, подвижка целых  социальных пластов, а то и континентов" . Наше общество переживает системный  кризис, поразивший все его структуры. Дополняя дюркгеймовскую характеристику аномии (отсутствие четкой системы  социальных норм, разрушение единства культуры, вследствие чего жизненный  опыт людей перестает соответствовать  идеальным общественным нормам) -- можно  сказать, что ведущим признаком  кризиса является "стихийное" разрушение социальных структур -- социальных, экономических, политических, духовных.

Динамичные, необычайно спрессованные  во времени и пространстве изменения  российского общества побуждают  исследователей современного социума  заглянуть в арсенал терминов и понятий для его изучения, по-новому отнестись к тем из них, которые ранее употреблялись  совсем редко, пересмотреть старые ярлыки и, найдя в них необычный ракурс, дать новые метки. Такова судьба и  термина "маргинальность" -- одного из "модных словечек" нашей переходной эпохи.

В советской социологической  литературе проблема маргинальности изучалась  недостаточно, главным образом, в  связи с проблемами адаптации, социализации, эталонной группы, статуса, роли. Это  отразилось на разработанности понятия  в применении к нашей действительности.

Интерес к проблеме маргинальности заметно возрастает в годы перестройки, когда кризисные процессы начинают выносить ее на поверхность общественной жизни.

Многозначность, многоаспектность понятия маргинальности, его глубина  и наддисциплинарность не могли  не привлекать внимание исследователей современных социальных процессов. Обращение к теме маргинальности начинается с углубленного исследования этого феномена в русле общепринятых концепций и постепенного осмысления его в контексте современной  российской реальности. Стремительное  изменение последней существенно  меняет акценты в формировании взглядов на «российскую маргинальность»  до рубежа 90-х годов (на «взлете» перестройки), после «революционной ситуации» 1991 года и после некоторой стабилизации процессов трансформации в середине 90-х.

Следует отметить, что традиция понимания и использования самого термина в отечественной науке  связывает его именно со структурной  маргинальностью, т.е. концепцией, характерной  для Западной Европы. Примечательно, что одна из первых крупных работ  отечественных авторов «На изломе социальной структуры» (упоминавшаяся  выше), посвященных маргинальности, вышла в 1987 году и рассматривала  эту проблему на примере стран  Западной Европы.