Учение Монтескье о разделении властей

запрещается, то у него не было бы свободы, так как  то  же  самое  могли  бы

делать и прочие граждане»1.

    Связь политической свободы   с  правом  и  его  реальным  осуществлением

подчеркивается  Монтескье  и  в  другом   определении   свободы,   где   она

характеризуется по отношению  к  гражданину  и  выступает  как  безопасность

последнего, определяемая  действием  в  государстве  справедливых  уголовных

законов. «Сведения о наилучших  правилах, которыми следует  руководствоваться

при уголовном судопроизводстве, важнее  для  человечества  всего  прочего  в

мире. Эти сведения  уже  приобретены  в  некоторых  странах  и  должны  быть

усвоены прочими»1.

    Важно также  соблюдать   принцип  соответствия  наказания   преступлению.

Свобода,  в  концепции  Монтескье,  обеспечена  там,  где  уголовные  законы

налагают кары в соответствии со специфической природой  самих  преступлений.

Тем самым наказание не будет  зависеть от произвола и каприза  законодателя  и

перестанет быть насилием человека над человеком.

    Кроме того, для обеспечения  свободы необходимы и определенные  судебные

формальности (процессуальные правила  и формы) в  такой  степени,  чтобы  они

содействовали  целям  реализации  закона,  не   превращаясь   при   этом   в

препятствие.

    Следовательно, по Монтескье,  свобода достижима лишь в государстве,  где

все отношения опосредованы правом. Таким государством,  полагает  он,  может

быть только государство умеренного  правления:  демократия,  аристократия  и

монархия,  которые  характеризуются  господством  законов.  В  деспотии  нет

законов, а значит, нет и политической  свободы,  там  царствуют  произвол  и

рабство. Но  и  умеренные  государства,  по  мысли  Монтескье,  могут  стать

деспотическими, если право,  определяющее  политическую  свободу,  не  будет

превалировать над волей правителей. Итак, право в  развиваемой  теории  есть

мера свободы. Поэтому если в  конституциях  умеренных  государств  не  будут

предусмотрены  гарантии  обеспечения  верховенства   права,   препятствующие

злоупотреблениям властью и  нарушению законов,  политическая  свобода  в  них

также утрачивается. «...Известно уже  по опыту  веков,  что  всякий  человек,

обладающий

    властью, склонен злоупотреблять  ею, и он идет в этом направлении,  пока

не достигнет положенного ему  предела»1.

    Верховенство права,  в  концепции  Монтескье,  может  быть   обеспечено

лишь разделением    властей  таким  образом,  чтобы  они  «могли  бы  взаимно

сдерживать друг друга»1.  Он  протестует  против  отождествления  свободы  с

формами правления, и прежде всего  с  демократией:  «...Ввиду  того,  что  в

демократиях  народ,  по-видимому,  может  делать  все,  что  хочет,  свободу

приурочили к этому строю, смешав, таким образом, власть народа  со  свободой

народа»1. Свобода возможна при   любой форме правления, если  в  государстве

господствует право,  гарантированное  от  нарушений  законности  посредством

разделения  верховной   власти   на   законодательную,   исполнительную    и

судебную, которые  взаимно  сдерживают  друг  друга.  Разделение  властей  в

учении Монтескье  наряду  с  правом  становится  критерием  различения  форм

правления.   В   конституциях   всех   государств   умеренного  правления  в

той или иной мере закреплено разделение властей. В деспотиях же его  нет.  В

большинстве европейских государств  установлен  умеренный  образ  правления,

поскольку «их государи, обладая  двумя первыми властями, предоставляют  своим

подданным отправление третьей. У  турок,  где  эти  три  власти  соединены  в

лице султана, царствует ужасающий  деспотизм»1.

    Монтескье  исходит   из  принципа  разделения  полномочий   в   процессе

осуществления власти в государстве, которому придается  политический  смысл.

«В  каждом  государстве,  —  пишет  он,  —  есть  три  рода  власти:  власть

законодательная, власть исполнительная,  ведающая  вопросами  международного

права, и власть исполнительная,  ведающая  вопросами  права  гражданского»1.

Подобное  деление  власти  в  политической  практике  современных  Монтескье

государств было очевидным фактом. Однако, осознавая это, мыслитель  в  первую

очередь связывал ее с целями конституции  государства.

    Вместе с тем разделение  властей в рассматриваемой теории  —  не  только

политическое  разделение  труда,   закрепленное   в   конституциях,   но   и

распределение  власти  между  различными  социальными   слоями,   отражающее

сложившееся их соотношение.  «Так  в  Венеции,  —  подчеркивает  мыслитель,—

Большой совет обладает законодательной  властью, прегадия— исполнительной,  а

кварантии — судебной. Но дурно  то, что все эти различные  трибуналы  состоят

из  должностных  лиц  одного  и  того  же  сословия,  вследствие  чего   они

представляют собою, в сущности, одну и ту же власть»1.

    Итак,  свободное  государство,  по   Монтескье,   теоретически   должно

основываться на принципах разделения властей, взаимного сдерживания  властей

от произвола, распределения верховной  власти  между  различными  социальными

слоями общества.

    В соответствии с   конституционным  проектом  Монтескье   законодательная

власть «является лишь выражением общей воли  государства...»1.  Ее  основное

назначение —  выявить  право  и  сформулировать  его  в  виде  положительных

законов государства, обязательных для  всех  граждан.  Лучше  всего,  считает

Монтескье, когда законодательная  власть принадлежит всему народу.  Однако  в

таких государствах, как  Франция,  это  невозможно  из-за  больших  размеров

территории и наличия различных  социальных сил, в том числе и  знати.  Поэтому

законодательную власть целесообразно  вручить собранию представителей  народа

и собранию знатных.

    Исполнительная  власть  в  свободном  государстве   предназначена   для

исполнения законов, устанавливаемых  законодательной властью. Именно в  связи

с этим Монтескье утверждает, что  «исполнительная власть ограничена по  самой

своей природе...»1. Ею наделяется  прежде  всего  монарх,  поскольку  данная

«сторона  правления,  почти  всегда  требующая  действия   быстрого,   лучше

выполняется одним, чем многими»1. Исполнительную власть  могут  осуществлять

и другие лица, но только не члены законодательного  собрания,  так  как  это

привело бы к утрате свободы.

    Судебная власть «карает  преступления и разрешает   столкновения  частных

лиц»1, тогда как обе другие регулируют общие дела государства. В силу  этого

свобода  и  безопасность   граждан   зависят   прежде   всего   от   четкого

функционирования судебной власти.  Монтескье  предлагает  передать  судебную

власть лицам из народа, которые  созывались  бы  по  мере  необходимости  для

осуществления судебных  полномочий.  Последние  не  должны  быть  связаны  с

профессией, богатством, знатностью. Задача судей  в  том,  чтобы  решения  и

приговоры «всегда были лишь  точным  применением  закона».  Именно  учитывая

специфику данного рода  деятельности,  Монтескье  утверждает,  что  судебная

власть в известном смысле не является властью. Поэтому в его  проекте она  не

сдерживается никакой другой властью. В  отличие  от  нее  законодательная  и

исполнительная  власти,  также  имея  правовой  характер,   все   же   могут

злоупотреблять  своим  положением,  допускать  произвол,  что   приводит   к

ликвидации  свободы  и  безопасности  граждан.   Чтобы   избежать   подобных

нежелательных последствий,  они  должны  быть  не  только  разделены,  но  и

наделены правом приостанавливать и отменять решения друг друга.

    Взаимовлияние  законодательной   и  исполнительной  властей   гарантирует

реальность   права,   которое   в   конечном   счете   отражает   компромисс

сталкивающихся воль и интересов  различных социальных слоев и  сил. Тем  самым

Монтескье  делает  попытку  примирить  враждующие  социальные  силы  Франции

середины XVIII в. компромиссной конституцией, разделив между ними  верховную

власть. Согласно его концепции  каждая  социальная  сила  имеет  свой  орган,

выражающий  ее  интересы  и  обладающий  частью   власти.   Представительное

собрание призвано выражать интересы народа, законодательный корпус —  знати,

исполнительная власть — монарха. Все  они  в  лице  соответствующих  органов

наделяются различными полномочиями, применение которых должно  быть  взаимно

согласовано и исключать превращение  в волю государства, в право интересов  и

воль лишь какого-то одного слоя.

    Палаты   законодательной   власти    (представительное    собрание    и

законодательный корпус) заседают раздельно, а законы  принимаются  лишь  при

взаимном согласии. Законодательное  собрание не только издает  законы,  но  и

контролирует их исполнение государем  и его министрами. За нарушение  законов

министры могут быть привлечены законодательным собранием к  ответственности.

В  свою  очередь  исполнительная  власть  в  лице  государя  сдерживает   от

произвола законодательную власть, будучи наделена правом  налагать  вето  на

решения законодательного собрания,  устанавливает  регламент  его  работы  и

распускает собрание. Личность монарха  объявляется священной.

    Конечно,  взаимные  сдерживающие   полномочия   властей,   подчеркивает

Монтескье, могли бы привести  к  их  бездействию.  Но  так  как  необходимое

течение вещей заставит их действовать, то они  будут  вынуждены  действовать

согласованно.   При   этом,    как    представляется,    гармоничность    их

взаимодействия, по Монтескье,  обеспечивается  верховенством  законов:  само

государство, в  котором  осуществлено  разделение  властей,  реализует  свои

функции в правовой форме. В этом смысле Монтескье  можно  назвать  одним  из

предшественников теории правового  государства.

    Вместе с тем принцип  верховенства права, закрепленный  в конституционном

проекте Монтескье, не означает, что  речь у него идет о  равновесии  властей.

Законодательная  власть  играет  доминирующую  роль:  она  создает   законы,

являющиеся выражением общей воли, права в государстве, а обе  другие  власти

лишь  реализуют  и  исполняют  законы,  их  деятельность  носит  подзаконный

характер. Однако если Монтескье не  проводит  идею  равновесия  властей,  то

равновесие социальных сил  —  реально  выявленный  им  политический  факт  в

условиях  Франции   XVIII   в.   Подобные   установки   мыслителя   отражают

компромиссность и  умеренность  его  политико-правовой  концепции  в  целом.

Вместе с тем  законодательная  власть,  находящаяся  прежде  всего  в  руках

представителей народа, у  Монтескье  выше  исполнительной.  Судебная  власть

также закрепляется за представителями  народа. Тем самым его  конституционный

проект объективно выражал интересы нарождающейся буржуазии.

    Идеологи  французской   абсолютной  монархии   связывали   происхождение

государства с божественной волей. Установление  государственной  власти  они

истолковывали как проявление первоначального  разума в  естественных  законах

общежития всех людей. Тем  самым  адепты  абсолютизма  пытались  авторитетом

бога   оправдать   и   укрепить   несправедливые    феодально-абсолютистские

отношения, осуждали критику и  протест  против  существующих  порядков:  раз

власть  монарха  от  бога,  значит,   всякий   протест   против   нее   есть

богохульство, преступление,  грех;  раз  этот  мир  устроен  богом,  значит,

несуществующие в нем неравенство  и несвобода — тоже от бога, и  надо  с  ними

мириться.  Зачастую  в  этих   концепциях   власть   монарха   над   народом

уподоблялась  естественной  власти  отца  над   сыном.   В   таких   случаях

теологическая  картина  дополнялась  теорией  патриархального  происхождения

государства,  где  в  силу  божественного  и   естественного   возникновения

абсолютной власти монарха данный политико-правовой мир объявлялся  разумным,

справедливым, священным,  вечным,  чем  оправдывались  произвол  абсолютного

монарха и угнетение народа.

    Прогрессивные политико-правовые  учения того времени отрицали  феодально-

абсолютистские теории  и  обосновывали  генезис  государства  естественными,

земными причинами. Они были  идейно  связаны  с  широко  распространенной  в

ранних буржуазных учениях XVII—XVIII вв. концепцией общественного  договора,

ведущими теоретиками которой  были Г. Гроций, Д. Локк, Т. Гоббс, Б.  Спиноза.

Общей  чертой  теории  общественного  договора  была  ее   антитеологическая

направленность. Она выводила политико-правовые явления не  из  божественного

промысла, а из естественной природы  и сущности самих людей.

    По  теории  общественного   договора  государство  и   право  возникли  в

результате  соглашения   между   людьми,   находившимися   до   договора   в

естественном состоянии. В  этом  состоянии  у  людей  не  было  политической

власти и законов, а  их  поведение  регулировалось  естественными  законами,