Возвышение Москвы в XIV веке как политического центра обеъдинения восточнославянских земель

    Владения  московского князя стали заметно продвигаться на дальний север. В 1337 г. московская рать ходила в область Северной Двины, принадлежащей Новгороду. В то время Двинская область осталась в Новгородском владении, но Иван уже распоряжался на Печёре и жаловал “сокольников печерских, кто ходил на Печёру” различными льготами.[41, с.30]

    Калита  умер 31 марта. Свои земли он поделил  следующим образом: старшему, Семёну, отдано 26 городов и селец, в числе которых примыслы Юрия Даниловича – Можайск и Коломна; Ивану – 23 города и селения, Звенигород и Руза; Андрею – 21 город и селение, из них известнее Серпухов; княгиня с меньшими детьми – 26.[39, с.234] “Отчину свою Москву” Калита передал во владение всех трёх братьев, которые заключили между собой договор и держали своих наместников – третников – в Москве, ведавших третьей долей городских доходов.[41, с.33]

    Семеон, став великим князем, последовательно  проводил политику своего отца. Он не только крепко держал в руках власть над своими собственными владениями, но и распространил своё влияние на другие княжества Северо-восточной Руси.[41, с.34] Симеон попытался установить свою власть в Новгороде. Как известно, Новгород был всегда не только спорным городом между Московским и Литовско-Русским княжеством, но и носителем децентрализационного начала. Но Симеону пришлось ограничиться лишь установлением наместника московского князя в Новгороде в 1341 г. Пройдёт ещё длительное время, прежде чем Новгород станет их вотчиной. К тому Симеон понимал, что полное подчинение Новгорода в данный момент, а значит и усиление Москвы, вызовет опасения в Орде и он лишиться её поддержки. Поэтому он даже не пытался добиться полного подчинения Новгорода Москве.[11, с.134-135]

    Симеон  всячески вмешивается в дела Твери. Зависимость Твери от Москвы доказывается тем, что к Симеону должен был обратиться литовский великий князь Ольгерд с просьбой выдать за него замуж тверскую княжну Ульяну, жившую в Москве у своей сестры, великой княгини. Новый тверской князь женил своего сына на дочери Симеона Ивановича.[41, с.34] В 1341 г. Московское княжество лишилось Нижегородского княжества, которое было признано самостоятельным княжеством Ордой под властью Константина Васильевича. Это было следствием наметившегося в 40-50-е гг. тенденции к политическому обособлению ряда княжеств, которое происходило при участии Орды, заинтересованной в поддержании расчленённости Руси.[44, с.531]

    Умер  Симеон в 36 лет (1353году). Он также оставил  завещание, в котором отказал  удел свой и всё имущество жене, по смерти которой всё переходило к брату Симеона, великому князю Ивану. Это обстоятельство важно в том отношении, что два удела Московского княжества соединились теперь в один, и таким образом, сила великого князя Ивана увеличилась вдвое. Третий сын Калиты, Андрей, умер в одно время с Симеоном, и уже по смерти его родился у него сын Владимир, получивший только один удел отцовский. Попытка суздальского князя, поддерживаемого новгородцами, получить ярлык на великое княжение у хана не имела успеха.[39, с.251-252] Вследствие этого новгородцы почти два года не имели мира с Иваном Ивановичем [41, с.37] После смерти Симеона рязанцы захватили Лопасню и её наместника, Александра Михайловича. Держали его в Рязани, пока он не был выкуплен из Москвы. Лопасня, принадлежавшая к уделу младшего серпуховского князя, Владимира Андреевича, и шесть других мест были потеряны; но этот урон был вознагражден другими приобретениями в рязанской области.[39, с.25] Князь Иван не стал воевать с Рязанью: Русь залечивала раны нанесенные чумой. А в самой Москве шла усобица между боярами, кончившаяся таинственной смертью тысяцкого Алексея Хвоста.[41, с.37]

    Таким образом, в период с 1301 по 1362 гг. территория московского княжества неуклонно растёт. Московские князья проводили активную политику присоединения земель к своему княжеству, используя при этом всевозможные способы.

     В XIII в. на протяжении сравнительно короткого  времени Золотая Орда укрепила своё господство над огромными территориями Восточной Европы. Сами размеры подвластной территории во многом определяли характер политики Золотой Орды в Восточной Европе, требуя применения разнообразных методов и приёмов. Придя в Восточную Европу, татары застали здесь две закономерные тенденции развития феодальной Руси – центробежную и центростремительную. Золотоордынских ханов интересовало не торжество той или иной тенденции, а создание максимально благоприятных условий для господства над русскими землями, для получения львиной доли «национального дохода» Руси в виде «выхода», «царева сбора» и так далее. Эта главная стратегическая задача Орды и определяла все тактические приёмы её политики. И эту задачу она решала путём умелого разжигания политических распрей в стране, сталкивания сил централизации и децентрализации (противоречия «по вертикали»), поощрения борьбы между исторически сложившимися очагами консолидации в русских землях (противоречия «по горизонтали»).[10, с.28-29]

    На  рубеже XIII – XIV вв. во внутреннем положении Золотой Орды наметился определённый перелом, который повлёк за собой изменение характера политики Золотой Орды по отношению к Руси. XIV в. для государства начался периодом несомненного укрепления ханской власти. Именно Тохта особое внимание уделил решению многочисленных внутренних проблем, накопившихся за годы смуты. Из этого вытекает ослабление внешнеполитической активности. Большинство нападений носили локальный характер и проводились небольшими силами.[13, с.203-204].

    В период правления Узбека военная  политика Золотой Орды по отношению  к Руси претерпела также некоторые  изменения. Новый хан практикует отправку послов, сопровождаемых военными отрядами, предназначенными для осуществления конкретной цели. За период от начала правления (1312 г.) до получения великокняжеского стола Иваном Даниловичем Калитой (1328 г.) на Руси побывало 9 посольств. При этом деятельность ни одного из послов нельзя квалифицировать как дипломатическую. Итоги их появления на Руси сводились к разорению городов и целых волостей, убиению их жителей и угону пленных.[13, с.205]

    Венцом  практически всех безнаказанных  бесчинств, чинимых на Руси золотоордынскими послами, стал приезд родственника Узбека Чолхана в Тверь в 1327 г. Действия его отряда вызвали восстание горожан. В ответ на уничтожение посла и его отряда Узбек послал в Тверь исключительное по численности войско, которое в летописи расценено как “великая рать”. Действия её не ограничились взятием и сожжением Твери, был взят также Кашин, “а прочия грады и волости пусты сътвориша”. Избиение отряда Чолхана и спешная организация карательной экспедиции 1328 г. как бы подвели итоговую черту целому периоду золотоордынской политики по отношению к Руси. Кочевая аристократия на конкретном примере почувствовала резкий скачок в антиордынских настроениях русского населения, перешедшего от пассивной обороны к активной борьбе. Правительство Золотой Орды вынуждено было искать и вырабатывать новые основы своего господства на Руси.[10, с.206]

    Грандиозный размах градостроительства требовали  огромных материальных и людских  ресурсов. В соответствии с этим всё более возрастает размер дани, налагаемой Золотой Ордой на Русь. Об этом можно судить по приводимым в летописях отдельным эпизодам, например о просьбе Ивана Калиты дополнительной дани с Новгорода. Ставшие хрестоматийными слова песни о Щелкане: “у которого денег нет, у того дитя возьмёт…” – относится к событиям именного этого времени.[10, c.203]

    Основной  упор в своей политике на Руси Узбек  делает на расчленение и запугивание князей, он применяет против них самый жестокий террор, чтобы устрашить одних и добиться повиновения других. Так, в 1318 г. был убит Михаил Александрович Тверской, в 1326 – Дмитрий Михайлович Тверской и Александр Новосильский, в 1327 – Иван Ярославич Рязанский, в 1330 – Фёдор Стародубский, в 1339 – Александр Михайлович Тверской его сын Фёдор.[10, с.203] Наряду с вышеупомянутым о значительных переменах политики Золотой Орды по отношению к Руси в XIV в. свидетельствует и такой немаловажный факт, как отмена баскачества.[10, с.215]

    Таким образом, главный механизм ордынской  политики на Руси был “разделяй  и властвуй”. Орда постоянно заботилась о том, чтобы между князьями сохранялось равновесие. Орда не могла допустить резкого усиления одного князя за счёт другого. Но в целом все русские князья были безразличны для Орды, лишь бы дрались между собой и платили дань.[11, c.112-116]

    Как же тогда относились московские князья к Орде?

    Московский князь Юрий Данилович опирался на золотоордынскую помощь. Он был женат на Кончаке, сестре хана Узбека, переименованной в христианстве в Агафию. Тем самым Юрий сделался своим человеком в ханской ставке.[41, c.26] Хан Узбек любил устраивать выгодные брачные союзы. Известно, что в 1320 г. он выдал свою дочь Тулунбай за египетского султана, получив выкуп в тридцать тысяч динаров. Конечно, Юрий Данилович был жених помельче, чем египетский султан. Узбек разрешил взять ему Кончаку в жёны исходя из своих взглядов на русскую политику Орды, суть которых – консолидация Руси под властью одного, наиболее влиятельного княжеского семейства. Через сплочение Северо-восточной Руси и её более прочную интеграцию в структуру Золотой Орды Узбеку виделся путь к вовлечению в сферу своего влияния и значительной части литовских земель. Сильное Великое княжение Владимирское должно было не только удерживать быстро усиливающуюся Литву от конфронтации с Ордой, но и вовлекать в свою систему те или иные литовско-русские княжества. В этой связи Узбек приветствовал не только русско-ордынские, но и русско-литовские браки, которые создавали хорошую предпосылку для политической и духовной экспансии.[2, с.152] Юрий провёл в Орде около двух лет и вернулся в 1317 г. с великокняжеским ярлыком. Объяснить столь резкий поворот событий только традициями ордынской политики вряд ли возможно. Лишение князя Михаила Тверского владимирского престола без каких-либо признаков неподчинения с его стороны – факт исключительный. Вероятно, Узбек опасался чрезмерного усиления Михаила. Следует учитывать и влияние на хана Кончаки, а также происки враждебных Михаилу новгородцев (в 1316 г. Михаил совершил ещё один поход на Новгородскую землю, но на сей раз потерпел неудачу).[8, с.34] Но Михаил Тверской не хотел уступать без борьбы. Вооружённое столкновение князей произошло в конце того же 1317 г. и закончилось победой тверского князя, в руки которого, в числе других пленных, попала и княгиня Агафья, умершая в Твери. Вскоре после этого оба князя отправились в Орду, где Юрий обвинил своего противника в неповиновении ханской власти, смерти своей жены и утайке собранной Михаилом для хана дани. Михаил не сумел оправдаться и был казнён в Орде (1318), а Юрий получил ярлык на великокняжение.[38, c.19] Но можно ли было ожидать от московского князя иного? Михаил был его злейшим врагом. Исходя из христианской морали, Юрий, конечно, должен был простить недруга и просить о снисхождении к нему, но нравы княжеской среды до того времени до такой высоты не поднимались. Даже “Повесть о Михаиле Тверском» обвиняет Юрия не в сотрудничестве с «погаными» (оно было тогда в порядке вещей; Михаил тесно сотрудничал с ордынцами все12 лет своего великого княжения и оказал сопротивление Орде только попав в безвыходную ситуацию), а в том, что он вопреки традициям выступил против «старшего» князя, не имея законных прав на великое княжение.[8, с.35] Четыре года спустя (1322) тверские князья, воспользовавшись тем, что Юрий, получив от них ордынскую дань, не передал её ханскому послу, в свою очередь обвинили Юрия в ханской ставке, и Узбек передал ярлык князю Дмитрию, сыну князя Михаила Ярославича. Три года спустя, когда князья-соперники снова встретились в Орде, Дмитрий, мстя за смерть своего отца, убил Юрия Даниловича. Убийца, по приказанию Узбека, был казнён, но великокняжеский ярлык, правда, ненадолго, остался всё-таки за Александром Тверским (1325 – 1327 гг.).[38, с.20]

    Таким образом, в первой половине XIV в. татаро-монгольское  иго ощутимо тяготело над Русью. Борясь за власть, отдельные русские  князья не выступали против Орды, а действовали как исполнители ханской воли. Как только они переставали это делать, Орда расправлялась с ними.

    По  отношению к Золотой Орде Иван Калита вёл традиционную политику отца и деда. В Орде он неизменно встречал большие почести от хана Узбека, приходившегося ему свояком. Узбек прислушивался к мнению Ивана Даниловича, умевшего направлять события в свою пользу. В 1339 году “по думе его” хан вызвал в Орду русских князей, в том числе Александра Тверского, вскоре подвергнутого мучительной казни. Калита хорошо знал золотоордынские порядки, тщательно собирал с русских земель “выход» и готов был идти навстречу денежным домогательствам татар с тем, чтобы собирать в их пользу ещё дополнительный запрос. Но напрасно видеть в Калите какого-то рьяного низкопоклонника перед Ордой. Самый тяжёлый денежный побор был всё-таки легче опустошительных набегов. Во всяком случае, Москва пользовалась при Калите полным и невиданным покоем: «…и бысть оттоле тишина велика на 40 лет, и престаша погании воевати Русскую землю и закалати христиан, и отдохнуша христиане от велыкия истомы и многыя тягости и от насилия татарьского”.[41, с.30]

    И замечательнее всего, что оценка деятельности Калиты у его современников сходится с тем, что говорит Карл Маркс. По его словам, Калита превратил хана Золотой Орды в «послушное орудие в своих руках, посредством которого он освободился от опаснейших соперников и одолевает любое препятствие, встающее на победоносном шествии его к узурпации власти».[41, с.30]

    Ивану Калите при помощи татар удалось не только разгромить своего соперника, князя тверского, но и прочно занять первое место среди всех русских князей, закрепить за Москвой политическое значение, на которое она претендовала и раньше. Иваном Калитой было использовано антитатарское движение в Твери в 1327 г. Сам ли Калита поспешил в Орду или был вызван ханом Узбеком, установить точно нельзя; известно только, что Калита оказался в Орде и с пятитысячным войском, присоединив к нему войско суздальское, пошёл на Тверь по ханскому приказу и положил тверскую землю «пусту». [9, c.237]

    Александр Михайлович Тверской попытался найти  спасение в Новгороде, но Новгород побоялся принять его и стал на сторону  татар и Калиты. Принял его Псков, обнаруживший готовность встать с оружием в руках против татар. Но дело до битвы не дошло. Калита победил своего врага другим оружием. Московский митрополит отлучил от церкви псковичей. Средство подействовало. Александр ушёл в Литву. В 1337 г. он вернул милость хана Узбека, снова с его разрешения сел на тверском столе, но ненадолго: Калита нашёл случай возбудить против своего врага гнев хана. Александр был вызван в Орду и тут казнён (29 октября 1339 г.).[9, c.238]

    Таким образом, Золотая Орда явилась одним  из средств достижения своих политических целей для Ивана Калиты. Он не боролся против гнёта Золотой Орды и внешне выражал полную покорность ей. Он откупался от хана исправной уплатой выхода, доставляя Руси некоторую передышку от татарских набегов. Но одновременно он создал материальные предпосылки для усиления Москвы и усиления своего рода над соседними князьями. Из общего рюриковичского рода выделилась ветвь, которая поставила себя выше не по отчине, не по дедине, а по реальной силе.

    Сразу же после смерти Ивана Калиты князья Северо-восточной Руси поспешили  в Орду спорить ярлыке на великое Владимирское княжение. Спор оказался недолгим. Соперничество, ранее разжигаемое Ордой между Москвой и Тверью, отходило теперь в дипломатии на второй план. Теперь в противовес возрастающему могуществу литовского правящего дома нужно было усилить Северо-восточную Русь. Рязань была в стороне от главных политических коммуникаций, чрезмерно возвышать Тверь опасно ввиду её пограничной близости к Литве и уже наметившихся связей между тверскими и московскими князьями.

    Хан Узбек избрал противовесом Литовскому княжеству Москву, соперниками Гедеминовичей поставил князей московского дома. Московские князья к тому же были богаты и проверены в деле сбора и поставки дани. Поэтому ярлык на великое Владимирское княжение получил Симеон.[11, с. 130]

    Семён Гордый жил в мире с Ордой.[38, с.30] Он пять раз ездил в Орду и каждый раз возвращался оттуда с новыми пожалованиями. Хан отдал ему  “под руку» всех русских князей. Литовский князь Ольгерд видел в Московском княжестве силу, способную стать помехой для дальнейшего роста Литовского княжества. Он пытался склонить татарского хана к совместному походу против Москвы. Князь Семён, узнав об этом, немедленно обратился к хану. Он указал, что Ольгерд уже успел захватить часть ханских улусов (Украину, Белоруссию) и сейчас стремится сделать то же с Москвой, верной хану, после чего Ольгерд несомненно пойдёт на Орду. Семён запугивал хана Литвой точно также, как Ольгерд пугал его Москвой. Хан стал на сторону Москвы.[9, с.239]

    У Татищева В.М. есть сведения, что Симеон открыто поговаривал о возможности полного освобождения от ордынского ига при повиновении всех князей одному старшему князю не по роду старшему, а старшему по той власти, которой он был наделён ханом.[11, 131]

    Иван  Иванович в годы своего правления  не воевал с соседями, сохраняя установленное Ордой равновесие.