Возвышение Москвы в XIV веке как политического центра обеъдинения восточнославянских земель

    Таким образом, источники не позволяют  видеть в Феогносте надёжного помощника Ивана Калиты и Симеона Гордого. Он сохраняет позицию выжидательного нейтралитета по отношению к московским князьям. Лишь в тех случаях, когда интересы сторон совпадали, или же когда под угрозой оказалось личное благополучие митрополитов, обе стороны шли на компромисс. Поэтому ни прямо, ни косвенно митрополит не проявил стремления содействовать усилению позиций Москвы. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

    Главной заслугой Ивана Калиты стал мир. В  этом вопросе его собственные  интересы совпадали с приоритетами хана Узбека, желавшего превратить Владимирское великое княжение в противовес растущему могуществу Литвы.

    Однако  мир и порядок в самой Руси могли стать реальностью лишь при условии выполнения всех финансовых обязательств по отношению к Орде. В сущности, это были две стороны одной медали: платежеспособность русских земель прямо зависела от политической стабильности, являясь её финансовым выражением. И наоборот, любой внутренний конфликт вёл к срыву ордынских платежей и далее к окончательному разорению территории в результате карательной экспедиции Орды.

    Возглавив Северо-восточную Русь, Иван Калита оказался вынужденным взять на себя роль свирепого “вышибалы” ордынских налогов. Это был путь наименьшего зла. Московские репрессии оказывались не столь пагубными, как имевшие ту же цель ордынские “рати” или “посольства”. Задача облегчалась тем, что Калита в эти годы cтал бесспорным лидером Великороссии.[2, с.233]

    Установление  московского порядка осуществлялось средневековыми методами. Прошедшие через руки московских редакторов летописи молчат о тёмной стороне великой тишины. Однако некоторые источники донесли до нас жалобы и стоны удельной знати, попавшей под тяжёлые жернова московского порядка. Так в Житие Сергия Радонежского автор рассказывает о тех суровых мерах, которые принял Иван по отношению к задолжавшим ростовцам Посланные им воеводы Василий Кочева и Мина учинили настоящий погром. Насилием, а порой и пытками они заставляли жителей отдавать последние деньги и ценности.[2, с.234]

    Однако  цель Ивана Калиты заключалась не только в том, чтобы вырвать из населения припрятанные средства и решить свои сиюминутные финансовые проблемы. Он смотрел дальше. Беспощадно обирая, например, ростовцев, в том же время давал им возможность подняться и хотя бы отчасти восстановить своё благосостояние, но уже на другой, Московской земле. И уже в качестве подданных Московского князя.[2, c.235]

    Как известно, огромное количество средств  разворовывалось, к этому добавлялся грабёж на дорогах. Поэтому Московский князь своей твёрдой рукой навёл относительный порядок в этом беспределе на Руси. Так, он наиболее серьёзные уголовные дела передал из ведения вотчинников в руки своей администрации, расправившейся с местной знатью, “не взирая на лица”, навёл порядок на дорогах.[2, c.237-238]

    Административно-хозяйственная сторона правления Ивана Калиты мало известна. Почти единственным источником служит его завещание (“духовная грамота”). Анализируя её, исследователи приходят к выводу, что князь Иван много занимался развитием налоговой системы в своих землях.

    Во  второй половине XIII в. на Руси существовали две самостоятельные налоговые структуры. Одна, укомплектованная в основном татарами и бесерменами, занималась сбором ордынского выхода, другая, княжеская, обеспечивала Рюриковичей средствами для содержания дружины, ведения войны и иных нужд. Со временем русские князья сумели переубедить хана передать сбор ордынской дани в их руки. Каждый князь стал лично собирать и отвозить к ханскому двору причитавшийся с его удела ордынский выход. Этот порядок избавил страну от чужеземных откупщиков сборщиков дани. Но путевые расходы разоряли мелких князей, кроме того, мелкие князья часто использовали орду для плетения интриг против старших.

    Следующим шагом в развитии системы сбора  ордынской дани стало признание  ханом исключительного права великого князя на получение и доставку в Сарай выхода со всех русских земель. Многие историки полагают, что именно Иван Калита создал эту новую систему.[2, c.240]

    Князь Иван собирал ордынский “выход”  со всей Северо-восточной Руси и  Новгорода. Он очень дорожил этой привилегией и запечатлел её в своём титуле: первым из великих князей стал именоваться “князь великий всея Руси”.

    В поисках выхода из финансовых затруднений  Иван Данилович начал расплачиваться со своими слугами не деньгами, а землями. Однако эти земли они получали не в вотчину, то есть на правах частной собственности, а во временное, условное держание. Таким образом, он один из первых оценил преимущество поместного землевладения.[2, c.241]

    Среди доходных статей своего бюджета он особо выделял торговые пошлины. При нём появилась новая торговая пошлина с татарским названием “тамга”, которая была равна определённой части стоимости проданного и купленного товара. С целью получения дохода он также наладил производство мёда.[2, c.242-243]

    В литературе также указывается, что  в княжение Калиты, а возможно по его указанию проводились мероприятия по собиранию и обработке памятников права (византийского и русского), которые должны были служить руководством для суда. При Калите, по-видимому, был составлен сборник, представляющий собой соединение Кормчей и Мерила Праведного.[44, с.516]

    Во  время правления Симеона на Русской  земле наступила тишина. Тверь затихла, Рязань не поднимала головы против Симеона, с Ольгердом мир. Орда увязла в войне с Хулагидами. Возможно, что столкновение с Ордой могло быть ранее, но из Европы накатилась эпидемия чумы.

    Иван  спешил в втихомолку укрепить своё княжество. Вокруг Москвы и в Москве, на её землях стали собираться люди из Рязанской, Курской, Черниговской и Киевской земель. Приходили на службу к московскому князю с дальних южных окраин, с Волыни, из-под Карпатского Галича.

    Иван  Калита, Симеон и Иван оценили значение этого переселенческого движения. Началось освоение северного Поволжья, Белозерского края и Кубенских земель, Углического поля, Устюжны. Переселенцы продвигались и дальше на север и уже схватывались по воле московского князя с новгородцами за Далёкое Заволочье.

    Иван  Иванович не воевал с соседями, не простирал  руки ни на Суздаль, ни на Нижний Новгород, не трогал Тверь. Внешне все, казалось бы, оставалось в столь бережно охраняемом Ордой равновесии. Однако оно медленно нарушалось. Иван расселял пришельцев по дальним окраинам, осваивал пустоши и лесные угодья, ставил деревни по Волге, по Сухоне, по Северной Двине. Там русские люди получали отдых от ордынских набегов, там рождалось новое поколение, которому предстояло выйти при его сыне на Куликовское поле. Именно при Иване началась и деятельность Сергия Радонежского.[11, с. 139]

    Таким образом, московские князья  в этот период времени проводили энергичную работу на благо Москвы, а, в конечном счете, и всей Северо-восточной Руси. Именно правление Ивана Калиты явилось переломным моментом. После него Москва была сильнее всех. Он использовал обстоятельства для укрепления Москвы – своей отчины, а значит своих личных богатств, силы. Калита в нужный момент не упустил своего шанса, а его преемникам оставалось только добавлять, а не сворачивать с обозначившейся дороги. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

    ГЛАВА III. Закрепление гегемонии Москвы во Владимирской Руси во второй половине XIV в.

    Северо-восточная  Русь к началу правления Дмитрия  Донского состояла из княжений: самого влиятельного Владимирского Московского, Суздальского, Тверского и Рязанского. Хотя все князья носили титул «великий», утверждались в этот титул в Орде, тем не менее, старейшим считался великий князь Владимирский, а покровительство хана давало ему ощутимые преимущества.[11, с.146]

    Москва  во второй половине XIV в. имела достаточно существенный перевес над остальными княжествами. Ярлык на великое Владимирское княжение уже начиная с Ивана Калиты постоянно находился у московского князя. Но Москва была со всех сторон стиснута сильными соперниками, которые были готовы использовать малейшую возможность, чтобы выхватить из рук московских князей ярлык на великое княжение и растащить московские земли по клочкам.[11, с.147]

    К 1362 г. Московское княжество охватывало значительную территорию: на юг княжество доходило до Оки с опорой в Коломне, а позже в Серпухове, на западе – до Боровска и Можайска, Волок-Ламский стал пограничным разделом с Тверским княжеством. Владимир, Ростов, Переяславль – центр княжества. На севере: Белоозеро, Галич, Великий Устюг, Угличское поле. Ярославль и Кострома управлялись своими князьями, которые в начале княжения Дмитрия Ивановича проявили свою самостоятельность, хотя при Симеоне о ней успели забыть.[11, 147-148]

    Суздальские князья считали свой род старше рода князей московских и не могли примириться, что великое княжение находится в руках потомков Калиты. Суздальский князь Дмитрий Константинович делает попытку вырвать великое княжение из рук малолетнего Дмитрия Ивановича.[11, с.143]

    Дмитрию Константиновичу удалось получить ярлык на великое княжение в Орде от хана Кульны. Это можно объяснить  тем, что в это время Орда была ослаблена в результате “великой замятни” и поэтому настороженно отнеслась к усилению Москвы.[38, с.32] Но кто-то в Орде, не смотря на смену ханов, следил за событиями и увидел опасность ослабления Москвы перед князем Ольгердом. Поэтому посланцы малолетнего Дмитрия получили ярлык. Московское войско двинулось на Дмитрия Рязанского, который отказывался покинуть Владимир, и тот вынужден был бежать. Таким образом, Суздаль в очередной раз открыто противопоставил себя Москве и проиграл.[11, с.144]

    Дмитрий Иванович пытается сделать суздальского князя своим союзником. С этой целью он посватался к Евдокии, дочери суздальского князя. Выдав свою дочь за Дмитрия Московского, суздальский князь, старший по возрасту становился младшим по значению и вступал под руки Москвы. Таким образом, Дмитрий Суздальский смирился перед Москвой.

    Но  его младший брат Борис не хотел  подчиняться и после смерти Андрея захватил Нижний Новгород, который  по праву должен был перейти к  Дмитрию Константиновичу. Последний  обращается за военной помощью к Московскому князю. Но Дмитрий Иванович не двинул войско против Бориса.[11, с.149] По словам Соловьёва тогда Москва применила другую силу, а именно митрополит Алексей отнял епископию Нижегородскую и Городецкую у суздальского владыки, а Сергий Радонежский затворил все церкви в Нижнем. Ни помолиться нижегородцам, ни свадьбы сыграть, ни отпеть усопшего. Сами же нижегородцы заставили Бориса подчиниться брату в Москве. Дмитрий помирился с Борисом, взяв себе Нижний, а брату отдал Городец.[39, с.259]

    Но  покончив с Суздальскими и нижегородскими делами, Дмитрию Ивановичу предстояла ещё более сложная борьба Рязанью и Тверью.

    Ещё при отце Дмитрия Ивановича на Рязанское княжество сел великим  князем Олег Иванович. Это был последний  князь, который хотя бы первое время держался в полной независимости от Москвы. Он также положил немало сил, чтобы удержать своё княжество хотя бы равным среди равных. Однако географическое положение Рязанского княжества было крайне неблагоприятным. Оно граничило с Ордой и не только подвергалось в первую очередь крупным нашествиям Орды на Русь, но ежегодно по несколько раз на него наскакивали и Ордынские эмиры и просто разбойничьи шайки.[11, с.146]

    Зная, что Олег Рязанский и его бояре  никак не могут примириться с потерей Коломны, Мамай натравил рязанского князя на Москву. В декабре 1374 г. Олег двинулся на Коломну. Дмитрий Иванович сам не пошёл навстречу рязанцам. Он выслал наперехват московское войско под началом воеводы Дмитрия Ивановича Волынского по прозвищу Боброк. Рязанцы потерпели сокрушительное поражение неподалёку от стольного города Переяславля-Рязанского (ныне Рязань).[11, с.156] Хотя летописец отмечал, что рязанцы были уверены в своей победе и говорили друг другу: “Не берите с собой ни доспехов, ни щитов, ни коней, ни сабель, ни стрел, берите только ремни да верёвки, чем взять боязливых и слабых москвичей”.[39, с.264]

    После этого Олег Рязанский включается в число союзников Москвы. В 1373 г. Мамай попытался разрушить этот союз, так как тот его сильно беспокоил. Он напал на Рязань, но на помощь ей вышел московский князь, который стал на левом берегу Оки под Коломной. Мамай так и не решился переступить Оку и вторгнуться в Московское княжество, а только ограничился разграблением Рязани.[11, с.168-169]