Мусульманское духовенство Дагестана и власть история взаимоотношений

Представители мусульманского духовенства Дагестана в годы революции и гражданской войны (1917 – 1921)» принимали  участие  в революции и гражданской  войне, как  руководители  антисоветского  и антиденикинского восстания.

В эти годы религиозные  деятели в Дагестанской области  стали самыми популярными лидерами общественно-политической жизни, их избирали в новые выборные и представительные органы власти. Другие общественно-политические деятели старались заручиться поддержкой духовенства, социалисты-большевики смогли расколоть ряды религиозных деятелей и умело использовали их в сложной политической игре. Для обсуждения религиозных и важных общественных вопросов стали легально созываться Советы алимов и съезды духовенства, что было невозможно при царском режиме. По требованию духовенства и верующих повсеместно стали создаваться шариатские суды, расширялась сеть мусульманских школ - мектебов и медресе, строились новые мечети.

Интересна позиция некоторых лидеров духовенства по отношению к армии Деникина и Советской власти. Октябрьская революция и начало гражданской войны окончательно раскололи религиозных деятелей на сторонников и противников большевиков. Антисоветское движение под религиозными лозунгами возглавил крупный алим Н. Гоцинский, провозглашённый в мае 1917 года муфтием, а в августе 1917 и январе 1918 имамом Дагестана. Дагестанских социалистов и большевиков поддержали шейхи А.-Х. Акушинский (в пику Гоцинскому социалистами-большевиками в январе 1918 года провозглашённый шейх-уль-исламом), Сейфулла-кади Башларов, Хасан Кахибский и их последователи. Некоторые религиозные деятели боролись как против «красных», так и против «белых», считая и тех и других противниками независимости самопровозглашённой Республики горцев Северного Кавказа и Дагестана (Горской республики). Яркий тому пример Узун-Хаджи Салтинский, возглавивший в 1918 году вместе с Гоцинским антисоветское восстание, а в 1919 - 1920 годах антиденикинское движение в Чечне и ставший союзником А.-Х. Акушинского. Н. Гоцинский считал Деникина противовесом большевикам-атеистам и запретил своим последователям участвовать в антиденикинском движении, но повторно возглавил антисоветское восстание 1920 ? 1921 годов и призвал горцев под знамёна ислама. В политической борьбе, как против «белых», так и против «красных», духовенство широко использовало проповеди и фетвы, призывающие мусульман защитить ислам и шариат от «гяуров». По призыву религиозных деятелей за оружие взялись сотни и тысячи дагестанцев.

После подавления этого движения в  мае 1921 г. в Дагестане окончательно установилась Советская власть¹⁵.

Во взаимоотношениях мусульманского духовенства с властью в Дагестане за годы советской власти долгое время мешали дух нетерпимости и антирелигиозная политика, базировавшаяся на диалектико-материалистическом мировоззрении.

В условиях воинствующего  атеизма некоторые представители мусульманского духовенства Дагестана, осознавая реальную угрозу ослабления влияния ислама среди мусульман, вели агитацию против советских преобразований. Осознавшие бесполезность всякой борьбы с властью представители духовной интеллигенции пытались примирить исламские ценности с идеологией правящей коммунистической партии.

После Октябрьской революции на любую религию стали смотреть как на тормоз общественного прогресса, а на духовенство, как на классового врага.

В условиях воинствующего атеизма некоторые представители мусульманского духовенства Дагестана, осознавая реальную угрозу ослабления влияния ислама среди мусульман, вели агитацию против советских преобразований. Осознавшие бесполезность всякой борьбы с властью представители духовной интеллигенции пытались примирить исламские ценности с идеологией правящей коммунистической партии.

Значительное внимание учёные уделяли  усилиям мусульманского духовенства  по привлечению женщин к религиозной  деятельности и его попыткам приспособить ценности ислама к коммунизму.

Духовенство объявили «контрреволюционерами». Разного рода ярлыки и оценки, имеющиеся  в ранних работах, надолго утвердились  в историографии и мешали историкам  объективно освещать события. Строгая  система запретов, отсекающая неудобные факты, подчиняющая выбор историков политическим симпатиям или антипатиям власть предержащих, не позволила советским исследователям отойти от классово-партийного подхода при освещении взаимоотношений мусульманского духовенства с властью. Советские учёные при объяснении взаимоотношений советского государства и духовенства выполняли скорее политическую, чем аналитическую функцию, а именно  отторжение и дискредитация тех сторон прошлого, которые не укладывались в устоявшую схему¹⁶.

Во второй половине 20-х годов началось ужесточение антирелигиозной политики советского государства и давление на ислам, что было связано с созывом ЦК ВКП (б) нескольких совещаний партийно-пропагандистского актива по усилению и дифференцированному подходу к антирелигиозной работе в национальных республиках и областях СССР.

Деятельность Союза воинствующих безбожников нашла своё отражение  в публицистических статьях, небольших  исследовательских работах и  материалах съездов СВБ. После съезда СВБ национальных областей Северного  Кавказа, проходившего 4 июня 1929 года, в печати появились публицистические статьи, призывавшие первичные и республиканские организации СВБ Северного Кавказа развернуть «планомерную и массовую» антирелигиозную работу с привлечением всех общественных организаций.

Наиболее одиозные работы по «воинствующему атеизму» принадлежат председателю Антирелигиозной комиссии при ЦК РКП (б) ВКП (б) Ем. Ярославскому. Духовенство всех конфессий он объявил классовым врагом, продолжающим распространять «реакционные, враждебные социализму идеи» в религиозных организациях, и предлагал «добить» его.

Работавший в 20-е гг. представителем Дагестанской АССР при наркомнаце РСФСР А. Скачко приводит немало фактов противостояния духовенства и советской власти, особенно при проведении общесоюзных программ культурной революции и коллективизации сельского хозяйства в Дагестане. Появились в 30-е годы и работы, авторы которых противопоставляли «реакционное» и «прогрессивное» духовенство¹⁷.

Советское правительство  ясно не обозначило круг мусульманских духовных лиц, а по Всесоюзной переписи населения 1926 г. к нему были причислены только муллы и кадии, «исполнявшие официальные духовные обязанности». Поэтому руководство Дагестанской АССР по своему усмотрению определяло, кого причислять к этой социальной прослойке. В 1929 г. партийные работники Дагестанского обкома ВКП (б) выявили приблизительно сто тысяч духовных лиц в республике, к которым причислили мулл (имамов мечетей и руководителей мусульманских общин), кадиев (шариатских судей), учёных-алимов, мударрисов (учителей мусульманских школ), мутаалимов (учащихся мектебов и медресе), муэдзинов (служителей мечетей, пять раз в день призывающих мусульман на молитву - азан), суфийских шейхов и их учеников ? мюридов. Такая градация мусульманского духовенства нам представляется наиболее полной. Одни республиканские чиновники делили служителей мусульманского культа по классовому и даже интеллектуальному признаку, другие по политическим мотивам на «реакционных» и «прогрессивных». Ряд советских и партийных чиновников предлагал разбить духовенство по степени участия в гражданской войне на стороне большевиков. Единая позиция у руководства Дагестанской АССР по вопросу о градации духовенства так и не сложилась¹⁸.

Многие представители  духовенства умело приспосабливались  к меняющейся социально-экономической  и общественно-политической ситуации, наиболее лояльные к советской власти старались примирить ислам с  коммунизмом, призывая в своих проповедях мусульман жить в согласии с Советами, якобы осуществлявшими свою власть согласно установлениям Корана. В Советском Дагестане такую поддержку новой власти оказали видные учёные-алимы Абусуфьян-кади Акаев (Казанищенский), Али Каяев, Магомед-кади Дибиров, шейхи А.-Х. Акушинский, Сейфулла Башларов, Хасан Кахибский, пока не начались активные антирелигиозные гонения. Сотрудничеству духовенства с властью в Дагестане способствовало и объявление мусульманских праздников Ураза и Курбан национальными праздниками (президиум Дагестанского обкома РКП (б) объявил об этом 9 июля 1924 года).

По мере укрепления своей  власти большевики пытались вытеснить  духовенство из общественно-политической жизни общества и ущемить их материальные интересы, для чего использовались различные меры и средства, в том числе установление для них налогов. Согласно инструкции Наркомата внутренних дел и Наркомата юстиции РСФСР от 19 июля 1923 года служители культов облагались общим со всеми гражданами налогами, в том числе и подоходно-поимущественным. В дальнейшем в налоговое законодательство вносились некоторые изменения и дополнения.

Как правило, доходы духовенства  формировались из различных исламских  институтов: из обязательной милостыни  – закята, васията (завещание мечетям  движимого и недвижимого имущества), из праздничных сборов и приношений, из платы за преподавание в школах, из периодических пожертвований прихожан за выполнение религиозных обрядов, из вакфов, поэтому они практически не поддавались точному контролю государства. В ряде районов Дагестанской АССР власти облагали представителей духовенства налогами и называли их мироедами. Это вызвало в некоторых населённых пунктах открытое сопротивление, поэтому местные активисты и чиновники до середины 30-х годов игнорировали советские налоговые законы, не желая конфликтовать с населением. Например, когда в начале 1933 года в высокогорном селении Арчиб Чародинского района бедняцкой группе предложили обсудить вопрос обложения индивидуальным налогом местного кадия и муллы, вся группа активистов проголосовала против, мотивируя своё решение тем, что духовные лица являются авторитетными руководителями общества. Чтобы избежать налогообложения, одни муллы отказывались выполнять религиозные обязанности, другие стали поручать их своим детям, третьи практиковали очерёдность их выполнения между собой¹⁹.

В годы НЭПа отдельные  служители культов занимались не только традиционным крестьянским хозяйством, но и торговлей, другими ремёслами, по совместительству работали в советских  органах власти и школах, т. к. грамотных людей не хватало.

Первая же Конституция  РСФСР 1918 года лишила «активного и пассивного избирательного права духовных служителей культов». Ограничения гражданских  прав духовенства были закреплены и  в Конституции РСФСР 1924 г. В дальнейшем духовенство получило статус «лишенца». Советская власть в Дагестане предоставила избирательные права духовенству 12 июля 1920 года, а 23 октября 1921 года отменила их. Этот вопрос не раз уточнялся руководством республики. Несмотря на разброс мнений, 10 декабря 1925 г. пленум Дагобкома ВКП (б) принял постановление, потребовавшее лишения избирательных прав духовных лиц, у которых «служение религии являлось профессией», а 24 января 1926 г. появилось специальное постановление президиума Дагестанского Центрального исполнительного комитета за № 36 «Об избирательных правах духовных лиц и арабистов». Третий пункт этого постановления признавал избирательные права у арабистов-алимов и учителей мусульманских школ, остальным представителям избирательные права предоставлялись, если прошло 3 года с момента оставления ими религиозной деятельности. На основании этого постановления ряд духовных лиц, в частности в Коркмаскалинском районе, был восстановлен в гражданских правах. Те служители культа, которые имели «особые заслуги перед революцией», восстанавливались в избирательных правах, если за них ходатайствовали окружные и районные исполкомы.

В отдельных населённых пунктах Дагестана и в 30-е годы представителей духовенства продолжали выбирать в местные Советы, кресткомы  и другие общественные организации.

Важным инструментом советской внутренней и внешней  политики были мусульманские съезды, проводившиеся в 20-е годы ХХ в. с  участием виднейших представителей мусульманской духовной элиты, лояльных к большевикам. Первоочередной задачей съезда мусульман Востока, состоявшегося в сентябре 1920 года в Баку, было расширение сферы влияния Советской России на колониальные и полуколониальные страны Азии, использование мусульман в качестве «горючего материала» для разжигания пожара мировой революции.

Главной задачей Всероссийского съезда мусульманского духовенства, проходившего с 10 по 17 июня 1923 г. в Уфе, было налаживание  отношений между советской властью  и официально признанной к этому  времени в РСФСР иерархией  мусульманского духовенства в центре и в советских автономиях. Съезд был подготовлен руководством Центрального духовного управления мусульман (ЦДУМ) под контролем Наркомнаца и Антирелигиозной комиссии ЦК РКП (б). Организаторы пытались ослабить мусульманское духовенство, расколов его, как это произошло с православной церковью, на враждующие группировки, а на принятые съездом положительные решения о поддержке новой власти повлиял прямой нажим сотрудников ГПУ и НКВД. Последний Всероссийский мусульманский съезд состоялся 25 октября 1926 г. опять же в Уфе, где имело резиденцию ЦДУМ. Во второй трети 20-х годов руководство партии и правительства постепенно отходило от мысли использовать ислам в пропагандистских целях за рубежом и внутри страны²⁰.

Свои особенности имели  съезды мусульманского духовенства Дагестана, проводившиеся в 1920, 1923 и 1925 гг. Задачей съездов 1920 и 1923 гг. было упрочить положение советской власти в регионе, помочь воплощению в жизнь советских преобразований, а также не допустить участия мусульманского духовенства и массы верующих в восстании, поднятом в горах Дагестана Нажмутдином Гоцинским.

На съезде мусульманского духовенства Дагестана, проведённого 20 ноября 1923 г. в селении Кахиб (родина Хасана Кахибского), участвовали 76 суфийских  шейхов, шариатских судей-кади, мулл и ученых-алимов из Аварского, Гунибского, Андийского и Лакского округов. Важной особенностью Кахибского съезда было то, что власть сознательно не допустила совместного сбора духовенства всего Дагестана. На съезд не приехали делегаты от мусульманского духовенства 6 из 10 округов и всех 4 районов. Лакский округ был представлен лишь двумя алимами. Кахибский съезд 1923 г. принял развёрнутое обращение «к братьям-мусульманам Дагестана и всего мира», в котором была выражена поддержка советской власти. Содержание и стиль принятых на съезде документов недвусмысленно указывают на то, что и воззвание, и резолюция были составлены (или по крайней мере отредактированы) кем-то из партийно-советских чиновников, ответственных за проведение съезда.