Становление системы государственного управления варварского королевства

         Далее  автор указывает: «…ни карать  смертью, ни налагать оковы,  ни даже подвергать бичеванию  не дозволено никому, кроме жрецов, да и они делают это как  бы не в наказание и не по распоряжению вождя, а якобы по повелению бога»⁴⁰ Здесь встречается «отделение» еще одной ветви власти – религиозной. И верховная власть здесь принадлежит жрецу, который не подчиняется никому кроме Бога (или Богов). В силу ритуализации наиболее важных процедур жрицы играли важнейшую роль в исполнении судебных решений, особенно связанных с телесными наказаниями и казнями. Жрецам принадлежит и организационно–надзирательная роль в народных собраниях. «Жрецы велят им соблюдать тишину, располагая при этом правом наказывать непокорных». ⁴¹ Надо также учесть, что племенное собрание было не в последнюю очередь собранием, где выполнялись культовые действия. У Тацита встречается отрывок, сообщающий об обязательном взаимодействии власти внутри племени. Речь идет о священных животных используемых в ритуальных процедурах «...их сопровождают жрец с царем или вождем племени и наблюдают за их ржаньем и фырканьем.» Здесь речь идет о такой стороне, как решение внутриплеменных вопросов путем объяснения неких знамений, либо гаданий в присутствии всех. В главе 11 Тацит повествует о совете старейшин и народном собрании, разграничивая их функции. «О делах, менее важных, совещаются их старейшины, о более значительных – все; впрочем, старейшины заранее обсуждают и такие дела, решение которых принадлежит только народу». Таким образом, можно сказать, что, все решения принимаются сообща всем племенем, а не каким-либо главой. Кроме того, старейшинам принадлежит судебная власть на местах - «избирают старейшин, отправляющих правосудие в округах и селениях».⁴²Лишь вопросы выносимые на общее решение, вначале обсуждаются советом старейшин. Но здесь можно предположить: во-первых, совет старейшин может корректировать набор вопросов (и порядок их рассмотрения) на общем собранию; во-вторых, обсуждая каждый вопрос, предлагать несколько вариантов решения по каждой проблеме; в-третьих, уже на общем собрании координирует ход обсуждения исходя из собственных интересов или представлений, опираясь на традиционное почитание старших «выслушиваются царь и старейшины в зависимости от их возраста, в зависимости от знатности, в зависимости от боевой славы, в зависимости от красноречия, больше воздействуя убеждением, чем располагая властью приказывать»

         Таким  образом, у германцев времен  Тацита (I в. н. э.) мы находим  определенную до государственную  модель управления. В этой системе власти много участников, но не один из них еще не монополизировал власть и не подчинил себе других участников управления. Старейшины, короли,  жрецы, военные вожди выглядят как достаточно независимые друг от друга. В этой системе власти «управленцы» четко делились по функциям, и даже в тех случаях, где компетенция их пересекалась, существовала сложившаяся в традиционных обществах процедура принятия решений, в том числе и с помощью гадания.

         Уже  в III-IV вв. наблюдается определенные  изменения в системе власти у германцев. Высокий уровень племенной интеграции способствовал формированию более централизованной системы управления. Это приведет к становлению в период  Великого переселения народов вождейских структур, в которых лидер союза племен объединяет гражданские, военные и верховные ритуально-сакральные функции, а его клан закрепляет за собой монопольное право на управлении. Можно предположить, что корни этого кроются во взаимодействии германцев с Римской империей, а именно в вербовке императорами Рима на службу германских вождей. Со временем из простых наемников и их вождей формируется элитное войско. Как пишут Корсунский и Гюнтер «с правления императора Константина представители германской знати стали занимать высшие военные посты»⁴³ При императоре Юлиане получили большое значение военачальники франкского происхождения, иногда достигавшие должности консула. В подтверждение этого у Аммиана Марцеллина находим имена командиров римских войск: Невитта, Дагелайф, Аринтеус, Меробауд, Рихомер, Бауто и Арбогаст.⁴⁴

         В  III веке у племен продолжало  существовать народное собрание  и, конечно, вопросы войны и  мира, переселения на новые земли,  даже избрание конунгов находились  в его компетенции. Несомненно, тон в народном собрании задавал  военный нобилитет, опиравшийся на свои дружины. Армия являлась источником власти и источником узурпации власти. «Узурпация исходит от какой-либо части войска. Аммиан подчеркивает особенности процедуры их провозглашения. Они заключаются в ограниченности воинских контингентов,участвующих в провозглашении короля»⁴⁵

        Родственные отношения во франкском, саксонском и других обществах находились в стадии деформации, но не были разрушены окончательно. Этому процессу мешали развиваться постоянные миграции и конфликты с соседями. Власть постепенно становится наследственной, переходя от отцов к сыновьям; не редки случаи совместного правления братьев. Процесс становления королевской власти (Stammeskoenigtum) становится необратимым.⁴⁶

         В  отечественной и зарубежной медиевистике сложилось устойчивое представление о преемственном характере политических институтов Меровингского периода с позднеантичными политическими институтами. Однако, как писал Жак Ле Гофф «несмотря на стремление воспользоваться римским политическим и административным наследием, франки так и не прониклись государственным духом»⁴⁷ А их королевская власть признается сугубо германским явлением.

Важнейшим источниками по данному периоду является «История франков» Григория Турского⁴⁸ и «Хроника» Фредегара (Псевдофредегара)⁴⁹.

          Теперь  непосредственно к существованию  королевской власти. Григорий Турский  использует работу «История»  Сульпиция Александра и недошедший  до нас труд Рената Фригерида.  Проводя анализ данных вышеупомянутых  авторов, Григорий Турский пытается показать существование единой королевской власти при наличии многочисленных царьков и вождей у франков и, возможно определить имя первого в династии Меровингов. Но Турский критически замечает, что ни Сульпиций Александр, ни Фригерид не различают до конца понятий «король», «вождь», «царек».Григорий Турский пишет: «многие не знают, кто был первым королем у франков. Хотя о них многое рассказывается в истории Сульпиция Александра, однако, он вовсе не называет первого их короля, он говорит что у них были вожди»⁵⁰Однако, автор не уточняет какие обязанности были на них возложены, являлись ли они главами франков в военный и в мирный период.

      Таким образом, необходимо начать с вершины управленческой структуры. У германцев уже к I в. н. э. сложились довольно сложные институты управления с многочисленными исполнителями властных  полномочий . Тацит подчеркивает выборный характер власти племенных руководителей  и  военоначальников.Первые избирались «по знатности», вторые - «по доблести».

      Показательно, что Тацит различает военных вождей и тех, кого в не совсем верном переводе принято называть «королями». Скорее всего, он хотел этим подчеркнуть ,что функции военных вождей и гражданских правителей отличались.Вопросы выносимые на общее решение, вначале обсуждаются советом старейшин.

      У германцев времен Тацита (I в. н. э.) мы находим определенную до государственную модель управления. В этой системе власти много участников, но не один из них еще не монополизировал власть и не подчинил себе других участников управления. Старейшины, короли,  жрецы, военные вожди выглядят как достаточно независимые друг от друга. В этой системе власти «управленцы» четко делились по функциям, и даже в тех случаях, где компетенция их пересекалась, существовала сложившаяся в традиционных обществах процедура принятия решений, в том числе и с помощью гадания.

      Уже в III-IV вв. наблюдается определенные изменения в системе власти у германцев. Высокий уровень племенной интеграции способствовал формированию более централизованной системы управления. В III веке у племен продолжало существовать народное собрание и, конечно, вопросы войны и мира, переселения на новые земли, даже избрание конунгов находились в его компетенции

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2.2Складывание  бюрократического аппарата.

            В процессах становления и  развития бюрократического аппарата  франков можно выявить три  главных направления. Первое направление,  особенно характерное для начального  этапа (V-VII вв.), проявилось в перерождении  органов племенной демократии  франков в органы новой, публичной власти, в собственно государственные органы. Второе - определялось развитием органов вотчинного управления, третье - было связано с постепенным превращением государственной власти франкских монархов в частную власть государей-сеньоров с формированием сеньориальной монархии, что выявилось в полной мере на завершающем этапе развития франкского общества (VIII-IX вв.).⁵¹

 Завоевание Галлии  послужило мощным импульсом создания  нового государственного аппарата  у франков, ибо оно потребовало организации управления завоеванных областей, их защиты. Хлодвиг был первым франкским королем, утвердившим свое исключительное положение единоличного правителя. Из простого военачальника он превращается в монарха, добиваясь этого положения всеми средствами: вероломством, хитростью, уничтожением сородичей, других племенных вождей. Одной из важнейших политических акций Хлодвига, укрепивших позиции франкского государства за счет поддержки галло-римского клира, было принятие христианства.⁵²

 С принятием христианства Хлодвигом церковь становится мощным фактором укрепления королевской власти.Именно церковь дала в руки франкских королей такое оправдание захватническим войнам, как ссылка на «истинную веру», объединение в вере многих народов под эгидой единого короля как верховного, не только светского, но и духовного главы своих народов.

 Постепенный переход  галльской элиты в христианскую  веру становится также важным  историческим фактором объединения  Галлии, развития особой региональной  феодально-христианской, западноевропейской (романо-германской) цивилизации.

 После истребления  Хлодвигом соперничавшей с ним  родовой аристократии его ближайшую  опору составляла не только  франкская служилая знать. Последняя  была еще очень малочисленна: число "левдов" — дружинников,  крестившихся вместе с Хлодвигом, составляло лишь 3000. Меровинги сохранили римскую денежную налоговую систему и римское право (для галло-римского населения).⁵³

 Социально-экономические,религиозно-идеологические, этнографические и др. изменения  в галльском обществе оказали непосредственное влияние и на процессы складывания и развития специфических черт государственного аппарата франкской империи, поглотившей в VIII-IX в. большинство варварских государств Западной Европы. Уже в V в. у франков на место старой родовой общины окончательно приходит община территориальная (марка), а вместе с ней и территориальное деление на округа (паги), сотни. Салическая правда говорит уже о существовании должностных лиц королевства: графах, сацебаронах и пр. Вместе с тем она свидетельствует о значительной роли органов общинного управления. Общеплеменного народного собрания в это время у франков уже не было. Оно было заменено смотром войска - сначала в марте ("мартовские поля"), затем (при Каролингах) в мае ("майские поля"). Но на местах продолжали существовать сотенные собрания ("малюс"), выполняющие судебные функции под председательством тунгинов, которые вместе с рахинбургами, знатоками права ("выносящими приговор"), были представителями общины.

 Роль общины в судебных  делах была исключительно велика. Община отвечала за убийство, совершенное на ее территории, выставляла соприсяжников, свидетельствующих о добром имени своего члена; сами родственники доставляли в суд своего сородича, вместе с ним уплачивали вергельд.

 Носителем высшей власти признавался король. Его титул передавался по наследству, так что все франкские короли VI - начала VIII в. принадлежали к прямым потомкам Хлодвига. В руках короля сосредоточивались важнейшие государственные прерогативы. Он командовал военным ополчением, используя в нем уже не только германцев, но и свободных галло-римлян. Он же назначал  - "по совету и воле епископов и вельмож" - и смещал всех высших должностных лиц, вознаграждая их за службу цепными дарами или земельными пожалованиями. В VI-VII вв. эти пожалования переходили в полную собственность новых владельцев.

 Король выступал, прежде  всего, как "охранитель мира", как исполнитель судебных решений  общины. Его графы, сацебароны  выполняли в основном полицейские  и фискальные функции. Салическая  правда предусматривала наказание для королевских должностных лиц, отказывающихся удовлетворить требование свободного человека и применить власть к правонарушителям. Вместе с тем, ограждая в определенной мере самостоятельность общины со стороны королевских должностных лиц, Салическая правда запрещала, например, чтобы на одно общинное собрание являлось больше трех сацебаронов».⁵⁴

 Королевские предписания,  согласно Салической правде, касаются  незначительного круга государственных  дел - призыва в войско, вызова  в суд. Но Салическая правда свидетельствует и об усилении власти королей. Так, например, исполнение королевской службы оправдывает неявку обвиняемого в общинный суд. Более того, король прямо вторгается во внутриобщинные дела, в ее поземельные отношения, разрешает чужаку селиться на общинной земле.

 В VI-VII вв. под прямым  воздействием позднеримских порядков  законодательные полномочия королей  усиливаются, а в капитуляриях  не без влияния церкви уже  говорится о священном характере  королевской власти, о неограниченности ее законодательных полномочий. Показательно, что там же появляется понятие измены королю, относимой к тяжким преступлениям.

 Однако король в  это время - прежде всего военный  предводитель, военачальник, главной  заботой которого является "порядок"  в королевстве, усмирение выходящей из повиновения местной знати. С ограниченностью королевских функций было связано и отсутствие эффективно действующих органов центральной администрации, казначейства, самостоятельных королевских судов, обладающих апелляционными функциями.