Идеализм Платона. Место Платона в истории философии

1) Идеализм Платона. Место Платона в истории философии.

Платоновская идеалистическая  диалектика развивалась в борьбе против материализма Демокрита и  гераклитовской диалектики логоса и  мира вещей, а также против античной софистики.

Как и всякая великая эпоха в истории философии, эпоха Платона обусловлена постановкой гносеологической проблемы, – размышлением о сущности знания. Этот поворот мышления в сторону исследования самого себя совершается здесь впервые, и великое научное значение Платона заключается именно в том, что он в этом повороте увидел существенную и самую важную сторону деятельности Сократа.

В «Хармиде», где речь идет о понятии  самообладания, Платон развивает ту мысль, что нравственное требование самопознания имеет в виду особенный  вид знания, объектом которого служат не другие предметы, как у обыкновенного знания, а оно само, т.е. имеет в виду знание о знании. Это заимствованный Платоном без всяких урезок принцип Сократа.

Ядром научной доктрины Платона  является основной вопрос о сущности знания, и в ответе на этот вопрос он превзошел Сократа.

Сократ всегда ограничивался тем, что для всякого вопроса практической жизни искал общего правила, на основании  которого данный вопрос должен быть решен. Его жизненным идеалом было хотение  по правилам. Философствование Сократа, по содержанию направленное на отыскание прочных нравственных принципов, приняло форму знания, выражавшегося в понятиях.

Эта же задача была руководящей и  для Платона; но у него она получила большие размеры и разветвилась в нескольких направлениях.

Известную роль играло при этом прежде всего то обстоятельство, что в  Платоне, рядом с этико-политическим, возник и чисто научный интерес  к математическому познанию.

Несомненно, что в своей философии  Платон в такой же сильной степени  находился под влиянием математических мотивов, в какой он сам способствовал развитию греческой математики. Платон увидел в математических проблемах благодатную почву для исследования при помощи понятий, - область точных определений и недоступных сомнению доказательств.

Сократовское требование, чтобы  знание выражалось понятиями, у Платона  распространилось с практических на теоретические проблемы, а это  должно было вызвать изменения в  самом процессе образования понятий. Сократ старался вывести общие правила  и понятия ценности, исходя из отдельных представлений, отыскивая и сравнивая аналогичные им случаи; но этот индуктивный прием был недостаточен для отыскания математических понятий. Платон должен был осознать недостаточность сократовской схемы, как только его задача – знание, выражаемое в понятиях – предстала перед ним в более широких размерах.

Знание, выражающееся в понятиях, должно проследить также и подразделение  родовых понятий на видовые; оно  должно сделать своей задачей  изложение порядка и связи  всех понятий между собой. Для подразделения Платон перенял метод элейцев: исследование вопроса, рассматривая сначала одно возможное решение, а затем другое – прямо противоположное. Также он ввел метод гипотетического исследования понятий, сводившийся к тому, что пригодность и достоверность добытого мышлением понятия проверялись правильностью следствий, которые из него можно вывести.

Все эти действия, - отыскивание  понятий, их подразделение и размещение в определенном порядке, их гипотетическое исследование, Платон соединил общим именем диалектики; понятия же, которыми занимается последняя, он назвал идеями.

Суть философской концепции  Платона состоит в том, что  первоосновой мира является не материальная, а идеальная сущность – «идея». Согласно этому учению, мир вещей, воспринимаемых посредством чувств, не есть мир истинно существующего: чувственные вещи непрерывно возникают и погибают, изменяются и движутся, в них нет прочного, совершенного и истинного. И все же вещи не совершенно отделены от истинно существующего, каким-то образом они «причастны» ему. А именно: всем, что в них есть истинно сущего, утверждает Платон, чувственные вещи обязаны причинам. Эти причины – формы вещей, не воспринимаемые чувствами, постигаемые только умом, бестелесные и нечувственные. Платон называет их видами и – гораздо реже – идеями. Виды, идеи – зримые умом формы вещей. Каждому классу предметов чувственного мира, например классу коней, соответствует в бестелесном мире некоторый вид, или идея, - вид коня, идея коня. Этот вид уже не может быть созерцаем чувствами, как обычный конь, но может быть лишь созерцаем умом, к тому же умом, хорошо подготовленным к такому постижению.

Многие современники Платона не понимали, что, по учению Платона, виды может созерцать только ум, и потому возражали против платоновской гипотезы идей. Например, глава школы киников Антисфен вступил с философом в спор: «Этого коня перед собой я вижу, а вот «идеи» коня, «конности», «лошадности», о которой ты, Платон, твердишь, я не вижу». Платон отвечал ему, и смысл его возражений был таков: «Да, «идеи» коня ты не видишь, но это происходит только оттого, что ты хочешь и надеешься увидеть ее обычными глазами. Я же утверждаю, что ее можно увидеть только «глазами ума», с помощью «интуиции ума» ».

Платон думал, что идея – бестелесна, что ее нельзя видеть при помощи чувственного зрения, потому, что идея – общее для всех обнимаемых ею предметов. Коней в чувственном мире множество, а идея коня в умопостигаемом мире – некоторая целостность, и, как такая целостность, она – только одна. Эта идея – то, что всякого чувственно воспринимаемого коня делает именно конем, и ничем другим. Но общее для многих предметов не может открыться чувствам. По своей природе оно бестелесно, запредельно по отношению ко всему чувственному. Оно доступно только уму.

Таким образом, Платон отделил созерцаемое чувствами от созерцаемого умом, перенес «умопостигаемые» предметы в какую-то «занебесную», по его собственному выражению, область. В результате этого термин «идея», который первоначально обозначал лишь созерцаемую умом форму или причину чувственных вещей, стал обозначать бытие идеальное, нечувственное и даже сверхчувственное. Гипотеза постигаемых умом форм, или идей, стала учением философского идеализма.

Ход мыслей Платона был таков. По отношению к чувственным вещем  их идеи – одновременно и их причины и образцы, по которым эти вещи были созданы, и цели, к которым стремятся существа чувственного мира, и, наконец, понятия об общей основе вещей каждого класса, или разряда. Только идеи, по Платону, составляют истинное бытие.

Однако, по мнению Платона, для объяснения наблюдаемых явлений и воспринимаемых вещей недостаточно предположить существование  одних лишь видов, или идей. Ведь чувственные вещи преходящи, изменчивы, лишены истинного существования. Их качества должны быть обусловлены уже не только бытием, но и каким-то небытием. Это небытие Платон отождествляет с материей. Благодаря существованию материи возникает множество чувственных вещей. Материя, которую Платон уподобляет «матери», принимает в свое лоно идею и превращает единство и целостность каждого постигаемого умом вида во множество чувственных вещей, обособленных друг от друга в пространстве. При этом для Платона идеи первее материи; понятием небытия уже предполагается – как его условие – бытие; небытие тоже есть бытие, только бытие иное по отношению к данному.

Только несовершенство нашего способа  мышления, как думает Платон, внушает  нам представление, будто идеи пребывают  в каком-то пространстве – наподобие  того, как чувственные вещи представляются нам обособленными друг от друга и находящимися в пространстве. Такой взгляд на пространственную локализацию идей – иллюзия, а источник иллюзии – материя, под которой Платон понимает едва вероятный, постигаемый каким-то «незаконным» рассуждением род пространства, или причину обособления, отдаления друг от друга единичных вещей чувственного мира. Взирая на этот род пространства, мы впадаем в иллюзию: мы «точно грезим и полагаем, будто все существующее должно неизбежно находиться в каком-нибудь месте и занимать какое-нибудь пространство, а то, что не находится ни на земле, ни на небе, то будто не существует».

Но это взгляд, по мнению Платона, ошибочен. Именно вследствие этого  ошибочного взгляда мы «и по пробуждении  не можем определенно выражать правду, отличая все эти и сродные им представления от негрезящей, действительно существующей природы».

Таким образом, только в несобственном, и притом в чрезвычайно неточном, смысле к идеям Платона могут  быть прилагаемы определения пространства, времени и числа. В строгом  значении платоновские идеи совершенно запредельны, не выразимы ни в каких образах чувственного опыта, ни в каких категориях числа, пространства и времени. 

 

2) А.Шопенгауэр. Мир как воля и представление.

Приступая к изучению философской системы   Шопенгауэра, необходимо принять во внимание те условия которые наложили особый отпечаток на ход его мыслей. Главными особенностями этой системы являются пессимизм, идеализм, эстетический мистицизм и этика сострадания, аскезы сплавленные в монистический волюнтаризм. Пессимизм : много споров среди комментаторов Шопенгауэра

             вызывало  несоответствие   между   безвыходным   пессимизмом   и

             проповедью  аскезы   и  сострадания   в   теории  философа    и

             удивительной жадностью  к   наслаждениям  жизни   ,  утонченным

             эпикуреизмом  ,  тем   умением   ловко   устраивать   дела   ,

             которое бросается в  глаза   при знакомстве  с его   биографией

             . Одни  , как  Фрауэнштедт , усматривают   в личности  философа

              истинный  трагизм , другие , как Куно  Фишер ,  полагают  ,

             что  Шопенгауэр  “рассматривал  трагедию мирового  несчастия   в

              бинокль  из весьма  удобного   кресла   ,  а   затем   уходил

             домой  с  сильным  впечатлением  , но  в то же  время   вполне

             удовлетворенный”.   Самою   основною    причиною     пессимизма

             Шопенгауэра   является  не   болезненная   меланхолия   ,   не

             внешние    удары    судьбы ,    а    врожденная    бедность

             альтруистических чувств .

                 Эстетический   мистицизм .  Если   мир   есть   арена   ,

             усеянная   пылающими   угольями”  ,  которую   нам    надлежит

             пройти   ,  если   правдивейшим   его   изображением    служит

             дантовский  ад  ,  то   причиною   этому   служит  ,  как   мы

             увидим  , то ,  что “воля   к жизни”  непрестанно  порождает   в

             нас  неосуществимые  желания  ; являясь  активными  участниками

              жизни , мы становимся  мучениками  ; единственным  оазисом в

               пустыне   жизни   служит   эстетическое   созерцание    оно

             анестезирует ,  притупляет на время   гнетущие  нас волевые

              импульсы ,  мы , погружаясь  в него ,  как бы  освобождаемся

               от   ярма   гнетущих   нас   страстей    и   прозреваем    в

             сокровенную  сущность  явлений  . Прозрение   это   интуитивное

             иррациональное ( сверхразумное ) , т.е.  мистическое , но  оно

              находит  себе  выражение   и   сообщается   другим   людям   в

             форме   артистической   художественной    концепции   мира   ,

             которую дает гений . В  этом  смысле  Шопенгауэр ,   признавая

             ценность   за   научной   доказанностью   в    сфере    теории

             познания  , в то же  время   видит  в   эстетической   интуиции

             гения высшую  форму  философского  творчества :  “Философия  –

             это художественное произведение  из  понятий”.  Философию так

             долго напрасно искали потому , что “ее искали на дороге  науки

             вместо того , чтобы   искать  ее  на   дороге   искусства”.

             Такое  значение  ,  придаваемое   Шопенгауэром    эстетической

             интуиции  и творчеству гения ,  объясняется :  во-первых   ,

             высоким  художественным дарованием  Шопенгауэра выражать  свои

             мысли   с   художественной   яркостью    ,   наглядностью    и

             изяществом  , во-вторых , тем  ,что  Шопенгауэр в  тот  период

             и в той среде   ,  когда   царил  “культ  гения”  и   искусству

             придавали значение ключа к  тайнам метафизики  .   Не   следует

             ни  преувеличивать    ни   преуменьшать   роль   эстетического

             иррационализма  в системе   Шопенгауэра .

                 Что этика  Шопенгауэра есть  этика   сострадания   ,  а   не

             этика долга , не этика  счастия  ,  не  этика   пользы   ,  не

             эволюционная  прогрессивная  этика  и  т.д. – это , очевидно ,

             опять-таки  результат  его  пессимизма , Этика  долга   требует

             веры  в  смысл жизни . Этика   счастия   ,  хотя  бы   в   форме

             этики  эгоизма , бессмысленна , ибо  само счастие  - иллюзия ;

             оно сводится  к  простому   отсутствию   страдания   ;   этика

             пользы  и  этика  прогрессивная   предполагают  этику   счастия

             ,  а  так  как  счастие   абсолютно  недостижимо  ,  то  и   эти

            формы   морали   не  могут   иметь места   .  Живя   в эпоху

             политической реакции  и   не  веря  в  политический  и   вообще

             социальный  прогресс  по  разным   основаниям   ,   Шопенгауэр

             должен  был  остановиться  на  единственной   форме   этики  -

             этике  сострадания  , ибо   она   сводится   не   к   увеличению

             нереального   блага  ,  а   к   обоюдному   ослаблению  вполне

             реальных  страданий и , следовательно  ,  как  и  эстетическое