Изучение гендерных стереотипов мужского и женского поведения

     Включение того или иного товара в символический  обмен происходит одновременно с  «овеществлением» абстрактных ценностей, господствующих в данном обществе, таких, например, как чувство патриотизма, семейные узы, приоритет господства над отдельным индивидуумом, мужчины над женщиной, доминирования мужского типа сексуальности и т.д. Иными словами, реклама — это не только определенная система представления объектов, программирующая потребителя на приобретение того или иного товара, на то или иное поведение, на те или иные взаимоотношения, но и своеобразный идеологический конструкт, код, выстраивающий систему символических ценностей: социальных, моральных, гендерных, семейных и др. 

     Как видим, реклама излагает нам простым  языком старый патриархальный миф о  том, какими должны быть мужчины и  женщины. "Настоящий мужчина" предстает  личностью творческой, профессиональной, способной принимать решения  и одерживать победы в одиночку. Его действия изменяют окружающий мир. "Настоящая женщина" призвана сопровождать "настоящего мужчину", являлась дополнительной наградой за его победы. Она предстает в рекламе существом зависимым, домашним. Ей не надо быть умной и творческой личностью, достаточно иметь привлекательную внешность и уметь следить за домашним уютом. "Повторяя эти примитивные патриархальные образы, бесчисленное множество раз в разных вариантах, сегодняшняя российская реклама работает на усиление гендерных стереотипов, которые в нашей культуре и без того достаточно консервативны. И в этом ее крайне негативная роль" (Юрчак А., 1997. С. 397). Эксперименты показывают, что чтение книг, в содержании которых прослеживается половая стереотипизация, приводит к увеличению доли полотипичного поведения в детских играх. Хотя недавние исследования показали, что описания гендера в книгах изданных после 1980г. в достаточной степени изменились, но библиотеки все еще полны книгами, изданными до этого периода. А в них обычно преобладают персонажи мужского пола и женщины изображаются исключительно в роли хранительниц домашнего очага, тогда как мужчинам предоставлены все возможности.

     Многие  детские книги также способствуют укреплению традиционных гендерных  стереотипов. Главными героями большинства сказок и историй являются мужские персонажи, именно они предстают в качестве активного и творческого начала. Героини чаще бывают жертвами, объектами защиты и поклонения. В американском учебнике по социальной психологии Д. Майерса приводятся сведения о том, что за последние полстолетия в детских книгах, удостоенных премии Калдекотта, девочки в четыре разя чаще мальчиков, изображались как использующие предметы домашней утвари (швабры, швейные иголки, кастрюли и сковородки), а мальчики в пять раз чаще девочек пользовались инструментами (такими, как вилы, плуг, оружие) В результате, когда дети вырастают и становятся взрослыми, женщины выполняют большую часть домашней работы. И повсеместно такие домашние обязанности, как приготовление еды или мытье посуды, являются менее всего разделяемыми (Майерс Д., 1997).

     В процессе дифференциальной социализации очень велика роль детских игрушек. Игрушки и игры помогают девочкам практиковаться в тех видах деятельности, которые касаются подготовки к материнству и ведению домашнего хозяйства, развивают умение общаться и навыки сотрудничества. У мальчиков же игрушки побуждают к изобретательству, преобразованию окружающего мира, помогают развить навыки которые позже лягут в основу пространственных и математических способностей, поощряют независимое, соревновательное и лидерское поведение. Зайдя в магазин, человек сразу же видит, что большинство игрушек конкретно предназначены либо для мальчиков, либо для девочек. Гендерную принадлежность игрушки часто содержит в себе ее название или упаковка. По статистике, взрослые покупают маленьким детям больше игрушек, типичных для пола ребенка.

     Особенности социализации мальчиков

     Исследователи считают, что мужчинам приходится труднее, в плане становления полоролевой  идентификации, поскольку им приходится изменить первоначально феминную ориентацию на культурные стандарты маскулинности. Сами мужские гендерные стереотипы более узки и категоричны. Свою половую идентификацию мальчики вынуждены строить преимущественно на негативном основании: быть непохожими на девочек, не учавствовать в женских видах деятельности. Мужские проявления у мальчиков не поощряются, а за немужские проявления следует наказание: «Как тебе не стыдно плакать, ты же мальчик!» В результате этого, к 4 годам у мальчиков появляется антипатия женских ролей (Sexton 1969). То есть, можно сказать, что мужская идентичность формируется как результат отождествления себя с неким социальным мифом, и, таким образом, является достаточно ригидной и уязвимой. Главным фактором для формирования половой идентичности ребенка является наличие людей, служащих ему моделью полоспецифического поведения и источником информации о половой роли. Мальчики в этом смысле оказываются в менее благоприятной ситуации, чем девочки. Мать обычно проводит с маленьким ребенком гораздо больше времени. Отца ребенок видит реже и не в таких значимых ситуациях, поэтому в глазах младенца он является менее привлекательным объектом. Все это объясняет тот факт, что первичной для ребенка (и мальчика, и девочки) является идентификация с матерью. В дальнейшем, именно мальчику предстоит решить более трудную задачу: изменить первичную женскую идентификацию на мужскую, опираясь на культурные стандарты маскулинности и образцы поведения значимых взрослых мужчин. Однако решение этой задачи осложняется тем, что практически все, с кем близко сталкивается ребенок (воспитатели детского сада, врачи, учителя начальной школы), - женщины. К тому же из-за широкого распространения традиционных патриархальных идей о большей значимости и социальной ценности мужчин мальчик испытывает более сильное социальное давление, чем девочка:

     - половой социализации мальчиков  родители уделяют внимание раньше, чем половой социализации девочек;

     - больше подчеркивается ценность  мужской половой роли.

     Окружающие требуют от мальчика соответствия его гендерной роли, не показывая при этом, как нужно себя вести. Например, родители часто ругают сына, если он плачет, но не объясняют ему, как нужно изменить свое поведение. В сочетании с недостатком ролевых моделей такое давление приводит к тому, что мальчик вынужден строить свою половую идентичность преимущественно на негативном основании: не быть похожим на девочек, не участвовать в женских видах деятельности (Алешина Ю.Е., Волович А.С., 1991).

     К собственно маскулинным проявлениям, доступным в детском возрасте, относятся агрессивность, самостоятельность, двигательная активность, но взрослые негативно относятся к таким проявлениям детей. Поэтому стимуляция со стороны взрослых также является преимущественно негативной: не поощрение мужских проявлений, а наказание за «немужские». Родители почти не дают сыновьям каких-либо традиционно мужских заданий или занятий по дому. Поощряя и развивая в мальчиках ценности достижения и успеха, родители и педагоги в реальности требуют от них такого же послушания и прилежания, конформности в поведении, как и от девочек. Мальчики мало занимаются спортом, редко посещают кружки по интересам, редко могут найти для себя увлекательные занятия, поэтому имеют мало возможностей для развития традиционно мужских черт. В результате мужская идентичность формируется, прежде всего, как результат отождествления себя с некоторой идеализированной статусной позицией «каким должен быть мужчина". Неудивительно, что созданная на таком основании идентичность является диффузной, легко уязвимой и одновременно очень ригидной (Алешина Ю.Е., Волович А.С., 1991; Арутюнян М.Ю., 1992; Клецина И.С., 1997). 
 

     Эскпериментальная подтверждённость стереотипов в исследованиях учёных  
 

     В своем знаменитом обзоре Маккоби  и Джеклин (Maccoby & Jacklin, 1974) выделили только четыре психологических отличия между полами (способности к ориентированию в пространстве, математические способности, речевые навыки и агрессивность). Обычно авторы трудов по психологии ссылаются именно на эти четыре отличия, упоминая лишь вскользь, а, иногда вообще не упоминая о том, что у мужчин и женщин гораздо больше сходств (Unger, 1988), и по большей части умалчивая о том, что по результатам недавних исследований эти отличия оказались совсем невелики и ситуационно-специфичны (именно об этом пойдет речь в данной главе).

     В дополнение к этому будут обсуждаться  отличия в таких областях, традиционно  относящихся к сфере изучения социальной психологии, как агрессия, конформность, альтруизм.  

     ЭМПАТИЯ И ЭКСПРЕССИВНОСТЬ 

     Общепринятые  стереотипы несут идею о существовании больших гендерных отличий в сфере эмпатии и эмоциональности. Говоря о различиях между мужчинами и женщинами, мы часто считаем, что женщины лучше выражают эмоции и более восприимчивы к чувствам окружающих (эмпатичны), чем мужчины. Действительно, вера в то, что женщины более эмоциональны, чем мужчины, является одной из наиболее тривиальных находок в ходе изучения гендерных стереотипов (Bimbaum et al., 1980; Fabes & Martin, 1991). Айкс и Барнс (Ickes & Bames, 1978) объяснили, что мужественность обычно связывают с достижениями, автономностью и стремлением к контролю — причем такому, в котором на первом месте стоит способность влиять на осознанное выражение или сокрытие своих чувств. О женственности они писали, что она, наоборот, ассоциируется с межличностной коммуникацией, стремлением к объединению и активным выражением своих чувств.

     Различия  в эмоциональности между мужчинами  и женщинами можно рассматривать  на нескольких уровнях. На одном уровне, мы имеем дело со способностью понимать эмоциональные состояния других (эмпатия) и умением выразить это понимание (эмпатическая экспрессия). На другом уровне нас интересует переживание самим человеком своих эмоций (эмоциональные переживания) и его способы эти эмоции выражать (эмоциональная экспрессия).  

     ЭМПАТИЯ 

     Данные, касающиеся гендерных различий в эмпатии, на первый взгляд кажутся непоследовательными, а при ближайшем рассмотрении становится ясно, что они меняются в зависимости от используемого в каждом конкретном случае метода измерения эмпатии. Айзенберг и Леннон (Eysenberg & Lennon, 1983), проводя обзор исследовательских работ в данной области, обнаружили, что чем менее очевидно было, что тест измеряет уровень эмпатии, тем меньшие гендерные различия выявлялись и что мужчины не желают, чтобы окружающие видели их эмпатичными, потому что это не соответствует гендерной роли. Забота и ласка - это важные части женской гендерной роли. (Берн,). Таким образом, мужчины не хуже женщин способны определять чувства других и внутренне сопереживать им, но они заинтересованы в том, чтобы окружающие никак не заметили этого по их поведению. В первую очередь, вышесказанное относится к мужчинам, приверженным традиционной гендерной роли и, следовательно, считающим эмпатийную отзывчивость качеством, не согласующимся с этой гендерной ролью. По мнению Ш. Берн, вовсе не удивительно, что мужчины проявляют меньшую, чем женщины, эмпатию. Большая часть опыта социализации развивала в мужчинах способность подавлять эмпатийную отзывчивость.

     Здесь следует рассмотреть игрушки, традиционно предназначенные для мальчиков или для девочек. «Женские» игрушки (например, куклы) развивают эмпатическую экспрессию, тогда как «мужские» игрушки обычно ее не развивают. Еще одна причина состоит в том, что мужчины постоянно оказываются в ситуациях, требующих от них проявления силы, независимости, властности, стремления к соревнованию — качеств, которые едва ли сочетаются с эмпатийной отзывчивостью. Давление со стороны, принуждающее быть независимым и стремиться к соревнованию, часто начинается уже в детстве.

     Блок (Block, 1973) следила за развитием группы мальчиков и девочек в течение 40 лет. За это время она обнаружила, что родители вели себя по-разному  с сыновьями и дочерьми. В частности, дочерей воспитывали так, чтобы они выражали свои чувства и были в хороших отношениях с окружающими. Воспитывая сыновей, их поощряли за проявление независимости и учили, что надо контролировать свои эмоции. Возможно, у мужчин менее богатый, чем у женщин, опыт в сфере эмпатийной отзывчивости, и в результате они просто не знают, как реагировать на эмоциональный дискомфорт другого человека.

     Таврис (Tavris, 1992) высказала мнение, что за различия в эмпатии между мужчинами  и женщинами ответственны гендерные  роли. Так называемые «женские занятия», вроде ухода за детьми, требуют эмпатийной отзывчивости. У одиноких мужчин, вынужденных воспитывать ребёнка, были обнаружены типично женские черты, например заботливость и сочувствие. То есть, они стали ухаживать за детьми совсем не оттого, что были такими заботливыми, а наоборот, стали заботливыми, лишь начав ухаживать за детьми. В этом случае социальная роль требует эмпатийного поведения, а подобные социальные роли присущи почти исключительно женщинам.

     Таким образом, можно сделать вывод, что в большинстве исследований не было обнаружено гендерных различий в эмпатии, а если таковые и проявлялись, то были очень слабыми.  

     ЭМОЦИОНАЛЬНОСТЬ 

     Верно ли, что женщины эмоциональнее  мужчин? К несчастью, этот сюжет мало разработан, но результаты тех немногих исследований, которые все же были проведены, говорят о том, что мужчины и женщины обладают равной эмоциональностью, но выражают свои эмоции с разной степенью интенсивности, что объясняется различиями в нормах, касающихся эмоциональной экспрессии.

     Айзенберг и соавторы (Eisenbeig et aL, 1989) обнаружили по мимическому показателю и в самоотчете испытуемых достаточно скромные межполовые отличия, говорящие в пользу большей отзывчивости женщин. Один из самых интересных выводов, сделанных в этом исследовании, состоял в том, что эти гендерные различия с возрастом увеличивались. Например, у детей дошкольного возраста обнаруживалось очень мало гендерных отличий, но уже ко второму классу, они начинали проявляться все более открыто. Авторы также отметили, что «маскировка и подавление негативных мимических реакций за время детства заметно возрастает, особенно у мальчиков» (Eisenbeig et aL, 1989, р. 115). В других исследованиях, в которых участвовали как подростки (Stapley & Haviland, 1989), так и учащиеся колледжа (Snell, 1989), и взрослые (Saurer & Eisler, 1990), выяснилось, что женщины более эмоционально экспрессивны, чем мужчины. В нашем обществе существуют различные ожидания и нормы относительно эмоциональной экспрессии для мужчин и женщин. Эти различные ожидания передаются нам в течение всей жизни. Например, эмоциональная жесткость считается одной из важнейших описательных характеристик «настоящего мужчины. Сходным образом воспитывали многих женщин, поучая их, что следует походить на настоящую «леди», что подразумевает, помимо целого ряда других условий, умение сдерживать или избегать выражения гнева, который мог бы поставить под угрозу межличностные взаимоотношения (Kaplanet aL, 1983; Lemkau & Landau, 1986).