Физика и философия физики

Итак, можно  утверждать, что первым или основным вопросом философии является достоверное  установление ИСТИНЫ. Если философия  не может решить этот вопрос (отсутствует  система критериев истины), возникает  неопределенность, которая превращает философские доводы в схоластику, в пустую болтовню, несмотря на актуальность рассматриваемых проблем. Вопрос об истинности будет решаться субъективно  либо большинством при голосовании, либо мнением непререкаемого авторитета, с которым все обязаны согласиться.

Вопрос об отношении  материи и сознания, как и вопрос о характере самой истины (абсолютная, объективная, субъективная и т.д.) решается в рамках самой теории познания каждой философской системы. Эти вопросы  есть частные, хотя и достаточно важные, случаи основного вопроса философии. Они служат демаркационной линией, отделяющей материалистическую философию  от идеалистических философских  систем.

2.2 Проблема истины

Марксистско-ленинская  философия, решая проблему истины, опирается  на известное положение Маркса, согласно которому "вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предметной истинностью, - вовсе не вопрос теории, а практический вопрос. В практике должен доказать человек истинность, т.е. действительность и мощь, посюсторонность своего мышления. Спор о действительности или недействительности мышления, изолирующегося от практики, есть чисто схоластический вопрос".

При всей своей  правильности это положение не решает и не может решить проблему истинности научного знания. Оно верно, поскольку  оно, по сути, совпадает с целевым  назначением и функциями науки. Последнее связано не только с  функциями описания и объяснения явлений материального мира, но и  с другими, не менее важными функциями (прогностическая, эвристическая, ценностная и др.).

Поясним на примере  недостаточность определения Маркса в указанном ранее смысле. Допустим, мы имеем область экспериментальных  фактов, на которых построено N различных  теорий Тi (i=1,-,N). Все эти теории не только объясняют факты, на которые они опираются. Некоторые из них дают предсказания, которые также подтверждаются. При дальнейшем развитии эмпирической базы и появлении новых фактов часть теорий отсекается, но часть остается, не будучи опровергнута фактами, и появляются новые гипотезы (теории).

Можем ли мы дать предварительную оценку имеющимся  теориям на выживаемость и выявить  наиболее сомнительные?

Если мы не имеем  такой возможности, тогда для  того, чтобы не утратить возможность  познания истины, нам придется "тащить" за собой весь спектр теорий и гипотез. Иначе мы рискуем потерять теорию, наиболее отвечающую объективной реальности. Если мы не хотим сохранять все  возможные теории (мнения), тогда  мы будем вынуждены сделать субъективный выбор и принять только одну версию объяснения явлений, превратив ее в  догму.

Положение Маркса не решает и не может решить эту  проблему. В марксистско-ленинской  философии цитированное выше положение  Маркса было абсолютизировано (стало  догмой). Приведем одно из многочисленных интерпретаций положения Маркса. Этот розово-опереточный шедевр мы нашли в "толстом" 5-ти томном издании "Материалистическая диалектика" [9]:

"С превращением  науки в важный фактор социального,  экономического и культурного  прогресса общества резко сокращается  разрыв между оценкой истинности  и ее проверкой, а возрастание  плановых начал в развитии  научного познания сужает поле  возможных заблуждений, снимаемых  в общем потоке научно-технического  прогресса. Тем самым и ход  разрешения противоречий между  истиной и заблуждением утрачивает  прежний затяжной и драматический  характер".

"Выпечка"  истины на конвейере в условиях "планового начала в развитии  научного познания" - это "открытие" марксистов-ленинцев. Такая "выпечка"  возможна только в условиях  догматизма.

Примечание: Мы будем отличать коммунистов, борющихся  за справедливость, и марксистов-ленинцев (теоретиков), которые превратили учение Маркса в догму (абсолютизировали его).

Перейдем теперь от грустного к серьезному. Что  же такое "научная теория"? Научная  теория есть обобщение экспериментальных  результатов и опыта. Она есть такое обобщение, в котором схвачены все главные связи и закономерности, обнаруженные человеком и существующие в данной предметной области. Как  известно, любое обобщение предполагает выделение главных связей и отсечение  всего второстепенного, т.е. идеализацию  реальных явлений и связей.

В этом смысле научная  теория всегда ограничена своей предметной областью и областью своей применимости, за пределами которой она теряет свою силу и не предсказывает правильных результатов. Иными словами, любая  научная теория ограничена. Помимо этого, любая теория не может претендовать на абсолютную точность, поскольку она не в состоянии учесть все без исключения тонкости рассматриваемых явлений (она отсекла "второстепенное"). Она есть приближение к абсолютной истине, т.е. объективная истина.

В то же время  научная теория выступает как  особая форма практики, т.е. как обобщение  результатов эмпирической деятельности человека и человеческого опыта  в широком смысле этого слова. Именно при таком понимании сути любой теории (физической, химической и др.) исчезает разрыв между теорией (как бы связанной только с мыслительным процессом) и практикой (как исключительно  материальной деятельностью человека).

Теория есть особая форма все той же человеческой практики. Деление результатов человеческой деятельности на теорию и практику и противопоставление их искусственно, в этом смысле. Даже плотник-умелец, который может построить дом без чертежей, всегда представляет себе не только будущую конструкцию дома, его размеры и форму, но и технологию строительства. Все это он "проигрывает" в уме, т.е. теоретически. Никакая осознанная производственная или материальная деятельность человека не существует без использования опыта в его концентрированной, обобщенной форме, т.е. без, хотя бы, примитивной теории и запечатленного в памяти обобщенного опыта.

Практическая  или материальная деятельность как  таковая, без опоры на теоретическую  деятельность, извините, есть "безмозглая" практика. Она есть результат схоластического теоретизирования.

Итак, естественнонаучная теория есть обобщение результатов  конкретной практики. При обобщении  человеческое мышление включает в себя как объективную, так и субъективную составляющие практической деятельности. Именно по этой причине ошибки при  обобщении неизбежны. Если мы умеем  находить такие ошибки уже на начальном  этапе обобщения, значит, мы имеем  возможность, уклониться от гносеологических ошибок и более успешно приблизиться к абсолютной истине.

Обратимся теперь к философии. Она не выпадает из общего контекста наших рассуждений. Как  известно, естественнонаучные теории можно классифицировать по степени  обобщения. Однако все эти теории суть феноменологические. Фундаментальность  теории обусловлена глубиной ее проникновения  в тайны природы. В конечном счете, не человек навязывает природе свои представления о ней, а природа  приоткрывает свои тайны любознательным исследователям. Чем выше степень  обобщения, тем более абстрактным  будет содержание теории. Философия  в этом смысле, имеет наивысшую  степень обобщения и, соответственно, наивысшую степень абстрактности. Она однокачественна с научными теориями, и мы можем их сравнивать. Когда мы говорим: "общенаучное"- мы, тем самым, выражаем отношение к обсуждаемому предмету, взятому в его наиболее обобщенной форме. В этом смысле общенаучное есть философское и обратно, философское есть общенаучное.

Итак, философия  есть вся общечеловеческая историческая практика в ее наиболее сконцентрированной, обобщенной, лишенной частностей форме. Именно против такого понимания философии и ее функций выступали сотрудники ИФ и ИИЕТ при наших неоднократных попытках обсудить с ними проблемы теории познания объективной истины (1976 - 1990 г.г.).

2.3 Практика как критерий истины

Цитата Маркса, приведенная нами выше, стала абсолютной истиной (догмой) для марксистско-ленинской  философии. Вот что пишет Л.Н. Суворов [10]:

"В науках  о природе практика выступает  как критерий истины в более  сложных формах. В теоретической  физике ряд положений трудно  проверить в текущей общественной  практике людей. Так обстоит,  например, со специальной теорией  относительности Эйнштейна. Эта  теория, основанная на сопоставлении движения материальных тел со скоростью движения фотона в вакууме, не может найти себе реального подтверждения в непосредственной практической деятельности людей в виду ее ограниченного характера. Однако наблюдение движения небесных тел, анализ микромира и т.д. показывает правильность положений теории относительности. В этом случае практика остается конечным критерием, но не прямо непосредственно, а через деятельность человека в познании микромира и космоса. Подобное имеет место и в химии, биологии и других науках о природе. Однако во всех этих случаях конечным критерием выступает именно общественная практика, т.е. материальная деятельность в целом". (Курсив наш - авт.)

Итак, общественная практика есть только практическая материальная деятельность в целом (схоластическая, так сказать, "безмозглая" практика), а умственная деятельность не есть практика. Теоретическая деятельность не является результатом обобщения конкретной человеческой практики или деятельности. Она не есть результат, завершающий определенный этап научных исследований. Создается впечатление (а это действительно так), что философы не знают, как и за какое место "прицепить" эту общественную практику к научной теории в качестве "критерия истины". Последнее действительно непросто.

Примечание: "Безмозглая" практика, как мы уже упоминали, есть практика, которая не включает в себя какие-либо теоретические обобщения и сводится только к "материальной деятельности" (в целом или в частностях).

Как (каким образом) общественная практика (т.е. "материальная деятельность в целом"), например, рабов-строителей египетских пирамид  или современных погонщиков верблюдов  помогает оценить современные квантовые  теории? Или же каким образом труд современных нефтяников позволяет  проверить Специальную теорию относительности  на объективность? Это отнюдь не бессмысленные  вопросы.

Вернемся к  теории и эксперименту. Эксперимент, как известно, не падает с неба. Прежде, чем провести эксперимент, экспериментатор  продумывает его реализацию, условия  проведения эксперимента. Используя существующую теорию и теоретические предпосылки (гипотезу), которые он намерен проверить, он оценивает возможные варианты результатов эксперимента и ошибки измерений, чтобы не принять ожидаемое (желаемое) за истинное, чтобы вытащить результаты эксперимента из "облака" побочных эффектов. Это, согласитесь, сугубо теоретическая (мыслительная) деятельность, которая требует глубокого знания и понимания сути физических явлений. Она опирается на известные теоретические представления и предполагаемые закономерности.

После проведения эксперимента и обработки данных экспериментатору необходимо их правильно  интерпретировать, истолковать, сопоставить  с исходными представлениями  и сделать выводы. Вновь теоретическая  работа! Вот почему нет "чистого  эксперимента", свободного от теоретических  представлений. Эксперимент, как говорят, нагружен теорией.

Точно также  можно утверждать, что нет "чистой" фундаментальной теории, т.е. теории вне мировоззрения, вне теории познания объективной истины. Здесь мы не будем останавливаться на доказательстве. Оно впереди. Мы укажем на следующее.

Любой термин в  фундаментальной научной теории, любое определение, как показано в Первой части, жестко связаны с  философскими категориями. Одна из наиболее характерных ошибок философов и  физиков в неумении видеть и правильно  использовать эту связь. В силу этого  они не способны распознать принципиальные гносеологические ошибки в современной  физике.

Философия, являясь  наивысшей степенью обобщения человеческого  опыта (не только практической деятельности людей, но и различных теорий фундаментального и прикладного плана) связана  с каждой теорией не только общими методами, но и общими принципами. Философия  есть общенаучная теория.

Итак, можно  ожидать, что философия, как наивысшее  обобщение общечеловеческой исторической практики, способна выполнять критериальные функции по отношению к естественнонаучным теориям. Этот вывод вызывал у марксистов-ленинцев ИФ и ИИЕТ АН СССР взрыв негодования: "Опять возврат к метафизическому догматизму?" Нет, это не так. Ниже мы рассмотрим, как реализуется этот вывод.

2.4 Требования к критериям истины

Научная истина (в том числе и философская) отличается от прочих "истин" (гадания, предсказаний прорицателей, истолкований "вещих снов" и т.д.) тем, что  она имеет достоверное основание, опирающееся на исторически сложившееся  системное знание и теорию познания. Системное знание имеет свою конкретную предметную область, основополагающие законы и принципы, свои методы и т.д.

Когда мы говорим  о научной истине, необходимо сразу  же отмежеваться от догматизма, утверждающего, что мы сразу же познаем абсолютную истину и все наши знания покоятся на абсолютных началах (абсолютных истинах или догмах). Если мы действительно сразу познаем абсолютную истину в ее завершенной, конечной форме, то результаты наших исследований не должны никак противоречить уже найденным абсолютным истинам и взглядам научных авторитетов (гениев науки), которые "подарили" людям эту абсолютную истину.