Шпаргалка по "Истории экономических учений"

Во-вторых, специфика эволюционного  подхода и в первую очередь  то обстоятельство, что эволюционный процесс неразрывно связан с появлением нового, заставляет экономистов обратиться к новейшим подходам к проблеме закономерности и причинности социально-экономических  явлений и в конечном счете  побуждает пересмотреть базисные гипотезы теории индивидуального выбора, на которой базируется современная  экономическая теория.

В-третьих, далеко не всегда экономические  процессы непосредственно поддаются  интерпретации в терминах эволюционной теории, причем существуют серьезные  разногласия среди экономистов  относительно содержания эволюционных понятий применительно к экономике, не говоря уже о разногласиях среди  биологов относительно механизма эволюционных изменений.

В-четвертых, трудности признания  эволюционного подхода экономическим  сообществом связаны с консерватизмом научного мышления и распространением равновесной парадигмы, которая  принципиально чужда идее эволюции, но в то же время привлекательна строгостью используемого формального  инструментария. Это не означает, что  не существует математического аппарата, который может быть использован для описания эволюционных процессов. Теория нелинейных систем и теория хаоса, новейшие симуляционные методы предлагают подобный инструментарий, хотя и не решают окончательно проблему моделирования открытых систем и креативной деятельности человека. Однако стремление к формальной строгости может увлечь теоретиков-эволюционистов в ту же самую ловушку формализма, в какой оказалась экономическая ортодоксия, и привести к еще большему отрыву от реальности, чем это характерно для ортодоксальных моделей.

Вместе с тем с точки зрения эволюционного подхода сам предмет  экономической науки, так же как  и других общественных дисциплин, дает исследователям, придерживающимся эволюционного  подхода, ряд преимуществ. Высокая  скорость изменений, большая гибкость и приспособляемость социальных структур по сравнению с живыми организмами  позволяет наблюдать за этими  процессами в реальном времени, что  открывает широкие возможности  для эмпирического анализа.

Осознание того, что многие процессы в экономике имеют характер эволюционных в том смысле, что их результаты не могут быть известны заранее, что  экономические субъекты взаимодействуют  с внешней средой и, следовательно, их поведение неотделимо от развития социальных институтов, может существенно  изменить наши представления о том, какой должна быть экономическая  наука и какого рода практические выводы из нее могут быть получены.

Сегодня в области эволюционной экономики работают Р. Нел-сон, С. Уинтер; Л. Магнусон, Д. Ходжсон, У. Витт и др.

20. Современные  социал-демократические концепции:

В основе воззрения социал-демократов лежит стержневая концепция - демократический  социализм. Программа «демократического социализма» родилась в ходе противоборства с вариантами государственного регулирования, которые выдвигались правоконсервативными партиями Запада. Социал-демократы активно критиковали такие отрицательные черты послевоенного капитализма, как сохранение резкого имущественного неравенства, неудовлетворенность многих социальных потребностей, чрезмерно высокая плата за технологически прогресс (загрязнение окружающей среды, нервное перенапряжение трудящихся). Однако в отличие от коммунистов социал-демократические партии стремились достичь своих целей без революционного свержения капитализма, без потрясения основ отношений собственности. В частности, экономические требования рабочего класса, чьи представители составляли значительную часть социал-демократического электрода, предполагалось удовлетворить через демократизацию хозяйственного законодательства, экономической политики, с помощью сильных профсоюзных организаций, посредством мер, которые укрепляют положение потребителей по отношению к производителям.

Среди экономических проблем современного демократического социализма центральное  место занимает концепция смешенной  экономики. Лейборист А. Крослэнд писал в середине 70-х гг.: «Смешенная экономика является сущностью социал-демократии». Она тесно связана с вопросами о многообразии форм собственности.

Особенностью социал-демократических  концепций последнего времени является исключительное внимание к синтетическим  показателям человеческого бытия, к степени удовлетворенности  высших потребностей человека. Перенесение  акцентов с вопросов заработной платы, уровня потребления на проблемы «качества  жизни» в целом отражает растущую интеллектуализацию труда в наиболее развитых странах Запада.

В программах социал-демократии в 80-90-е  гг., в работах лидера этого движения рассматривается, в частности, влияние  научно-технической революции на развитие экономики. По мнению лидера СДПГ Оскара Лафонтена, если до сих  пор логика индустриального развития приводила к постоянному росту  производства, его централизации  и строго иерархической структуре  управления, то новые технологические  открытия, внедрение микросистем  и телекоммуникаций обуславливают появление другой тенденции - развития децентрализации, ускорения развития индивидуализма в сфере производства и общественной жизни

Таким образом, социал-демократические  экономические теории призваны отражать интересы трудящихся, наемных работников, средних слоев населения. Выступают  за более активное вмешательство  государства в регулирование  смешанной экономики.

21.Леворадикальные концепции конца XX века:

Леворадикальные движения начинают складываться в странах Запада в 50-60-е годы. На мировой арене в те десятилетия  царила напряженная обстановка. В "третьем  мире" нарастает антиимпериалистическая борьба (Кубинская революция), наступает  первый крупный кризис в международном  коммунистическом движении (разоблачение преступлений сталинизма, волнения в  Венгрии в 1956 г., разрыв отношений  между компартиями Китая и  СССР), усиливаются антивоенные выступления (в связи с войной во Вьетнаме). В качестве одного из факторов, повлиявших на рост левого радикализма, можно рассматривать  и наметившийся в этот период ценностный поворот в общественном сознании развитых западных стран, который исследователи  охарактеризовали как "постматериалистический" (переориентация с ценностей выживания  и материального достатка на ценности "либеральные")

Теоретические истоки леворадикалов  восходят к работам таких экономистов, философов и социологов, как П. Баран, П. Суизи, Р. Милс, Е. Фромм, Г. Маркузе и др

К радикалам относятся такие  влиятельные экономисты, как Г. Шерман, Ф. Гордон, Р. Эдвардс, Дж. О'Коннор и др. За короткое время экономисты-радикалы создали обширную литературу. Одну из первых попыток её систематизации предпринял видный теоретик радикализма американский экономист Г. Шерман в книге "Политическая экономия".

Левые радикалы — это представители  средних слоев общества, преимущественно  критически мыслящей интеллигенции, университетских  кругов, части студенчества, экономисты и социологи, разочарованные в результатах  современной эволюции общества, напуганные негативными последствиями НТР, социальными катаклизмами, — они  не только критикуют капитализм, но и отвергают его как систему. Отношение к социализму у них  также отрицательное. Американский экономист Дж. Гэрли назвал это  направление политэкономией "протеста и вызова".

Леворадикалы подвергли критической  переоценке западную экономическую  теорию. Своим остриём эта критика  направлена прежде всего против неоклассицизма. Экономисты леворадикального толка  противопоставляют ему более  реалистические построения, опирающиеся  во многом на концепции посткейнсианства, институционализма, социальную теорию распределения, а также отдельные  положения ЭКОНОМИЧЕСКОЙ теории К. Маркса. Теоретики радикализма обращаются к социальным проблемам, широко отражают их в своих концепциях.

Теоретики левого радикализма восприняли отдельные методологические и теоретические  положения институционализма. Нередко  они применяют институционалистскую трактовку общественной структуры, учитывают её влияние на экономический  процесс, используют в своих теориях  отдельные элементы новейших концепций  трансформации экономики, например, таких, как "качество жизни". Вместе с тем леворадикалы не согласны с  теоретиками трансформации, идущими  по пути сохранения капиталистической  системы, ограничивающимися её реформированием, обновлением и улучшением. С этой точки зрения критикуется концепция  Дж. Гэлбрейта.

Критика капитализма в концепции  леворадикалов образует исходный рубеж, от которого начинаются все последующие  построения, формируются представления  об альтернативных вариантах общественного  устройства, называемых "экономикой участия".

Они обращаются к экономическому учению К. Маркса, используют его отдельные  положения в своём анализе. Однако марксистский анализ капитализма как  системы с вытекающими из него революционными выводами теоретики  левого радикализма не воспринимают. В своей критике они делают различные акценты. Так например, большое место отводится проблеме взаимоотношения между потребителями и производителями, действию различных производных факторов, нарастанию противоречий между суверенитетом потребителей и суверенитетом производителей.

Следует отметить, что критика леворадикалов  строится не столько на анализе объективных  социально-экономических процессов, сколько на обращении к нормам морали и справедливости, принципам гуманизма, проблемам духовной сферы, подавления свободы личности, её способностей к творчеству и т.д.

Экономические теории левых радикалов  не представляют чего-то единого и  завершённого.

22. Современный  марксизм:

Классический марксизм возник на основе наблюдений Маркса за раннекапиталистическим обществом, еще рождающимся в  страданиях пролетариата из лона общества феодального. Оно опирается на наследие общества уходящего, клонящегося к закату и из последних сил пытающегося продолжить свое существование.

В современных условиях марксизм представляется сочетанием трех компонентов.

Во-первых,  современный марксизм – это наука, познавательным интересом которой, является эмансипация, освобождение человека, а фундаментальным человеческим интересом – свобода, свобода на основе познания необходимости и преодоления уз, налагаемых этой необходимостью.

Исходный пункт марксизма как  диалектического материализма о  том, что «не сознание людей определяет их бытие, а наоборот, их общественное бытие определяет их сознание» должен пониматься еще и таким образом, что чем более развито общество (не только в технологическом, но также  в культурном и духовном смысле), тем больше в нем социальное сознание начинает определять социальное бытие. В этом как раз и заключается  цель истории человечества.

Марксизм является именно наукой, а не идеологией (иллюзией сознания), поскольку в него встроен механизм самокритики. В этом, по-видимому, основное отличие между догматическим, или вульгарным, марксизмом (официальным советским марксизмом), с одной стороны, и подлинным, критическим марксизмом – с другой. Подлинный марксизм не боится самокритики, тогда как советский марксизм был апологетической идеологией, обслуживающей интересы господствовавшего «нового класса», советской партноменклатуры.

Необходимо подчеркнуть, что было бы ошибкой воспринимать научную  сторону марксизма в качестве разновидности редукционизма (т.е. сведения (редукции) всякой высшей формы к  ее низшей материи) или экономического детерминизма. С точки зрения марксизма, человек и общество не могут и  не должны быть целиком и полностью  редуцированы к хозяйственной жизни  и полностью детерминироваться  ею в своем поведении. Если бы это  было так, то тогда было бы просто бессмысленно ставить вопрос об освобождении человека. На самом деле, согласно марксизму, сущностью человека и одновременно его целью является  подлинная  свобода, во имя которой он должен преодолеть редукционизм и детерминизм. Человек, с точки зрения марксизма, одновременно продукт и творец истории, а «история – это процесс созидания  человеком самого себя путем реализации в трудовой деятельности потенций, данных ему с рождения» (Эрих Фромм).

Человек в контексте марксистской антропологии – потенциально свободное  существо, стремящееся к преодолению  экономических и социальных ограничений, а также идеологических иллюзий  в целях самореализации и преображения действительности. Вместе с тем в  марксистском понимании свобода  человека – это не буржуазная свобода  угнетать и эксплуатировать ближнего, а, скорее всего, высокий уровень  социальной ответственности и готовность на самопожертвование во имя ближнего. В таком ракурсе марксизм созвучен гуманистической этике христианства.

Однако марксизм – это не только наука, но еще и утопия, поскольку  для него важен идеал грядущего  справедливого общества. Именно такой  идеал представляет собой источник вдохновения для массового революционного движения. А это уже сфера воображения («вся власть воображению!»), философии, искусства и этики. Здесь уместно вспомнить о том, что Валлерстайн называет «утопистикой» (utopistics), которая исследует «желаемое будущее» и представляет собой «серьезный анализ исторических альтернатив, возможных исторических систем».

И, наконец, третий компонент марксизма  – революционная практика (praxis), направленная на изменение и преображение мира, в ходе которой происходит также развитие марксизма как науки, а сама революционная практика, по Марксу, – это «совпадение изменения обстоятельств и человеческой деятельности».