Сопоставительный анализ фразеологизмов с компонентом-зоонимом на материале английского, русского и японского языков

Как мы уже говорили, сравнения и метафоры являются важнейшими средствами эмоционально-оценочной характеристики человека в разговорной речи.  Они основаны на подобии представителей разных классов (человек - животное) и привносят в высказывание элемент образного переноса значения.

Соотношение образа и предмета характеризуются тем, что другого содержания, кроме того, которое присуще предмету и его роли в жизни отражающего существа, у образа нет. Языковые единицы несут в себе речевой образ. Их следует понимать как единство знака и значения [29 С. 142].

Так как настоящее исследование посвящено сопоставлению зооморфизмов трех языков, попытаемся выделить общие группы и далее охарактеризовать каждый язык в отдельности.  Итак, в слое зооморфизмов и фразеологических единиц с зооморфным компонентом с точки зрения степени сходства-различия в представлениях языковой картины мира возможно выделить три группы [7 С.49-52].

В первую группу можно отнести единицы, передающие универсальные для большинства языков оттенки значения с помощью одинаковых зооморфических образов. Этимологически такие единицы делятся на следующие подгруппы: библеизмы; устойчивые выражения, пришедшие из латинских и древнегреческих текстов; заимствования из басен Эзопа. В силу того, что доступ к культурному наследию древности имели различные народы, данные культурологические единицы прижились во многих языках. Например, русск.: рыба тухнет с головы; Авгиевы конюшни; собака на сене; англ.: a Trojan horse; a dog in the manger. В качестве английских зоофразеологизмов, в основе которых лежат библейские сюжеты, можно привести такие как: the lion's mouth - «опасное место»; the golden calf - «власть денег»; the fatted calf - «обильное угощение»; a dead dog - «ненужная, бесполезная вещь». В русском языке также немало подобных примеров: козёл отпущения; Валаамова ослица; живая собака лучше мёртвого льва. Однако здесь необходимо оговориться. Этот критерий в основном уместен для представителей одной языковой семьи. Например, английский и русский языки, относящиеся к индоевропейской семье, легко обнаруживают в своём слое фразеологизмов совпадающие черты. Однако, в японском языке, который некоторые ученые относят к алтайской, другие же к японо-рюкюсской семье, едва ли имеются фразеологизмы, берущие этимологическое начало из Библии или античной литературы. Причинами являются и  долгое время обособленности страны и создание своей собственной культуры, на что большей частью оказал влияние Китай и другие страны северной Азии, и принципиальное расхождение религий.

Единицы второй группы представляют сходные сюжеты, но зооморфические образы являются различными. Среди них выделяются такие семантические разделы, как отношение к труду, к проблеме жизненных предпочтений, взаимоотношений людей, а также представление таких понятий, как «лень – безделье», «ложь – фантазия», «долг – ответственность»  и т.д.

Национальные особенности проявляются в использовании неодинаковых зооморфических образов при совпадении сюжетов и смыслов (например, в лексико-семантической группе «лень – безделье» можно выделить примеры: рус.: считать ворон, гонять собак, англ.: to shoe the goose, lizard «дармоед, тунеядец»).

В таком универсальном пласте картины мира, как «жизненные приоритеты» различные зооморфические образы передают мысль о большей ценности малого, нереального по сравнению с большим, но недоступным. Например, русск.: «лучше синица в руках, чем журавль в небе»; англ.: «a bird in the hand is worth two in the bush»; яп. «лучше быть хвостом окуня, чем головой иваси».

Третья группа единиц объединяет неповторимые уникальные, национально-специфические смыслы. Образование национально-культурного значения можно проследить во фразеологических единицах, которые этимологически восходят к исконным национальным текстам. Например, в русской лингвокультуре такой приоритет принадлежит басням И. А. Крылова – «попрыгунья-стрекоза», «слона-то я и не приметил»; а также произведениям М. Е. Салтыкова-Щедрина – «премудрый пескарь», «карась-идеалист», «орёл-меценат»; в английской - художественным произведениям таких авторов, как Шекспир – «scotch the snake not kill it» - «временно обезвредить врага»; Л. Кэрролла – «as mad as a March hare» - «сумасшедший, спятивший». Что касается Японии, в основном неповторимость, а порой трудность вывода смысла национальных фразеологизмов неразрывно связаны с образом жизни и географическими условиями страны. Очень многие  японские зооморфизмы включают в себя названия морских обитателей, не имеющих полного эквивалента в других языках и поэтому требующих расшифровки. Например, 雑魚寝 [zakone] – букв. «спать (рядом) как рыбы»; すっぽん [suppon] – «черепаха с мягким панцирем», знач. «настойчивый человек». В произведениях японских поэтов Басё, Иссё (XVII век), Тиё, Буссон (XVIII век) и др. неизменно присутствуют образы природы, но именно животным не отводятся передовые позиции. Нельзя не упомянуть и о влиянии религии на становление японской самобытности. Священными животными считаются ничем не примечательная для русского этноса кошка, вовсе не присутствующая в нашем быту енотовидная собака, почитавшаяся в синтоизме белая лошадь.

Специфические особенности зооморфных единиц разных народов проявляются в различиях свойств характера приоритетах деятельности, предпочитаемых или осуждаемых личностных качеств мужчин и женщин, а также в том, говорящие на разных языках люди могут приписывать одному и тому же животному различные человеческие качества, или же различные животные могут ассоциироваться с одним и тем же качеством. Различия животного мира, среды проживания, особенностей жизненного уклада, характера трудовой деятельности, системы ценностей, исторических условий формирования языка определённого этноса служат источниками национально-специфических особенностей зооморфизмов.

Таким образом, мы еще раз обращаем внимание на то, что животные  находятся в постоянном окружении человека и составляют существенную часть нашей жизнедеятельности. Вовсе неудивительно, что они значительно влияют на эмоциональную жизнь человека. Поэтому люди с древних времен на основании наблюдений за повадками и поведением животных стали приписывать в своем воображении животным некие качества, свойственные скорее человеку, нежели животному. Зооморфизмом присущи такие общие качества фразеологизмов как метафоричность, субъективно-оценочная характеристика. Специфика их значения заключается в том, что в них содержится прямое наименование животного;  область их возникновения основывается на антропоцентризме – зооморфизмы всегда имеют переносное значение «человек»; зооморфизм несет в себе оценку действий или поведения человека.

Итак, в общем виде классификация зооморфизмов насчитывает три группы.  Единицы первой группы передают универсальные для большинства языков смыслы, образованные при помощи одинаковых зооморфических образов. Во вторую группу входят зооморфизмы, в которых совпадают сюжеты, но зооморфические образы являются различными.   Третья группа единиц выражает наиболее специфичные национальные смыслы, не имеющие сходных эквивалентов в зооморфическом пласте других языков.

Вывод по Главе I

В лингвистических исследования и по сей день существуют разногласия к вопросу сущности и определения фразеологической единицы. Однако для работы важно точное определение исследуемых единиц. С этой целью были рассмотрены точки зрения представителей как широкого, так и узкого подхода (Н.М. Шанский, В.Л. Архангельский, В.Н. Телия).  С точки зрения первых к фразеологизмам относятся все типы устойчивых сочетаний и выражений, воспроизводимых в речи в готовом виде без существенных изменений, т.е. фразеологические единства, сращения, сочетания, а также пословицы, поговорки, афоризмы. При узком понимании объема фразеологии, в её состав включаются устойчивые словосочетания со связанным значением (фразеологические единства, сращения и сочетания). Условно их можно поделить на две группы. Первая: исходные компоненты словосочетания переосмыслены до конца; вторая: переосмыслен хотя бы один из лексических компонентов. Для того чтобы свести круг исследуемых языков до сравнительно обозримого количества, мы обратили наше исследование в пользу узкого подхода.

Далее представляется необходимым выделить из всего фразеологического слоя единицы с компонетном-зоонимом и описать их свойства. Было выяснено, что фразеологизмы, имеющие в своем составе зоологический номен, по-другому зооним носят название зооморфизмов. Употребленный в составе фразеологизма, зооним приобретает переосмысленное, метафорическое значение. При этом зооним в составе зооморфизма может как напрямую олицетворять образ человека, к которому непосредственно употреблена данная единица, так и косвенно указывать на его образ действий, поведение, т.е. они выступают в качестве человекозначащих или вещезначащих метафор. Также весьма распространенным типом зооморфизмов являются сравнения.

 Главной чертой зооморфизмов  следует назвать наличие эмоциональной  оценочности. Специфика значения данных единиц заключается в том, что смысл выражения обусловлен не столько качествами реального внелингвистического объекта, сколько качествами, которые приписываются этому объекту носителем того или иного языкового сознания. Область их возникновения основывается на антропоцентризме – зооморфизмы всегда имеют переносное значение «человек», «человек, который…». 

В общем виде классификация зооморфизмов насчитывает три группы.  Единицы первой группы передают универсальные для большинства языков смыслы, образованные при помощи одинаковых зооморфических образов. Во вторую группу входят зооморфизмы, в которых совпадают сюжеты, но зооморфические образы являются различными. Третья группа единиц выражает наиболее специфичные национальные смыслы, не имеющие сходных эквивалентов в зооморфическом пласте других языков.

Таким образом, был уточнен и охарактеризован круг исследуемых единиц, что далее позволит рассматривать их более подробно как с точки зрения английского, русского и японского языков в отдельности, так и в сравнительном плане.

Глава II Сопоставительный анализ зооморфических фразеологизмов на материале английского, русского и японского языков

4. Определение критериев анализа отличительных черт зооморфизмов в лексическом слое трех культур

Образ человека является важным фрагментом языковой картины мира, и попытка создания концепта «человек» на материале фразеологических единиц с зооморфическим компонентом позволяет выделить универсальные и специфические признаки в видении мира различных этносов и отражении его фрагментов. Совпадения, расхождения и специфика употребления зооморфизмов свидетельствуют о том, что языковая картина мира при её объективности и целостности является отображением культуры, обусловленной языком каждого народа.

Для того чтобы определить критерии для сравнения  зооморфизмов трех языков, попытаемся дать общий анализ зооморфического слоя каждого из них.

Русскоязычные зооморфизмы.

Зооморфизмы составляют довольно большую часть фразеологической лексики русского языка.

Если говорить об основном значении зооморфизмов нашего языка, то нам, как его носителям очевидно наличие стойкой оценочности, т. е. положительной или отрицательной характеристики лица или предмета. Далее характеристика может разделяться на две категории:

1) зооморфизмы, отражающие перманентные  свойства (хитрый как лиса, змея подколодная, трудолюбивый как пчелка);

2) зооморфизмы, характеризующие временное  состояние или настроение объекта (голодный как волк, злой как  собака, молчать как рыба).

Значение зооморфизмов в русском языке в основном базируется на таком стилистическом приеме, как метафора. Фразеологизмы, образованные в результате переносного употребления слов, весьма многочисленны и разнообразны в русском языке (птица невысокого полёта, подложить свинью, белая ворона, хищная птица, гусь лапчатый, канцелярская крыса, крокодиловы слёзы, морской волк, осиное гнездо, змея подколодная, стреляный воробей, козёл отпущения, собака на сене).

 Зоометафоры демонстрируют, что к положительно оцениваемым личностным качествам русская культура относит силу, храбрость, смекалку, молодость (бык, орёл, сокол). К отрицательным - невоспитанность, жадность, грубость, безынициативность (медведь, свинья, змея, рыба).

Говоря о синтаксическом строении зооморфизмов, то можно отметить гибкость русского языка. Кроме идиоматических выражений, существуют также зооморфические глаголы типа «обезьянничать» - подражать, «лисить» - хитрить. С глаголами связаны и выражения в форме повелительных конструкций: «не ершись», «не петушись» и др. Они выражают в основном негативные действия: «не петушись» - знач. «держи себя в руках; веди себя спокойно», «не бегемотничай» - знач. «будь вежливее; аккуратнее», «не обезьянничай» - знач. «следи за своим поведением; веди себя хорошо» и др. Примеров положительных форм зооимперативов найти не удалось.  Также немало и зооморфизмов, содержащих сравнительные конструкции (хитрый как лиса, злой как собака, голодный как волк).

Необходимо упомянуть и об основных источниках появления и закрепления данных фразеологических единиц в лексическом составе языка. Многие  зооморфизмы зародились в разговорной речи и основаны на очевидном сходстве повадок человека и животного (трусливый как заяц, храбрый как лев; быстрый (грациозный) как лань).  Однако значительная их доля берет свое начало из художественной литературы и фольклора, когда автор стремился придать своей мысли большую образность, эмоциональность. В нашем языке одним из основных источников авторских фразеологизмов, содержащих зооним, бесспорно являются басни И. А. Крылова (мартышка и очки, собачья дружба, слон и Моська, а Васька (кот) слушает, да ест, медвежья услуга). Если обратиться к истории русских басен, то, помимо Крылова, открываются фамилии М. В. Ломоносова, А. П. Сумарокова, В. А. Жуковского, которые также пополнили отечественное литературное наследие короткими меткими рассказами, в которых образы человека вуалировались с помощью их переноса на животных [41]. Необходимо оговориться, что авторы не изобретали новых метафор, так как на функционирование зоонимов в тексте оказывает влияние экстралингвистический фактор, т. е. различные мифы, легенды, сказания, которые издревле существуют в культуре носителей того или иного языка. Однако благодаря использованию зоонимов в художественном тексте, они, благодаря своей образности, переходили  в зооморфизмы и закреплялись в языке.