Своеобразие методики ознакомления учащихся младших школьников с хохломской росписью

 

                                           

 

Свое название промысел расписной посуды получил от большого торгового села Хохлома, куда крестьяне свозили для продажи свой товар.

Окрашиванием деревянной посуды занимались первые переселенцы, жившие в деревнях, расположенных вокруг Хохломы: Новопокровское, Семино, Хрящи, Кулигино. Среди них были и художники-иконописцы, и мастера рукописной миниатюры.

Вместе с техникой окраски в изделия проникли и рисунки орнамента, известные иконописцам. Особое распространение получил растительный орнамент, который послужил основой для формирования хохломских травных узоров. Нашли отражение и графические орнаменты с четкими линейными контурами и проработанными деталями. Некоторые мотивы были подсказаны рисунками с завитками, украшавшими заставки древних рукописей.

Таким образом, особенности орнаментальных узоров Хохломы возникли в результате слияния в промысле двух  традиционных линий русского декоративного искусства, одна из которых восходила к орнаменту иконописи и рукописной миниатюры, а другая к ремеслам Древней Руси. На основе этого наследия произошло формирование уже нового искусства, связанного в своей дальнейшей судьбе с оформлением предметов быта.

Согласно старому преданию, начали в лесном Заволжье писать золотые чаши и братины, ложки и поставки, кандейки и солонки мастера-иконописцы. Уже в XVIII в. промысел широко распространился среди крестьянского населения и стал известен далеко за пределами страны.

Традиции неизменно передавались из поколения в поколение и ревностно оберегались от чужеродных влияний нового времени. Любили мастера исконные народные мотивы, близкие самым широким слоям крестьянского населения. "Из поколения в поколение писали они то, что переняли от отца и деда, что было близко и понятно. Но столь небольшая иконография образов, хранимых мастерами промысла, не стесняла их творческих возможностей. Писали каждый раз по-новому, словно пели песню"*.

Нарядно расписанная деревянная посуда не уступала по красоте царской. Но даже простую посуду нельзя было использовать неокрашенной, так как от горячей пищи она трескалась. Поэтому ее покрывали олифой. Расписанная посуда с использованием золота была также недолговечна, и к тому же бедный крестьянин не мог позволить себе ее покупать. А так хотелось, чтобы в доме было красиво. Вот и стали крестьяне думать, как сделать посуду такой, чтобы была не хуже боярской, а пользоваться ею могли и крестьяне.

Народные мастера решили эту задачу благодаря иконописцам из старообрядческой среды, владевшим древним приемом "вызолачивания" изделий. Не случайно основой росписи был золотой фон. Известно, что в глубокой древности у славян, а затем и на Руси серебро, а позже и золото применялось как символ света. Так было в произведениях народного искусства, в книжной миниатюре, иконописи. Искусствоведы предполагают, что именно от техники писания икон берет свое начало живописное искусство Хохломы.

В создании "хохломского золота" участвовало не одно поколение мастеров. Каждое из них вносило свою лепту в совершенствование этого неповторимого искусства. Первое, что было сделано для создания более дешевой и доступной посуды, — серебро было заменено оловом, которым покрывалось изделие снаружи и изнутри, хотя и этот материал создавал некоторые сложности (олово плавится при высокой температуре). Однако и с ними удалось справиться. Олово стали растирать в порошок и уже потом наносили на заготовку.

Длительное время потребовалось, чтобы изготовить нужного качества олифу, которая применялась в процессе росписи. Ее варили из льняного масла, добавляли свинцовый сурик, чтобы лучше сохла, золу, чтобы была светлая и звонкая. Варили долго, оттого и получалась она прочной и стойкой, не боялась горячей воды и предохраняла живопись от повреждений.

Сама техника хохломской окраски довольно трудоемка. Она связана с тепловой обработкой изделий и, соответственно, требует большого опыта от мастера. Благодаря такой технологии в XIX в. сложился' и определенный ассортимент выпускаемой продукции:

Чаши, чашки, миски, мисы служили для питья и вторых блюд. Маленькие чашечки предназначались для детей.

Блюда были праздничной посудой. В них подавали на стол блины, пироги, рыбу. В более плоских подносили сладости, пряники и орехи. Широкие служили для подношения чарок с вином и квасом.

Ставцы состояли из двух чаш, одна из которых служила туловом, а другая — крышкой сосуда. Использовались ставцы чаще всего в монастырях, в связи с этим появилась пословица: "Всяк старец имеет свой ставец".

Ложки — самый употребительный товар. Их выделывали десятками тысяч. Самой распространенной была ложка "межеумок" с широкой и емкой, немного сплюснутой лопастью. Такая ложка имела большое значение для хозяина при семейной или артельной трапезе. Чем она больше зачерпнет, тем больше достанется ее хозяину. Немного поменьше была ложка "тонкая". От ложки "межеумка" она отличается более округлой лопастью. Короткая и округлая ручка таких ложек завершалась шишечкой, напоминавшей церковный купол — луковку. Наиболее дорогостоящей была ложка «бас-кая»-

красивая. Ее тонкая ручка с главкой постепенно расширялась и переходила в лопасть в виде повисшей капельки.

Среди деревянной утвари можно особенно выделить праздничные сосуды, в которых подносились к столу различные напитки (квас, вино, пиво). Это братины, ендовы, чарки, ковши.

 

                                        

                                                       Братина

 

Своими формами такая посуда напоминала фантастических птиц и коней. По сравнению с обеденной посудой, праздничной производили намного меньше.

Незаменимой на столе была солонка. Вместе с караваем хлеба соль участвовала в свадебном обряде, подносилась при встрече дорогих гостей. Поэтому солонку в виде вазочки на тонкой ножке с крышкой отделывали особенно тщательно.

Расписывали мастера и поставки, в которых хозяйки хранили запасы, а также квас и пиво. Делали их цилиндрической формы с крышкой, завершающейся шишечкой, "хватком", чтобы удобнее было открывать поставок.

Расписывали много другой домашней утвари.

Деревянные неокрашенные заготовки — "бельё", как называли их мастера, тщательно просушивали (около полумесяца, так как заготовки точились из сырого дерева), а затем покрывали тонким слоем раствора обычной глины, чтобы закрыть поры дерева. Такую глину мастера называли "вапом", поэтому и сам процесс называли "ваплением". Глину растворяли в воде, руками разминали крупные кусочки, процеживали и получали раствор, по консистенции напоминающий жидкую сметану. После того как вап был готов, лоскутом овечьей шкуры толстым слоем он наносился на изделие. Через некоторое время, когда раствор впитывался в древесину, операцию повторяли до образования глиняной корки, затем изделие ставили на доски и давали ему как следует высохнуть. Эта операция выполнялась для того, чтобы заготовка из древесины не впитывала в себя масло, которым обрабатывалось изделие при дальнейшем технологическом процессе. После тщательной просушки обмазанные глиной и высушенные изделия покрывали сырым льняным маслом, чтобы слой глины смешивался с ним, а затем после очередной просушки шлифовали. Такая операция была необходима для того, чтобы вогнать в поры дерева промасленную массу, а также удалить песчинки и излишки вапа. Отшлифованные изделия ставили для просушки в печь на всю ночь. Потом их покрывали олифой для создания масленой пленки и снова тщательно сушили. Эту операцию повторяли три-четыре раза. Проолифленные изделия были готовы к лужению.

Растерев олово в мелкий порошок, натирали им всю поверхность будущей посуды внутри и снаружи. После такой оригинальной операции посуда выглядела металлической и блестела как серебряная.

Только после того, как "бельё" было подготовлено, приступали к росписи. Художники работали кистями, которые готовили сами из беличьих хвостов и шерсти кошки. Узор наносился тонкими линиями черной или красной краской. Упругость кистей позволяла делать мазок то широким, насыщенным, то тонким, изящным. Чаще всего это был растительный орнамент, жанровых сцен мастера не писали.

Выбор элементов орнамента определялся назначением предмета. Массовые изделия украшали быстрее и проще. Однако и самым простым, лаконичным узорам мастер умел придать особую красоту.

На массовых изделиях орнамент был предельно строг. Цветовая гамма состояла всего из двух красок, хотя и простая чашка излучала суровую и строгую красоту.

        В народных представлениях цветовой строй росписи имел непосредственное  отношение к цвету неба и небесным явлениям: его свечению и румянцу. Красный цвет в народной символике понимался не только в значении красивого, прекрасного. Был он также символом огня, не случайно в народе его еще называли "жарким". В разговорном языке красным величали Месяц, Солнце и его лучи. "Узоры хохломской росписи не только омыты потоком света, но по природе своей сами светоносны. И словно чудное видение возникают они в дивном золотом сиянии."*

Много места мастер оставлял золотому фону, который в сочетании с киноварью воздействовал с большой красочной силой. Такой стиль рождался в процессе массового производства посуды. Ранние изделия отличались не только простотой узоров, но и умением мастера совмещать их с формой предмета: ромб или розетка подчеркивали центр чашки, мазки вокруг края показывали пластичность ее изгиба.

При росписи массовых изделий использовали штампики. Это делало процесс росписи менее трудоемким и позволяло увеличить количество выпускаемой посуды. Штампики обычно вырезали из гриба дождевика. Предельно простщм орнаментом и ограниченной цветовой гаммой художник придавал простой посуде величавую красоту.

Чаще всего штампиками украшали деревянные ложки, так как они были наиболее массовой продукцией. После лужения ложки кончик черенка окрашивали черной или красной краской — делали "отляпку". Затем принимались за "описывание" лопасти. В середине ее наводили штампиком узор с лучистыми розетками — "репеечка-ми" и кистью подписывали несколько лепестков.

Особенности хохломского орнамента складывались благодаря формам точеной деревянной посуды. Расписывая чашку или блюдце, художник четко выделял их дно, помещая в центр розетку с линиями, расходящимися от

центра подобно солнечным лучам. На крупных предметах-блюдах и мисках — вокруг розетки рисовали квадрат или ромб с мягко закругленными углами. На поставцах и солонках, имеющих цилиндрическую форму, мастера создавали рисунки поднимающихся от земли побегов. Чем ниже высота изделия, тем напряженнее движение волны орнамента, обегающей его. Чем выше токарное изделие, тем круче волна, раскидистее ветви с кустиками. Вся поверхность предмета гармонично заполнялась орнаментом.

 

                               

 

Праздничная посуда украшалась более затейливо и пышно.

Из тысячи ложек десяток — лицевых — расписывали особенно нарядно кистью. Вырисовывали на изделиях затейливые цветы и травки. Это был "лицевой" товар — он показывал умение красильщика. Особенно нарядными были праздничные блюда, братины, ендовы, ковши, чарки и др. В этих изделиях и достигалось совершенство росписи. Нередко мастера расписывали посуду и по индивидуальным заказам. Конечно, иметь такую утварь могли себе позволить только достаточно богатые люди. На такой посуде художники иногда делали надписи.

Расписанную вещь вновь покрывали олифой и ставили закаливаться в горячую печь. Под воздействием высокой температуры лак темнел, становился желтовато-красным, благодаря чему металлический порошок (серебристый, а в последствии оловянный) под слоем лака приобретал золотистый блеск.

                             

Как упоминалось, хохломские мастера работали семьями. С ранних лет ребенок приобщался к ремеслу красильщика. У более богатых семей были красильни. Но у большинства крестьян отдельного помещения не было, и они работали в избе, где жили. Часто изба заполнялась одурманивающим запахом горелого масла, так как обработка изделий происходила с применением олифы и закалки в печи.

Хотя в красильнях работать было легче, но все же труд художников оставался очень тяжелым. После того как печь протапливали, из нее выгребали жар, а затем залезали внутрь, чтобы поставить посуду внутри печи. Делать это приходилось довольно быстро — пока не остыла печь. Для этого надевали на себя брюки, пиджак, сапоги, но когда вылезали из печи, одежда уже дымилась.

Производство посуды было разбросано по разным деревням. В одной деревне заготавливали древесину, в другой точили посуду и вырезали ложки, в третьей их расписывали. Разбросанные на многие километры в округе, деревни требовали человека, способного организовать производство деревянной расписной посуды. Таким человеком стал закупщик. Крестьянину удобнее было не самому везти товар на базар, а продать оптом одному человеку. У него же можно было купить заготовки — "бельё" для росписи. Так экономилось время для основной работы. Естественно, что на перепродаже изделий скупщики быстро наживались и становились фактическими хозяевами производства. Их дома сильно отличались от обычных деревенских построек и размерами, и внутренним убранством.

Наивысшего расцвета хохломской промысел достиг в XVIII — первой половине XIX в. Изделия его мастеров, выпускаемые миллионами штук и продаваемые на ярмарках Москвы, Новгорода, Великого Устюга, расходились по всей стране, вывозились в Европу и на Восток.

В это время складывается два типа письма:  "верховое"  и  "фоновое".

"Верховая" роспись велась пластичными мазками на пролуженной поверхности посуды, создавая великолепный ажурный рисунок. Классическим примером "верхового" письма может служить "травка". Когда сложился такой вид орнамента, неизвестно. Этот вопрос до сих пор интересует исследователей искусства Хохломы. Но ответить на него сложно, так как в сохранившихся изделиях с росписью, датированных второй половиной XIX в., орнамент предстает в таком совершенстве, что ученые приходят к выводу: история его уходит в глубь веков.

Традиционный хохломской орнамент складывался на основе древнерусской культуры, проникшей в народное искусство с украшениями рукописных книг и икон. К искусству росписи по дереву ближе всего иконопись. Выше уже упоминалось, что художники, писавшие иконы, часто расписывали и бытовые вещи. Среди иконописцев выделялись художники, писавшие лики — "личники" и травы — "травщики". Вероятнее всего, благодаря этим художникам и сложился такой тип письма.