38.Религия и искусство.
Проблема
соотношения религии и искусства
очень важна как для атеистической
теории, так и для практики атеистического
воспитания.
Известно,
что на протяжении длительной исторической
эпохи искусство было тесно связано
с религией. Его сюжеты и образы
в значительной степени заимствовались
из религиозной мифологии, его произведения
(скульптуры, фрески, иконы) включались
в систему религиозного культа. Многие
защитники религии утверждают, что
она содействовала развитию искусства,
оплодотворяла его своими идеями
и образами. В этой связи встает
вопрос о подлинном соотношении
искусства и религии, о характере
их взаимодействия в истории культуры.
Даже в эпоху господства религии
в духовной жизни общества
искусство нередко выступало
как сила, враждебная религии
и противостоящая ей. История
свободомыслия и атеизма неразрывно
связана с историей искусства.
Прогрессивное искусство прошлого
и сейчас может быть с успехом
использовано в системе атеистического
воспитания трудящихся. Важную роль
в формировании научного мировоззрения
у тружеников развитого социалистического
общества призвано играть советское
искусство. Сила искусства -в его
доходчивости, в его эмоционально-психологическом
воздействии. С помощью искусства атеистические
идеи могут проникнуть в самые различные
слои населения. В формировании нового
человека существенную роль играет развитие
эстетического творчества масс, все более
полное удовлетворение их эстетических
потребностей. Отсюда вытекает важность
изучения вопроса о роли искусства в системе
атеистического воспитания.
39.Основные направления
христианства в системе культуры
европейской цивилизации.
Роль
христианства в европейской цивилизации.
Она состояла прежде всего в том, что христианство
впитало в себя ценности Древней Греции
и Рима и передало их формировавшимся
европейским народам. Но вклад христианства
состоит и в ряде специфических моментов.
Через веру в единого Бога и десакрализацию
мира христианство открыло дверь для научного
исследования и познания мира и заложило
основы технического прогресса. Через
свою концепцию человеческой личности,
свободной и ответственной, оно дало рождение
доктрине прав человека. Через разделение
и различие между духовной и светской
властью христианство сделало возможным
формирование гражданского общества и
индивидуальной свободы.
Прибавим
к этому тот факт, что христианство
способствовало развитию национальных
культур по меньшей мере там, где оно оставалось
верным своим фундаментальным принципам.
Христианство вначале эллинизировалось,
затем латинизировалось, затем подверглось
германскому и славянскому влияниям; иными
словами, оно осуществило синтез — богатый
и плодотворный — лучших традиций этих
народов. Христианство поэтому было гарантом
и опорой национальным культурам.
Оставаться
верными этому наследию, жить его
ценностями, постоянно обогащать
его и обновлять его — вот
в чем состоит долг тех, кто
хочет построить единую Европу завтрашнего
дня.
Во второй половине XX в. отчетливо
проявились процессы, которые, казалось
бы, остались если и не в
далеком прошлом, то по крайней мере
- за чертой Нового времени с его интеграционными
процессами и унификацией мировой культуры.
Вместо того чтобы осуществлять утопическую
мечту рационалистов XVI-XVII вв. о сверхнациональном
и сверхрелигиозном сообществе преобразователей
природы, которая казалась такой реальной
уже в конце XIX в., европейская культура
разбилась на два потока. Один поток вел
к созданию планетарной техники, мировой
системы коммуникаций, транснациональной
экономики, другой - к "истокам", к
углублению в национальные традиции, региональные
культуры и т.д. Общими у этих потоков были
разве что торопливая интенсивность и
взаимная непримиримость. "Культура
вообще" стала дробиться на фрагменты
и регионы, более того - ни национальные,
ни религиозные границы не смогли стать
пределом дробления, и перед европейской
цивилизацией замаячил призрак доведенного
до абсурда распыления культуры. Справедливость
требует признать, что к этому приложили
руку оба направления. Партия, если так
можно выразиться, "культурного интеграла"
достигала своих идеалов ценой превращения
личности в атомизированный объект, легко
поддающийся манипуляции извне; партия
"культурного дифференциала" превращала
личность в частицу органической массы,
чем бы она ни признавалась - родом, общиной,
нацией, - и тем самым делала личность столь
же беззащитной перед активизмом любого
самозванного "пастыря", сколь беззащитна
она перед безличным механизмом планетарной
цивилизации. И хотя время от времени раздавались
предостерегающие голоса, - например Константина
Леонтьева, говорившего о гибельном смешении
и упрощении той культуры, которая сделает
ставку на либеральные ценности и "среднеевропейского"
индивидуума; или Владимира Соловьева,
разъяснившего, что следует из таких ценностей
как "кровь и почва", - простого осознания
опасности было явно недостаточно. В сущности,
две мировых войны были несравненно более
грозным предостережением, но и текст
этого предупреждения оказался непрочитанным
до сих пор. Мы лишь в состоянии с определенностью
сказать, что мировые войны были обусловлены
не только и не столько "переделом поделенного
мира", сколько все той же драмой раздвоившихся
путей европейской цивилизации.
И сейчас никаких оснований
для расслабления и оптимизма
по-прежнему нет. Из этого же
корня вырастают все новые
и новые конфликты, которые
проявляют удивительную способность
к мутациям и экспансии. Характерной
особенностью современности является
то, что источником конфликтов
оказывается именно поликультурность
региона, делающая его зоной ожесточенной
борьбы заинтересованных сторон. Отмахнуться
от этого факта и объяснить столкновения
недобрым умыслом политиков, использующих
в своих целях такие понятия как "религия",
"язык", "коренная нация", "историческая
судьба народа", было бы не слишком дальновидно.
Следует прежде всего выяснить, почему
именно эти понятия оказались таким удобным
инструментом политиканства.
Пожалуй, какая-то тень надежды
может мелькнуть перед нами, если
мы обратим внимание на следующий
феномен. Источником расцвета
культур, как показывает история
Средиземноморья, является все
та же зона их потенциального
столкновения. Нетрудно заметить, что
античная культура была рождена
из сложного узла противоречий
между варварской культурой северных
пришельцев, остатками развалившейся
крито-минойской цивилизации, ее
микенскими ответвлениями, финикийской
торговой цивилизацией и культурно-политическим
влиянием Египта. Логично было
бы ожидать взаимной аннигиляции
этих в высшей степени разнородных
культурных стратов. Вместо этого
перед нами мощный взлет невиданных
в истории человечества социальных
и культурных форм существования.
Христианская культура как исторический
феномен рождается из трагического
узла, в котором даже трудно
перечислить все нити: библейская
традиция, автохтонный кризис палестинской
культуры, цивилизация римских оккупантов,
всепронизывающая эллинистическая
культура... И вместо коллапса - рождение
невиданного синтеза. Дикие аравийские
племена, воодушевленные новорожденной
религией ислама захватывают
пестрый культурный мир Средиземноморья
- и вместо вырождения мы видим
расцвет арабо-мусульманской культуры,
многие века бывшей для Европы
щедрой хранительницей античного
наследия и во многом - учительницей.
Это отнюдь не полный список
примеров. История Европы сложилась
так, что Средиземноморье оказалось
полем постоянного столкновения
культур. Далеко не все из
них кончались благотворным синтезом,
но сама его возможность и
выдающиеся, в случае удачи, последствия
заставляют задуматься.
Раскол современной культуры
на два потока, о котором шла
речь вначале, дает о себе
знать на всех уровнях. Он
не позволяет найти общий рецепт
примирения модернизаторов и
консерваторов, глобалистов и
почвенников и порождает два
(по крайней мере) парадокса, требующих
активного решения. Первый - парадокс
сохранения культурного наследия:
сохранить значит законсервировать
и защищать, но в то же время
это значит использовать и
развивать, чтобы не умертвить
душу наследия. Второй - парадокс
сосуществования культур: истинная
культура несовместима с "чужим",
если только у нее есть собственное
содержательное ядро; но в то
же время она должна, - по той
же логике уникальности опыта,
- допускать "иное" и сосуществовать
с ним в диалоге. Это не
безобидные противоположности, а
именно взрывоопасные противоречия,
поскольку речь идет о жизненно
важных вещах.
Известно, как выходила Европа
из этих тупиков. Спасал выполненный
долг постоянной интерпретации
"своего" и "чужого", постоянного
толкования наследия в свете
настоящего времени. Только это
и позволяло, не теряя связи
с корнями, сохранять способность
к модернизации и превращать
ту частицу территории, которая
оказалась во власти общины, не
в полигон войны, а в лабораторию
будущего мира. Однако, похоже, что
так называемая "мировая культура"
не представляет собой субъекта,
как это, может быть, бывало
в лучшие времена. Следовательно,
бремя ответственности должны
брать на себя локальные культуры,
которым в первую очередь и
придется расплачиваться за все
исторические ошибки. И первыми
из первых должны быть те
регионы, которые в наибольшей
степени аккумулировали опыт
души европейской цивилизации
- опыт Средиземноморья.
40.Буддизм в контексте
истории, культуры и современности.
Буддизм.
Основателем буддизма принято считать
индийского принца Сидхартха Гаутаму,
получившего впоследствии имя Будды,
земного последнего Будды, проповедовавшего
дхарму.
Слово «Будда» в переводе на
русский язык означает просветленный,
пробужденный. В буддистской мифологии
имя Будда трактуется двояко:
либо как человек, достигший
предельного совершенствования
в духовном развитии, либо антропоморфный,
т.е. человекоподобный символ, воплощающий
в себе идеал предельного совершенства
в духовном развитии. Другими
словами Будда – это идеал
духовно совершенного человека,
Бог, идея совершенства, имеющая
конкретно чувственное воплощение.
В отличие от других мировых
религий, основанных на единобожии,
Будда только на ранних стадиях
был один, а затем их число
возросло до 24 и может быть
бесконечным.
Буддой становятся люди, когда
достигают состояние нирваны.
Слово «нирвана» в переводе
означает угасание, успокоение. В
этом смысле буддизм – отказ
от земных забот и наслаждений,
освобождение от светских желаний.
Нирвана – это состояние свободы, покоя,
блаженства, полного растворения в природе.
Состояние нирваны можно достичь при жизни,
но полное его воплощение возможно только
после смерти.
Став Буддой, существо должно
возложить на себя обязанности
проповедника дхармы. Дхарма –
одно из понятий буддистской
мифологии. Оно имеет несколько
толкований. Дхарма – это закон,
моральный порядок, совокупность
добродетелей. В древней мифологии
– это бог справедливости, олицетворяющий
высший моральный закон. Слово
«дхарма» переводится как «держать»,
«поддерживать». Дхарма призван
поддерживать веру человека, что
достигается с помощью учения
Будды, текста «Трип Итаке», в
котором изложено это учение.
Особенность буддизма заключается
в его этико-практической направленности.
В буддизме не придается значение
внешним формам религиозной жизни, в частности,
ритуалу. Центральная проблема буддизма
– проблема бытия человека. Для буддизма
важен человек и его внутренний мир, его
нравственная позиция. И здесь особую
роль играет учение Будды о «четырех благородных
истинах»: существует страдание; у страдания
есть причина; необходимо освободиться
от страдания; необходимо найти путь, ведущий
к освобождению от него.
Страдание в буддизме – это
не только переживание или
ожидание утрат и потерь, это,
прежде всего, невозможность удовлетворить
собственные желания. Поэтому
путь освобождения от страданий
– в снижении потребностей, усмирении
страстности желаний, их количественное
уменьшение и качественное изменение.
Буддизм призывает избегать крайностей
и проповедует «серединный путь».
Поскольку в буддизме отсутствует
понятие Бога-судьи, постольку
в нем нет и понятий ответственности,
вины. Но, тем не менее, и в
буддизме сформирован нравственный
идеал – абсолютное непричинение
вреда окружающему миру. Человек – часть
мира, он растворен в нем и должен проявлять
терпимость ко всему окружающему. По этой
причине некоторые исследователи подчеркивают
асоциальность буддизма, отсутствие в
нем мотивов преобразования и улучшения
мира. Более глубокий анализ позволяет
выявить несостоятельность такой точки
зрения. От деятельности человека зависит
не только его собственная судьба, карма
(санскр. - дело, действие, влияющее на характер
настоящего и последующего существования),
но и судьба мира в целом. Энергетика негативных
действий разрушает мир, позитивных –
улучшает его.
Понятие кармы связано с понятием
сансары (беспрерывного перерождения).
Смерть в буддизме интерпретируется
как ряд беспрерывных перерождений.
Смерть не несет в себе чего-то
противостоящего жизни. Она есть
форма или ступень перехода
в новое бытие, перерождение
и не имеет конца.
Рассматривая буддизм как одну
из мировых религий надо знать,
что кроме Будды в буддизме
существуют и другие божественные
персонажи. Наиболее важные из
них Брахма, Вишну и Шива –
тройственный образ – тримурти.
В древних изображениях тримурти
представляет собой три фигуры,
стоящие рядом или вырастающие
друг из друга.
Каждый их богов имеет самостоятельное
значение. Брахма – бог, создатель
Вселенной, творец мира. Вишну
– всеобъемлющее, все проникающее
божество, функция которого –
сохранение созданного мира. Шива
– высшее существо, олицетворяющее
созидательные и разрушительные
силы.