Предпринимательство и меценатство в России (Алексеевы, Мамонтовы, Третьяковы, Щукины и др.)

В доме на Садовой он создал по сути музей московской художественной культуры, в нем находилось множество произведений искусства.

Савва Иванович был любим и уважаем  в широчайших кругах общества, но его  жизнь омрачил арест по обвинению  в нецелевой растрате денег Акционерного железнодорожного общества. Савва Иванович был заключен в тюрьму на целых  шесть месяцев, после чего тяжко  захворал и был переведен на домашний арест. Это надломило его. Последние  годы он провел в скромном доме у  Бутырской заставы.

В конце концов следствие установило, что Савва Иванович невиновен. Это  событие стало триумфальным среди  его друзей и единомышленников: общество и до вынесения решения следствия  считало его несправедливо обвиненным.

В последние годы жизни Савва  Иванович занялся керамикой. Васнецов писал о нем, что он не был «в тесном специальном смысле художник, певец, или актер, а была в нем  какая-то электрическая струя, зажигающая энергию окружающих. …Особый талант возбуждать творчество других…»

Умер Савва Иванович в 1918 году. Из-за смутного времени похороны прошли очень  скромно, ведь почти никого из друзей рядом уже не было: кто-то оказался вдалеке от Родины, кто-то к тому времени уже тяжко болел.

Алексеевы.

В XIX веке Алексеевы активно участвовали  в благотворительной деятельности. Так, сын Владимира Семен передал  свыше 200 тысяч рублей на стипендии в учебных заведениях, содержание богаделен и Николаевского дома призрения вдов и сирот купеческого сословия, а также (с согласия братьев) родовой особняк Алексеевых на Малой Алексеевской улиц ^[16,c.230].

Алексеевы являются одной из старейших и наиболее известных предпринимательских династий в Москве. Основатель династии Алексей Петров, сын крепостного крестьянина из Ярославской губернии. Поселился в Москве и занялся торговлей. Его сыновья завели фабрику по выработке золотых и серебряных «позументных, плющильных и канительных изделий», Один из них, Семен, известен как крупный жертвователь на ополчение в период Отечественной войны 1812 года.

Внуки основателя династии расширяли  дело и владели тремя фабриками  в Москве: шерстяных изделий, бумаготкацкой  и красильно-набивной. В 1862 году сын  Семена Владимир Алексеев (1795—1862) учредил  семейную фирму «Владимир Алексеев»  ^[20,c.114].

В XIX веке Алексеевы активно участвовали  в благотворительной деятельности. Так, сын Владимира, Семен передал свыше 200 тысяч рублей на стипендии в учебных заведениях, содержание богаделен и Николаевского дома призрения вдов и сирот купеческого сословия, а также (с согласия братьев) родовой особняк Алексеевых на Малой Алексеевской улице.

Сергей Алексеев участвовал в деятельности 11 благотворительных организаций. Он передал 100 тысяч рублей на устройство и содержание Николаевского дома призрения вдов и сирот купеческого  сословия. По его инициативе московским купечеством было собрано свыше 1 миллиона рублей в пользу семей  погибших и инвалидов русско-турецкой войны 1877—1878 годов. В 1886 году Сергей Алексеев участвовал в строительстве Александровской  больницы Московского купеческого  общества, передавал средства на ее нужды ^[20,c.116].

Николай Алексеев, а после его гибели вдова Александра Владимировна также были крупными жертвователями. Николай Алексеев был московским городским головой. На этом посту он много сделал для благоустройства города. По его распоряжению в 1886 году закрыты ветхие Верхние торговые ряды на Красной площади (сейчас на этом месте стоит Торговый дом «ГУМ»). В должности городского головы Алексеев уделял пристальное внимание медицинскому обслуживанию в Москве, способствовал увеличению числа больниц. Объявил сбор пожертвований на призрение душевнобольных. К 1889 году сумма пожертвований превысила 1 миллион рублей^[16,c.234]. Его жена приобрела владение Зимина с домом и приспособила его под приемный покой, оснастив необходимым оборудованием. Часть собранных средств была направлена на переоборудование Преображенской психиатрической больницы. В 1889 году Алексеев инициировал в Московской городской думе вопрос об открытии новой больницы на 300 коек. При Николае Алексееве в Москве было преобразовано и открыто 30 городских училищ. В 1889 году Дума выразила Алексееву благодарность за «энергичную деятельность и привлечение пожертвований на дело народного образования». Он способствовал реализации проекта водоснабжения и канализации Москвы. При нем были приведены в порядок мостовые, проложены асфальтовые тротуары, разбиты новые скверы и бульвары.

Николай Алексеев состоял казначеем, а затем директором московского  отделения Русского музыкального общества, оказывал, по словам современников, «материальную  и нравственную поддержку» Московской консерватории.

Во время приема посетителей  в Думе Алексеев был смертельно ранен  душевнобольным. Московская городская  дума приняла постановление об увековечении его памяти: в главном зале Думы был установлен его портрет. Жена Николая Алексеева с 70-х годов XIX века жертвовала средства на различные  благотворительные цели, попечительствовала в училищах, одном из городских  бесплатных приютов и других заведениях ^[16,c.237].

Рябушинские.

Малограмотный Михаил Яковлевич, основатель династии, даже в самых смелых мечтах не мог представить, что через  сто лет его семью будет  знать вся Россия

В 1802 году крестьянин Михаил Денисов прибыл в Москву и начал торговлю суконным товаром. Дела шли успешно, он даже успел вступить в купеческое сословие, когда началась Отечественная война 1812 года. Но в те времена от разорения не смог избежать и он. Он подал рапорт: «По претерпленному мною от нашествия неприятельских войск в Москву разорению, процентных денег платить нахожу себя не в состоянии, почему покорнейше прошу по неимении мною купеческого капитала перечислить в здешнее мещанство» ^[26,c.89]. Но мещанином он был недолго. Капитал вновь был нажит, и Денисов вновь стал купцом, но подписался уже как Рябушинский — по названию той местности, где жил.

Через шесть лет у семьи, в  которой было уже пятеро детей, был  свой дом на Якиманке. Младшие сыновья  трудились с отцом. В 40-х годах  Михаил Яковлевич выделил в доме помещение для мануфактуры, занимающейся выделкой полушерстяных тканей. Фабрика стала быстро давать доход — 50 тыс. рублей серебром. Так и было положено начало промышленной империи Рябушинских. Вскоре Михаил Яковлевич открыл еще две фабрики, где делали бумажные и шерстяные ткани. Доход все рос, и по смерти отца в 1858 году остается неслыханное наследство: 2 млн рублей. Потомки гордились: «Думается, что лиц, обладавших тысячей рублей, имелось много тысяч, но лиц, создавших из них в течение 40 лет работы два миллиона, — очень немного, и они едва ли своим счетом заполнят один десяток...»^[26,c.91].

Действительно: чтобы стать владельцем несметного состояния, надо было быть особенным. Таким и был Михаил Яковлевич: он обладал железной волей, был очень трудолюбивым, прижимистым  и хозяйственным.

Все свое имущество он завещал своим  сыновьям, у которых мировоззрение  отличалось от отцовского. Они не замыкались только на производстве, а вели активную общественную деятельность. Они очень  интересовались искусством.

Благотворения Рябушинских не ограничивались наукой и искусством. Они открыли в Голутвинском переулке общественную столовую, где ежедневно питались около 300 человек.

Однако в семье Рябушинских  не все было гладко: был в ней  свой мот и гуляка. Унаследовав  крупное состояние, он смог за три  месяца промотать его почти целиком. Родные звали его «беспутный Николаша». Он покупал ненужные имения и тратил огромные деньги на профурсеток. Зато ему удалось еще до октября 1917 года прокутить абсолютно все, так  что большевистская национализация его не коснулась. Родственники горько шутили, что он удачнее всех распорядился своим наследством ^[14,c.147].

После октября 1917 года в Москве остались две сестры Рябушинских: Надежда  и Александра Павловны. До 1925 года они  жили в фамильном доме, но советская  власть настигла и их: они окончили свои дни на Соловках. Все остальные  Рябушинские прожили жизнь вдали  от России.

Елисеевы.

Елисеевы происходили из чисто  русского, крестьянского, а затем  купеческого рода.

Родоначальник династии, Петр, был  крепостным у графа Шереметева (по другим данным, просто служил у графа) — садовником. Как-то в самый разгар зимы он подал к столу свежую землянику, чем так поразил графа и  гостей, что хозяин тут же подписал ему вольную. Но не только. Граф снабдил Петра и деньгами на открытие собственного дела.

Петр отправился не куда-нибудь, а  в Петербург, с обозом. И открыл в стольном граде небольшую лавку. Торговал вином, а также кофе, чаем, ост-индским сахаром и ромом, рисом, прованским маслом, разнообразными сырами, пряностями, сардинами, анчоусами, трюфелями  и др. Дела пошли очень хорошо, и через 5 лет он уже арендовал  крупное помещение для оптовой  торговли. А еще через 6 лет он купил большой дом, где открыл крупный магазин. Вскоре Петр скончался, а дело возглавила его жена –  Марья Гавриловна Елисеева. Во много  раз приумножила она капиталы мужа.

Трем сыновьям крепостного —  Сергею, Григорию и Степану —  достался процветающий торговый дом, да не просто дом, а целая империя. Дети крепостного, который не мог даже поставить под документом свою подпись (обходился крестом), смогли получить блестящее образование, свободно владели  несколькими европейскими языками  и считали нормой жизни огромные пожертвования — по некоторым  данным, они жертвовали 25% своего годового дохода. А обороты у их фирмы  были солидные: ни много ни мало, а  сравнимы они были с годовым бюджетом всей России.

Организация деятельности у Елисеевых  была налажена идеально, везде царил  порядок. Их бухгалтерские книги  и способы ведения дел и  сейчас можно изучать как образцы  эффективного менеджмента.

В Петербурге Торговый дом включал  пять магазинов. Елисеевы получили право  ставить на продукцию собственный  герб, что служило знаком высочайшего  качества товаров.

У Елисеевых, как и у всех русских  благотворителей, были разные мотивы для  благих дел: кто-то выполнял христианский долг, кто-то отмаливал грехи, кто-то жаждал деятельности ради общества, кто-то скорбел о потере близкого (так, Григорий Петрович Елисеев построил Елизаветинскую богадельню после смерти своей дочери), а кто-то просто хорошо помнил нищенское  существование крепостного и  стремился поделиться своим богатством с теми, кому плохо.

Елисеевы попечительствовали школам, училищам, домам призрения и ремесленного образования для детей бедняков. Семья Елисеевых владела школой для девочек из бедных семей. Не оставались без внимания и высшие учебные  заведения. Елисеевы выплачивали не только ежегодную субсидию, но и  стипендии для бедных студентов. Большие пожертвования делались и для больниц, строились и  содержались храмы, отдельные деньги выделялись на содержание клиросов (церковных  хоров).

Строили Елисеевы и дома призрения, где жили уже не способные к  труду пожилые люди: для них  были оборудованы не только жилые  помещения, но и лечебницы. Больницы и дома призрения строились и  для вдов и сирот духовных лиц.

Мария Клавдиевна Тенишева

Она была  незаурядным  человеком, обладательницей  энциклопедических  знаний  в  искусстве,  почетным членом   первого  в  России  союза  художников.  Поражают  масштабы  ее общественной деятельности, в которой  ведущим  началом  было  просветительство:  ею  было создано Училище  ремесленных  учеников,  открыто  несколько начальных  народных  школ,  совместно  с  Репиным  организованы рисовальные школы,  открыты курсы для подготовки учителей, и даже создан  на  Смоленщине самый настоящий аналог подмосковного Абрамцева - Талашкино.  «Созидательницей и собирательницей» назвал Тенишеву Рерих. Тенишева не  только на редкость разумно и благородно ассигновала  деньги  на   цели  возрождения отечественной  культуры,  но  и  сама  непосредственно,   своим    талантом, знаниями и умениями внесла заметный  вклад  в  изучение  и  развитие  лучших традиций отечественной культуры.

Представители благотворителей  сибирского купечества.

Расцвет благотворительной деятельности в Сибири приходится на конец XIX- начало XX в. В это время завершилось  формирование русской нации, был  открыт простор для развития производительных сил региона. Число крупных промышленных предприятий с 1861 по1893 г. возросло здесь  на 73,6 %, сумма производства на фабрично-заводских  предприятий в 1908 г. достигла 64 млн.руб. По переписи 1897 г. в Сибири насчитывалось 11,2 тыс. жителей ( с членами семей), которых можно отнести к крупной  и мелкой буржуазии, сконцентрировавших в своих руках огромные капиталы. Так, А.Ф. Поклевский – Козелл имел в 1890 г. состояние в 4, 5 млн.руб., ленский  золотопромышленник М.А. Сибиряков  – 4,2 млн.руб., П.А. Сиверс и И.И. Базанов  – от 5 до 6 млн.руб., иркутские купцы  Трапезниковы – 7 млн.руб. и кяхтинский золотопромышленник Я.А. Немчинов – 15 млн.руб. ^[5,c.221]. При этом многие жертвователи руководствовались в своей деятельности соображениями, лишенными всякой корысти. Однако далеко не все купцы и промышленники занимались благотворительностью из сострадания к бедным: крупные пожертвования открывали путь к чинам и наградам. Как прекрасно показал московский исследователь А.Н. Боханов, все формы благотворительности считались «государственным делом» и регулярно поощрялись. Тем самым самодержавие стремилось стимулировать развитие общественных институтов, часто не вкладывая в это дело ни копейки.