Зарождение русской философии

Зарождение русской философии

РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯ уже  на ее начальном этапе характеризуется  включенностью в мировые цивилизационные  процессы. Философская традиция в  Древней Руси формировалась по мере того, как развивалась традиция общекультурная. Облик древнерусской культуры в  решающей степени определялся важнейшим  историческим событием - крещением  Руси. Усвоение византийского и южнославянского  духовного опыта, становление письменности, новые формы культурного творчества - все это звенья единого культурного  процесса, в ходе которого складывалась и философская культура Киевской Руси. Памятники древнерусской мысли  свидетельствуют о том, что на этом рубеже ее пути практически совпадают  с 'путями русского богословия' (выражение  известного богослова и историка русской мысли Г.В.Флоровского). Как  и в средневековой Европе, в  Киевской, а затем и в Московской Руси философские идеи находили свое выражение прежде всего в богословских сочинениях.

С 11 в. идейным центром  православия на Руси становится Киево-Печерский  монастырь. Во взглядах и деятельности подвижников Печерского монастыря, и прежде всего самого известного среди них - Феодосия Печерского, можно  обнаружить характерные черты русской  религиозности последующих столетий. Феодосий был поборником мистико-аскетической традиции греческого богословия, суровым  критиком неправославных вероучений. Он считал, что в защите православия, в следовании его заветам состоит  долг княжеской власти, и одним  из первых на Руси сформулировал концепцию 'богоугодного властелина'. Позднее, в  сочинениях инока Печерского монастыря  Нестора Летописца, в первую очередь  в его редакции Повести временных  лет, эта концепция, уходящая своими корнями в византийскую традицию, обосновывается уже на историческом материале, раскрывается в оценках  фактов русской и мировой истории. Присутствует в Повести и идея единства Руси на основе религиозной  правды.

Одним из наиболее ранних памятников отечественной богословской мысли  является Слово о законе и благодати  первого русского митрополита Илариона (стал митрополитом в 1051). Критикуя религиозный  национализм, киевский митрополит обосновывал  универсальное, вселенское значение благодати  как духовного дара, обретение  которого возможно для человека независимо от его национальной принадлежности. Благодать для Илариона предполагает духовную свободу личности, свободно принимающей этот дар и стремящейся к истине. Благодать 'живит' ум, а ум познает истину, считал религиозный мыслитель. Согласно его историософии, центральным событием мировой истории является смена эпохи Закона эрой Благодати (Новый Завет). Но и духовная свобода, и истина требуют немалых усилий для их утверждения и защиты. Для этого, по Илариону, необходимы как нравственно-интеллектуальные усилия, предполагающие 'благие помыслы и остроумие', так и государственно-политические меры: надо, чтобы 'благочестие' 'сопряжено было с властью'. В сочинении митрополита Илариона вполне ясно выражен идеал Святой Руси, имевший огромное значение для русского религиозного сознания.

В 12 в. к теме власти, ее религиозного смысла обращается один из крупнейших русских политических деятелей - князь  Владимир Мономах. Центральную роль в знаменитом Поучении киевского  князя играет идея правды. Правда - это  то, что составляет основу законности власти и в этом смысле есть закон, правосудие. Но нравственный смысл  этого понятия в Поучении гораздо  шире: правда требует от властителя защищать слабых ('не давайте сильным  погубити человека') и даже не допускать  смертной казни. Власть не выводит того, кто ею наделен, из сферы действия морали, а напротив, лишь усиливает  его нравственную ответственность, необходимость жить по правде. То, что  Мономах явно не был сторонником  обожествления земной власти, связано  с его пониманием человека как  конкретной индивидуальности: 'Если весь мир собрать вместе, никто не окажется в один образ, но каждый со своим  образом, по мудрости Божьей'.

Еще одним крупным церковным  и культурным деятелем Древней Руси был Климент Смолятич, ставший  вторым, после Илариона, русским  митрополитом Киева. Климент был  знатоком сочинений не только византийских, но и античных авторов, Платона и  Аристотеля - по его словам, 'славных  мужей эллинского мира'. Ссылаясь на авторитет Святых Отцов, Климент  Смолятич обосновывал в своих  сочинениях 'полезность' философии  для понимания смысла Священного Писания.

Кирилл Туровский (епископ  Туровский), современник Климента, был  авторитетной фигурой в Русской  Церкви (уже современники называли его 'вторым Златоустом'). В сочинениях Кирилла получают развитие темы, традиционные для русской религиозной мысли  начиная с митрополита Илариона и Феодосия Печерского. Как и Климент  Смолятич, он допускал аллегорическое истолкование Священного Писания и  пользовался этим приемом достаточно широко. Человек для Кирилла Туровского - центральная фигура мироздания, 'венец  творения'. Он наделен свободой воли и сам должен придти к 'правде', возвещенной Христом. Опираясь на традицию патристики, Кирилл Туровский развивал учение о 'стройном разуме' как возможном для человека духовно-нравственном состоянии, когда достигается гармония между верой и разумом.

Зарождение русской философии

Оригинальным памятником древнерусской мысли является Моление  Даниила Заточника (12-13 вв.). В Молении  высоко оценивается ум человека, ведущий  его к мудрости, которая для  автора неотделима от нравственности. Пронизывающий все произведение пафос апологии мудрости имеет не только моральный, но и эстетический характер: мудрое начало создает нравственную гармонию в душе человека, делает прекрасным его духовный облик. В сочинениях русских мыслителей рано осознается и достаточно определенно формулируется  идеал единства Истины, Добра и  Красоты. Яркий пример - Моление Даниила  Заточника. Придавая особое значение мудрости и образованию как одному из основных ее источников, автор пишет о себе: 'Аз бо не во Афинах ростох, не от философ  научихся, но бых падая аки пчела  по различным цветом и оттуду избирая  сладость словесную и совокупляя мудрость, яко в мех воду морскую'. Моление свидетельствует, что многотрудные усилия автора в самообразовании  не были напрасны - уровень его знаний и общей культуры очень высок. 'Не в Афинах выросший' мыслитель  знал византийскую и античную традиции.

В средневековой культуре Московской Руси философские идеи были столь же тесно связаны с традицией  православного богословия. Серьезное  влияние на русскую религиозную  мысль 15-17 вв. оказал исихазм. В афонском исихазме (прежде всего у Григория Паламы) опыт мистическо-нравственной аскезы соединяется с опытом обоснования  православной онтологии (в учении о  различии божественной сущности и божественных 'энергий', самовыявлений, творчески  действующих в тварном мире). Очень  рано на Руси стала известна раннехристианская  аскетическая литература, ставшая основой  исихазма 14 в. Труды же Григория Синаита  и Григория Паламы пользовались большим  авторитетом в Московской Руси. В 15-16 вв. традиция исихазма проявилась в  воззрениях заволжских старцев-нестяжателей в их полемике с иосифлянами.

Духовный лидер нестяжателей Нил Сорский (1433-1508) бывал на Афоне  и глубоко воспринял идеи Григория Паламы и его последователей. Идеал  монашеского жития, по Нилу: отшельничество, физический труд для собственного пропитания и никакого стяжательства, никакой  значительной хозяйственной деятельности. В духовном же плане на первом месте  должна стоять религиозная практика 'внутреннего делания'. Последняя означала постоянную 'внутреннюю молитву' и 'трезвение сердца'. Преподобный Нил описывал в своих сочинениях, как путем строжайшей духовной дисциплины, отсекая любые 'помыслы', монах-отшельник идет к спасению и как малейшая уступка даже простому 'интересу' ведет к 'борьбе помыслов', связыванию ('сочетанию') души, ее 'пленению' страстями и, наконец, к гибели. В его богословской позиции интересно сочетание безусловной традиционности ('Свяжи себя законом божественных писаний и последуй тем') с признанием необходимости критической трезвости, ибо 'писания многа, но не все божественна'.

Ведущим оппонентом нестяжателей и непосредственно Нила Сорского был Иосиф Волоцкий (ок. 1439-1515) - идеолог  формирующейся в 15-16 вв. самодержавной  московской государственности. В своей  последовательной апологии власти московских государей (Ивана III и Василия III), обосновывая  сакральный смысл царской власти, Иосиф в то же время не был сторонником  обожествления самих ее носителей: 'Царь божий слуга есть', и царям 'подобает преклонятися и служити  телесно, а не душевне и воздати  им царскую честь, а не божественную'. Свою концепцию монархической власти он формулирует в знаменитом Просветителе (впоследствии настольной книге Ивана  Грозного). В богословских взглядах Иосиф Волоцкий следовал патристической традиции и, вероятно, мог бы вслед  за Иоанном Дамаскиным, особо им чтимым, заявить: 'Я не скажу ничего от себя'. В Просветителе он определяет два способа познания истины: естественный и духовный. Человеческий разум, зависящий  от 'помыслов' и страстей, не может  естественным путем прийти к познанию высшей, божественной истины. Это оказывается  возможным только для тех, кто  избрал духовный путь, недоступный 'естественному' человеку.

С иосифлянством как идеологией русской православной государственности  связана и возникшая в 15-16 вв. на Руси историософская концепция 'Москвы - третьего Рима'. После падения Византии (1453) в русском церковном сознании крепнет представление о том, что историческая роль 'православного  царства' отныне принадлежит русскому государству. Сама идея 'христианского  царства' традиционна для христианской историософии как на Востоке, так  и на Западе. В Византии возникает  идея 'странствующего царства', согласно которой центральное место в  христианском мире занимает православный Константинополь, сменивший в этой роли Рим. Исторически вполне закономерно, что в период кризиса Византийской империи, а затем и ее падения  на Руси возникает взгляд на Московское царство как наследника Византии. В 15-16 вв. подобная установка достаточно широко представлена в древнерусской литературе: Повесть о белом клобуке, цикл сказаний о Мономаховом венце и др. Наиболее последовательно идея Москвы - третьего Рима была сформулирована старцем Елеазарова монастыря Филофеем в его посланиях Василию III.

Зарождение русской философии

Русское царство, по Филофею, есть единственное православное царство  в мире и соответственно хранитель  православных святынь. Оно уже до конца веков, до второго пришествия Христа должно быть оплотом подлинно вселенского христианства. (Необходимо учитывать, что в тот исторический период были сильны эсхатологические настроения и близость 'конца времен' переживалась очень остро. Так что  Руси предстояло стать оплотом христианства уже буквально на последнем историческом рубеже.) Обращаясь к великому князю, Филофей писал, что 'вся христианския царства снидошася в твое едино: яко два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти'. Эта  знаменитая формула - еще одно историческое выражение древнерусского идеала Святой Руси, теперь уже непосредственно  связанного с верой в православную государственность.

Судьба распорядилась  так, что в религиозные русские  споры 16 в. оказался вовлечен греческий  мыслитель Максим Грек, до принятия пострига Михаил Триволис (ок. 1470-1556). Ему, прибывшему в Москву в качестве переводчика  с греческого, предстояло, многое претерпев, стать одной из самых ярких  фигур в истории русской религиозно-философской  мысли, а после смерти - русским  святым. Максим Грек высоко оценивал значение философии: 'Философия без умаления есть вещь весьма почитаемая и поистине божественная'. Вслед за Отцами Церкви он различал философию 'внутреннюю' ('священную') и 'внешнюю' ('светскую'). Последняя может  быть как полезна, так и вредна в зависимости от того, определяется ли она подлинной, 'горнейшей премудростью'. Максим Грек традиционно выделял  в человеке три начала: плотское, душевное и духовное. Ум - 'кормчий  души', и он должен играть главенствующую роль по отношению к душе и телу.

Но ум сам нуждается  в просвещении, которое неотделимо от нравственного совершенствования. Нравственные усилия позволяют 'мысль  от плоти обуздати'. Такой результат, по Греку, связан не только с моральным, но и с познавательным опытом: чтобы  постичь истину, надо жить в ней. Необходимо просвещение не только ума, но и сердца. Если сердце 'суетно', то никакое постижение истины (а следовательно, и спасение) невозможно. Сердце в  данном случае - традиционный символ цельности  духовной жизни. У Максима Грека, как это принято в христианской традиции, достичь чистоты сердца и ума позволяет любовь, которая 'превыше всего', - любовь к Богу и ближнему. Влияние исихазма заметно в отношении Максима к 'молчанию' как состоянию духовной сосредоточенности, позволяющей отойти от суетности и приблизиться к истине. В истории философии он высоко ценил Сократа, Платона ('внешних философов верховного') и Аристотеля (хотя и критиковал учение последнего, видя в нем идейный источник католической схоластики), из христианских мыслителей выделял Августина и Иоанна Дамаскина. В своих воззрениях на государственную власть Максим Грек был сторонником гармонического единства (' богоизбранного супружества') власти светской и духовной. Его идеал - просвещенный властитель, осознающий свою ответственность перед Богом и народом, признающий религиозно-нравственный авторитет Церкви.

17 столетие стало в истории  России эпохой 'смутного времени', церковного раскола. Но в истории  формирования русской философской  культуры это был важный период. Высокий богословско-философский  уровень проявился в спорах  грекофилов, отстаивавших традицию  византийской православной культуры (Епифаний Славинецкий, Ефимий, Кирион  Истомин и др.), и латинофилов,  в большей степени ориентированных  на духовный опыт Запада (Симеон  Полоцкий, Сильвестр Медведев и  др.). Значительным вкладом в отечественную  философскую культуру стали труды  хорвата Юрия Крижанича, выдвинувшего  и пропагандировавшего идею славянского  единства, в особенности его Политика, где содержалась оригинальная  концепция философского знания. В 17 в. формируется духовно-академическая  традиция изучения философии.  В начале века была создана  Киево-Могилянская академия, а в  1687, в Москве - Славяно-греко-латинская  академия. Первые руководители Славяно-греко-латинской  академии греки Иоанникий и  Софроний Лихуды были авторами  первых русских философских учебников:  Логики, Риторики, Психологии и др., которые содержали обширный материал  из области древней и новой  европейской философии. Процесс  освоения мирового философского  опыта приобретал все более  систематический характер.