Религиозный фактор во внутриполитической деятельности Диоклетиана

Христиане составляли сначала  небольшие дружеские общества. Члены  этих обществ сходились на молитву  и общую беседу, обыкновенно вечером, в память Тайной вечери Христовой. Происходила  братская трапеза, во время которой  причащались. Потом стали переносить причащение на следующее за трапезой утро.

Трапезы составлялись на общие  взносы, к своему взносу многие прибавляли дары в пользу бедных, милостыней и  благотворительным делом они  хотели очистить душу свою. Бедных называли «драгоценными сокровищами церкви». Святым делом считалось у христиан и освобождение раба. «Раба выкупить - значит душу спасти». Христианский епископ Киприан учил: «В плененных братьях вы должны видеть Христа и выкупать того, кто нас выкупил от смерти, вы должны вырвать из рук варваров того, кто нас вырвал у диавола». Христиане праздновали три дня в неделе: среду, пятницу и воскресенье, в память о пленении Христа, мученичестве Его и воскресении. В праздники они не украшали дверей и улиц цветами, не водили хороводов, и это бросалось в глаза окружающим [30, 49].

К середине I в. в христианстве отчетливо выявилось множество  различных направлений, которые  вели горячие споры друг с другом и внешними идейными конкурентами. Раннехристианские общины не знали  догматики и культа позднейшего  христианства. Общины не имели специальных  мест для проведения богослужений, не знали таинств, икон. Единственное, что было общим для всех общин  и группировок, - это вера в добровольную искупительную жертву, принесенную  раз и навсегда за грехи всех людей  посредником между Богом и  человеком.

В христианской общине можно  было заметит различие между особыми  ревнителями веры, «совершенными» христианами, и множеством непосвященных. От  «совершенных» христиан требовалось много стойкости, они не должны были впадать в тяжкий грех, поэтому их называли святыми и священниками. Они были окрещены, им были открыты главные тайны веры. Крещение считалось равным большому покаянию, душевному просветлению и давалось лишь после долгой подготовки.

Большинство состояло из оглашенных, т.е. готовящихся к крещению. Если посвященных впадал в грех, его  «отлучали» от общины и принимали вновь лишь после долгого покаяния. Когда общины стали велики и христиане стали собираться в больших церквах, различие между «совершенными» и всеми остальными было ясно видно в богослужении. Для оглашенных и касающихся отводили особое большое место в передней части церкви. Они слушали только часть службы: считалось, что пастве нельзя с ними молиться, чтобы не осквернить себя. Касающиеся стояли в дурной одежде среди нищих, у церковной двери.

По мере роста христианского  космополитизма и  формирования основных догматических представлений усилился процесс отхода от иудаизма и разрыва  с ним. К концу I - началу II в., в  особенности после поражения  еврейских восстаний против Рима и обособления Иудейства, этот разрыв, очевидно, оформился окончательно.

Появление клира относится  ко II в. и связано с постепенным  изменением социального состава  раннехристианских общин. Если ранее  они объединяли рабов и свободную  бедноту, то во II в. в их составе уже  имеются ремесленники, торговцы, землевладельцы и даже римская знать. Состоятельная  часть христиан постепенно сосредотачивает  в своих руках управление имуществом и руководство богослужебной  практикой. Должностные лица, вначале  избираемые на определенный срок, а  затем пожизненно, образуют клир. Священники, диаконы, епископы, митрополиты вытесняют  харизматиков (пророков) и сосредотачивают  в своих руках всю полноту  власти [33, 208].

Изменение социального состава  общин определило и эволюцию их социальной направленности. Наблюдается все  больший отход от прежних демократических тенденций, все настойчивее становится стремление к союзу с императорской властью.

Императорская власть, в  свою очередь, ощущала острую необходимость  дополнить мировую империю мировой  религией. Попытки превратить в таковую  одну из национальных религий, в частности  римскую, успеха не имели. Нужна была новая религия, понятная всем народам  империи.

Между христианами были люди строгого обычая, которые считали  невозможным входить в какое-либо общение с поклонниками богов. Они  говорили, что надо избегать театра и игр, потому что это - дело дьявола, пышность идолослужения. Христианин не должен быть скульптором, потому что  ему придется изображать богов, не должен держать школы, потому что придется объяснять мифы о богах. Ему нельзя быть солдатом, потому что знамена  освящены нечестивыми обрядами. Нельзя занимать какую-либо должность, потому что иначе пришлось бы совершать  перед народом жертву, присягать  перед статуей императора и т.д [21, 218].

Когда христиане-ревнители  громко отказывались от жертв, от поклона  перед изображением императора, их брали под стражу и осуждали на казнь. Иногда народная толпа под  впечатлением какой-нибудь беды, например землетрясения, обрушивалась на христиан, избивала их. Народ готов был видеть причину несчастья  в «безбожии» христиан, в том, что христиане, отрицая богов, навлекли грев на всех.

Одной из наиболее успешных мистических религий поздней  античности часто называют римский  митраизм. Термин обычно используется, чтобы отличать религию, практиковавшуюся в римском мире, от культа Митры, распространенного на востоке, в  Персии, и берущего свое начало из ведийских  и авестийских текстов. Однако исследователи  сталкиваются с рядом проблем  при реконструкции культа Митры  на западе империи. Это связано, прежде всего, с отсутствием как литературных текстов, описывающих митраизм, так  и собственно священных текстов  митраизма. Поэтому основным источников наших сведений о римском митраизме являются данные археологии.

При этом среди исследователей не стихают споры по поводу того, является ли римский митраизм институционным продолжением зороастрийских верований (ортодоксальных или эзотерических).

Какова бы ни была ситуация на самом деле, фактом остается быстрое  распространение митраизма, проникнувшего  на территорию Римской империи через  Малую Азию. В I в. до н.э. – I в. н.э. он пускает корни в восточных провинциях и в Италии, затем проникает на запад. Зенита своего могущества митраизм достигает в III веке, когда ему поклонялись и некоторые императоры (Коммод, Аврелиан, Диоклетиан). Крайней границей распространения митраизма в империи являются британские провинции, самый северный пункт римских владений – гарнизоны римских частей на валу Адриана.

Митраизм, несмотря на свой мистический характер и замкнутость  коллегии верующих, не вызывал у  правящей римской элиты подозрений в лояльности по отношению к императорской  власти. Более того, власти не были смущены  даже тем, что поклонники Митры называли себя участниками «мистерий персов», которые являлись в то время основными  соперниками Римского государства. В этом разительное отличие от ситуации с христианством, которое  подвергалось гонениям со стороны властей, хотя никогда не ставило под сомнение легитимность императорской власти. Христианство рассматривало митраизм как своего основного конкурента, и борьба между ними развернулась после Миланского эдикта 314 г., достигнув  своего апогея во второй половине IV в. н.э.

Митраизм долгое время  сопротивлялся натиску христиан, но к концу IV века, после триумфа  христианства и антиязыческого законодательства императоров, в основном эдиктов  Феодосия Великого.

Общим местом в работах, посвященных  истории либо митраизма, либо в целом  религиозной истории поздней  Римской империи, является утверждение, что митраизм в это время являлся наиболее серьезным соперником христианства. Первым идею о том, что митраизм был основным соперником христианства, еще в XIX веке выдвинул Э. Ренан, затем она была подхвачена многими исследователями. Однако теперь данное положение вызывает все больший скепсис ученых. В связи с данной дискуссией большой интерес представляет рассмотрение взаимоотношений митраизма и христианства в Британии, где явственно проявляются как общие тенденции, характерные для религиозной ситуации в империи, так и особенности, присущие именно британским провинциям Римской империи.

Как и в других частях империи, на территории Британии наиболее распространенным из восточных культов  был именно митраизм. Кроме него, мы располагаем свидетельствами  почитания Вакха, Кибелы и Аттиса, Исиды и Сераписа. Традиционно  считается, что основными почитателями Митры были купцы, рабы с Востока  и, в первую очередь, солдаты, поэтому  большинство храмов Митре (митреумов) обнаруживается вдоль границ, а также  в местах дислокации легионов. Д. Уоттс акцентирует внимание на том, что все посвящения Митре в Британии были сделаны солдатами, преимущественно офицерами, и лиц гражданских среди дедикантов нет, что подразумевает преобладание военных среди почитателей Митры. 

Большинство митреумов, обнаруженных на территории Римской Британии, было построено в конце II – первой половине III столетия. Поэтому можно  с большой долей вероятности  утверждать, что проникновение митраизма  на остров датируется серединой II века н.э [55, 269].

Основные митраистские святилища  на территории Британии обнаружены в  приграничных областях. Три митреума были раскопаны на валу Адриана –  в Хаусстеадс, Карраубурге и Рудчестере. В Лондоне был обнаружен пока единственный митреум в гражданских  областях британских провинций –  в Уолбруке. Кроме того, в ряде британских городов были обнаружены предметы митраистского толка. Это, прежде всего, Йорк, Линкольн и Веруламий. Находки митраистских предметов дают основания предположить, что и в этих городах были митруемы, пока не обнаруженные археологами.

В целом митраизм не приобрел широкого распространения в Британии, как в силу своей замкнутости  и секретности, так и потому, что  его идеалы, близкие определенным кругам (среди них в первую очередь  солдаты и образованные люди), были достаточно сложны, а сам культ  требовал от своих последователей слишком  много усилий, как физических, так  и духовных, что было иногда затруднительно в том мягком религиозном климате, который господствовал в империи  в III–IV вв. Это соображение доказывается как посвящениями в честь Митры, так и размерами митреумов. Почти все посвящения в пограничных областях оставлены комендантами или офицерами, а митреумы столь малы, что могли вмещать самое большее два десятка верующих. Еще одним свидетельством слабости митраизма может служить тот факт, что митреумы на границе использовались время от времени, а продолжительное время здания пустовали, хотя и не подвергались осквернению. Единственным храмом, обнаруженным в гражданских районах Британии, является лондонский митреум, где основными поклонниками Митры были восточные купцы и ветераны. Кроме того, есть свидетельства поклонения Митре в городах, где селились вышедшие в отставку ветераны римской армии [56, 367].

Как и в остальных частях империи, расцвет культа Митры на острове приходится на III и начало IV века. Именно этим временем датируется деятельность большинства митреумов, обнаруженных в Британии.

Христианство проникает  в Британию немногим позднее митраизма  – на рубеже II–III вв. Мы не знаем точной даты, так же как и тех, кто принес новую веру на остров. Судя по археологическому материалу, на протяжении III в. христианские общины оставались крайне немногочисленными, их главной заботой было выживание в условиях не слишком лояльного отношения к их религии ряда римских императоров – начиная с Септимия Севера и заканчивая Диоклетианом. Насколько мы можем судить, в это время христианам было не до выяснения отношений с представителями других религий, в том числе митраизма.

Более активно христианство начинает распространяться в Британии после Миланского эдикта. И тут  сразу был заложен один из краеугольных камней преткновения между христианством  и митраизмом.

Для самого Константина новая  религия во многом была лишь дополнением  и уточнением культа Солнца, введенного еще Аврелианом. Солнечный культ  Аврелиана не повторял ошибок, допущенных ранее Коммодом и особенно Элагабалом, и был в основе своей римским  как по иконографии, так и по религиозным  практикам. 

Ранние монеты Константина  имеют легенду «Soli Invicto Comiti», следовательно, он рассматривал себя как товарищ  Солнца. В глазах императора и, наверняка, многих других римлян, имелась прямая связь между единым, великолепным небесным богом и Христом, единственным и божественным спасителем человечества. То, что так думали не только язычники, но и многие христиане, видно по мозаике  в гробнице под церковью св. Петра, датируемой III в. и изображающей «Christus-Sol». 

С 274 г. до середины правления  Константина I Солнце являлось главным  божеством Империи. Надписи на монетах  регулярно содержат титулатуру солнечного бога, включая и монеты, отчеканенные на территории Британии (как при  узурпаторах, так и при Константине).

Наиболее важной находкой, связанной с культом Солнца в  Британии, является бронзовый куб  с эмблемами на каждой грани. На одной  из граней изображена голова божества с надписью Invictus Sol. Судя по стилю  изображения, находку следует датировать концом III века. Вероятно, это официальный  штамп для свинцовых печатей  в императорском имении [37, 148].

Еще одним проявлением  культа Sol Invictus в Британии исследователи  склонны считать изменения в  ориентации умерших (изменения, хотя и  связанные позднее с распространением христианства, но начавшиеся ранее триумфа новой веры на острове) – вместо традиционной ранее ориентации с севера на юг появляются захоронения, где тела ориентированы по линии «восток-запад».

Во всем этом не было бы ничего драматического, если бы христианство было единственной религией, которая  имела тесные связи с культом Sol Invictus. Но в такой же ситуации, как  и Христос, находился Митра. Митра  иногда отождествлялся с Солнцем  и, соответственно, приобретал в этом случае титул Invictus. В других случаях  Митра и Солнце воспринимались как  отдельные божества, хотя и тесно  связанные между собой. Показательна в этом отношении надпись из лондонского  митреума, датируемая первыми годами правления Константина и посвященная.

По всей видимости, именно эта близость обоих религий (как  христианства, так и митраизма) к  солнечному культу была причиной глубокой неприязни христиан к Митре и  его храмам. Митраизм, с христианской точки зрения, являлся еретической  разновидностью солнечного культа либо их собственной веры, что вызывало у христиан и более негативную реакцию по отношению к этой религии, чем к остальным языческим  культам [55, 209].