Понятие социокультурных изменений. Концепция модернизации

      Российские данные в целом подтверждают тезис теории Р. Ингельхарта о последовательном распространении постматериализма с приходом каждого нового поколения. Возраст или принадлежность к разным поколениям является важным фактором ценностных приоритетов. Но эти ценностные изменения от поколения к поколению проходят в основном вдоль плоскости авторитаризма/либертаризма в сторону большей приверженности ценностям либертаризма. Сдвига от поддержки технократических ценностей к поддержке ценностей «зеленых» пока в России не происходит. Образование является наиболее важным среди других социально-экономических факторов, влияющим на приоритет постматериалистических ценностей. При этом авторитарные/либертарные ценности находятся в наибольшей зависимости от образования. Можно предположить, что если общий уровень образования среди населения будет расти, то будет наблюдаться все большее распространение постматериалистических ценностей в обществе.

      Тема  для обсуждения

      Однако  использование качественных методов исследования (автобиографических интервью и свободных описаний) дает информацию, отчасти противоречащую изложенной выше⁶⁴. Биографические размышления респондентов старшего поколения демонстрируют привычный для советской эпохи ценностный порядок, отличающийся приоритетом нематериальных ценностей над материальными (так, например, в качестве альтернативы трудностям адаптации к переменам респонденты называют «духовную сторону жизни», «любовь к природе и чистому искусству»). Сопоставляя подобные высказывания людей старшего возраста с биографическими работами молодежи, отражающими жизнь, больше ориентированную на прагматизм и здравый смысл, нежели на объединяющую силу моральных принципов, велик соблазн формулировки парадоксального вывода о большей «постматериалитичности» (по Р.Инглхарту) старшего поколения и/или о «цивилизационной деградации» молодежи.

      Однако  более глубокий анализ биографических материалов респондентов старшего возраста позволяет  предположить два возможных источника подобного декларируемого приоритета нематериальных ценностей. Первый – попытки воспроизведения в неизменном виде ценностей и идеологем советского периода – идеализм, чуждый соображениям личного благополучия, соответственно, скорее, не связанный (а, возможно, что развивающийся даже вопреки) с экономическим развитием общества: «и, возможно, в том, что он не имеет экономического основания, разгадка его парадоксальной притягательности для старших поколений, в основном живших в условиях недостатка материальных благ и заполнявших брешь в так называемых смысложизненных ориентациях единственно возможными для них «высшими ценностями»». В качестве второй возможной причины приоритета духовных ценностей среди представителей старшего поколения может рассматриваться активизация механизмов психологической защиты в ситуации, угрожающей стабильности картины мира и позитивности образа собственной личности. В данном случае речь идет о попытках отстоять завоеванные в прошлом статусные позиции (престиж образования и профессии) и смысловую целостность жизни. Однако, как свидетельствуют биографические описания, большинство респондентов сталкивается с проблемой тщетности собственных усилий для поддержания прежнего статуса, не говоря уже о серьезных социальных достижениях. Анализ этих попыток говорит о том, что потенциал декларируемых сегодня либеральной культуры (прежде всего – мотивации достижения как одной из основных) наталкивается на серьезные ограничения, в результате чего усиливается ощущение неуспешности и, соответственно, потребность в восстановлении утраченных позиций.

      В таком ракурсе рассмотрения более адекватным обозначением для цивилизационного типа ценностей старшего поколения может считаться «квазипостматериализм», что, кстати, объясняет, почему устремленность респондентов к «высшим» ценностям уживается с противоречиями и незрелостью их гражданского сознания⁶⁵.

      При этом, как видно  из биографических материалов, прагматизм молодежи носит весьма упрощенный характер: новый социокультурный  порядок воспринимается как необходимость  жить сегодняшним  днем, не строить  долгосрочных планов, а подходить к жизни инструментально, используя подвернувшиеся возможности и не утруждаясь моральными оценками. Такого рода примитивизация прагматичного отношения к жизни объясняется как возрастными характеристиками более молодой части респондентов («молодежь в силу отсутствия у нее исторической памяти во все времена является носителем упрощающих тенденций»⁶⁶), так и особенностями социокультурными условиями кризисно-реформируемого общества, к реалиям и требованиям которого граждане вынуждены адаптироваться. Эта адаптация предполагает существенную трансформацию ценностей, смыслов и критериев самоидентификации, что, собственно, и происходит в российском обществе. По всей видимости, молодые люди (25-35 лет) проходят «инсценировочный» этап⁶⁷ формирования идентичности, когда внешние формы поведения усвоены и успешно воспроизводятся, а внутреннее, целевое и смысловое содержание, план «дальнейших значений» представляется еще достаточно смутно. Это, вероятно, и становится основной причиной наблюдаемой примитивизации ценностно-смысловой сферы молодежи.  

      Судьба  локальных и этнических культур в эпоху  глобализации. «Реактивное сопротивление» глобализационным процессам.

      В XX веке социологи и этнографы часто писали об «этническом парадоксе» - двух одновременно проявившихся разнонаправленных тенденциях: с одной стороны, распространяется «планетарное» мышление, миллионы людей свободно перемещаются по миру, но с другой стороны, уровень межэтнической нетерпимости достиг высочайшей напряженности, кризисом межнациональных отношений сопровождался распад СССР, Югославии, Чехословакии. Причем, как не соблазнительно было бы объяснить неблагополучие межнациональных отношений на территории бывшего СССР или Югославии социально-экономическим кризисом или политическими ошибками, это не проясняет всех нюансов, в частности, остается непонятной наличие сходной ситуации в экономически и политически стабильных государствах.

      Однако  на самом деле в этом парадоксе  нет ничего парадоксального. «Взрыв этничности», который может проявляться  в самых разных формах - от попыток реанимации старинных обычаев и обрядов, поисков «загадочной народной души» до стремления создать национальную государственность – привел к росту этнического самосознания. При этом толчком к «взрыву» стали, как ни парадоксально это звучит на первый взгляд, процессы глобализации.

      Первоначально культурную глобализацию обеспечил  численный рост городского населения, пополнявшегося за счет миграции из сельской местности. Город космополитичен, и  поэтому культурное своеобразие  в условиях города быстро размывается. После окончания второй мировой войны заметно расширилась и внешняя (межгосударственная) трудовая миграция. Так, в Германии и Великобритании к 70-м гг. каждый седьмой работник физического труда был мигрантом. Этот процесс еще более разрушал относительно замкнутые «культурные пространства», интенсифицировал «перемешивание» людских масс и способствовал повсеместному возникновению этноконтактной среды.

      На  фоне этих объективных тенденции  этническая группа неосознанно стремится  сохранить свою уникальность вопреки ее насильственному «размыванию», уберечь себя от усредненности, чтобы не стать «как все». Это сопротивление психологически вполне объяснимо: ведь и любой человек, вовлеченный в систему социальных отношений, тем не менее, стремится остаться «самим собой», сохранить свою индивидуальность. Более того, «действие рождает противодействие», и чем сильнее большинство побуждает индивида или социальную группу стать «как все», тем в большей степени меньшинство стремится отстоять свое право на уникальность.

      Подобное  стремление индивидов и групп  к отстаиванию права на уникальность в социальной психологии получило название «реактивного сопротивления». В принципе, людям не нравится сильно отличаться от окружающих, быть «белыми воронами» - обычно люди стараются вести себя в соответствии с нормами, предлагаемыми большинством. Однако то, чем мы отличаемся от окружающих, мы осознаем раньше и острее, чем то, в чем мы с ними схожи. Так, уже в детском саду, когда детей просят рассказать о себе, они начинают свой рассказ с перечисления тех черт, которыми они отличаются от большинства окружающих (например, если в группе детского садика больше девочек, то мальчики, рассказывая о себе, в первую очередь называют именно пол)⁶⁸. Принципиально сходные процессы идут и в сфере этнического самоопределения. В современном мире интенсификация межэтнических контактов актуализируют этническую идентичность, т.к. только через сравнение можно наиболее четко воспринять свою «русскость», «еврейство» и т.п. как нечто особое. В современном обществе закономерно происходит стирание различий в одежде, пище, культурных и поведенческих стереотипах, которые нередко навязываются господствующей культурой, причем независимо от государственного строя, будь то Франция или СССР, всегда из «благих целей». В подобных ситуациях, когда кто-то угрожает нашей «особости», отвергает естественный для нас способ мировосприятия, пытается уничтожить то, что кажется нам безусловно правильным, в нас крепнет потребность к защите и восстановлению собственной независимости, ощущения уникальности, свободы мыслей, чувств, действий.

      В мировой науке существует несколько  объяснительных концепций этнического  возрождения второй половины XX в. Разные социологические школы объясняют рост этнической идентичности:

      а) реакцией отставших в развитии народов на экономическую и технологическую экспансию более развитых народов;

      б) мировой социальной конкуренцией, в  результате которой интенсифицируется  внутриэтническое взаимодействие;

      в) повышением влияния больших социальных групп в экономике и политике и облегчением процессов их сплочения благодаря средствам массовой коммуникации.

      Кроме того, выделяют и некоторые социально-психологические  факторы, приведшие к активизации  этнического самосознания, в частности, поиск ориентиров и стабильности. В современном мире с постоянно растущей интенсивностью разного рода рисков, угрожающей экологической ситуацией, избытком и хаотичностью информационных воздействий человек живет с постоянным ощущением нестабильности. Все больше людей склонны искать поддержку и защиту в более устойчивых ценностях предков. Поэтому именно межпоколенные стабильные общности, прежде всего этносы, приобретают столь существенное значение.

     Таким образом, вряд ли стоит всерьез опасаться  «стирания» в ближайшее время  этнических и локальных культур с культурной карты человечества. Однако довольно часто отстаивание своего права на культурную уникальность одной группой идет в ущерб другой. В частности, на территории Российской Федерации процессы возрождения этничности столь динамичны, сложны и противоречивы, что не могут не отразиться на культуре и характере межнационального общения разновозрастных групп населения. Не случайно одним из приоритетных направлений национальной политики РФ является формирование культуры межнациональных отношений. Однако сложившиеся в советской школе педагогические принципы патриотического и интернационального воспитания в новых условиях оказались непригодны и породили на практике с одной стороны - национальный нигилизм, а с другой - национальный экстремизм нескольких молодых поколений.

     До  сих пор, как свидетельствуют  данные многочисленных социологических  исследований, большая часть населения  осознает политические,  социально-экономические, правовые аспекты как доминирующие среди факторов, ухудшающих межнациональные отношения и межнациональное общение в молодежной среде. Действительно, часть  населения, включая молодежь, не удовлетворена статусом субъектов федерации; несправедливым представлением различных национальных групп в органах власти. Встречаются случаи ущемления прав рядовых граждан по национальному признаку. В молодежной среде эти проблемы порождают чувство неудовлетворенности, социальной обделенности, бесперспективности существования, что усиливает отчужденность от общества, стремление к этнической обособленности или, напротив, отказ от социальных и культурных традиций своего этноса.

      Естественно, что молодежь наиболее чувствительна  к идеологии национализма в силу разных причин, в частности, в связи  с возрастными особенностями  психики: с потребностью в жесткой системе ориентиров для самоидентификации, ориентацией на «свою» группу, максимализмом, склонностью воспринимать мир в категориях лишь черного и белого. В ситуации социальной нестабильности опасность развития национализма в обществе в целом и в молодежной среде в частности многократно возрастает.

      Агрессивный характер русского национализма подтверждают данные о поддержке частью россиян  нацистской идеи «Россия – для  русских» (табл.).

Таблица. Поддерживаете ли лозунг «Россия  – для русских?» (в % от общего числа опрошенных в каждой группе N=1264 человека)