Психологические поведенческие особенности людей, находящихся в общинах с нетрадиционными верованиями

Используется варьирование информацией, издание различных листовок, журналов, газет. Контроль мышления проявляется в понуждении к принятию групповой доктрины как «истины». Поощряются только «хорошие» и «правильные» мысли. Используются различные техники прекращения мышления: многочасовые молитвы, монотонные говорение, пение мантр и другие. Адептам запрещается задавать критические вопросы о лидере (он всегда прав), доктрине. Осуществляется в них и определенное манипулирование спектром чувств личности через культивирование страха и чувства вины (вина идентичности, вина социальная, вина историческая и т.д.), что усугубляется практикой ритуального, часто публичного признания грехов. Не все особенности «деструктивного культа» таят в себе угрозу личности. Если личность оказалась в ситуациях, труднопреодолимых собственными усилиями (пристрастие к наркотикам и алкоголю, утрата идеалов, целей и смысла жизни, отсутствие авторитетов) – сектантское отстранение от пагубной действительности может оказаться спасительным для отдельного человека. Однако в целом, перестраивая, кодируя внутренний мир человека, подобные религиозные новообразования превращают искателя «правды и покоя» в самодовольного фанатика, лишенного личностного самосознания, чувства собственного «Я», в некоего жизнерадостного робота. Одна из основных особенностей новых религиозных движений в России, как и на западе – это возрастной состав верующих. В новых религиозных движениях, куда обычно вступают люди 20-30-ти лет, бывает мало детей и не так много пожилых и среднего возраста. Подобная демографическая ситуация объясняет некоторые особенности движений. Такой демографический состав нетрадиционных религий имеет для них и положительную и отрицательную сторону. Положительная – возможность использовать пыл молодежи, у которой много свободного времени и наличие определенной свободы для религиозной деятельности. Минусом же для движения оказывается то, что оно должно искать опору в людях, еще стоящих на пороге психологической зрелости, которую через год-другой могут изменить представления о том, чего они хотят от жизни. Таким образом, уже сам возраст той группы, за счет которой движение пополняется, обрекает его на постоянную текучесть, например, через владивостокские общины вайшнавов и «Церкви Христа» прошло более чем по 3000 человек, однако, численный состав той и другой общины не превышал никогда 250-300 членов [18].

Нетрадиционные религии  создают новую каноническую литературу или по-особому «прочитывают»  старую. Высказанные в них откровения - божественны и непогрешимы, даже если текст подвергался неоднократному редактированию. Еще одна вероучительная особенность – наличие программ быстрого и эффективного решения проблем человека и общества в целом: обещание здоровья, успеха, мира. Для новых религиозных движений характерна особая апокалиптическая система: для своих членов они имеют свою схему будущего и определяют место своих членов в ней и данном аспекте проявляется претензия на избранность. Популярностью нетрадиционной религии в значительной мере обязаны особенностям своей ритуальной практики, активности верующего в отправлении обрядов и деятельности религиозной организации. Активное участие адептов в движении достигается разными способами: путем убеждения, страха или доктринальными требованиями. Исполняя предписанные обряды, обретают чувство собственной значимости и эмоциональное удовлетворение. Эмоциональная психологическая сторона деятельности новых религиозных движений оттесняет на задний план их вероучения. Это выражается в провозглашении приоритета религиозного переживания, «опыта» над богословскими рассуждениями. В новых религиозных движениях спонтанные проявления религиозных чувств: состояние транса, экстаза интерпретируются как «просветление». В традиционном христианстве, напротив, с недоверием относятся к спонтанным проявлениям религиозных чувств, полагая, что они должны быть результатом Веры и подчинены ей. В отличие от традиционных религий в новых религиозных движениях иные формы организационного устройства: центры, миссии, коммуны, «семьи», псевдопсихотерапевтические курсы и группы и так далее. Нетрадиционные религиозные организации чрезвычайно активны в производственно-финансовой деятельности, а традиционная церковь не афиширует свои прямые связи с бизнесом. Адепты новых религиозных движений подчиняются своим непосредственным начальникам, ибо считается, что божественная власть передается от главы организации. Последователи новых религиозных движений рассматривают практику контроля над поведением обращенных как религиозную дисциплину, а людей к ним не принадлежащих – как «промывание мозгов» [20].

Члены новых религиозных  движений проявляют чудеса подвижничества, в отличие от традиционных религий. Они разрабатывают программы  обращения адептов, семинары, курсы, беседы с людьми. С целью расширения деятельности и привлечения молодежи новые религиозные движения основывают школы, колледжи, университеты.

В новых религиозных  движениях господствуют сильные  хилиастические настроения, связанные  с представлениями о причастности верующих к «божественной истине» или «высшему сознанию», об их «избранности» и уготовленном им «спасении». На этой основе у членов движения часто развивается откровенная враждебность к посторонним, особенно лицам, отказывающимся вступить в движение. Поэтому они не редко отвергают свои семьи, считая, что чувство любви может принадлежать только главе организации, что им близки только религиозные единомышленники, все прочие – испорченная часть человечества. В отличие от западных, принципиально космополитичных, российские новые религиозные движения привержены своей версии «Русской идеи». У российских новых религиозных движений более напряженные отношения с православием, чем у западных аналогов.

Итак, анализ содержания используемых в литературе определений  «нетрадиционные религии» и «новые религиозные движения» определяются исследователями с двух основных позиций. С одной стороны, как свидетельство нехарактерности религиозного феномена исторической традиции территории, на которую он привносится. При такой трактовке к данной категории могут быть отнесены в определенных условиях любые религиозные формы, не имеющие исторических корней в данном этносе или нации. С другой стороны, понятие «нетрадиционной религиозности» рассматривается как группа верований, изначально, по определению, противопоставляемая «традиционным» религиям в целом или исторически оформленным и закрепленным религиозным феноменам: родоплеменным, национальным и мировым религиям. В этом случае предполагается наличие качественной новизны, которая не позволяет идентифицировать этот феномен в рамках известных «традиционных» религий. Это закономерный результат культурно-исторического развития религиозных феноменов. Оба подхода имеют право на существование, но требуют конкретизации исходной посылки при классификации некой религии в качестве «нетрадиционной» [18].

 По мнению исследователей, правомерно использовать понятие «новые религиозные движения», соответствующее понятию «нетрадиционная религиозность» в широком понимании, для обозначения всех религиозных феноменов, впервые появляющихся в данный исторический период на данной территории, не предполагающие наличия у них однотипных признаков содержания вероучения и однозначной хронологической привязки. «Новыми» называют те религиозные движения, которые появились в XIX веке. Эти группы достаточно новы в сравнении с двухтысячелетним христианством. Ряд авторов предлагает выделить в особую категорию группу новых религиозных движений (зарубежного происхождения – Международное Общество Сознания Кришны, Вера Бахаи, Церковь Саентологии; отечественного происхождения – Белое Братство Юсмалос и Церковь Последнего Завета Христа Виссариона Минусинского), получившие в отечественной религиоведческой литературе определение религии Нового века, сходной с феноменом, названным на западе движением «Нью Эйдж»  [1, с. 8]. Эта группа религий характеризуется наличием оригинальных источников вероучения, комплексом однотипных вероучительных идей и установок, не соотносимых ни с одной из традиционных религий.

По мнению Л.И. Григорьевой, группа религий «Нового Века»  относится к синкретическим верованиям со специфическими однотипными идеями вероучений, в значительной мере отражающими новое видение мира и проблем, порожденных научно-техническим прогрессом [12, с. 91]. Еще одна важнейшая теоретическая проблема изучения нетрадиционных религий – их типология. Современное религиозное творчество локализовано в трех основных регионах: Индия, США, Россия. В православном справочнике «Религии и секты в современной России» характеризуются более 40 разновидностей таких организаций. В светском справочнике по неорелигиозным объединений в России добавляется еще 25 наименований: «Ананда-Марга», «Ассамблея Бога», «Бажовская академия сокровенных знаний», «Божьи дети» и так далее [24]. Ряд новых религиозных движений, довольно популярных среди Россиян, не вошли в перечень справочников: «Анастасийцы» - последователи В. Мегре, «Радостея» - последователи Дуси Марченко, «Фонд Золотой Век» (Школа просветления) – последователи Кальки, «Церковь Универсальная и торжествующая» (Фиолетовое Пламя) – последователи супругов Марка и Элизабет Клэр Профет и другие.

Таким образом, на сегодняшний  день в нашей стране функционирует  около 80 разновидностей новых религиозных  движений и можно предположить, что их количество будет увеличиваться, поэтому без выработки универсальной типологии данных религиозных образований невозможно их изучение.

При составлении типологии  конфессиональные подходы предполагают отнесение к новым религиозным  движениям всего спектра впервые  привнесенных или возникающих религиозных феноменов, объединяя под этим названием как вневероисповедальные формы мистики, оккультизма, так и крупнейшие, имеющие оригинальные вероучительные доктрины, нередко включая в список «новых культов» такие религии, которые в отечественном религиоведении определяются в качестве национальных и мировых. Современные отечественные православные антикультисты могут отнести к «сектам» и «ересям» наряду с Белым Братством или Саентологией, и католиков, и последователей крупнейших протестантских церквей, например баптистов и пятидесятников. Следовательно, в данном случае вопрос решается через призму отношения к религиозным конкурентам, а не путем философско-методологического осмысления явления и поиска объективных критериев типологизации специфического религиозного феномена [30].

Например, А.И. Хвыля-Олинтер  и С.А. Лукьянов все существующие новые религиозные движения отнесли к деструктивным, так как их учение противоречит догматическим и мировоззренческим установкам православия [45]. Получается, что любая альтернативная религия вполне может быть отнесена к деструктивной.

Профессор Свято-Тихоновского Богословского Института А.Л. Дворкин считает, что основная отличительная черта всех новых религиозных движений (он использует термин «тоталитарные», либо «деструктивные секты») - стремление достичь спасения собственными силами, и предлагает разделить их на две группы: «гностические» и «катарские». «Гностические» - «они обещают знание, обладая которым, можно «стать как боги» и обойтись без самого Бога». «Катарские» также претендуют на спасение собственными силами. Они считают, что можно спастись, практикуя определенные добродетели или качества [15].

Типологии, предложенные профессиональными религиоведами, занимающимися новыми религиозными движениями значительно отличаются друг от друга. Первые типологии исходили из соотнесения новых религиозных движений с исходной религиозной традицией. Такие типологии наиболее компактны, в них, прежде всего, выделяют «неохристианские», «неоориенталистские» культы [20], [14].

В.Б. Яшин предлагает разделить  новые религиозные движения на три  большие группы: реформаторские НДР, ставящие задачей радикальное преобразование общества и поэтому находящиеся с государством в непримиримой конфронтации; эскапические НДР, демонстрирующие уход от общества и государства в мистические озарения или изолированные коммуны; социоинтегративные НДР, предлагающие адептам повышение личного статуса и социальную адаптацию посредством развития паранормальных способностей [48].

Вышеприведенные эмпирические типологии позволяют систематизировать чрезвычайное разнообразие нетрадиционных религий, и выявить их существенные особенности, однако не дают полного представления об их месте и значении в современном социокультурном контексте, социальной роли, воздействии на личность и общество, так как авторы скорее констатируют верную, с их точки зрения, градацию, зачастую не приводя достаточно серьезных аргументов и глубокого анализа, доказывающего справедливость позиции исследователя, когда он относит какое-либо религиозное движение к той или иной группе предлагаемой типологии. Хотя представленные варианты типологий новых религиозных движений в определенной степени позволяют сориентироваться в многообразии конкретных религиозных форм, и несомненно имеют научную значимость, недостаток таких типологий – их описательно-регистрационный характер.

Данная задача, по мнению Е.Г. Балагушкина, решаема только на основе морфологического анализа явления, позволяющего разрабатывать структурно-функциональные типологии религии. При создании  структурно-функциональной типологии нетрадиционных религий наиболее сложная проблема – выявление их роли и значения в обществе, воздействия на человека, его семейные отношения и привычный образ жизни.

Е.Г. Балагушкин делит  новые религиозные движения на три  группы:

1. «Умиротворенные» нетрадиционные религии на российском Дальнем Востоке, т.е. ассимилировавшихся в современное российское общество, в качестве «нетрадиционных религий», можно отнести Международное Общество Сознания Кришны (вайшнавы) и Веру Бахаи. Обе нетрадиционные религии утратили былой радикализм и уже не обладают культурно-исторической спецификой периода появления на европейской или американской сцене.
2. «Маргинальные» нетрадиционные религии в Дальневосточном регионе Российской Федерации. Под «маргинальными» мы понимаем религиозные организации давно, либо хорошо известные в других странах, противостоящие в период возникновения господствующей религиозной традиции и сохранившие отпечаток «маргинальности» даже в странах, где они возникли. На российском Дальнем Востоке наибольшее распространение из подобных организаций получили Церковь Иисуса Христа Святых последних Дней (мормоны) и Церковь Христа (Бостонское движение), относимое рядом отечественных религиоведов к традиционным протестантским конфессиям.
3. «Религии Нового Века» на Дальнем Востоке России. Из нетрадиционных религий, несомненно, принадлежащих к новым религиозным движениям, демонстрирующим полный разрыв с любой религиозной традицией, создающим качественно новые доктрины, принципиально изменяющие парадигмы религиозного сознания, самые распространенные на российском Дальнем Востоке – Ассоциация Святого Духа за Объединение Мирового Христианства (муниты) и Церковь Саентологии [4].

Итак, возникновению отечественных  и проникновению и закреплению  на российской почве «иностранных»  новых религиозных движений способствовал ряд особенностей социально-политической и духовно-идеологической жизни страны рубежа 1980-х – 1990-х годов, однако, нынешнее их существование и воспроизводство определяется социальными, гносеологическими и психологическими факторами. Несмотря на значительный интерес в последние годы к данной проблематике, все еще ощущается острая нехватка комплексного многоаспектного, всестороннего осмысления этого феномена. Закон РСФСР «О свободе вероисповеданий» 1990 г., пустивший развитие религиозных процессов на самотек, и ныне действующий Закон РФ «О свободе совести и о религиозных объединениях» 1997 г., поставивший деятельность новых религиозных движений под государственный контроль и значительно ее ограничивший, не смогли окончательно решить задачу концептуального оформления государственно-церковных отношений.

2.2. Причины  распространения нетрадиционных  религий в постсоветской России