Телесный процесс и терапевтические стратегии работы с сопротивлением в Гештальт-терапии

5. Завершение и разрушение гештальта. Когда потребность удовлетворяется, необходимость в метафоре отпадает. Метафора прожита и превращается в маркер совместно пережитого опыта.

6. Созревает новая потребность,  и цикл повторяется. 

39. Способы терапевтической  работы со сновидениями. 

Согласно современным представлениям, сноведение необходимо как специфический механизм самонастройки психики. Его можно назвать процессом перекодировки информации, получаемой индивидуумом из внутреннего и из внешнего мира. Само сновидение представляет собой серию визуальных образов.

Работа со сновидением в гештальт-подходе— это обращение к тем образам, которые возникли в данном сновидении в гештальт-эксперименте. Ф. Перлз считал, что каждый персонаж сновидения — это часть нашей разделенной самости, кусочки нашего «Я». Сновидение трактуется как проекция, и каждая его часть, имеющая отношение к сновидцу или не имеющая, представляет самого сновидца. Система отношений между отдельными элементами сновидения отражает систему отношений в пространстве внутреннего мира Клиента и в пространстве его отношений с окружением. Гештальт-терапевт стимулирует интеграцию этих отчужденных частей, для того чтобы человек почувствовал себя целостным. Техника работы со сновидением нацелена на осознавание, переживание и ассимиляцию проекции.

Способ, предложенный Ф. Перлзом, называется «идентификация с образом сна». Клиент должен идентифицироваться с каждой частью сновидения, идентификация — это противодействие отчуждению. Проекция — это отчуждение частей «Я», восприятие чего-то как не принадлежащего самому индивидууму. За проекцией скрывается отвергаемая клиентом потребность, потребность, не имеющая открытого выхода в осознавание и поведение. Работа со сновидением состоит из нескольких шагов.

1-й шаг. Рассказывая сон, человек излагает его как некую историю. Обычно он делает это в прошедшем времени. Терапевт записывает или запоминает рассказанный сон дословно.

2-й шаг. Для оживления сна прошедшее время заменяется на настоящее, и тогда клиент погружается в особое состояние, предположительно идентичное тому, которое было при первичном «просматривании» сна. И поскольку это происходит наяву, клиент может осознавать свои мысли и чувства, а также исследован, свои реакции. Текст сновидения — уже свершившееся событие (законченная форма), и менять его не рекомендуется. Однако можно искать ассоциации, погружаться в соматические ощущения и искать параллели с реальностью.

3-й шаг. Живое разыгрывание сновидения. Клиент берет на себя роль постановщика сна (интегрирующую роль), который должен быть восстановлен во всей его жизненной полноте. В этом сне имеются персонажи, одушевленные или неодушевленные, на которых клиент будет реагировать по-разному. Отождествляясь с этими персонажами, становясь ими, клиент возвращает себе отторгнутые части. При этом он говорит и движется как персонаж из сна (человек, предмет или стихия), углубляя свои чувства и переживания.

Главное правило на этом шаге работы со сновидением — не интерпретировать, а просто побыть персонажами сна. Переход от фигуры к фигуре осуществляется либо поочередно (хронологически), либо клиент сам выбирает наиболее энергетически  «заряженные» фигуры.

Задача терапевта — побудить клиента усилить телесный компонент  переживания, найти точное движение и интонацию, выразить себя от имени  персонажа. Для усиления фокусировки  он может попросить нарисовать иллюстрацию  к сну, использовать для драматизации реальные предметы в комнате, а если работа проходит в группе — построить  композицию сна и разыграть его  в пространстве.

Итак, задача терапевта — побудить клиента контактировать

1) с миром сновидения;

2) со своими чувствами;

3) с присутствующими людьми (и терапевтом);

4) с реальными людьми, которым адресованы какие-либо чувства.

В работе со сновидениями используются традиционные для гештальт-терапии приемы: побуждение к осознаванию, монодрама, амплификация, работа с полярностями, исследование контакта и отступления.

4-й шаг. (Если сон прервался внезапно, но по содержанию не закончен и вызывает сильное иррациональное беспокойство). Это продолжение сна, фантазия, которая тоже может быть использована как сценарий. При этом сам приснившийся сон не переделывается, а доигрывается, давая возможность клиенту перевести свою тревогу в действие и завершить незавершенную ситуацию.

Сновидение, особенно относящееся  к тому, что происходит, может  стать хорошим материалом для  работы в групповом контексте. Дж. Зинкер, например, использует сновидение как театр, где участники группы, становясь персонажами сна, разыгрывают различные его части. Главное действующее лицо может распределять роли, участники терапевтической группы могут также предлагать себя на разные роли. Участники могут поделиться со сновидцем своими проекциями (фантазиями, ассоциациями) по поводу его сна, рассказать сновидение «от себя», сыграть пантомиму и построить пространство сна и т. п. Интересен и вариант работы с анти-сновидением по Дан. Хломову. При этом повышается эффективность личной работы участников группы (по сравнению с ролью наблюдателей работы терапевта со сновидением у Ф. Перлза).

Однако работа со сновидением как  с проекцией клиента не является единственным способом. Сновидение по И. Фрому может быть рассмотрено и как ретрофлексия чувств, желаний и мыслей, не проявленных в реальной жизни и направленных обратно внутренний мир. Своим сном сновидец бессознательно говорит себе то, что должен сказать терапевту (или кому-либо еще). Сновидение как ретрофлексия может быть рассмотрено в том случае, когда оно приснилось накануне или после сессии (или по содержанию оно связано с терапией и терапевтом).

В одном из вариантов работы, предлагаемом Ж.-М. Робином, терапевту рекомендуют  действовать следующим образом. Клиент рассказывает содержание своего сновидения, а терапевт побуждает  его осознать связанные с этим чувства. Затем обсуждаются чувства  клиента к терапевту и их возможное  сходство с чувствами по поводу сновидения.

Еще один вариант работы со сновидением  как с ретрофлексированным переживанием — идентификация с персонажами сновидения и произнесение монолога, адресованного другому персонажу. Самое главное для клиента — осознать, на кого похожа фигура из сна и каковы реальные отношения у клиента с ней. Для этого клиент поочередно становится каждым из персонажей, разговаривает с ними, а терапевт побуждает его говорить о чувствах и желаниях, адресованных им. После этого терапевт может попросить клиента найти реальных людей, которым может быть адресован и этот монолог, И эти чувства, а также идентифицировать актуальную потребность, связанную с ними.

Терапевту, работающему со сновидением, всегда будет полезно понаблюдать, как образы из сновидения отражают разные механизмы прерывания контакта. Сам характер образа может подсказать, как они могут быть реализованы  в терапевтической сессии.

Очень важен и коммуникативный  смысл сновидения («О чем тебе говорит  твой сон? Какой ответ он тебе подсказывает?». Другой способ работы — диалог и  переживание отношений со сном. Иногда это отношения с несуществующим сном — особенно у клиентов, которые  не запоминают своих сновидений. Здесь  персонажем становится сам сон. Клиента  просят «побыть сном» и рассказать, зачем он приснился и для чего нужен.

Техника работы с экзистенциальным осознаванием сновидения принадлежит Ф. Перлзу. Он предлагал клиенту рассказать свой сон от первого лица, останавливаясь после каждой фразы и произнося «И это мое существование», осознавая, что означает это заявление в контексте его единственной жизни. В этом смысле самыми важными для нас являются «повторяющиеся» сновидения, сновидения, которые «требуют» их интегрировать.

Особым вариантом работы со сновидениями является работа с так называемыми  «страшными снами». «Страшные сны» — это сны с пугающими сюжетами («ужастики»), которые сопровождаются чувством страха. Страшные персонажи  сновидений — это тоже проекции. Всякие «монстры» из сновидения будут  тем более пригодны для работы (энергетически заряжены), чем больший  страх они вызывают у клиента. Один из вариантов «страшных снов»  — это сны с подавленной  агрессией, которая проецируется в  страшный персонаж (клиент видит себя в виде насильника, маньяка, монстра  и т. п.). Второй вариант — клиент видит себя в сновидении в виде жертвы какой-либо агрессивной, захватывающей  и поглощающей фигуры. Сложности  работы с такими персонажами могут  быть обойдены с помощью игры. Необходимо выяснить, куда и кому направлена сдерживаемая агрессия клиента и какова его  фрустрированная потребность.

Елена Петрова (2003) дает рекомендацию по работе со сновидцами, которых пугает собственная фантазия о том, что  «каков сон, таков и он на самом  деле». Она пишет, что степень  ужасности персонажа целиком  определена степенью соматического  напряжения и силой дистресса. В этом случае не стоит искать социальные параллели, а лучше уделять внимание физической активности и движению в пространстве — по сути, разрядке, замороженной в виде ужасного персонажа энергии. Особенно это важно, когда клиент «замирает от ужаса» и теряет физическую чувствительность, не давая себе пережить энергию в телосном и двигательном плане. Поэтому необходимо постоянно побуждать его к осознаванию телесных ощущений, используя замедление темпа, повторение и амплификацию.

Рекомендуется обращать внимание на жесты и движения клиента. (Что  означает смена типа движения). В  сновидении также могут содержаться  полярности — полярные персонажи, стороны, стихии и т. п. Если их визуально нет, они могут присутствовать имплицитно, и тогда стоит спросить клиента: «Кто это все ужасное с ним  проделывает I каким способом?».

Телесная работа с клиентом облегчает  взаимосвязь между снами и  телесными проявлениями, и во многом наши сновидения и способность воспринимать их демонстрируют наши отношения  с самими собой. Келеман (2002) считает, что сновидение может рассматриваться как наша внутренняя реальность, использующая для коммуникации социально принятый язык дли обозначения чего-то, что происходит в несоциальном времени и пространстве. Он проявляет то, что происходит, но остается нереализованным. Поэтому работать со сновидением соматически (физически) означает чувствовать характеристики сновидения как желания или чувства, ищущие воплощения в реальности пробуждения. Сон — это часть реальной жизни нашего тела. Процесс сновидения связывает тело, «которое есть сейчас, с телом, которым мы еще станем». Поэтому необходимо перевести сновидение в язык и опыт тела, его образы и персонажи нужно увидеть как экспрессию состояния тела.

40.Теория группового  развития и гештальт-терапия

Ф. Перлз предпочитал термин «воркшоп» термину «групповая психотерапия», и его терапевтический подход в отношении группы можно назвать «гештальт-терапия в группе». Этот подход не акцентирует развитие группы как таковой и ориентирован на индивидуальную терапию внутри группы. Однако большинство гештальт-терапевтов, работающих с группами, фокусированнфми на групповом процессе (процессе развития группы). Опорой для работы стали созданные социальными психологами и групповыми психотерапевтами модели развития группового процесса.

Все классические модели группового развития опираются на представления  о том, что в процессе развития группы имеются различные стадии групповой динамики (от 2 до 15), имеющие  определенные характеристики и последовательно  связанные друг с другом. Терапевт в такой группе воспринимается главным  образом как фасилитатор, помогающий группе преодолевать сложности, связанные с переходом от одной стадии к другой.

Жизнь вне группы существенно влияет на жизнь внутри группы, поэтому  группа не изменяется последовательно  и неуклонно по всем предписанным ей стадиям, она «флуктуирует», периодически ненадолго возвращаясь на предыдущую стадию, периодически продвигаясь вперед.

В своем историческом развитии групповая  гештальт-терапия пошла несколько иным путем, заимствуя теории группового развития из других источников. Так, Джозеф Зинкер (1970), например, использовал четырехстадийную модель Ирвина Ялома (принципы первичности текущего группового опыта для всех членов группы, включая лидера, развитии группового осознавания, важности активного контакта между участниками группы и применении экспериментов, ориентированных на взаимодействие.

В историческом развитии групповой  гештальт-трапии, Фрю (2001) выделяет фазу ориентации (ключевые вопроси — безопасность, включенность, общность, цели, зависимость), фазу дифференциации (ключевые вопросы — власть, контроль, различия, недоверие, соревнование, лидерство, контрзависимость) и фазу аффилиации (ключевые вопросы — привязанность, поддержка, сотрудничество, взаимозависимость). «По мере развития групп из общегруппового фона будут выделяться определенные и в некоторой степени предсказуемые фигуры. Если этим фигурам будет уделяться достаточно внимания, и с ними будут обходиться компетентно, то группа будет развиваться и становиться более зрелой».

Итак, для традиционной интегративной  гештальт-модели групповой терапии характерна опора на предсуществующие модели группового развития с их достаточно предсказуемыми «групповыми фигурами», а также на феноменологический метод и теорию контакта.

ИНТЕГРАТИВНЫЙ ПОДХОД: РАЗВИТИЕ ГРУППЫ И ФАСИЛИТИРУЮЩИЕ СТРАТЕГИИ  ГЕШТАЛЬТ-ТЕРАПЕВТА

Одна из попыток интегрировать  гештальт-подход и теории групповой динамики в российской психотерапии сделана О.В. Немиринским (1993, 1994, 1999). В каждый момент времени терапевтическая гештальт-группа имеет актуальную социальную и терапевтическую задачи. «Эти задачи связываются между собой в результате совместного творчества ведущего и группы» (Немиринский, 1994, 1999). Именно в таком случае можно говорить о терапевтической эффективности группового процесса. С точки зрения О. Немиринского, терапевтическое развитие группы невозможно без «определенной последовательности актуализации и проживания личностных проблем в группе, так что, не пройдя более «ранние» проблемы, группа не в состоянии помочь своим членам решать более «поздние» проблемы». На каждой стадии группа имеет определенные задачи, их внешним выражением являются групповые темы, решение которых продвигает вперед ее развитие.