Становление свободы: от природного к социокультурному бытию

Что же касается соотношения, с одной стороны, информационной составляющей ВОП и, с другой стороны, простейших когнитивных феноменов  субъективной реальности - образов-восприятий, то оно пока остается неясным. Далее имеется в виду показать, что они, аналогично отношению энергии и эмоции, онтологически тождественны, и образ конституируется как восприятие информационного подпроцесса ВОП его энергетической составляющей. Пока же такому отождествлению препятствует следующее обстоятельство. В основе онтологического отождествления эмоции с энергией лежало установление того, что в содержании эмоции нет ничего сверх содержания энергии. Здесь же - в отношении образа и информационной стороны ВОП - сохраняется содержательный разрыв. Хотя элементарный образ, как это уже было показано, и есть всего лишь восприятие репрезентанта препятствия функционирующей энергетической системой организма, репрезентант дан в образе симультанно. Что же касается информационного подпроцесса ВОП, то хотя он и "снимает" с репрезентанта соответствующее содержание, оно присутствует в нем не одномоментно, а лишь процессуально. Для того, чтобы преодолеть этот разрыв, необходимо рассмотреть процесс самого формирования образа.

Проведем несложный мысленный  эксперимент. Допустим, человек находится  в темном помещении, из которого надо выйти. Снаружи слышен шум, ориентируясь на который субъект движется и вдруг наталкивается на нечто, его останавливающее. Он, разумеется, отказывается от своего намерения пройти к выходу по прямой и начинает ощупывать препятствие. Первое столкновение вызвало энергетическую активацию, инициировавшую хаотическую поисковую активность. Каждое последующее столкновение в процессе ощупывания дает этому процессу новый импульс. На первый взгляд кажется, что поведение человека мало отличается от поведения парамеции в аналогичной ситуации - пробы и ошибки. Энергетический выброс воспринимается внешнедвигательной системой в форме выплеска поисковых движений, а каждое столкновение воспринимается энергетической системой в форме энергетического выброса.

Однако сейчас мы увидим и  кардинальное отличие. Не находя прохода, человек начинает смещаться, допустим, влево. Но - упирается в стену. Сдвигается вправо - снова стена. Тогда, отказавшись от более привычных способов передвижения, он перелезает через препятствие и спокойно выходит наружу. Почему он не пошел снова влево? Поскольку здесь речь идет не об инфузории и даже не о собаке, а о человеке, можно уверенно ответить: потому что в ходе предыдущего обследования у него сформировался образ среды: непосредственно стоящее на пути тело, две стены, а наряду с этим также свободное пространство над препятствием.

Темнота в описанном эксперименте выполняет функцию блокировки механизма  мгновенного формирования внутреннего репрезентанта препятствия. В результате наблюдаемая двигательная активность субъекта относительно препятствия становится экстериоризацией ВОП - ориентационный процесс снова, как и на давно превзойденных уровнях живого, развертывается во внешнем пространстве (во всяком случае, в значительной мере). При этом если испытуемый выступит в качестве исследователя, сочетающего внешнее наблюдение с интроспекцией, в которой ему окажется дана - в виде толкающего наружу аффективного состояния - инициирующая поисковый хаос энергия, тогда он сможет непосредственно фиксировать формирование у себя образа препятствия в ходе этого процесса.

В свете сказанного не вызывает сомнения то, что образ формируется  именно в ходе ВОП. Однако между информационным подпроцессом ВОП, с одной стороны, и образом препятствия - с другой, сохраняется обрисованный выше принципиальный разрыв, который пока не позволяет заявить, по аналогии с эмоцией, что образ есть данность энергетической стороне ВОП его информационной стороны. Хотя ВОП и протекает несопоставимо быстрее, чем его экстериоризация, он все же развертывается во времени, тогда как в образе репрезентант препятствия открывается перед потоком высвобождающейся энергии симультанно.

Это противоречие разрешается  следующим путем. В основе принципиального  механизма, обеспечивающего симультанность образа, лежит наложение запрета на повтор заблокированной пробы. В таком случае, когда высвобождающаяся энергия воплощается во внутренние модели (пробы), множество их блокировок репрезентантом суммируется в целостную запретную область. Это значит, что образ препятствия - это не что иное, как своего рода "пятно", фиксирующее зону заблокированных проб, и, соответственно, запретное для новых проективных моделей, область того, куда уже "больше нельзя". Это пятно, образ, следовательно, есть суммативное восприятие энергетическим подпроцессом ВОП его информационного подпроцесса.

Анализ генезиса образа позволил достроить мост между ВОП, как  он был описан в предыдущей главе, и интроспективно фиксируемой реальностью. Сам образ, который до этого был "белым пятном", оказался результатом взаимодействия энергетической и информационной подсистем организма, в котором энергетическая (эмоциональная) составляющая присутствует в снятом и, так сказать, "связанном" виде. Тем самым оказывается возможным заключение о том, что в наиболее простой субъективной реальности все ее содержание исчерпывается взаимоопределением взаимообусловливающих, взаимопорождающих друг друга информационных и энергетических процессов (точнее говоря, определенных классов этих процессов), которые, через взаимное восприятие друг друга, обретают специфические качественные определенности эмоциональных и когнитивных субъективных образований. Весь базисный уровень субъективной реальности формируется, выстраивается из единой эмоционально-когнитивной ткани.

Подведем итоги  главы. Если говорить предельно кратко, то в ней было показано, что тот  энергетический процесс, который имеет  место в рамках ВОП, конституируется  через его восприятие происходящим в рамках того же ВОП информационным процессом в качестве эмоций, тогда как обратное восприятие дает нам интроспективно фиксируемую когнитивную сторону субъективной реальности. Тем самым, с одной стороны, было установлено онтологическое тождество рассмотренного ранее ВОП и элементарной субъективной реальности, а с другой - обнаружена единая эмоционально-когнитивная "фактура" ткани субъективной реальности.

Пожалуй, единственное дополнительное пояснение, которое, на мой взгляд, следует  сделать, состоит в следующем. Исходя из сказанного можно было бы предположить, что восприятие среды в форме образов существует только тогда, когда живое существо "заполнено" той или иной конкретной эмоцией, что отнюдь не соответствует действительности. Однако это уже объяснить несложно. Развитому животному, включая человека, присущ некоторый недифференцированный эмоциональный фон. Состояние бодрствования характеризуется определенным общеэмоциональным тонусом, который как раз и обеспечивается за счет энергии, высвобождаемой сверх необходимого для метаболических и иных автоматических процессов - энергии ориентации. Прекращение по каким-либо причинам притока такой энергии ведет к прекращению бодрствования, минимальной составляющей которого является фиксация актуальной среды, (например, к засыпанию). Что же касается конкретных эмоций, то они представляют собой результат дифференцирования эмоциональной сферы на сверхфоновом энергетическом уровне.

·  Антропосоциогенез: начало, логика, завершение

Немного найдется тем, в такой мере приковывающих  к себе внимание людей, как тема антропосоциогенеза, что, впрочем, совершенно естественно и не требует объяснений.

Немало людей, в том  числе принадлежащих к научному сообществу, занимают в этом вопросе  позицию креационизма. Однако креационизм  может быть разный. Существует, например, достаточно широко распространенный взгляд, смысл которого сводится приблизительно к следующему: создав мир, Бог определил направление и общие принципы эволюции, в соответствии с которыми на определенном этапе сформировался человек. Пытаться рационально оспаривать креационизм такого рода было бы сегодня просто безграмотно. Не только конкретно-научное, но и философское осмысление этой проблемы может быть выполнено нейтрально в отношении вопроса бытия Бога. В этой связи трудно не вспомнить сказанные, правда, по другому поводу слова Лейбница: "Я могу воздать лишь хвалу этому ...[взгляду, признающему], что Бог может сделать более того, что мы в состоянии понять, и что, таким образом, в догматах веры могут заключаться непостижимые для нас тайны, но я не желал бы, чтобы в обычном ходе вещей прибегали к чудесам и допускали абсолютно непонятные силы и действия. Ведь в противном случае под предлогом божественного всемогущества мы дадим слишком много воли плохим философам..."63. Итак, обсуждая эту тему, я не буду апеллировать к чудесам, тем более, что, как справедливо замечает известный специалист в данной области М.Л. Бутовская, с каждым годом антропология, и главным образом палеоантропология, предоставляет все больше научных доказательств последовательной, длящейся миллионы лет, эволюции человеческого рода64.

Не знаю, найдется ли другая проблема, по которой научная и  учебная литература содержала бы такое обилие противоречий, как проблема антропосоциогенеза. Основных причин здесь, по-видимому, три. Первая: наглое невежество и безответственность. Люди с солидными учеными степенями и званиями продолжают воспроизводить некогда общепринятые, но уже десятки лет назад опровергнутые и оставленные наукой утверждения. Вторая: настоящих исследований по антропосоциогенезу действительно очень много во всем мире, и, соответственно, есть множество альтернативных концепций, альтернативных интерпретаций и т.п. Третья: обновление фактологической базы палеоантропологии сегодня происходит исключительно быстро, и научные, а также и учебные, публикации, претендующие на какие-то обобщения, стареют "на глазах".

Наиболее важными с  философской точки зрения здесь  являются, на мой взгляд, темы начала, общей логики и верхней границы  антропосоциогенеза.

·  Предпосылки и начало антропосоциогенеза

Поскольку выше было показано, что ноуменально психика и ВОП тождественны, то сформулированное ранее утверждение о том, что формирование ВОП есть третий шаг к свободе может быть перенесено и на формирование психики.

В рамках животного мира психика  претерпевает значительную эволюцию. Между психическим развитием мухи и обезьяны, разумеется, огромная разница. Одна из наиболее важных - думается, что наиболее важная, определяющая - тенденций этого развития состоит в продолжении движения к свободе.

Пожалуй, наиболее наглядным  подтверждением этого утверждения является удлинение цепей целенаправленного поведения. Если в рамках инстинктивного поведения, как известно, развертывание последующего действия обусловлено завершением предыдущего, то при целенаправленном поведении определяющим является психически фиксируемая цель, т.е. желаемый результат будущего действия. В свете цели происходит оценка ситуации и выстраивается цепочка шагов. Каждый шаг - некоторая определенность, выбираемая животным, каждый шаг - следствие выбора. Начиная деятельность, животное хотя бы "вчерне" должно представлять цепочку от начала до конца. Именно поэтому и можно говорить, что этологически фиксируемое удлинение таких цепей есть проявление эволюционного движения к свободе.

Такие цепи, особенно у высших антропоидов, могут быть гораздо более длинными, чем это принято считать. Известнейшая исследовательница поведения шимпанзе в природе Джейн Гудолл описывает, например, такой случай: "Как правило, стоит одному шимпанзе отделиться от группы, расположившейся на отдых, и решительно направиться прочь, как все остальные тоже встают и идут за ним. Подобное начинание может исходить не только от вожака, но и от самки и даже подростка. Однажды Фиган [шимпанзе-подросток, неоднократно поражавший своей сообразительностью - Б.Ш.] пришел на станцию в составе большой группы и поэтому смог ухватить всего лишь парочку бананов. Вдруг он встал и решительно затопал в лес. Остальные последовали за ним. Минут через десять он вернулся в полном одиночестве и спокойно съел свою долю бананов... в дальнейшем описанная сцена повторялась снова и снова ... Не вызывало сомнений, что он делал это намеренно"65.

Цепи целенаправленного  поведения, на построение которых способны высшие антропоиды, достаточны для  изготовления и использования орудий труда. Дж. Гудолл впервые наблюдала общеизвстный сегодня способ добывания термитов, когда шимпанзе сначала заостряют и очищают несколько палочек, затем вставляют палочку в термитник, вынимают и слизывают "вцепившихся" термитов. Эта палочка - подлинное орудие труда: не готовый предмет природы, а преобразованный субъектом. Вряд ли проще поведение шимпанзе при раскалывании орехов камнями. При этом примечательно, что каждый шимпанзе в национальных парках Таи (Кот-д'Ивуар) и Боссоу (Гвинея) имеет свои излюбленные каменные орудия - "молоток и наковальню", носит их за собой или прячет в определенных местах, которые четко запоминает. Более того, некоторые особи используют также третий камень в качестве клина, чтобы поддерживать поверхность "наковальни" в горизонтальном положении и придавать ей устойчивость. Камень, служащий клином, - это в сущности метаорудие, ибо применяется для усовершенствования орудия первичного"66.

В свете проблемы антропосоциогенеза большое значение имеет также  способность высших антропоидов  негенетически транслировать поведенческие находки от особи к особи и от поколения к поколению. Ни добывание термитов обработанными палочками, ни умение собрать воду губкой из разжеванных листьев, ни раскалывание орехов камнями не запрограммировано у шимпанзе генетически. "Использование конкретных материалов в качестве орудий - отмечает, например, М.Л. Бутовская - передается в популяциях этого вида как традиция. Самки шимпанзе из Таи, например, не только раскалывают орехи в присутствии своих детенышей, но и явно стимулируют их (наказанием или поощрением) к освоению оптимальных навыков колки".67

Пожалуй, революционную роль в изменении представлений о  возможностях высших антропоидов, в  изменении отношения к ним  сыграли сенсационные опыты Гарднеров по обучению шимпанзе амслену, американскому жестовому языку глухонемых. Многочисленные последующие эксперименты Премака, Румбо и других68 показали, что шимпанзе, бонобо, гориллы способны осваивать сотни лексических единиц, понимать сложные синтаксические (т.е. логические) конструкции, осваивать компьютер и т.д.

Нельзя в этом контексте  не упомянуть и следующий результат  изучения группового поведения и  отношений высших обезьян: "Немалую  роль в социальной эволюции могут играть история конкретной группы и внутригрупповые традиции. Известно, что шимпанзе в природе сильно отличаются характером использования орудий, техникой добычи пищи, индивидуальными привязанностями взрослых особей. Чрезвычайно велика роль "личности" отдельных членов группы, в первую очередь - лидера. Как видим, социальные структуры и отношения в сообществах обезьян действительно разнообразны"69.