Лекции чешского ученого Бушина

 

Рассуждая о  представлении интересов, Европейский  парламент прошел за последние 20 лет серьезной трансформацией. Маастрихтский и Амстердамский договора в серьезной степени усилили его полномочия через принятие совместных решений и примирительных ходов и процессов Совета министров, как следствие, его функция в процессе формирования и создания политики заметно выросла.

 

Но, несмотря на то, что Европейский парламент  стал важным каналом лоббирования со стороны заинтересованных групп  в ЕС, он все равно остается сложной  организацией с широкими возможностями  внутреннего вета и шансов для системы „ты мне, я – тебе“. Благодаря своей более политической нежели агентурной структуре, Европарламент более подвержен давлению со стороны масс-медиа и общественного мнения. Принимая это во внимание в Европарламенте в последнее время стали проявляться новые стили влияния на Евросоюз лоббированием.

 

С одной стороны, можно отметить, что Еврокомиссия имеет право на законодательную инициативу, видит сильные процедурные мотивы к маневрам между тремя ключевыми организациями ЕС и необходимость тщательного наблюдения политических принципов заинтересованных групп в Европарламенте. Вследствие усиления роли Европарламента в процессе формулирования европейской политики предварительные оценки говорят о том, что в отношения с Европарламентом ежегодно вступает порядка 70 000 человек, а компании тратят 20 % своих фондов на лоббирование на попытки повлиять на законодательные комитеты и отдельных членов Европарламента (в сравнении с 25% на лоббирование в Еврокомиссии). Практически также как и в случае с Еврокомиссией, важной валютой обмена и торга является техническая информация, которая придает законность отчетам комитетов и реакции на постановления Совета Европы и Еврокомиссии, но в отличии от консультационного процесса Еврокомиссия, требует чтобы заинтересованные группы предоставляли политический капитал к улучшению имиджа членов Европарламента и их характера в собственных , а также в обществе Брюсселя. Вышеприведенные факты иллюстрируют связь и зависимость между эффективным рычагом законодательного органа и общественным пространством с целью широких политических дебатов. Благодаря этому, самыми успешными заинтересованными группами в Европарламенте становятся те группы, которые успешно показали свою способность находиться контакте всеобщими общественными благами, как например окружающая среда, международная конкуренция или политика по борьбе с безработицей с помощью социальных и экономических союзников и коалиций.

 

С точки зрения лоббирования, среди всех организаций  Европарламент и Еврокомиссия у  большинства лоббистов работающих в Брюсселе считаются открытыми и транспарентными институты. Совет министров наоборот считается закрытой и тяжело доступная организация по причине встреч за закрытыми дверями с целью найти компромисс между правительствами и в действительности не выказывает никаких признаков  лоббирования или представления интересов.  Это ограничение удивительно, если принять во внимание что Совет министров является конечным органом, принимающем решения о политических процессах в ЕС. При принятии законных актов и местом, где можно использовать право вета для групп, заинтересованных в блокировке предложения. Рассмотрев вблизи, можно узнать, что в рамках Совета министров происходят намного более интенсивные инициативы, чем могло показаться из ранее доступной литературы. Явно существует внутренняя и внешняя стратегии, в соответствии с которыми могут действовать заинтересованные группы на уровне Евросоюза и национальные заинтересованные группы на уровне государств. Для того, чтобы получить полное об участии представителей заинтересованных групп в Совете министров ЕС, необходимо сначала понять, что тип требуемых информаций не идентичен с теми, которые требуются для Еврокомиссии и Европарламента. Если допустить, что члены Совета – это представители национальных интересов , то в общем от них ожидается поиск согласия над предлагаемыми министрами отдельных государств законными актами, и в их случае не требуется такого же высокого уровня технической информированности как для Еврокомиссии и Европарламента. Члены Совета Министров скорее обращаются за консультациями к заинтересованным лоббистам, включая лоббистов из своих или соседних государств.

 

Можно утверждать, что Совет Европы представляет национальные интересы  и иллюстрирует своим  примером, как национальные заинтересованные группы изменили предложения Еврооюза в области директив о аквизициях, о табаке и безопасности продуктов тем, что сначала лобировали с целью влини на свои правительства, а позднее нашли необходимых союзников вдругих государствах-членах ЕС. Национальные заинтересованные группы таким образом развивали поступательное давление с целью получить квалифицированное большинство в Совете Европы. 

 

С процедурной  точки зрения, национальная заинтересованная группа будет иметь максимальный потенциал во время, когда их государство испоняет обязанности предсеателя в Евросоюзе, потому что проблемы можно внести на рассмотрение или наоборот - снять с повестки, как это произошло во время председательствования Германии, которая не поддержала рассмотрение директивы о ликвидации и утилизации автомобилей .

 

В то время, такой способ лоббирования несет в себе значительный уровень неуверенности и риска, что правительства договорятся до взаимных уступок. Вследствие этого, заинтересованные группы, которые способны оказывать влияние на программу Еврокомиссии, считают последним вариантом воздействия лоббироаание в Совете Европы.

 

Однако вся  активность лоббистов в рамках одной  страны не ограничивается  уровнем  Совета Европы, потому что секретариат  Совета предоставляет профессиональную помощь заседаниям Совета и COREPER обеспечивает большую часть предварительных переговоров и аналитики через рабочие группы национальных чиновников и чиновников Еврокомиссии. Секретариат до настоящего времени не был, - в традиционном смысле,- субъектом глубоких исследований в отношении вопроса представления интересов и лоббирования – возможно это самое интересное место для будущих исследований в связи с триалогом – это место неформальных встреч и контактов представителей трех организаций Евросоюза, которые договариваются о правовых компромиссах перед первым или вторым чтением или в рамках примирительных переговоров – и одновременно происходящий рост активности чиновников секретариата в отношении Европарламента, Еврокомиссии и лоббистам.

 

С другой стороны COREPER предоставляет возможности на национальном уровне для групп, заинтересованных повлиять на государственных чиновников конкретных стран в рамках специализированных рабочих групп и на уровне Евросоюза – влиянием на представителей Еврокомиссии в рабочих группах постоянных национальных представителей в Брюсселе.

 

Подводя итог, влияние  на Совет Европы и COREPER лоббированием эффективно при блокировании или новом формулировании политики и является важной деталью правильно управляемой стратегии лоббирования на нескольких уровнях. Однако по причине акцента,  особого отношения к национальным каналам лоббирования, его влияние на рамки и изменения логики действий заинтересованных групп в Евросоюза часто минимален. Характер национального лоббирования будет еще долго оставаться превалирующим типом на уровне Совета Европы и будет продолжать часто создавать проблему  перекрестного национального лоббирования.

 

Что касается лоббирования, Европейский судебный двор (ЕСД) предлагает альтернативный путь для тех заинтересованных групп, которые не сумели повлиять на политический процес на уровне ЕС или отдельных государств, как было описанно выше. Такая активность ожидаема, если опринять во внимание факт, что ЕСД играл значимую роль в процессе интеграции, приведение договоров в соответствие с конституцией и установлением преимущества права ЕС над национальными судами государств-членов ЕС.  Вместо того, чтобы искать доступ к политическому процессу в фазе формирования конструктивным путем екоторые заинтересованные группы , очутившиеся в стороне в связи со своим профилем, размерам, источникам или ограниченнию географическими регионами, могут ориентироваться на национальные суды и блокировать или изменять законы в конечной фазе политического процесса. 

 

Стратегия судебных также устанавливает преимущество права ЕС и предлагает новые пути для лоббирования. Суды создают внутреннюю структурную мотивацию к судебным спорам тем, что идущие на повторные подобные судебные споры имеют тенденцию побеждать, благодаря созданию правовых прецедентов. Однако, исходя из прецедентного права и успехов некоторых заинтересованных групп в судах, можно наблюдать в большую степень риска судебных споров в стиле „око за око“ как обратную стратегию и возможно определенного активного участия судей.

 

Но, несмотря на стимулы, заинтересованные группы в ЕС имеют тенденцию намного более слабую тенденцию решать споры с противниками в судах нежели американские лоббисты. Судебная стратегия лоббирования в ЕС используется с осторожностью по целому ряду структурных и поведенческо-культурных причин. В первую очередь, некоторые ограниченные действия можно отнести к отсутствию групповых споров в Европейском судебном дворе и действительности, что индивидуальные представители интересов не могут начинать дело прямо в Европейском суде, а должны обратиться в соответствующие суды государства члена ЕС или в соответствующий институт ЕС.  Если касаться культуры лоббирования на уровне ЕС, то большинство представителей заинтересованных групп в ЕС знает, что предпочтение отдается решению спором с помощью консультаций, а те лоббисты, которые предпочитают тенденцию конфликтного решение споров через суды с большой вероятностью испортят свое имя и репутацию в Брюсселе. А это означает, для тех, кто не хочет оказаться на обочине лоббистских процессов в Брюсселе, лоббирование на основании судебных споров эффективно только в случае параллельного прямого лоббирования на высших уровнях иных институтов Евросоюза.

 

Вне законодательного процесса лоббисты могут пробовать  оказать влияние на общественную политику ЕС с помощью региональных консультационных органов Европейского Экономическо-социального комитета. Несмотря на то, что тяжело рассчитать прямое влияние таких мест на политику ЕС, они могут однако своевременно предоставить информацию о региональных бюджетах и предложить Еврокомиссии возможность предварительных дебатов  до того, как вопрос дойдет до комитетов Европарламента и Совета Европы. Кроме того, можно утверждать, что  Европейский Экономическо-социальный комитет тем, что предоставляет свое мнение по разным вопросам на ранних стадиях политического цикла, может также информировать о недостаточном количестве парламентариев в отдельных комитетах Европарламента. Однако большинство комментаторов, занимающихся представителями интересов на уровне ЕС последние 20 лет ставит под сомнение его влияние на политические процессы в Евросоюзе.

 

Вследствии  этого, за исключением некоторых  малозначительных представителей общественных интересов, достаточно маловероятно,  что Европейский Экономическо-социальный комитет будет единственной точкой соприкосновения при создании политики ЕС, его скорее воспринимают как один из канало для непрямого лоббирования. 

 

Большинством  представителей интересов Европейский  Экономическо-социальный комитет воспринимается как возможное дополнительное место, откуда сообщения лоббистов повторно передаваться Еврокомиссии и комитетам Европарламента в течение политического цикла.

 

Понятно, что  с течением времени появились  новые, отличные лоббистские критерии подходов к политическим процессам  в Евросоюзе. Однако вместе с тем, как институты ЕС становятся политическими актерами и стараются мотивировать большие заинтересованные группы  участвовать в политических процессах. С усилением регулирования и наблюдением за соответствующими областями все более профессионализируемые заинтересованные группы научились использовать многочисленные структуры возможностей, где политика формируется долгим политическим циклом ЕС с разными голосами, точками зрения и лабиринтами взаимоотношений институтов ЕС, государств-членов и групп лоббистов. Вследствие этого утверждение программы и формирование политики колеблется между национальными и европейскими каналами в зависимости от характера проблемы и временном отрезке политического цикла. По причине постоянного развития изучения европейского лоббирования, важно попробовать запечатлеть состояние  на конкретном этапе, чтобы показать процесс лоббирования в течении всего политического цикла. Одновременно с этим, проблемой такого описания является то, что достаточно тяжело описать его многообразие и непостоянство в любой модели представления интересов или лоббинга.

 

Я надеюсь нам  удастся , хотя бы частично, в течении  наших лекций понять основные характеристики, процессы и главных актеров лоббирования.  Как говорил основатель исследований британских лоббистских групп Sammy Fisher уже в 1958 году, а ввиду того, что все связанное с лоббингом покрыто мраком, это - особенно актуально: СВЕТА, побольше СВЕТА!