Освободительные войны в странах Латинской Америки в контексте американской дипломатии в первой половине XIX в.

    Боливар составил записку, в которой он косвенно обвинял национальное собрание и заявлял, что все неурядицы в республике происходят, вследствие слабости исполнительной власти. Посещая затем департаменты, он собирал народные собранья в Боготе, в Картагене, Каракасе, на которых его убедительно просили взять в свои руки высшую власть. Тем временем перуанцы отвергли Боливийский кодекс и отняли у Боливара его титул пожизненного президента⁸⁰.

    Но  в следующем году анархия усилилась; 25 ноября в самом Каракасе 486 знатных граждан провозгласили отделение Венесуэлы от Колумбии⁸¹.

   После этого в Венесуэле началась настоящая гражданская война, а Перу и Боливия покинув коалицию, развязали бесплодную войну за территорию будущего независимого Эквадора⁸².

    Лишившись власти в Перу и Боливии, Боливар 20 июня 1828 года вступил в Боготу, где учредил свою резиденцию: в качестве главы правительства Колумбии⁸³.

    Но  как часто бывает с победившими  революциями, едва война окончилась, в стане победителей начались внутренние распри. Недавние соратники стали врагами (Франсиско Миранда и Мигель Идальго)⁸⁴.

   Всюду вспыхивали заговоры и мятежи –  свобода обернулась бойней и невиданными жертвами. Романтик в душе, положивший всю жизнь ради одной цели, которая вновь оказалась недостижима, Боливар не мог пережить крушения всех своих надежд – ему довелось видеть войну латиноамериканцев против друг друга и смерть тех воинов, кто уцелел в борьбе с испанцами. А многие (например Хосе Марелос), кто раньше его благословляли за данную им свободу, теперь обвиняли его же во всем случившемся и называли последними словами⁸⁵.

    После провозглашения независимости Колумбии Боливар был избран президентом. И опять – заговор, участники которого подготовили вооруженное нападение на Освободителя⁸⁶.

    Ночью 25 сентября федералисты проникли во дворец Сан-Карлос, его резиденцию и умертвили часовых. Они ломились в дверь, за которой находились Симон со своей соратницей Мануэлой. Боливар изготовился к бою, но тут Мануэла, поняв, что силы неравны, умолила его выпрыгнуть в окно и скрыться. Так он и сделал. К счастью, никто не позаботился поставить стражу под окнами⁸⁷.

    Мануэла между тем вступила в переговоры с незваными гостями. Когда, потеряв терпение, они все-таки ворвались в покои, президент был уже далеко (с этого времени Мануэлу Саэнс в простонародье наименовали "Освободительница Освободителя")⁸⁸. Так, Боливар едва спасся. Народ стал на его сторону, и вице-президент Сантандер, глава заговорщиков, приговоренный сначала к смертной казни, был изгнан затем с 70 своими приверженцами⁸⁹.

    Боливар, революционное дело которого начало окончательно рушиться, постепенно терял всякое влияние и власть. В своей записке, поданной им конгрессу, собравшемуся в Боготе в январе 1830 г. для реформы государственного устройства Колумбии, он горько жаловался на несправедливые обвинения против него, которые слышались ото всюду из Европы и Америки. Он отклонял от себя всякие монархические стремления, какие хотели навязать ему, и предлагал несколько раз свою отставку, но ее не принимали. Тогда он решил сделать последнее усилие и начал борьбу с Паэсом, который укрепился на столько сильно в провинции Маракаибо, что Боливар не решался атаковать его⁹⁰.

    Так наступил закат славной эпохи  Боливара. Он потерпел поражение не в честном бою – интриганы  вынудили его отказаться от президентского поста, сойти с политической сцены. Боливар 27 апреля вновь подал просьбу об отставке и 4 мая президентом был избран X. Москера⁹¹. Боливар удалился в Картагену, и собирался отправиться в добровольное изгнание в Европу.

   Глубоко подавленный, терзаемый болезнью, не имея ни сил, ни воли к сопротивлению, Освободитель покорился судьбе и  отправился в последнее свое путешествие – по реке Магдалене к границам Колумбии, но 17 декабря того же года умер от туберкулеза в городе Санта-Мария (по другой версии в местечке Сан Педро де Алехандрино)⁹², по легенде восклицая перед смертью: "единение, единение!"⁹³.

    В результате «герой континента» получил признание латиноамериканцев исключительно за борьбу против испанского владычества, но отнюдь не как образчик демократизма.

    В 1842 году парламент Венесуэлы принял решение – вернуть останки Боливара на родину⁹⁴. Страна словно бы опомнилась, принесла запоздалое воздаяние подвигам Освободителя. Прах Боливара был перенесен с большим торжеством в Каракас, где была сооружена триумфальная арка в память освободителя. Адъютант Боливара О'Лири начал готовить собрание его сочинений и ездил в Пайту, к Мануэлите с просьбой предоставить для публикации его письма. Жители Боготы поставили его статую в 1846 г. Жители Лимы воздвигли ему конную статую в 1858 г.

    До  сих пор в Латинской Америке  имя Боливара очень популярно. Оно увековечено в названиях государства, провинций, городов, улиц, денежных единиц, с помощью многочисленных памятников. Ему посвящены биографические очерки, художественные произведения, исторические труды. Появился целый жанр литературы – Боливариана. Но в то же время, Освободитель – этот почетный титул для многих латиноамериканских либералов (например  Сервандо Тереса де Мьер) переводился как «будущий диктатор»⁹⁵.

1.2. Борьба за независимость Чили, Мексики, Бразилии (1810 – 1824) и проблема «латиноамериканского единства».

    Примерно в это же время (1816 – 1821 г.г.г) развернулась борьба против господства испанцев в южной части Латинской Америки, на территории современных Чили, Аргентины, Уругвая и Перу⁹⁶.

    К моменту, когда Наполеон в 1808 г. сверг  с трона и интернировал испанского короля Фердинанта VII, Чили все еще осталась колонией с полумиллионным населением и столицей в Сантьяго.

    Здесь борьба против общего врага – испанских  колонизаторов – серьезно осложнялась внутренними распрями между двумя группировками в освободительном движении: унитаристами, оплотом которых была элита провинции Буэнос-Айрес, и федералистами, на которых ориентировались представители элит периферийных провинций, недовольные привилегированным положением столицы⁹⁷.

    14 июля 1810 г. чилийские креолы (испанцы, рожденные в Америке) подняли восстание, сместили испанского губернатора и поставили на его место креольского аристократа, а 18 сентября того же года образовали Национальную правительственную хунту. После четырех лет бунтов и анархии вице-королю Перу удалось восстановить контроль над Чили, но к этому времени страна почувствовала вкус к независимости и стремление к продолжению реформ.

    Базой для освободительного движения в  этой части Латинской Америки стала провинция Мендоса, где под руководством Сен-Мартина была создана революционная армия⁹⁸.

    В этот период (примерно с осени 1806 г.) выдвинулся выдающийся военный и государственный деятель Бернард О’Хиггинс, незаконный сын вице-короля Перу, ранее занимавшего пост генерал-капитана Чили. В молодости О’Хиггинс провел несколько лет в Европе, где проникся революционными идеями, в частности, познакомившись с венесуэльским патриотом Франсиско де Мирандой. Вернувшись в Чили, О’Хиггинс присоединился к патриотическому движению.

    В 1810 г. он сформировал полк из крестьян своего поместья, в 1813 – 1814 г. был главнокомандующим, затем вместе с Хосе де Сан-Мартином готовил так называемую Андускую армию к освобождению Чили и нижней части континента⁹⁹.

    В начале 1817 г. эта освободительная  армия насчитывавшая свыше пяти тысяч человек, совершила исключительно трудный переход через Анды и вступила на территорию Чили. Одержав победу в трех сражениях, она освободила Чили, где 12 февраля 1818 г. была провозглашена независимость. Муниципалитет Сантьяго рекомендовал Сан-Мартину возглавить новое правительство, однако тот скромно отклонил это предложение, после чего верховным правителем был избран Бернардо О’Хиггинс. Затем Сен-Мартин двинулся на север, где в 1821 г. на территории Перу соединился с войсками Боливара. Этот анклав Латинской Америки оставался основным оплотом испанцев¹⁰⁰.

    Дело  в том, что именно здесь находились основные рудники по добыче золота и серебра, и креольская верхушка получала немалые выгоды от их эксплуатации. Естественно, она не испытывала особого желания менять модус своих отношений с метрополией. В ее памяти еще свежи были воспоминания о восстании индейцев, и креольская правящая элита не без оснований опасалась, что уход испанцев оставит их один на один с индейскими крестьянами, которые ничего не забыли и не простили. И тем не менее, несмотря на настороженное, а то и просто враждебное отношение местной элиты к освободительному движению, оно дошло и до этого региона. В 1821 г. войска Сен-Мартина взяли Лиму и провозгласили независимость нового государства – Перу. Испанцы, однако, не сложили оружия. Борьба продолжалась до 1824 г., и потребовалась помощь войск Боливара, чтобы окончательно разгромить колонизаторов в этой части континента¹⁰¹.

    Пожалуй, наибольшим ожесточением отличалась борьба за независимость Мексики. Здесь освободительное движение с самого начала вылилось в массовое крестьянское восстание, во главе которого встал священник Мигель Идальго¹⁰².

    В Мексике, как нигде, тесно переплелись  национально-освободительные и социальные моменты. Не дожидаясь декретов властей, в 1810 – 1812 г.г. крестьяне захватывали земли помещиков-латифундистов. Повстанцы двигались на столицу, но на ее подступах были разбиты. Идальго был взят в плен и расстрелян. Однако борьба не прекратилась¹⁰³.

    Теперь  ее возглавил Хосе Морелос (Хосе Мария Морелос-и-Павон, руководитель борьбы мексиканского народа против испанских колонизаторов, генералиссимус, 1765 – 1815) настроенный даже более радикально, чем Идальго. В 1813 г. была провозглашена независимость Мексики, но борьба на этом не закончилась. У испанцев оставалось еще достаточно сил. Они перешли в контрнаступление и в 1815 г. разбили войска Морелоса. Сам он, как и Идальго, был расстрелян 21 октября 1815 г. На время испанцам удалось восстановить свое господство в Мексике и стабилизировать ситуацию. Однако сделано это было не за счет решения острейших социально-экономических проблем, а за счет усиления репрессий. Ясно, что долго такая ситуация продолжаться не могла¹⁰⁴.

    В обществе шла сложная перегруппировка  сил. Политическая нестабильность в метрополии, с одной стороны, и нарастание угрозы нового, еще более мощного и страшного социального взрыва в самой Мексике, с другой, побуждали креольскую верхушку пересмотреть свое отношение к проблеме независимости. В их среде усиливаются позиции тех, кто полагал, что лучше возглавить движение за независимость, направить его в выгодное для себя русло. Лидером этой группировки стал полковник де Итурбиде. Опираясь на верхушку армии, он провозгласил себя в 1821 г. императором. Новая империя, правда, оказалась недолговечной. Экономика страны была развалена. Денег не хватало даже на то, чтобы платить офицерам. Основные социально-экономические проблемы оставались нерешенными. Крестьяне требовали землю и готовы были с оружием в руках бороться за нее¹⁰⁵.

    Многие из них пополняли ряды партизанских отрядов, которые возглавляли сподвижники Морелоса. В армии также росло недовольство. Режим Итурбиде быстро терял опору. Уже в 1822 году по всей стране разгорелась борьба против новоявленного диктатора. Она быстро набирала размах, и к 1824 г. с «императором» было покончено. В Мексике утвердилась независимая федеративная республика¹⁰⁶.

    Несколько иначе складывалась в XIX в. политическая история Бразилии. Еще в 1808 г. после оккупации Португалии наполеоновскими войсками регент Жуан (в дальнейшем король Жуан VI) с частью своей армии под охраной английского флота бежал в Бразилию. После буржуазной революции в Португалии в 1820 г. Жуан VI по настоянию кортесов (одно из названий португальских конкистадоров)  вернулся на родину, оставив наместником (принцем-регентом) в Бразилии своего малолетнего сына Педру. В 1822 г. принц-регент под влиянием широкого общественного движения был вынужден издать манифест, провозглашавший независимость Бразилии и ее полное отделение от Португалии¹⁰⁷.

    Сам он стал бразильским императором  под именем Педру I, a Бразилия была объявлена конституционной империей со столицей в Рио-де-Жанейро. Португалии пришлось признать это отделение. После Педру I страной в течение полувека правил император Педру II¹⁰⁸.

    К середине 20-х годов XIX века борьба испанских  колоний за независимость в основном завершилась победой сторонников самостоятельного развития. В руках Испании остались только Куба и Пуэрто-Рико. На месте прежних испанских владений возникли независимые республики: Мексика, Великая Колумбия, Боливия, Аргентина, Чили, Перу, Парагвай.

    Соединенные Штаты Центральной Америки (одно из названий в историографии – Соединенный Провинции Центральной Америки) возникшие как было указано выше в 1823 г. в 1839 г. распались на самостоятельные республики – Гондурас, Гватемала, Коста-Рика, Никарагуа, Сальвадор.

    Симон Боливар писал об этом: «Отделившись от испанской монархии, Америка стала походить на Римскую империю, когда эта огромная глыба распалась в древнем мире. Из ее осколков образовались независимые государства в соответствии с создавшимися условиями и интересами каждого из них»¹⁰⁹.

    Это позволило латиноамериканскому  обществу избавиться от многих ограничений, сковывавших его развитие. Особенно заметным был прогресс в политической сфере: был утвержден республиканский строй, ликвидировано сословное и расовое неравенство, запрещена деятельность инквизиции, в основу государственного устройства были положены передовые для того времени принципы. Все это создавало неплохой плацдарм для дальнейшего движения по пути общественного прогресса¹¹⁰.