Собирание, проверка и оценка доказательств в уголовном процессе

Находясь за пределами доказательства, понятие «источник доказательства» имеет объективные предпосылки для своего существования. Оно отражает соответствующую часть объективной действительности (онтологический аспект), учет особенностей которой имеет существенное значение в ходе познания значимых для уголовного дела фактов и обстоятельств (гносеологический аспект), путем соблюдения процессуального положения лица, от которого в процессе формирования доказательства исходят относимые к делу данные (правовой аспект). Ведущей, определяющей в этой триаде (онтологическое - гносеологическое - правовое), выступает онтологическая основа.

Использование понятия «источник доказательства» в науке уголовного процесса позволяет выделить и глубже исследовать его связь с общественными отношениями, участие в которых порождает знание лицом значимых для уголовного дела фактов и обстоятельств. На этой основе становится возможным установить влияние этих отношений на содержание исходящего от лица доказательства, выявить особенности, присущие источникам доказательств различных видов. При этом создаются предпосылки для формулирования и отражения в законе содержания отмеченной связи через обязанности, права (а в некоторых случаях и ответственность) лиц, являющихся источниками соответствующих видов доказательств. На практике использование понятия «источник доказательства» позволяет следователям (судьям), соблюдая при производстве следственных (судебных) действий нормы о правовом положении лиц, от которых исходят доказательства, учесть его влияние на содержание и допустимость формируемых доказательств, их проверку и оценку18.

Информация, сведения о предметах, следах могут появиться только в результате восприятия человеком этих предметов, следов и выражения им в устной или письменной форме результатов этого восприятия. Вне системы «объект - познающий субъект - устное или письменное изложение им результатов восприятия (сведений о предметах, следах)» информация в социальных системах не возникает. В связи с этим вывод Е.А. Доля о том, что сущность информации не может рассматриваться лишь как сообщение человека, является ошибочным.

Нельзя воспринять то, чего не существует. При производстве соответствующих следственных и судебных действий следователь, судья воспринимают не содержащиеся на предметах, в следах информацию, сведения (ибо таковых там нет), а сами эти предметы, следы преступления (их свойства, состояния). Будучи разновидностью социальной формы движения материи, информация (сведения о предметах, следах) в рассматриваемом случае возникает в результате психического отражения человеком окружающего мира (обстоятельств, фактов, предметов, следов), а не восприятия информации, сведений, содержащихся в предметах, следах.

За пределы формирования доказательств в рассматриваемом случае выносится и предусмотренная законом деятельность следователя (судьи) по структурированию сознания допрашиваемых лиц на актуализацию мысленных образов значимых для уголовного дела фактов и обстоятельств и сообщение сведений о них.

Допуская существование информации, сведений в «предметах», «следах» и их восприятие следователем (судьей) при собирании доказательств, Д.И. Дубровский отождествляет психическое отражение человеком окружающей действительности с отражением как всеобщим свойством, которым обладает вся материя. Такое отождествление не учитывает специфику образования информации в самоуправляемых системах соответствующих социальной форме движения материи, к одной из разновидностей которых относится и доказывание. Эта специфика, обусловленная активной ролью познающего субъекта в этих системах, не позволяет использовать понятие информации, формулируемое в статистической и других теориях информации, применительно к информационным процессам в области психических и социальных явлений, где решающую роль играют именно содержание и ценность информации19.

Рассматриваемое отождествление затеняет активную роль познающих субъектов (следователя, судьи) и других субъектов, от которых исходят доказательства, сводит ее к простому восприятию ими уже объективно существующих сведений. Это ведет к искаженному пониманию процесса формирования доказательств, роли субъектов уголовного процесса и уголовно-процессуальной формы в нем, которая при этом реализуется не сама по себе, а через активную деятельность сознания познающих субъектов и сознания других субъектов, являющихся источниками доказательств.

Под воздействием предписанной законом целенаправленной, активной деятельности сознания указанных субъектов в ходе производства соответствующего следственного (судебного) действия происходит формирование (возникновение) относимых к уголовному делу и допустимых сведений (доказательств). Именно в результате целенаправленного, облаченного в уголовно-процессуальную форму, активного психического отражения этими субъектами непосредственно или опосредствованно воспринимаемых ими значимых для уголовного дела фактов и обстоятельств осуществляется переход (скачок) от этих фактов и обстоятельств к соответствующим мысленным образам, а затем и сведениям о них, которые и образуют доказательства20.

В силу указанных факторов любое отступление от установленного в законе процессуального положения лица, являющегося источником доказательства, всегда негативным образом сказывается на качестве формируемого доказательства и поэтому должно влечь его признание недопустимым.

Принижают либо не учитывают определяющую, активную роль психического отражения познающего субъекта (и психики других субъектов, являющихся источниками доказательств) в механизме следственных (судебных) действий, направленных на формирование доказательств, и авторы, отождествляющие понятие «источник доказательства» с видами доказательств, перечисленными в ч. 2 ст. 74 УПК РФ. При таком подходе понятие вида доказательства обедняется, сводится к источнику доказательств и утрачивает свое теоретическое и практическое значение.

В действительности же характеристика самостоятельного вида доказательства не исчерпывается только особенностью соответствующего ему источника. Кроме особенностей источника доказательства (лица, занимающего определенное процессуальное положение, от которого исходит доказательство) каждому самостоятельному виду доказательств присущи и другие особенности. Поэтому сведение характеристики различных видов доказательств только к одному их признаку - источнику доказательства - представляется ошибочным. При этом вне поля зрения исследователей остаются другие, указанные выше признаки, выражающие существенные особенности содержания и формы самостоятельных видов доказательств, которые необходимо учитывать в процессе их формирования, проверки и оценки.

Наиболее полно рассматриваемая точка зрения в теории изложена Л. Ульяновой. Возражая против признания в качестве источника доказательства лица, занимающего определенное процессуальное положение, названный автор считает, что «человек и предмет не создают информацию. Они сохраняют сведения, источником которых является объективная реальность»21. С учетом этого вопрос «об определении места носителя информации в структуре доказательства» предлагается решать «в связи с положениями о процессуальной форме доказательств»22.

Полагая, что процессуальная форма выражает специфику возникновения доказательств, Л. Ульянова, как и некоторые другие авторы, выделяет в этом процессе два разделенных во времени, но взаимосвязанных этапа. Первый из них касается следообразования, когда взаимодействие предметов объективного мира влечет за собой их взаимное изменение, что создает объективные предпосылки возможности передачи соответствующей информации. Второй этап формирования доказательства охватывает придание процессуальной формы следам-отражениям и включает в себя собирание доказательств - деятельность по их обнаружению, истребованию и фиксации в установленном законом порядке23.

В результате в рассматриваемой трактовке придания процессуальной формы следам-отражениям (обнаружению, истребованию и фиксации доказательств) акцент переносится на деятельность следователя (судьи), касающуюся обнаружения, истребования и оформления как бы уже существующих сведений (доказательств). А значительная часть предшествующей деятельности, связанной с реальным процессом создания властными и иными субъектами (при реализации ими в рамках уголовно-процессуальной формы обязанностей и прав) относимых к делу данных, остается вне поля зрения. При таком ограниченном понимании роли человека, уголовно-процессуальной формы в формировании доказательства правильного ответа на вопрос о его (доказательства) происхождении дать нельзя.

Вместе с тем следует иметь в виду, что носители (источники) сведений об обстоятельствах, перечисленные в ч. 2 ст. 74 УПК РФ выполняют двойственную роль. С одной стороны, они содержат сведения об обстоятельствах, подлежащих доказыванию по уголовному делу, а также иных обстоятельствах, имеющих значение для уголовного дела. С другой стороны, наряду с указанными в первом значении обстоятельствами, эти источники могут быть носителями сведений, не имеющих значения для установления предмета доказывания. Однако перечисленные в ч. 2 ст. 74 УПК РФ категории нас интересуют как носители сведений, на основе которых можно устанавливать наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела.

Таким образом, рассматриваемая форма уголовно-процессуальных доказательств неотделима от их содержания. По этому поводу Ю.К. Орлов пишет, что в принципе форма и содержание неразделимы, поскольку не существует информации (как и энергии) вне какого-то материального носителя24. Форма доказательств, как в самом начале мы говорили, должна быть способом существования содержания доказательств, служащим их процессуальным (законодательным) выражением. Поэтому эту роль способа существования содержания уголовно-процессуальных доказательств выполняют перечисленные в законе разновидности источников, в которых сосредоточены сведения об обстоятельствах, имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела. Ими и являются: 1) показания подозреваемого, обвиняемого; 2) показания потерпевшего, свидетеля; 3) показания и заключение эксперта; 4) показания и заключение специалиста; 5) протоколы следственных действий и протоколы судебного заседания; 6) вещественные доказательства; 7) иные документы.

Перечисленные выше процессуальные формы доказательств одновременно содержат в себе: а) источник информации (подозреваемый, обвиняемый, свидетель, потерпевший, эксперт, специалист и т. д.); б) определенный способ существования информации и доведения ее до суда (показания, заключения, зафиксированные в соответствующих процессуальных документах). В одном случае источниками доказательств выступают люди (свидетельские показания, показания подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, заключение эксперта). В другом – источниками доказательств являются неодушевленные предметы окружающей среды (предметы, орудия, носители аудио- и видеозаписей). Особенности источника доказательств и определяют способ доведения информации до суда, ее исследования и оценки.

Носители аудио- и видеозаписи схожи с вещественными доказательствами, поскольку информация сохраняется на флеш-картах, дисках, магнитных лентах, пластинках и т. д., т. е. на предметах, механизмах, аппаратах.

Вместе с тем исследование таких доказательств осуществляется путем воспроизведения сохраняющейся на магнитных носителях информации. А вещественные доказательства исследуются, как правило, путем визуального наблюдения, с использованием таких методов, как осмотр, наблюдение, ощупывание, чего нельзя сказать об исследовании современных носителей информации.

Поэтому в условиях современного судопроизводства недостаточно лишь собрать и представить в суд доказательства по уголовному делу. Необходимо дознавателю или следователю позаботиться о соблюдении процессуального порядка исследования (презентации, если такой термин применим в судопроизводстве) каждого вида доказательств, условиях и сроках хранения доказательств в деле, порядке их возврата, оставления их копии, уничтожения, передачи и т.д.

В ст. 81–82 УПК РФ тщательнейшим образом регламентированы все необходимые действия и операции, связанные с собиранием, хранением, оставлением с уголовным делом, передачей законным владельцам, возвратом лицам, у которых они были изъяты, исследованием и т. п. вещественных доказательств.

1.2. Свойства доказательств

В определении доказательства, изложенном в ст. 74 УПК РФ, отсутствуют указания на такие его признаки, как допустимость и достоверность. Часть 1 ст. 75 УПК РФ закрепляет: «Доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса, являются недопустимыми». В ст. 88 УПК РФ закреплена необходимость проверять доказательство с точки зрения относимости, допустимости и достоверности. Из всего этого следует, что указанные свойства не являются признаками, имманентно присущими доказательству.

Эту позицию поддерживает Е. А. Доля: «На деле же ни относимость, ни допустимость не могут являться объективными свойствами, качествами доказательств в силу того, что самих доказательств (как сведений, имеющих значение для уголовного дела) в объективной действительности до производства соответствующих следственных и судебных действий просто не существует. Кроме этого, относимыми и допустимыми могут оказаться не все полученные в ходе производства по уголовному делу доказательства. В результате проверки может оказаться, что первоначально воспринятое как относимое и допустимое доказательство не отвечает данным требованиям. И это существенный аргумент в пользу того, что относимость и допустимость объективно доказательствам не присущи. Если бы это были свойства доказательств, органически им присущие, то ненужными были бы проверка и оценка доказательств, как и нормы закона, их регулирующие. Излишней оказалась бы и предусмотренная законом процедура исключения доказательств (ст. 235 УПК РФ). Невозможно с помощью процедуры лишить доказательства свойства, которое ему объективно присуще»25. «Наглядные и многочисленные примеры именно такого положения дел дает практика»26.