Основные черты и периодизация русской философии

Давая обзор главных высказываний Бердяева на философские темы, В.В. Зеньковский разбивает вce творчество филocoфa на четыре периода, но эти периоды не столько хронологически отмечают разные ступени в философском развитии Бердяева, сколько выражают разные аспекты его философии. «Каждый период можно характеризовать по тому акценту, который его отмечает, но это вовсе не исключает наличности в данном периоде построений и идей, которых акцент придется уже на другой период».

Первый период выдвигает на первый план этическую тему. Второй период отмечен религиозно-мистическим переломом в философии Бердяева, и религиозно-мистическая тема уже не выпадает из его сознания, но ее акцент в наиболее чистой форме падает на второй период творчества Бердяева. Третий период определяется акцентом на 
историософской проблеме (включая и характерный для последних лет Бердяева вкус к эсхатологии). Четвертый период связан с персоналистическими идеями философа. 
К этим четырем периодам надо еще прибавить несколько «центральных» идей: а) принцип объективации и в) примат свободы над бытием, но по существу это «вспомогательные» идеи, связанные с персоналистическими построениями Бердяева. 

Понимание философии Н.А. Бердяевым  нетрадиционно.   Он не признает философии  объективной, научной и поэтому  общезначимой. Для него философия - это не область научного знания, а всегда личное мировосприятие, в котором оценка предваряет познание и определяет его. Бердяев пишет: «Философия познает бытие из  человека и через человека, в человеке видит разгадку смысла, наука же познает бытие как бы вне человека, отрешенно от человека». Главное в философии - личность ее творца, индивидуальность, которая по-своему мучается над разгадкой своего бытия, ищет смысл своей жизни и в связи с этим смысл мира.

При таком подходе меняются все привычные параметры философии. Истина теперь - уже не совпадение отражения с отражаемым,  а состояние субъекта, где нет ничего чуждого, «внеположенного». Истина - это «истинное бытие осмысленного существования».   

Но признав первенство индивидуального существования, Бердяев признает и высшие ценности, наполняющие смыслом самую личность. Судьба личности, считает философ, выражает судьбу мира и Творца. Утверждение первенства личности как экзистенциального субъекта приближает, роднит его с экзистенциализмом. Но Н.А. Бердяев против «бытие - ничто» экзистенциалистов, против того, чтобы определить экзистенцию как «бытие-к-смерти».

Мир не бессмысленен, а лишь находится в бессмысленном состоянии. Бердяев ближе к религиозному экзистенциализму и персонализму, когда говорит о существенной связи человека с надличным, абсолютным бытием.

Главная проблема философии Бердяева – смысл существования человека и в связи с ним смысл  бытия в целом. Ее принципиальное решение, считал он, может быть только антропоцентрическим, «смысл бытия обнаруживается в смысле собственного существования. Осмысленное существование – это существование в истине, достижимое им на путях спасения (бегства от мира) или творчества (активного переустройства мира культурой, социальной политикой). Присущая человеку способность к творчеству божественна, и в этом состоит его богоподобие. Со стороны Бога высшая природа человека выражается Иисусом Христом, Богом, принявшим человеческий облик; со стороны человека – его творчеством, созданием «нового, небывшего еще».

Философия христианского творческого  антропологизма получила свое первое развернутое выражение в книге  «Смысл творчества», ее главные проблемы – человек, свобода, творчество в  их неразрывной взаимосвязи.

Главная идея Бердяева - свобода. Почему человек - по своей природе свободное и творческое существо - так неумело пользуется этими дарами Всевышнего, почему в истории осуществляется совсем не то, что задумывалось человеком,  почему знание и умение он обращает во зло ceбe, почему одинок талант, трагична судьба гения, почему человек рожден быть свободным, а между тем он везде и всегда в оковах - эти вопросы интересуют философа. Любую проблему Бердяев рассматривает через призму своих представлений о свободе, только затем включая ее в состав своего философствования. «Своеобразие моего философского типа прежде всего в том, что я положил в основание философии не бытие, а Свободу, - пояснял он. В такой радикальной форме этого, кажется, не делал ни один философ».

Для Бердяева XX в. - завершение Нового времени мировой истории и начало совершенно неведомого грядущего. Он не устает повторять, что человек, покинувший средние века с их иерархизмом, подчинением земным владыкам и небесным богам, начавший жить по собственному разумению и хотению, оказался банкротом. Самонадеянно полагавший себя властелином мира, он превратился в раба тех сил, которые сам вызвал к жизни, — техники и социальной организации. Судьба человека в созданном им мире мучит философа. Перспективы будущего неясны. Оно зависит от того, как мы понимаем свободу и умеем ею пользоваться.

Философ убежден в самоочевидности свободы человека.

То, что человек сознает мир  и тем самым возвышается над  миром, говорит о свободе от мира. Свобода Бердяева — это свобода  духа человека, его сознания и самосознания, она выступает не как форма действия, а скорее как свобода воли. Он считает невозможным объяснить свободу причинно, в ней можно лишь «изначально пребывать».

От идеализма Бердяев идет к  мистике и религии. Он говорит  о свободе «первоначальной, безосновной, ни в чем не выразимой бездне, абсолютной, иррациональной, не соизмеримой ни с какими нашими категориями». Он утверждает ее как первоначальный исток, в котором совершается Богорождение и из которого Бог создает мир и человека. Но не надо пытаться понять это, предупреждает Бердяев. Эта свобода   -   нечто   существующее   до   бытия   и   потому   никак   не может характеризоваться рациональным понятием. Ее можно принять как факт мистического опыта. Все потенциально заключено в этой безосновной основе бытия, которую Бердяев называет Ungrund.

Бердяев полагал, что философия  не объясняет, каким образом разум  может проникнуть в действительность, т.е. во что-то чуждое и инородное, и  постигнуть ее. «Это - чудо из чудес, величайшая тайна, над которой билась философская мысль с древнейших времен». Сам мыслитель предполагает, что, субъект (разум) и объект (действительность, «что-то чуждое и инороднее») являются сторонами чего-то единого, существующего до разделения на субъект и объект, и таким единым выступает   некая   первоначальная   духовная   стихия   бытия,   которую   он   назвал мистикой. И в тоже время    Бердяев полагает, что останавливаться на мистике с ее неопределенностью, близостью к психическому переживанию не следует. Нужна «прозревающая мистика» или религия, которая предложит личности, готовой вот-вот раствориться в мистическом мире, догматы, некие абсолютные точки метафизического бытия. Если какой-либо справедливый социальный строй избавит человека от 
страданий земного мира, то и тогда он лицом к лицу встретится с «чистым трагизмом» - трагизмом смерти. Осмысливая революцию, он приходит к выводу, что народ не готов к свободе и что свобода - это исключительно достоинство личности.

Свои раздумья Н.А.Бердяев воплотил в философско-публицистической интерпретации «Легенды о Великом Инквизиторе» Ф.М.Достоевского. В ней закладываются основы философии свободы Бердяева как учения о человеке в истории. Бердяев выделяет в ней один главный сюжет — о трудности свободы. Свобода, предполагающая выбор, шаг в неизвестность, чреватую опасностью и не нужна человеку, она тяготит его жизнь. Человек настолько слаб, что готов сменять свободу на спокойное счастье безответственности. Человек примет науку, которая учит его подчинению необходимости, эмпирический мир, принудивший человека признать его подлинность, социальную организацию, решающую за него, где, когда и в каком качестве он может существовать, вождя, соблазнившего его светлым будущим. Великий Инквизитор из легенды Достоевского во имя любви к слабым людям отбирает у них свободу, взамен дав спокойную безответственную жизнь. У его подданных улыбки лучезарны, совесть спокойна, дружба искренняя, а слезы непритворны. Но они живут в неведении о свободе. Они - рабы, не подозревающие о своем рабстве.

Великий Инквизитор становится для Бердяева символом всеобщей несвободы.

Бердяев говорит «свобода есть моя  независимость и определяемость моей личности изнутри, и свобода  есть моя творческая сила, не выбор  между поставленными передо мной добром и злом, а мое созидание  добра в зла». Такая свобода — только моя свобода, и даже Бог не властен над ней. И тогда наметившееся противоречие между требованием абсолютной свободы для личности в религиозным учением о Боге как Абсолюте философ разрешает, утверждением добытийственной свободы, Ungrund, над которой не властен даже Творец. Эта мысль Бердяева очень важна. Ею снимается проблема оправдания Бога — Творца и Промыслителя перед лицом бед и страданий в созданном им мире. Бердяев ставит вопрос по-иному: жизнь без страданий, та, которую устроил бы Господь, сняв с них ответственность, — это жизнь в послушании, в нечеловеческом существовании. Человек не может именоваться человеком, если он не предоставлен самому себе. Подлинно человеческая жизнь — в непредсказуемости собственного решения.

Человек выступает носителем добытийственной, а значит абсолютной свободы. Как таковой, он ничему не подчинен, ни от чего не зависим, ибо нет ничего равносильного Ungrund. Все перестает быть объектами, все получает свое существование от человека. Как таковой, он готов к оценке, суждению, действию. Но каким он обнаружит себя в них - сказать невозможно. Человек в данном случае предстает как экзистенциальный субъект. Экзистенция исключает все, что малейшим образом намекает на связь с объектом, все, что объясняется извне. Теперь человек рассматривается как некая данность сознания, в самоощущении собственного существования, а в этом самоощущении доминирует безотчетное хотение к самоутверждению. Так, изолировав эту метафизическую личность от мира, Бердяев все же должен говорить о ее существовании в нашем, физическом мире где, сущность нашего мира прямо противоположна сущности метафизической личности. Эта личность свободна, а в нашем мире свободы нет, а есть только необходимость. Бердяев не хочет признавать свободу моментом, гранью необходимости: частичная свобода - это, по его убеждению, отсутствие свободы. Но, свободный метафизически, человек как эмпирическое существо совсем не свободен и подчинен необходимости.

Как возможен наш мир, если ему не принадлежит свобода, т.е. подлинное  бытие? Его существование Бердяев объясняет следующим образом. Подлинное бытие (экзистенция) первично по отношению к любому возможному бытию и, значит, по отношению к нашему природному и социальному миру. Названный философом объективизацией, объективированным миром, он и есть буквально не что иное, как отяжеление и материализация экзистенции, превращение ее в объект. Наш мир есть объективация нашей духовности.

Бердяев дает такие характеристики объективации: отчужденность субъекта от объекта, поглощенность неповторимо индивидуального, личного - общим, безлично-универсальным; господство необходимости детерминации извне, подавление и закрытие свободы; приспособление к массивности мира и истории, к среднему человеку, социализации человека и его мнений, уничтожение его оригинальности. Вся наша жизнь - от первого крика ребенка до высших проявлений духа - пусть в малой степени, но всегда несет на себе отпечаток несвободы. Она открывается человеку его страданиями. Страдание же показывает, что человек жив, что дух угнетен, но не уничтожен. В таких и иных экзистенциальных понятиях Бердяев раскрывает самочувствие «метафизического» человека в нашем  мире.

Главная причина объективации - грехопадение, восстание против Творца. Бог оставил  мир, и его существование обессмыслилось. Бытие, созданное Богом, из первоначальной духовности возвратилось к небытию Ungrund, принявшго форму ложного   бытия.   Оно   превратилось   в   материально   массивное,   в   нем   стала господствовать    необходимость.    Такой    мир    подчиняет    себе    человека    или провоцирует его на бунт. Но и послушание и бунт равно есть рабство.

Бердяев переосмысливает представление  о Боге. Теперь «Бог присутствует в  свободе и любви, в истине, правде и красоте. И перед лицом зла  и неправды Он присутствует не как судья и каратель, а как оценка и совесть». Бог - это высшая ценность нашего мира, и, осуществляя высшие ценности, мы раскрываем Бога в себе и идем к нему, возвращаем его в мир.

Человек пал и в своем падении  увлек тварный мир. Воцарилась несвобода. Но Бог не оставил свое любимое творение. В «бездну свободы, переродившейся во зло», он нисходит Христом, проявляя себя не силой, а жертвенной любовью. Христос являет людям пример свободы признать Бога, несмотря ни на какие земные муки в страдания. Бердяев в соответствии с традициями православия видит в Христе неслиянное и нераздельное единство двух природ - божественной и человеческой. Христос закрыл собою пропасть между Богом и человеком. Он не 
только Бог, но еще и человек, «абсолютный человек, духовный человек, извечный человек». Раскрылась божественность в человеке и человеческое в Боге. Теперь 
человек сильнее всех сил этого мира. Даже само грехопадение Бердяев рассматривает как «знак мощи человека». Грех и был проявлением этой мощи. Так трагично человек проявил свою творческую, «соравную Богу», природу. Теперь в Христе она 
приобрела   нужную   направленность.

Надежда во спасение идет сверху. Но спасение зависит от человека.

Бердяевская мистерия свободы насчитывает  три акта. Главным событием первого было грехопадение и образование мира объективации. Его главным действующим лицом была первая свобода, Ungrund, добытийственная основа бытия. Во втором акте таким событием стало явление Христа, преобразившее свободу «от» Бога,   т.    е.    своеволие,   несвободу,   в   свободу   принять   Бога,    несмотря   на богооставленность мира. Это - вторая свобода. Можно говорить о третьей свободе, хотя она и не названа, но, безусловно, присутствует на страницах сочинений Бердяева.