Недействительные сделки в Российском гражданском праве

- недействительность  относится только к сделке-факту,  а не к сделке-правоотношению;

- сделка как юридический  факт всегда влечет за собой  именно те юридические последствия,  на которые была направлена  воля сторон при её заключении»³.

В литературе разными  авторами неоднократно обращалось внимание на то, что сама по себе недействительная сделка как юридический факт существует, и даже влечет юридические последствия, хотя и не те, которых желали стороны.

Так, на наличие признаков  юридического факта  (и именно сделки) у недействительной сделки обращала внимание Н.В. Рабинович, которая отмечала, что недействительная сделка все же является сделкой, т.к. она представляет  собой волевое изъявление, выраженное в определенной форме. Действие это направлено на установление, изменение или прекращение правоотношений. В результате этого действия возникает правоотношение (хотя и не имеющее право на существование), участники недействительной сделки, возможно, и не преследуют иных (неправомерных) целей. В итоге Н.В. Рабинович делает вывод о том, что «недействительная сделка является сделкой по своему содержанию, форме и направленности»⁴.

По-мнению О.В. Гутникова, если понимать под недействительной сделкой сделку-правоотношение и  относить недействительность к последствиям сделки, то выражение «недействительная  сделка» не содержит в себе ничего логически противоречивого. Сделка-правоотношение недействительно (не существует в той или иной степени), однако это не означает, что не существует юридический факт (сделка), который был направлен на возникновение этого правоотношения. Связывать понятие сделки с наступлением правового результата, на который была направлена воля сторон, нет ни теоретических, ни нормативных оснований.

Вся разница между  действительными и недействительными  сделками заключается лишь в том, что у первых наступают именно те (положительные) последствия, на наступление которых была направлена воля сторон, а у вторых наступают лишь «отрицательные» последствия, связанные с недействительностью сделки.

В связи с изложенным, представляется верным вывод, к которому приходит автор, о том, что исходя из теории сделок, а также из определения ст. 153 ГК РФ сделки могут быть как действительными, так и недействительными. Деление сделок на действительные и недействительные происходит по иному, нежели направленность воли, основанию классификации. Данное деление основано на совпадении или несовпадении реально наступившего правового результата с тем юридическим результатом, на который была направлена воля сторон сделки⁵.

Второй момент, на котором  следует остановиться, рассуждая  о правовой природе недействительных сделок, это их правомерность. Этот элемент представляется наиболее интересным, так как вызывает активную научную дискуссию уже несколько десятилетий. Поскольку сделка трактуется именно как правомерное действие, возникает проблема оценки недействительных сделок.

Многие специалисты  в области гражданского права  считают недействительную сделку действием  неправомерным, поскольку такая  сделка не соответствует требованиям  закона и не влечет за собой тех  последствий, на которые была направлена воля сторон.

В частности, И.В. Матвеев отмечает, что решения суда, связанные с признанием сделок недействительными и применением последствий недействительности сделок по отношению к их виновным контрагентам, есть возложение гражданско-правовой ответственности на них. Поскольку основанием гражданско-правовой ответственности является совершение гражданского правонарушения, то можно сделать вывод, что недействительные сделки в большинстве своем являются гражданскими правонарушениями.

При этом автор говорит  о том, недействительная сделка является правонарушением лишь в случае её виновного совершения⁶. Тем самым он признает, что в некоторых случаях недействительные сделки гражданскими правонарушениями не являются.

По мнению О.В. Гутникова, подходя к вопросу об определении  места недействительных сделок среди неправомерных действий, многие из сторонников такого подхода наталкиваются на очевидные трудности классификации: установив, что неправомерную сделку нельзя отнести к деликтам, они пытаются отыскать среди неправомерных действий «подходящую» категорию, к которой недействительные сделки можно было бы отнести. После того, как такой категории найти не удается, начинаются попытки выделить недействительные сделки в самостоятельную категорию неправомерных действий⁷.

Так, Ф.С. Хейфец пишет: «Недействительные сделки, являясь действиями неправомерными, представляют собой правонарушения. Отсутствие в системе гражданского права категории неделиктных правонарушений свидетельствует только о том, что она должна быть разработана. Но, на наш взгляд, это не дает никаких оснований относить недействительные сделки к институту сделок, т.е. к правомерным юридическим действиям, направленным на достижение определенного юридического результата, к которому стремились участники сделки»⁸.

Рассматривая недействительные сделки, многие авторы, придерживающиеся иной точки зрения, обращали внимание на то, что зачастую такие сделки не заключают в себе ничего противозаконного. Так, В.П. Шахматов отмечал, что неочевидным является отнесение к неправомерным действиям сделок, совершенных под влиянием заблуждения⁹.

И действительно, сделка, совершенная под влиянием заблуждения, не содержит в себе ничего противозаконного. Обе стороны добросовестно заключали  сделку, направленную на достижение определенного  правового результата, который вполне правомерен. То обстоятельство, что одна из сторон ошиблась в определении природы или предмета сделки, ещё не свидетельствует о том, что тем самым совершено «неделиктное правонарушение»¹⁰.

Трудно также говорить о неправомерном действии, когда  сделка совершена лицом, полностью или частично ограниченным в дееспособности, либо несовершеннолетним в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет без согласия его родителей, усыновителя или попечителя. Объявление таких сделок противоправными было бы бессмысленным. Кроме того, закон прямо устанавливает, что подобные сделки могут быть полезными и признаваться действительными (п. 2 ст. 171, п. 2 ст. 172 ГК РФ). Объяснить данные положения законодательства, стоя на позиции неправомерности недействительных сделок, невозможно.

Таким образом, нельзя говорить о неправомерности недействительных сделок вообще. Представляется правильным делить юридические действия на правомерные  и неправомерные по основанию  их соответствия императивным предписаниям права. Если действия (и юридические акты, и юридические поступки) таким предписаниям соответствуют, то они являются правомерными. Неправомерными действиями, соответственно, будут запрещенные правом юридические поступки, а также противоречащие праву юридические акты (в том числе - сделки). Неправомерные сделки всегда будут недействительными (ст.168 ГК РФ), однако не все недействительные сделки неправомерны.

2. Соотношение недействительной и несостоявшейся сделки

В последнее время  в юридической литературе обращается внимание на необходимость выделения в самостоятельную категорию так называемых несостоявшихся сделок, под которыми подразумеваются сделки, именуемые в законодательстве не заключенными или не имеющими силу.

По мнению О.Н. Садикова, названные различия между недействительными и несостоявшимися сделками проявляются, во-первых, в отсутствии оснований для применения к несостоявшимся сделкам карательных последствий, предусмотренных ст.ст. 169, 179 ГК РФ по отношению к недействительным сделкам (в виде взыскания в доход бюджета всего полученного по недействительной сделке), во-вторых, в принципиальной допустимости заявления требований о возмещении убытков в случае, когда сделка не состоялась, однако неправомерными действиями одной из её сторон был причинен имущественный ущерб другой стороне, и, наконец, в том, что в отношении несостоявшихся сделок действует общий трехлетний срок исковой давности¹¹.

Следует сразу же отметить, что в настоящее время приведенное  О.Н. Садиковым различие между недействительными  и несостоявшимися сделками по срокам исковой давности имеет место только при сравнении общего срока исковой давности и срока исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий её недействительности, который составляет один год. Срок исковой давности по требованию о применении последствий недействительности ничтожной сделки снижен законодателем с десяти до трех лет.

С.Н. Смольков выделяет следующие  основные разновидности несостоявшихся сделок¹²

• Сделки, не содержащие существенных условий. Например, в случае недостижения сторонами договора условий, упомянутых в п. 1 ст. 432 ГК РФ, договор считается незаключенным.
• Реальные договоры, не заключенные в виду отсутствия передачи соответствующего имущества (п. 1 ст. 433 ГК РФ).
• Договоры, подлежащие государственной регистрации и не прошедшие такой регистрации в установленном порядке. При этом С.Н. Смольков отмечает, что в случае, когда в законе содержится прямое указание на то, что неосуществление государственной регистрации договора влечет его недействительность, он не может считаться несостоявшимся (п. 3 ст. 433, п. 1 ст. 165 ГК РФ). Если же сделка, требующая государственной регистрации, совершена в надлежащей форме, но одна из сторон уклоняется от её регистрации, суд вправе по  требованию другой стороны вынести решение о регистрации сделки, руководствуясь п. 3 ст. 165 ГК РФ. Зарегистрированные в этом случае на основании решения суда недействительная (ничтожная) и несостоявшаяся сделки становятся соответственно действительной и состоявшейся (заключенной), то есть происходит их своеобразная реанимация.
• Сделки, которые вообще не могли состояться в силу объективных причин (например, договор, заключенный между двумя обособленными подразделениями одного и того же юридического лица; завещание, в котором в качестве единственного наследника указан сам наследодатель и т.п.). Здесь важно учитывать, чтобы подобные причины не предусматривались законом в качестве оснований для признания сделок недействительными.

Рассматривая приведенную  классификацию, нетрудно заметить, что во многих случаях несоблюдение условий о заключении договора (сделки), предусмотренных ст.ст. 432-449 ГК РФ, закон прямо связывает с недействительностью договора (сделки).  Поэтому нельзя согласиться с О.Н. Садиковым, считающим, что «если возникает спор о том, были ли эти условия соблюдены и возник ли договор, такой спор и судебное решение по нему будут не о недействительности сделки, а о том, состоялась она  или нет»¹³.

По крайней мере в  двух случаях (несоблюдение требований о государственной регистрации, а также несоблюдение требуемой в подлежащих случаях формы) и спор и судебное решение будут как раз о недействительности сделки, а не о том, состоялась она или нет. Что же касается остальных случаев, то речь в данном случае может идти о несоответствии сделки требованиям закона (ст. 168 ГК РФ), т.к. закон требует, чтобы для того, чтобы сделка считалась заключенной (совершенной), эти условия должны иметь место¹⁴.

Однако в судебной практике все чаще поднимается вопрос о различии недействительных и несостоявшихся сделок. Наиболее ярко это проявляется при применении п. 1 ст. 165 ГК РФ, в которой устанавливается недействительность договора, не прошедшего государственную регистрацию. Здесь следует иметь в виду, что в силу неудачной редакции данной правовой нормы невозможно сделать однозначный вывод о том, всегда ли несоблюдение требования о государственной регистрации сделки влечет её недействительность, или же недействительность следует лишь в тех случаях несоблюдения государственной регистрации, когда закон специально устанавливает недействительность не прошедшего её договора. В связи с этим судебная практика по данному вопросу достаточно разнообразна.

Так, «Торговый  Домъ Бориса Смирнова у Чугунного  моста въ Москве» (далее – акционерное  общество) и ООО «Торгово-производственное объединение «Альянс» (далее - объединение) заключили лицензионный договор от 28.12.2000 N А-1, согласно которому истец (лицензиар) предоставил названному обществу (лицензиату) сроком на пять лет за уплачиваемое лицензиатом ежемесячное вознаграждение (роялти) неисключительную лицензию на использование товарного знака (графического знака-логотипа "Борис Смирновъ", зарегистрированного по свидетельству N 197647) в своей хозяйственной деятельности при производстве на территории России водки в соответствии с рецептурой и технологической инструкцией лицензиара. Согласно пункту 5.2 договора лицензиат ежемесячно выплачивает лицензиару вознаграждение, размер которого и порядок выплаты указаны в приложении N 3 к договору, являющемся его неотъемлемой частью. Договор зарегистрирован в Роспатенте 31.01.2001 под N 21616.

Ответчики (объединение  и ООО «Торговый дом Смирнова в Санкт-Петербурге» (далее –  торговый дом)) 05.04.2002 заключили договор  о переводе долга, в соответствии с которым торговый дом принимает на себя обязательства объединения по выплате лицензиару согласно названному лицензионному договору за январь, февраль 2002 года вознаграждения. Договор о переводе долга согласован с кредитором.

Во исполнение договора о переводе долга торговый дом частично (в сумме 40 000 рублей) погасил задолженность перед истцом.