Ещё одной важной
проблемой, затрагивающей реализацию
права на высшее образование,
является присоединение нашей
страны к так называемому Болонскому
процессу. С одной стороны, интеграция
России в европейское образовательное
пространство несет в себе
очевидные преимущества. Новая система
призвана предоставить студентам
большую самостоятельность в
выборе вектора своего образования,
дополнительные возможности варьировать
свое расписание и трудозатраты.
Признание отечественных дипломов
о высшем образовании в европейских
странах значительно облегчит
молодым специалистам поиск работы
за рубежом, повысит их конкурентоспособность
на международном рынке труда.
В то же время
необходимо отметить, что подобная
реформа требует кардинального
пересмотра основ образовательной
политики и учебного процесса
в Российской Федерации. В частности,
адаптация к европейским образовательным
стандартам, предусматривает отказ
от большинства базовых фундаментальных
курсов и замену их системой
спецкурсов. Такая новация может
войти в противоречие с традициями
российской высшей школы как
еще дореволюционного, так и советского
периодов. В этом случае российская
высшая школа в какой-то мере
утратит свою привычную глубину
и универсальность подготовки. [24]
Еще одна потенциальная
проблема сопряжена с введением
двухступенчатой системы обучения.
Шестилетнее образование (4 года
бакалавриата + 2 года магистратуры)
еще не имеет соответствующего
правового обеспечения в трудовом
законодательстве. Так, «бакалавр»
в настоящее время котируется
на рынке труда ниже «дипломированного
специалиста», получившего высшее
образование по прежней пятилетней
программе обучения. По сути дела,
при приеме на работу, «бакалавр»
не воспринимается как человек
с законченным высшим образованием.
Напротив, «магистр», прошедший шестилетний
курс обучения, воспринимается в
качестве человека с законченным
высшим образованием, но котируется
не выше «дипломированного специалиста».
Фактически, таким образом, «магистры»
и «дипломированные специалисты»
при приеме на работу котируются
одинаково, что, с точки зрения
многих участников образовательного
процесса, делает бессмысленным
не только лишний год обучения,
но и в целом введение всей
двухступенчатой системы без
соответствующих изменений в
трудовом законодательстве.
Таким образом,
крайне важно, чтобы при включении
российского образования в общеевропейскую
систему высшего образования
не были утрачены наши лучшие
традиции (прежде всего, фундаментальности
и универсальности обучения) и
была бы найдена адекватная
и приемлемая формула участия
России в Болонском процессе.
Подводя краткий
итог, необходимо отметить, что, несмотря
на значительное число достоинств
присущих отечественной системе
образования, к сожалению, на сегодняшний
день реализация конституционного
права на образование в России
сопряжена с множеством серьёзных
проблем, требующих безотлагательного
решения. К числу таких проблем
можно отнести, во-первых, хроническое
недофинансирование системы образования,
во-вторых, коррупцию, в-третьих, проблемы
доступности образования для
лиц с ограниченными физическими
возможностями, а так же комплекс
проблем в области реализации
права на образование, связанных
с расслоением российского общества
по имущественному, религиозному
и национальному признакам. Кроме
того одной из важнейших является
проблема, связанная с содержанием
образования в свете его реформирования
и присоединения России к Болонскому
процессу.
На основании
сказанного, автор данной работы
считает, что сегодня необходимо
разработать новые правовые средства
и методы, такую государственную
программу в области реализации
гражданами своего конституционного
права на образование, которые
бы обеспечили эффективное участие
государства в образовательной
сфере и надлежащее выполнение
им своей конституционной обязанности
как гаранта прав граждан на
образование.
21 Совершенствование законодательства
об образовании в РФ: общий
анализ проблемы.
Как известно, образование
находится в центре первоочередных государственных
интересов. От состояния образовательной
системы во многом зависят будущее Российского
государства, его экономическое развитие,
уровень благосостояния в обществе.
С образованием
связываются надежды на модернизацию
экономики и увеличение темпов
экономического роста. Наконец, в
«связке» с наукой образование
представляет собой одну из
наиболее существенных гарантий
национальной, региональной и международной
безопасности.
По нашему мнению,
в современном правовом государстве
образование должно иметь основательную
нормативно-правовую базу, тщательное
законодательное регулирование
отношений в области образования.
В настоящий
момент нормативно-правовая база,
регулирующая отношения в сфере
образования в Российской Федерации,
включает сотни правовых актов
различной юридической силы. Несмотря
на наличие двух системообразующих
законов – Закона РФ от 10 июля
1992 г. № 3266-1 «Об образовании» и
Федерального закона от 22 августа
1996 г. № 125-ФЗ «О высшем и послевузовском
профессиональном образовании», –
действующее законодательство Российской
Федерации продолжает оставаться,
по существу, несистематизированным.
Это объясняется рядом обстоятельств.
Во-первых, наличием среди нормативных
правовых актов большого количества
актов, принятых еще в «советский»
период и продолжающих действовать
до настоящего времени. Во-вторых,
отнесением общих вопросов образования
и воспитания к сфере совместного ведения
Российской Федерации и ее субъектов (п.
«е» ч. 1 ст. 72 Конституции РФ [1]). В-третьих,
комплексным характером самого законодательства
об образовании, которое регулирует не
только собственно образовательные отношения,
но и гражданские, трудовые, административные
и другие отношения, возникающие в сфере
образования. В-четвертых, активным нормотворчеством
на международном уровне. Кроме того, нынешнее
состояние нормативно-правовой базы образования
в Российской Федерации напрямую связано
с несовершенством юридической техники
- системы средств, правил и приемов подготовки
и упорядочения правовых актов.
На основании
сказанного, в качестве основных
направлений совершенствования
нормативно-правовой базы образования
в Российской Федерации можно
назвать:
1) приведение законодательства
в области образования в соответствие
с международно-правовыми обязательствами
Российской Федерации;
2) устранение противоречий,
возникающих между актами образовательного
законодательства и актами иных
«смежных» отраслей законодательства
(гражданским, административным, трудовым
и т.д.);
3) приведение федеральных,
региональных (субъектов Федерации)
и местных (муниципальных) источников
образовательного права в соответствие
с конституционными принципами
разграничения властных полномочий
между Российской Федерацией, ее
субъектами и органами местного
самоуправления;
4) совершенствование юридической
техники нормативно-правового регулирования
в сфере образования.
22.. Приведение образовательного
законодательства РФ в соответствие
с международно-правовыми обязательствами
Российской Федерации.
Что касается приведения
законодательства Российской Федерации
в области образования в соответствие
с международно-правовыми обязательствами
Российской Федерации, то необходимо отметить
следующее.
Как известно, статья
15 Конституции РФ [2] односложно решает
вопрос о соотношении внутреннего
законодательства и международного
права. Однако до сих пор сохраняется
большое число несостыковок и
коллизий между федеральным законодательством
об образовании и отдельными
положениями международно-правовых
актов.
Явно устаревшим
и не соответствующим современному
направлению государственной политики
в области образования выглядит
сегодня подход законодателя
к определению системы источников
образовательного права Российской
Федерации в Законе РФ «Об
образовании». В соответствии со
ст. 3 этого Закона «законодательство
Российской Федерации в области
образования включает в себя
Конституцию Российской Федерации,
настоящий Федеральный закон, принимаемые
в соответствии с ним другие
законы и иные нормативные
правовые акты Российской Федерации,
а также законы и иные нормативные
правовые акты субъектов Российской
Федерации в области образования».
[3]
Таким образом,
в законе ничего не сказано
о многочисленных международно-правовых
источниках, регулирующих отношения
в сфере образования, составляющих
предмет международного образовательного
права. О международных договорах
Российской Федерации законодатель
упоминает лишь в п. 1 ст. 57 указанного
Закона, посвященной международному
сотрудничеству Российской Федерации
в области образования: «Международное
сотрудничество Российской Федерации
в области образования осуществляется
в соответствии с законодательством
Российской Федерации и международными
договорами Российской Федерации.
Если международным договором
Российской Федерации установлены
иные правила, чем те, которые
предусмотрены законодательством
Российской Федерации, применяются
правила международного договора».
[4]
Такая интерпретация
положения ст. 15 Конституции РФ
существенно искажает и деформирует
смысл конституционной нормы. По
смыслу норм, содержащихся в ст.
3 и ст. 57 Закона РФ «Об образовании»,
получается, что международные договоры
Российской Федерации заключаются
только для того, чтобы регулировать
вопросы международного сотрудничества
Российской Федерации в сфере
образования. А для регулирования
всех остальных отношений, складывающихся
в сфере образования, должны применяться
нормы внутригосударственного права
– акты законодательства Российской
Федерации. Такой подход законодателя
не просто неточен, он может
подвести участника правоотношений
в сфере образования к ошибочному
выводу о непрямом характере
действия общепризнанных принципов
и норм международного права
и международных договоров Российской
Федерации. А ведь Конституция
РФ в ст. 15 недвусмысленно определяет
эти источники международного
права как составную часть
правовой системы Российской
Федерации.
Аналогичная ситуация
сложилась и в отношении ст. 1 Федерального
закона «О высшем и послевузовском профессиональном
образовании». [5] В действующей редакции
данной статьи устанавливается, что правовое
регулирование отношений в области высшего
и послевузовского профессионального
образования осуществляется как самим
этим законом, так и другими федеральными
законами и иными нормативными правовыми
актами Российской Федерации, а также
законами и иными нормативными правовыми
актами субъектов Федерации и муниципальными
правовыми актами. При этом в статье не
содержится даже упоминания о международных
интеграционных процессах, охвативших
высшее образование в рамках Болонского
процесса, сотрудничества в области образования
государств ЕврАзЭС и т.д. Такая формулировка
не только не отражает концептуальные
изменения в механизме правового регулирования
высшего образования в Российской Федерации,
но и существенно деформирует правовой
статус участников образовательных правоотношений,
ориентируя их на внутригосударственное
право, не знающее многих правовых норм,
включенных в источники международного
права.
Сложившуюся ситуацию
не может поправить упоминание
в п. 2 ст. 1 Федерального закона
«О высшем и послевузовском
профессиональном образовании»
о том, что в случае несоответствия
норм, содержащихся в законе, нормам
международного договора должны
применяться правила международных
договоров. Положение п. 2 ст. 1 касается
исключительно случаев коллизии
нормы внутригосударственного права
и международно-правовой нормы. Однако
оно не затрагивает ситуацию,
когда акты Российской Федерации
не содержат правовых норм, имеющихся
в источниках международного
права.
Необходимо отметить,
что такие проблемы возникают
не только в отношении двух
основных источниках образовательного
права Российской Федерации –
Закона РФ «Об образовании», Федерального
закона «О высшем и послевузовского
профессионального образования», –
но и в отношении некоторых
«непрофильных» законов, регулирующих
отношения в области образования.
Например, в ст. 11 Федерального закона
от 24 июля 1998 г. № 124-ФЗ «Об основных
гарантиях прав ребенка в Российской
Федерации» [6] закреплены основы
механизма защиты прав и законных
интересов детей в сфере профессиональной
ориентации, профессиональной подготовки
и занятости, содержится некорректная
формулировка, ограничивающая права
и льготы, предоставляемые ребенку,
только теми правами и льготами,
которые предусмотрены непосредственно
законодательством Российской Федерации.
Однако международно-правовой стандарт
по этому вопросу – Конвенция
о правах ребенка от 20 ноября 1989
г. [7] – предусматривает наделение
ребенка более существенным объемом
прав и гарантий. В ней, например,
содержится норма о праве ребенка
на защиту от экономической
эксплуатации, от выполнения любой
работы, которая может представлять
опасность для его здоровья. При
этом упомянутая норма не перенесена
в Федеральный закон «Об основных
гарантиях прав ребенка в Российской
Федерации». Очевидно, что в данном
случае перечень прав и льгот
ребенка, перечисленных в п. 2 ст.
11 Федерального закона, необходимо
дополнить соответствующей нормой;
кроме того, этот перечень следовало
бы оставить открытым, установив
в качестве ориентира для соответствия
Конвенцию о правах ребенка
и иные акты международного
права по данному вопросу, а
не национальное законодательство
Российской Федерации.