Иные нормативно-правовые акты как источники права социального обеспечения

Постановление Пленума по сути не внесло ничего нового в трактовку этих категорий и не сформулировало целостной картины их понимания. Из числа общепризнанных принципов международного права в постановлении выделены только два: принцип всеобщего уважения прав человека и принцип добросовестного выполнения международных обязательств. Вместе с тем перечень общепризнанных принципов международного права гораздо богаче и разнообразнее. В постановлении не проводится четкого юридического различия между общепризнанными принципами и общепризнанными нормами международного права, поскольку императивный характер первых по сути тождествен принятию и признанию в качестве юридически обязательного признания вторых. Остается неясным механизм приобретения ими юридической обязательности для России. Не вносит определенности отсылка к документам ООН и ее специализированных учреждений для определения содержания принципов и норм. Во-первых, их число слишком велико. Во-вторых, ООН в числе иных актов принимает резолюции рекомендательного характера, не порождающих юридических обязательств для государств, т.е. не все ее документы могут закреплять правоустановления.

Особенность реализации положений  общепризнанных норм международного права  в сфере внутригосударственных  отношений в первую очередь связна с формой существования данных норм. Основным источником существования  общепризнанных норм международного права  является международный обычай. Нормативное  определение данного понятия  содержится в Статуте Международного Суда ООН, в силу ст. 38 которого Суд  при разрешении переданных ему дел  применяет, в частности, “международный обычай как доказательство всеобщей практики, признанной в качестве правовой нормы”. Нельзя не согласиться с теми учеными, которые отмечают, что “специфика международно-правового обычая заключается в том, что он не представляет собой, в отличие от договора, официального документа с явно выраженными формулировками правил, однако это ни в коей мере не свидетельствует о “призрачности” обычая”.

Е.А. Ершова [37] в диссертационном исследовании подчеркивает, что “обычаи в настоящее время весьма спорно рассматривать только в виде атавизма прошлого. Обычаи, содержащие нормы трудового права, по мнению автора, являются одной из форм современного международного трудового права”. В подтверждение своей точки зрения автор ссылается на ст. 38 Статута Международного Суда ООН, Преамбулу Венской конвенции о праве международных договоров и практику Международного Суда.

А.Н. Талалаев [38] указывал, что “сложность применения общепризнанных принципов и норм международного права объясняется тем, что они не зафиксированы в каком-либо одном международном акте, а разбросаны по многочисленным договорам и обычаям, поскольку в международном праве нет кодексов, подобных тем, которые есть во внутреннем праве государств”.

В целях устранения подобных затруднений ряд авторов предлагают воспользоваться правом Конституционного Суда РФ давать толкование Конституции  РФ (ч. 5 ст. 125 Конституции РФ; п. 4 ч. 1 ст. 3 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации”). Полагаем, что толкование Суда не решит в полной мере проблемы, поскольку Конституционный Суд  как орган национальной юрисдикции, истолковывая термин “общепризнанные  принципы и нормы международного права”, изначально будет ориентирован на его понимание в рамках российской правовой системы. Однако это не исключает  возможности обращения к мотивировочной части решений Конституционного Суда РФ в целях установления общепризнанных принципов и норм, послуживших  одним из оснований для принятия решения.

Так, в социальном законодательстве последних лет резко возросло количество норм, противоречащих Конституции  РФ, в связи с чем Конституционный Суд РФ вынужден достаточно много принимать определений об устранении нарушений, проводя анализ и раскрывая содержание общепризнанных принципов и норм международного права. Рассматривая жалобы о правах граждан, подвергшихся воздействию радиации, Суд, например, приходит к выводу о нарушении принципов равенства и правовой справедливости, на которых основано осуществление прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации, как правовом и социальном государстве, в том числе права на социальное обеспечение, и которые по смыслу ст. 1, 2, 6 (ч. 2), 15 (ч. 4), 17 (ч. 1), 18, 19 и 55 (ч. 1) Конституции РФ предполагают правовую определенность и связанную с ней предсказуемость законодательной политики в этой сфере.

И.И. Лукашук [32] в связи с отсутствием сборника документов, который бы содержал все общепризнанные нормы международного права, справедливо подчеркивает, что “назрела необходимость издания Министерством юстиции и МИД сборника актов, содержащих общепризнанные принципы и нормы”. Л.А. Алексидзе отмечает, что “выявление всех норм juscogens – долгая и кропотливая работа, которую еще предстоит проделать как в науке, так и в международной практике государств”.

Однако, несмотря на отсутствие такого перечня, следует иметь в  виду, что содержание общепризнанных норм международного права раскрывается, в частности, в резолюциях, декларациях, иных документах, принимаемых в рамках Организации Объединенных Наций, включая  решения Международного Суда ООН, ее специализированных учреждений, таких  как Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ), Международная организация  труда (МОТ) и др.

В источники права социального обеспечения, естественно, включены те принципы, нормы, договоры, которые имеют отношение к предмету данной отрасли. Это по преимуществу принципы, нормы и договоры, связанные с проблемами прав и свобод человека и гражданина.

Принцип уважения прав человека и основных свобод в общей форме  получил свое отражение в Уставе ООН (п. 3 ст. 1) при определении целей  ООН в осуществлении международного сотрудничества “в поощрении и развитии уважения к правам человека и основным свободам для всех…”. Дальнейшее развитие и нормативное содержание этот принцип нашел в принятой Генеральной Ассамблеей ООН в 1948 г. Всеобщей декларации прав человека, Пакте об экономических, социальных и культурных правах (1966 г.), Пакте о гражданских и политических правах (1966 г.), Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (1950 г.), Европейской социальной хартии (1961 г.) и др.

В Заключительном акте Общеевропейского Совещания (СБСЕ, 1975 г.) рассматриваемый  принцип был сформулирован так: “уважение прав человека и основных свобод, включая свободу мысли, совести, религии и убеждений”. Государства-участники, обязуясь руководствоваться данным принципом, “будут поощрять и развивать эффективное осуществление гражданских, политических, экономических, социальных, культурных и других прав и свобод, которые вытекают из достоинства, присущего человеческой личности, и являются существенными для ее свободного и полного развития”.

Одним из существенных условий  для становления действительно  свободной личности и ее полного  развития является предоставление возможностей каждому для реализации всего  комплекса прав, в котором социально-экономические  права занимают равное с другими  место. На Генеральной Ассамблее  ООН 4 декабря 1989 г. была принята резолюция N 41/117 “Неделимость и взаимозависимость  экономических, социальных, культурных и политических прав” [29]. В данной резолюции определяется, что все права и свободы человека неделимы и взаимозависимы и что развитие и защита одной категории прав никогда не могут служить предлогом или оправданием для освобождения государств от развития и защиты других прав. И те и другие права должны быть объектом равного внимания государства.

В Итоговом документе Венской  встречи СБСЕ (1989 г.) было признано, что  все права и свободы имеют  первостепенное значение и должны полностью  осуществляться всеми надлежащими  способами. Это положение получило свое развитие в Венской декларации Всемирной конференции по правам человека (1993 г.), где об этом сказано  следующее: “Все права человека универсальны, неделимы, взаимозависимы и взаимосвязаны. Международное сообщество должно относиться к правам человека глобально, на справедливой и равной основе, с одинаковым подходом и вниманием” [31]. Отечественные специалисты в области международного права неоднократно обращали внимание на то, что такой подход важно иметь в виду, потому что в юридической литературе предпринимаются попытки “ранжировать” права и свободы, выдвигая на первый план личные (“естественные”) права и принижая смысл социально-экономических прав.

Констатация равной ценности всех прав и свобод в международных  актах оказывает существенное влияние  на развитие и закрепление соответствующих  положений в национальном законодательстве. В этой связи следует отметить как весьма позитивную формулировку Конституции РФ: “В Российской Федерации  признаются и гарантируются права  и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам  и нормам международного права и  в соответствии с настоящей Конституцией” (ч. 1 ст. 17).

Венская Всемирная конференция  по правам человека 1993 г. принцип демократии провозгласила принципом Устава ООН, а также выделила принцип  универсальности прав человека. Согласно этому общепризнанному принципу универсальности прав человека ни одно положение национального, культурного  или религиозного характера не может  преобладать над принципами Всеобщей декларации прав человека.

Принципы демократии, верховенства (господства) права и уважения прав человека рассматриваются как общепризнанные и в рамках региональных международных  организаций, например Совета Европы. В Уставе Совета Европы (1949 г.) установлено, что членом Совета может быть государство, принявшее на себя обязанность признавать принцип верховенства права и  принцип, в соответствии с которым  все лица, находящиеся под его  юрисдикцией, пользуются правами человека и основными свободами.

Принципы Устава Совета Европы получили свою наибольшую концентрацию в принятой им Европейской конвенции  о защите прав человека и основных свобод (1950 г.) (Европейская конвенция). Данная Конвенция ратифицирована Россией  в 1998 г., ее нормы и принципы имеют  большое значение в развитии российского  законодательства и правоприменительной  деятельности, которые ориентируются  на соответствие этим нормам и принципам.

Международные обязательства  государств в области прав человека и основных свобод получили закрепление  в Декларации глав государств –  участников Содружества Независимых  Государств (24 сентября 1993 г.) и Конвенции  СНГ о правах и основных свободах человека (26 мая 1995 г.).

В.А. Карташкин [40], рассматривая проблему формирования правового государства в контексте Европейской конвенции, отмечает, что необходимо создать гарантии демократии и свободы, соблюдать верховенство закона и защищать права и свободы человека. Такие гарантии будут созданы при условии соблюдения Конституции нашей страны, федерального законодательства, международных обязательств, а также положений Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Среди них особо важное значение имеют такие принципы, как признание естественного характера прав человека, регулирование прав человека только законом, а не подзаконными актами. Права человека должны быть едины на всей территории государства, что особенно важно в условиях, когда многие субъекты Федерации принимают законы, противоречащие не только федеральному законодательству, но и международно-правовым обязательствам страны. Коллективные права должны вытекать из прав личности и не противоречить им.

В.С. Нерсесянц [41] считает, что Конституция Российской Федерации, Устав Совета Европы опираются на общие правовые ценности и общее либерально-юридическое правопонимание, исходящее из принципа верховенства права, господства закона, признания и соблюдения прав и свобод человека. Это фундаментальная основа того, что принято называть принципами и стандартами современной (европейской и мировой) цивилизации.

В.А. Карташкин и И.А. Ледях [42], обращая внимание на значение для Российской Федерации Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, в своих комментариях к ней выделяют следующие принципы:

1. Права человека и  основные свободы являются естественными  и принадлежат каждому от рождения, в силу этого они признаются  неотъемлемыми и неотчуждаемыми.

2. Признаваемые Конвенцией  права и свободы гарантированы  каждому, кто находится под  юрисдикцией государств – членов  Совета Европы (ст. 1).

3. Официальные власти  государств – членов Совета  Европы обязаны соблюдать законность  и нормы права. Только на  уровне закона устанавливаются  ограничения прав и свобод, соответствующие  принципам демократического общества. Никакой подзаконный акт не  может ограничивать права человека.

4. Обеспечение прав и свобод несовместимо с дискриминацией по какому бы то ни было признаку (ст. 14). При этом дискриминация налицо, когда устанавливаемые различия не имеют объективных и разумных оправданий.

5. Основные права и  свободы должны быть едины  на всей территории государства,  а их обеспечение и защита  являются предметом федерального  законодательства и принимаемых  в соответствии с ними нормативных  правовых актов местных органов  власти.

6. Коллективные права  граждан вытекают из прав и  свобод личности и не должны  им противоречить. Государство  или группа лиц не могут  ликвидировать какие-либо права,  закрепленные в Конвенции, под  предлогом защиты коллективных  прав.

7. Фундаментальные права  и свободы должны соблюдаться  в любой ситуации, в том числе  во время войны или иного  чрезвычайного положения. Отступление  от некоторых из этих прав  допустимо лишь в том случае, если опасность является “реальной  или неминуемой”, ее последствия  угрожают государству и обществу  “в целом”, а кризис носит  “исключительный характер”.

Для государств – участников Европейской конвенции, включая  и Россию, названные принципы имеют  определяющее значение, поскольку национальное законодательство должно соответствовать  этим принципам, в том числе и  в сфере социального обеспечения.