Когнитивное взаимодействие в деловом общении

 

 

детальное выявление соотношений  между лингвистической и эктралингвистической системами при анализе языкового  содержания;

 

 

перенесение акцента с  языка-системы на производство и  функционировании речи (речевой деятельности);

 

 

ориентация лингвистических  исследований на носителей языка/языков как на производителей и получателей  речи (информации) в определенных условиях межкультурного общения и как  на носителей типов мышления, присущих тому или иному социуму;

 

 

рассмотрение контекста  высказывания как единицы дискурса и как явления языковой и экстралингвистической  действительности, с помощью которого автор «интерферирует в окружающую действительность отраженную в его  сознании картину мира, результатом  чего является изменение объективно существующего реального мира» [Красных 2001: 207] (о понимании дискурса см. стр. 38);

 

 

необходимость анализа контекста  как совокупности познавательных моделей, репрезентированных в языке;

 

 

анализ языковых явлений  как репрезентантов познавательных моделей.

 

О необходимости интеграции лингвистических дисциплин на современном  этапе развития языкознания говорит  В.А. Пищальникова: «Характер осознания  многих вечных проблем лингвистики, усиление междисциплинарных связей между различными ипостасями языковедения требует интеграции всех имеющихся  языковедческих знаний для осознанного  перехода к иному уровню исследования языка как научного объекта. Объективное  состояние лингвистики выдвигает  на первый план в качестве принципа инре-грации знаний принцип дополнительности» [Пищальникова 2003: 4-5].

 

Обращение современных лингвистических  дисциплин к когнитивной парадигме  объясняется автором следующими причинами:

 

 

ограниченными возможностями  системоцентрической лингвистики  в решении проблем содержания языковой единицы;

 

 

ограниченностью научного объекта - языка как системы стабильных взаимосвязанных единиц, тогда как  в анализе лингвист вынужден обращаться к речевым процессам, что ведет  к приписыванию традиционному лингвистическому объекту такого параметра, как процессу-альность, который несовместим с заданной системой стабильных параметров объекта. А это приводит к постоянному  выходу за пределы лингвистической  парадигмы при сохранении традиционных методов исследования.

 

Автор считает, что для  интеграции имеющихся лингвистических  знаний в целях создания теории более  высокого уровня необходимо определить разницу в объектах исследования и интерпретирующих категориях трех направлений языковедения: традиционной (системоцентрической) лингвистики, психолингвистики и когнитивной лингвистики, которые  имеют общий материал исследования - речевое произведение. Объектом традиционной лингвистики являются лингвистические  структуры, интерпретирующей моделью - значение. Объект психолингвистики - структура и функции речевой  деятельности как порождения индивида, интерпретирующей моделью является образ сознания. Объектом когнитивной  лингвистики, с одной стороны, может  быть языковая способность, тогда интерпретирующая модель представляет собой когиоцепт  как соотношение стабильных компонентов  знания со стабильными языковыми  структурами (от лат. cogitatio, onis - мышление, размышление, рассуждение). С другой стороны, объектом исследования когнитивной  лингвистики может быть речевое  мышление. В этом случае интерпретирующая модель - концепт как совокупность всех знаний и мне-

 

ний, связанных с той  или иной реалией (от лат. cognitio, onis - познавание, узнавание, ознакомление).

 

Одним из возможных путей  интеграции перечисленных областей лингвистики, по мнению В.А. Пищальниковой, может стать разработка лингво-синергетической  методологии и специфических  методик исследования языкового  материала, начатая в ряде работ [см., например, Герман 2000]. Параллельно  должна производиться методологическая обработка понятий, которые названные  выше дисциплины заимствуют друг у  друга. «Интегрирование их как комбинация на основе принципа дополнительности будет способствовать уточнению  когнитивной парадигмы. Это касается понятия концепт, языковое сознание, значение, функция, деятельность, мотив  и многих других» [Пищальникова 2003: 5].

 

В связи со сказанным необходимо сделать краткий обзор теоретических  положений таких направлений, как  функциональная стилистика, праг-малингвистика  и когнитивистика, и показать общее  и различное в их подходах к  изучению языка. Это даст нам возможность  произвести необходимую методологическую обработку научных понятий заявленных парадигм и оперировать функционально-стилистическим, прагмалингвистическим и когни-тивистским инструментарием в ходе исследования для решения поставленных задач.

 

Наука о функциональных стилях как теории речевых разновидностей языка развивалась в двух направлениях: в опоре на собственно лингвистический  и на экстралингвистический факторы.

 

Понимание функционального  стиля при лингвистическом подходе  базировалось на основных функциях, присущих языку [Виноградов 1963, 1981; Гавранек 1967; Функциональный стиль ... 1974 и др.]. Экстралингвистический  подход основывался на особенностях функционирования языка в различных  сферах общения [Кожина 1968, 1993; Васильева 1981, 1989; Крылова 1979; Сиротинина 1991 и др.]. Эта концепция утверждает экстра-

 

лингвистическую, социолингвистическую основу разделения литературного языка  и определяет те экстралингвистические  факторы, которые влияют на это разделение.

 

С появлением функциональной стилистики появились расхождения  в определении функциональных стилей, что связано с двойным смыслом  слова «функциональный», которое, с  одной стороны, может быть отнесено к слову «функция», а с другой стороны, к слову «функционирование». Поэтому различия в подходе к  определению функционального стиля, как утверждает Л.Г. Барлас, в значительной мере объясняются тем, что одни ученые при выделении стилей акцентируют  сферы общения, а другие - функции  языка [Барлас 1978: 44].

 

Различие этих подходов выявилось  еще в середине 60-х годов XX в., когда  возникла острая дискуссия по вопросам соотношения языка и речи и  определения понятия «стиль». Вопрос о соотношении языка и речи продолжает оставаться одним из основных для современного языкознания. Нам  близка точка зрения Т.Г. Винокур, которая  отмечала взаимопроницаемость языка  и речи применительно к стилистическим категориям: «Ни одна стилистическая характеристика не существует только в системе языка или только в речи. Она выводится из употребления. Что же употребляется? Язык в речи» [Винокур 1972: 33]. Таким образом, язык и речь одновременно реализуются  в коммуникации, абстрактная система  языка актуализируется в речи и обеспечивает общение людей. Об этом убедительно писал В.В. Виноградов, подчеркивая, что речь следует понимать именно как процесс, как функционирование, как «жизнедеятельность» языка  и ни в коем случае не только не противопоставлять  ее языку, но и не отрывать ее от последнего. «Язык и речь - это диалектическое единство, это неразрывное целое» [Виноградов 1963: 75]. Такая позиция  не противоречит психолингвистической парадигме, в рамках которой исследуется  речевая деятельность, в которой  противопоставление язык - речь не является релевантным.

 

Объяснить расхождения в  определении функционального стиля  речи, количества стилей и их дифференциальных признаков можно также, если смоделировать  наиболее существенные признаки стиля. М. Вартофский писал: «Каждый случай принятия чего-либо в качестве модели включает в себя ограничение относительно релевантных свойств...» И далее: «Мы не считаем модели, как и  репрезентации, столь же богатыми релевантными свойствами, как и моделируемые ими  объекты или состояние дел. В  определенном смысле ... модель не может  быть столь же богата свойствами (т.е. столь же богатой теми лее свойствами), что и моделируемый объект, потому что в этом случае она оказалась  бы тождественной ему. Модель, конечно, может иметь много свойств, но это будут свойства, иррелевантные  объекту моделирования. Они будут  отсутствовать у объекта моделирования, поэтому модель нельзя рассматривать  как репрезентирующую эти свойства. Отсюда следует, что набор релевантных  свойств у модели должен быть «беднее», чем у ее объекта или референта» [Вартофский 1988: 33-35]. Это означает, что  при моделировании объекта задается намеренно ограниченное число свойств/характеристик, релевантных, с точки зрения исследователя, объекту. Следуя по этому пути, можно  обнаружить такую совокупность свойств  объекта. Однако на деле исследователи  акцентируют тот факт, что на функционирование языка/речи постоянно действуют  самые разнообразные факторы (социальные, этнические, исторические, научно-технические, формы общественного сознания и  другие), которые взаимодействуют  между собой и в свою очередь  сами испытывают воздействие со стороны  языка/речи. В этом случае построить  единую непротиворечивую модель функционального  стиля представляется очень трудным, что и отражается в функциональной стилистике.

 

Отечественная функциональная стилистика основывается на принципах  изучения языка не только внутри языковой системы, но и во взаимодействии языка  с экстралингвистической действительностью. При этом выде-

 

ление функциональных стилей поставлено в зависимость от определенных функций языка. Сама функция понимается как обобщенное обозначение разных сторон (аспектов) языка и его  элементов с точки зрения их назначения, применения, использования [Функциональный стиль... 1974]. Такое понимание функции  представлено при рассмотрении проблемы классификации стилей практически  у всех исследователей. Всеми исследователями  безоговорочно выделяется коммуникативная  функция, которая признается приоритетной, имманентно присущей языку, «той самой, ради которой и появился человеческий язык» [Аврорин 1975: 35]. Большинство лингвистов считает, что именно коммуникативная  функция обусловливает все остальные  функции языка, к которым относят  информативную (функцию сообщения) и функцию воздействия. Но попытка  построения типологии стилей на основе коммуникативной функции не приносит успеха, так как содержание этой функции слишком широко и детерминанты ее также практически не ограничены.

 

Основные положения теории функциональных стилей даны в работах  В.В. Виноградова. В зависимости от различного понимания основных функций  языка, считает ученый, можно представить  несколько классификаций стилей, и, по его мнению, «при выделении  таких важнейших общественных функций  языка, как общение, сообщение и  воздействие, структура языка может быть разграничена на такие стили: обиходно-бытовой стиль (доминирует функция общения), обиходно-деловой (доминирует функция сообщения), публицистический и художественно-беллетристический (доминирует функция воздействия)» [Виноградов 1963: 6].

 

Сходной точки зрения на разделение функциональных стилей придерживаются О.С. Ахманова и М.М. Глушко [Функциональный стиль... 1974], Д.Э. Розенталь [Розенталь 1987] и многие другие ученые. Недостатком  лингвистического подхода к разграничению  функциональных стилей является принципиальная невозможность объяснить продуцирова-

 

ние/восприятие содержания речевых  произведений, особенно в случае смешения стилевых параметров.

 

Поэтому для нас особенно значимы положения о том, что 1) замкнутость каждого функционального  стиля относительна; 2) отбор («набор») языковых средств не имеет абсолютного  характера; 3) степень отграниченности  для различных функциональных стилей различна; например, в деловом стиле  она сильнее, в публицистическом значительно слабее; 4) границы стилей подвижны, исторически изменчивы [Валгина, Сен-кевич 1977: 4].

 

Второй подход к определению  функционального стиля связан с  идеей выделения экстралингвистической  основы функционирования языка и  особенностей функционирования языка  в разных сферах общения, выдвинутой М.Н.Кожиной в начале 60-х годов XX в. К концу 60-х годов уже можно  было говорить о создании целостной  концепции объективных стилеобра-зующих факторов, которая продолжает развиваться  и в настоящее время [Практическая ..., 1983; Кожина 1993; Кожин, Крылова и  др. 1982; Васильева 1989; Сиротинина 1991; Бландова 1983; Валгина 1994; Солганик 2001; Голуб 2000; Лукьянова 2000 и др.]. В большинстве работ  стили литературного языка рассматриваются  в зависимости от их «обслуживания» той или иной формы общественного  сознания, осуществляющейся в соответствующей ... сфере деятельности» [Кожина 1968: 156], что и обусловливает закономерности функционирования в них языковых средств и их речевую организацию. То есть к объективным стилеобразующим  факторам относятся вид деятельности и форма общественного сознания в их взаимодействии, специфика соответствующих  форм мышления, кроме того, главная  роль отводится экстралингвистическим  факторам. Предлагается следующая классификация  стилей: художественный, публицистический, научный, официально-деловой и обиходно-бытовой. Налицо выход таких стилистических исследований за рамки собственно лингвистического объекта. Учет некото-

 

рых параметров сознания во взаимодействии с видом деятельности человека дал сильный толчок исследованию явлений речи в стилистическом аспекте. Следствием этого стало рассмотрение представлений о речевом контексте  и постепенное внедрение в  исследования понятие дискурса. Это  свидетельствовало о попытке  переосмысления самого понятия контекста: как чисто лингвистическая категория  он перестал удовлетворять задачам  стилистики.

 

Но и экстралингвистическая  функционально-стилевая концепция  оставалась также легко уязвимой, поскольку встраивание ее в иную парадигму совмещалось с объектом, по-прежнему понимаемым как статичное  образование, заданное определенным набором  параметров - с языком-системой. Поэтому, например, О.А. Лаптева отмечала, что  перечень экстралингвистических факторов нуждается в уточнении, что не все компоненты одинаково существенны  для классификации стилей речи, а  разные факторы в разной мере сопутствуют  различным функциональным стилям речи и их следует квалифицировать  по иерархическому порядку значимости в рамках каждого функционального  стиля [Лаптева 1974]. Это само по себе справедливое требование в практике стилистических исследований не только невыполнимо, но и малоэффективно для  решения главных вопросов стилистики.

 

Для нас чрезвычайно важна  не разница между двумя представленными  направлениями, а их сходство: достоинством обоих подходов является функциональная основа выделения стилей. И хотя при лингвистическом подходе  критерием разграничения стилей выступает функция языка (сообщения, воздействия или общения), а при  экстралингвистическом же подходе  стили различаются в зависимости  от сфер общения, в которых функционирует  язык, функционирование является единственной сферой реализации свойств языковых единиц.

 

То, что между представленными  концепциями нет резкой границы, доказывается значительными совпадениями в области классификации функ-

 

циональных стилей (см., например, классификации В.П. Мурат и М.Н. Кожиной).

 

Функциональная стилистика рассматривает стили как основные наиболее социально значимые речевые  разновидности. В то же время каждый стиль, по мнению М.Н. Кожиной и других исследователей [например, Васильева 1989; Солганик 2001], подразделяется на подстили, которые, в свою очередь, делятся  на еще более частные разновидности  и т.д., вплоть до появления в речи индивидуального своеобразия. Но такое  деление не означает, что утрачиваются черты более «крупных» речевых  разновидностей («макростилей») [Кожина 1993: 68]. Однако вопросы о том, чем  обусловлены примеры употребления, отбора и сочетания языковых средств, характерных для того или иного  стиля, подстиля и других разновидностей, в этих работах не поднимаются. Поэтому  нам представляется очень важным рассмотрение не только структурных  свойств модели стиля (подстиля и  т.д.), но и «анализ отношений между  этими свойствами и предполагаемым объектом моделирования» [Вартофский 1988: 29). Это позволит, на наш взгляд, определить хотя бы некоторые «универсальные детерминанты», которые позволяют  воспринимать единство стиля, несмотря на его модификации. Особенно важно  для нас определить «корпус» специфических  черт официально-делового стиля, отмеченных в разноаспектных исследованиях, поскольку  наш материал исследования - коммерческие тексты.