Ничтожные и оспоримые сделки

В отечественной правовой науке, начиная с советского периода, теория недействительности сделок за редким исключением рассматривалась исследователями как теория целостная, единая.

Во многом это объяснялось восприятием недействительных сделок вообще (к которым относили ничтожные и оспоримые сделки) как действий противоправных. К числу противников деления сделок на действительные и недействительные, а недействительных – на ничтожные и оспоримые был М.М. Агарков. Он также обращал внимание на то, что ряд волеизъявлений, называемых недействительными сделками, не являются ни правомерными, ни неправомерными действиями. Поэтому в российской науке гражданского права единое понятие недействительности сделок можно считать реально существующим, а само явление недействительности сделок – подлежащим специальному изучению [17, 45-46].

Исходя из изложенного, недействительность сделки может быть определена как юридическое понятие, которое означает, что действие, отвечающее легальному понятию и признакам сделки, не обладающее определенными правовыми недостатками, не имеет вследствие этого юридической силы [25, с. 118]. Недействительность может выступать как качество конкретной сделки, указывающие на ее «упречность» (несоответствие определенным требованиям закона к данной сделке), и являться одновременно следствием такой «упречности». Недействительность не означает, что сделка лишена всякого юридического значения, однако возникающие в связи с недействительностью сделки последствия являются иными, чем те, которые сделка влекла бы за собой, будучи действительной, не являются желаемыми для сторон и являются, в строгом смысле, не последствиями самой сделки, а последствиями ее недействительности и ее исполнения как недействительной сделки. Недействительной можно считать лишь сделку, недействительность которой установлена на основании прямого указания закона или в результате судебного оспаривания.

1.2 Правовая природа недействительных  сделок

В литературе велась широкая дискуссия по вопросу, касающемуся определения правовой природы недействительных сделок в науке гражданского права. Ученые остро ставили вопрос: что есть недействительная сделка? Является ли вообще недействительная сделка «сделкой» или это особый вид правонарушения? Для решения этого вопроса необходимо тщательно проанализировать доводы известных сторонников обоих взглядов. Поводом для дискуссии явилось то, что недействительная сделка не соответствует необходимой совокупности признаков сделки: а) ее совершение не влечет тех юридических последствий, к которым стремились совершившие ее лица, б) ее нельзя считать правомерным действием.

К числу активных сторонников идеи «недействительная сделка – все равно сделка» можно отнести В.П. Шахматова. Он допускает возможность существования наряду с действительными сделками также недействительных сделок, являющихся самостоятельными видами сделок, отличающихся такими признаками, как правомерность или неправомерность. Поэтому уже без всяких оговорок, он дает определения действительной и недействительной сделки, посчитав, что это неизбежно вытекает из теории сделок, разработанной учеными-цивилистами. «Недействительная сделка – это сделка, состав которой не соответствует описанным в нормах права признакам состава сделок данного вида в силу общественно вредных или общественно нежелательных свойств», - отмечает В.П. Шахматов [75, с.72-73].

Весьма интересны по поставленной проблеме позиции И.Б. Новицкого, Н.В. Рабинович. По мнению Н.В. Рабинович, недействительная сделка по своему содержанию, форме и направленности является сделкой и определяет следующие признаки недействительной сделки:

а) представляет собой волевое действие, выражающее в определенной форме волю субъекта;

б) волеизъявление в ней, как и во всякой сделке, направлено на установление, изменение и прекращение правоотношения; в) в результате совершения недействительной сделки возникает определенное правоотношение;

д) участники ее, возможно, стремились к установлению того или иного правомерного отношения и никаких иных целей не преследовали.

Н.В. Рабинович полагала, что недействительная сделка – явление неправомерное, но рассматривать недействительную сделку нужно именно как сделку со всеми свойственными последней признаками. Признание сделки недействительной – не последствие самой сделки, а результат того, что закон признает, а суд объявляет ее недействительной. Но она недействительна именно как сделка. В силу присущих ей как сделке недостатков [57, с.153].

В целом по своим убеждениям, И.Б. Новицкий также является сторонником первой позиции в определении природы недействительных сделок. Он считал, что правомерность является обязательным признаком сделки, но относится к типу данной сделки, а не к конкретному содержанию, а конкретная сделка может быть и неправомерной, что по существу ведет к признанию конкретных недействительных сделок «сделками». По мнению И.Б. Новицкого, «сделка всегда действительна, но она может быть действительной условно. Так если она совершена под влиянием заблуждения, обмана и т.п., то потерпевший может ее оспорить, и тогда она утратит силу» [54, с.153].

Были высказаны и иные точки зрения. Первая попытка разграничения правомерных сделок и неправомерных действий в виде недействительных сделок сделана еще в 1929 году И.С. Перетерским, который считал, что сделка – действие, дозволенное законом, имеющее целью установить правоотношение, охраняемое законом. Действие, хотя бы и вызывающее юридические последствия, но не те, которые имели в виду участники, не пользуется охраной закона и не является сделкой [55, с.194]. Следовательно, по мнению И.С. Перетерского недействительная сделка это не сделка, так как ей не свойственны признаки сделки. Однако на вопрос – что же тогда есть недействительная сделка – автор не дает ответа.

Д.М. Генкин отмечал, что одним и тем же термином – «сделка» - приходится обозначать как действие, направленное на достижение определенной цели и ее достигшее, так и действие, такой цели не достигшее, то есть не приведшее к возникновению, изменению или прекращению гражданских правоотношений. Он предлагал признак правомерности вообще не включать в понятие сделки, так как он относится не к самой сделке, а к последствиям, которые могут из нее возникнуть; потому недействительные сделки, хотя они и неправомерны, все же относятся к сделкам [30,с.79-80].

Д.И. Мейер отмечал: «Собственно, только законные сделки можно назвать сделками, ибо сделки незаконные не считаются действительными, и, следовательно, существующими. Но ничтожество поражает эти сделки только при соприкосновении их с общественной властью, а независимо от того они существуют точно так же, как и сделки законные, и встречаются нередко в действительности» [53, с. 218].

Разграничение сущности сделок и недействительных сделок пытались аргументировать Ю.К. Толстой, О.А. Красавчиков, М.М. Агарков. По мнению указанных ученых, сделка – это всегда правомерное юридическое действие.

М.М. Агарков подчеркивал, что понятие недействительности не может применяться к сделкам. Действительным либо недействительным может быть волеизъявление, направленное на установление, изменение, или прекращение гражданских правоотношений. Если оно действительно, оно является сделкой [17, с.184].

Активным сторонником отнесения недействительных сделок к категории правонарушений является Ф.С. Хейфец [74, с. 74-75]. Он отмечает, «что недействительные сделки являются гражданскими правонарушениями, влекущими ответственность с помощью гражданско-правовых санкций. Причем правонарушениями являются не только виновно совершенные недействительные сделки, но и те которые объективно не соответствуют требованиям закона». По мнению ученого особенность гражданского права и гражданско-правовой ответственности, допускающей безвиновную ответственность, позволяет все недействительные сделки считать правонарушениями, независимо от того, совершены ли они виновно или без вины их участников [74, с.83]. В связи с этим Ф.С. Хейфец для определения природы недействительности сделок вводит понятие «неделиктное правонарушение». Однако автор не только не раскрывает содержание этого понятия, но и не дает его определение, считая что оно должно быть в дальнейшем в науке гражданского права разработанным.

О.С. Иоффе, полагая, что указанный спор не имеет ни практического значения, ни теоретического содержания, отмечал, что признак правомерности должен являться характеристикой каждой конкретной сделки [43, с.483]. Недействительная же сделка неправомерна и является правонарушением. Но эти обстоятельства вовсе не опорочивают самого термина «недействительная сделка», а напротив, выражают тот факт, что как сделка действие недействительно. Кроме того, указанный термин ориентирует на применение к последствиям совершения и исполнения таких сделок именно законодательства о сделках [40, с.89-90].

Думается, недействительность выступает как конкретный результат оценки правового явления – сделки – на предмет соответствия его законодательству о явлениях данного вида. Недействительность указывает на особое последствие неполного соответствия сделки нормам права: невозникновение на основании сделки тех правовых последствий, на которые она направлена. Тогда очевидно, что воля субъекта при соответствии действия была направлена на возникновение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, то даже если соответствующего изменения в правах и обязанностях в итоге не произошло, действие все же должно оценивается исходя из норм, относящихся именно к сделкам. Ведь в зависимости от фактических результатов совершения действия не может измениться его сущность, поэтому понятие сделки нельзя исключать из его характеристики.

Отсутствия признака правомерности не является общей и отличительной характеристикой недействительных сделок, поэтому также не может служить поводом для признания недействительных сделок сделками. Недействительность является не единственным последствием несоответствия сделки требованиям законодательства; напротив, в силу ст. 168 ГК РФ она применяется, только если иные последствия не предусмотрены законом. Несоответствие закону не всегда влечет недействительность, но и недействительность не во всех случаях указывает на отсутствие у сделки качества правомерности, указывает на порок ее элемента.

Из изложенного следует, что недействительность сделок представляет собой особый вид правовых явлений, заслуживающий собственного наименования в правовой науке и самостоятельного изучения, а сочетание «недействительная сделка» вполне точно и имеет право на существование.

1.3 Ничтожность и оспоримость  сделок

Необходимость отказывать некоторым сделкам в юридической силе существовала уже в глубокой древности. Понятие ничтожных и оспоримых сделок использовались в римском праве, нормы, посвященные им, содержит Гражданский кодекс Франции 1804 года (Кодекс Наполеона), Германское гражданское уложение 1896 года. Однако законодательство Российской Империи не различало ничтожности и оспоримости сделок. Не проводилось законодательного деления недействительных сделок на ничтожные и оспоримые ни в ГК РСФСР 1922 года, ни в ГК РСФСР 1964 года, ни в Основах гражданского законодательства Союза ССР и Республик 1991 года [7]. Вместе с тем в науке гражданского права недействительные сделки всегда классифицировались на ничтожные и оспоримые. Узаконение названной классификации в новом Гражданском кодексе РФ не только не предотвратило имеющиеся споры, но и породило новые научные дискуссии и проблемы в правоприменительной практике.

Ст.166 ГК РФ закрепила, что оспоримая сделка недействительна в силу признания ее таковой судом, а ничтожная – в силу предписаний закона, то есть независимо от такого судебного признания. Различия между ничтожными и оспоримыми сделками проявляются не только в этом, а является намного существеннее. В частности, различие выражается в неодинаковых правовых последствиях их недействительности (ст. ст. 167-179), в разном определении круга лиц, имеющих право предъявлять требования по поводу таких сделок (п. 2 ст. 166 ГК РФ), а также в различных сроках исковой давности, установленных для требований, предъявляемых в связи с недействительностью сделок (ст. 182 ГК РФ).

Для уяснения сути ничтожных и оспоримых сделок, а также важности такой классификации недействительных сделок необходимо вернуться к трудам классиков российской цивилистики.

Существует мнение, что термины «ничтожность» и «оспоримость» в отношении недействительных сделок выбраны неоправданно. Так, И.Б. Новицкий отмечал, что категории ничтожности и оспоримости несоизмеримы, а, кроме того, противопоставление оспоримых и ничтожных сделок не увязывается с тем, что оспоримые сделки в результате оспаривания становятся ничтожными. Имея в виду лексическое значение слова «ничтожный», он писал, что термин, предполагающий, что из сделки не возникает ничего, никаких юридических последствий, является весьма неудачным, поскольку недействительная сделка является юридическим фактом, вызывающим определенные правовые последствия, хотя и не те, на которые она была направлена. Он предлагал называть недействительные сделки соответственно «абсолютно недействительными» и «относительно недействительными» [54, с. 89].

М.М. Агарков считал, что некорректно оспоримые сделки относить к недействительным, их необходимо называть условно действительными [17, с.102]. В.А. Рясенцев предлагал называть оспоримые сделки относительно действительными [69, с. 230].

Современные ученые цивилисты также не остаются в стороне дискуссий. Ф.С. Хейфец в ходе анализа имеющихся классификаций сделок пришел к выводу о необходимости классификации не недействительной сделки, а ее условий (оснований) недействительности сделок. Эти условия, по его мнению, следует разделять на два вида:

а) условие (основание), при котором сделка признается ничтожной;

б) условие (основание), при котором сделка может быть оспорена.

Всякая дальнейшая классификация возможна только внутри двух названных видов. По мнению ученого, такая классификация по существу устранит и споры о правовой природе недействительных сделок. Далее Ф.С. Хейфец, отмечает, что «ни у кого не вызывает сомнений, что так называемые ничтожные сделки являются правонарушениями, что они абсолютно недействительны и никогда, ни при каких условиях (если будут устранены некоторые неточности и непоследовательность в законодательстве, в том числе в ГК РФ) не могут быть признаны действительными. Споры могут вызвать лишь правовая природа так называемых оспоримых сделок (и, прежде всего, сделок, совершенных под влиянием заблуждения, имеющегося существенное значение). Причиной этих споров может являться их неопределенное  и двойственное положение. С одной стороны, это действительные сделки и вызывают правовые последствия и именно те, которые их участники имели в виду при их совершении; с другой стороны они обладают такими свойствами, которые угрожают их действительности, то есть определенным несоответствием требованиям закона, которое дает основание для предъявления иска об их недействительности. Наконец, если такой иск будет заявлен и удовлетворен судом (арбитражным судом), так называемая оспоримая сделка признается недействительной и с этого момента (но и с обратной силой) она, по существу, ничем не отличается от так называемой ничтожной сделки» [74, с.115].