Ничтожные и оспоримые сделки

Рядом современных авторов отмечается, что норма п. 1 ст. 166 ГК РФ, из которой следует, что все недействительные сделки могут быть либо ничтожными, либо оспоримыми, содержит противоречие правилам формальной логики. Законодатель не отказывает оспоримым сделкам в юридической силе до решения вопроса об их действительности. Возникающее противоречие заключается в том, что оспоримые сделки считаются до этого момента действительными и одновременно отнесены к одному из видов недействительных сделок [71, с.15].

О.С. Иоффе считал, что терминологический спор по поводу наименований «недействительная», «ничтожная» и «оспоримая» сделка не скрывает в себе каких-либо разногласий по поводу существа двух видов недействительных сделок и, следовательно, лишен принципиального значения. Термины «ничтожный» и «оспоримый» не заключают в себе логических пороков, поскольку ориентируют только на порядок признания сделок недействительными [43, с. 327]. Сходной позиции придерживалась Н.В. Рабинович [57, с. 45-46].

Современные авторы предлагают использовать термины, соответственно, «ничтожность» и «абсолютная недействительность», «оспоримость» и «относительная недействительность» в качестве синонимов [34, с.273]. Наиболее точными представляются понятия, предложенные Т.И. Илларионовой: «автоматическая» недействительность и недействительность, установленная в результате оспаривания.

Необходимо уточнить, что понятия «ничтожная» и «оспоримая» сделка условны. Поскольку одно и то же действие может иметь целый ряд юридических дефектов, одни из них могут предопределять ничтожность сделки, другие – обуславливать возможность ее оспаривания. Поэтому, анализируя ничтожные и оспоримые сделки, будем иметь в виду сами несоответствия сделок нормам права, влекущие ничтожность или оспоримость сделок.

Нужно также признать, что фактически оспоримые сделки могут быть отнесены к недействительным лишь с момента признания их недействительными. Поэтому ничтожные и оспоримые сделки оправданно рассматривать в качестве видов недействительных сделок лишь при изучении теории недействительности сделок.

Ничтожность сделки означает, что действие, совершенное в виде сделки, не порождает и не может породить желаемых для ее участников последствий в силу несоответствия сделки закону. Суд признает подобную сделку недействительной независимо от желания сторон сохранить ее. Точнее сказать, суд констатирует недействительность ничтожной сделки. Стороны вправе такую сделку не исполнять, рассматривая ее как несуществующую. Требования, основанные на ничтожной сделке, не могут быть удовлетворены судом.

Общее правило о ничтожности сделок сформулировано в ст. 168 ГК РФ, ссылка на которую допускается, если нет оснований для применения специальных норм главы 9 ГК РФ. Такая ссылка требует и указания нормы специального закона, устанавливающего, каким именно требованиям должно соответствовать содержание конкретной сделки.

Оспоримость сделки означает, что действия, совершенные в виде сделки, признаются недействительными при несоблюдении предусмотренных законом условий действительности судом по иску управомоченного лица. В отличие от ничтожной сделки, оспоримая сделка порождает предусмотренные ею последствия и является действительной, пока управомоченное лицо не докажет в суде наличие основания ее недействительности. В таком случае она признается недействительной с момента совершения [39, с. 36-37]. Однако до признания сделки недействительной стороны обязаны ее исполнять. Если срок для оспаривания пропущен, сделка продолжает существовать и подлежит исполнению. Для обоснования того, какой критерий положен в основу научного деления сделок на ничтожные и оспоримые, высказывались различные суждения.

Одни считали, что в основе такого деления лежит характер интересов, нарушаемых той или иной сделкой. Сделки, нарушающие публичный интерес, нормы публичного права должны быть отнесены к ничтожным, а нарушающие частные интересы – к оспоримым. И.Б. Новицкий считал, что в группу ничтожных сделок объединены сделки, нетерпимые с точки зрения интересов государства, а к оспоримым отнесены сделки, признаваемые государством менее важными с точки зрения интересов общества [54, с.75].

Т.И. Илларионова указывала, что критерием разграничения ничтожных и оспоримых сделок является значимость нарушаемых интересов и прав, а внешним признаком – судебный или «автоматический» порядок объявления их недействительными. Сделки разграничиваются на ничтожные и оспоримые по признаку механизма пресечения их регулятивного воздействия [40, с. 85].

Н.В. Рабинович придерживалась того мнения, что оспоримые сделки также являются противозаконными, как и ничтожные, поскольку «условия их заключения и самое их существование не соответствуют закону. Они столь же недопустимы, как и любая ничтожная сделка». Выделение их в особую группу объясняется тем, что в силу особых присущих им свойств не может иметь места признание их недействительными без заявления потерпевшей стороны. «В одних случаях сделка недействительна сама по себе и суд обязан объявить ее таковой, установив те обстоятельства, в силу которых она должна быть аннулирована. В других случаях сделка может быть признана недействительной, но только при условии возбуждения против нее спора» [57, с. 90].

Последнее утверждение близко к высказанному в начале прошлого века Н. Растеряевым: «Сделка, ничтожная сама по себе, должна быть признана ничтожной каждым заинтересованным в ней лицом, сделка же оспариваемая – недействительна только по желанию потерпевшего…, причем недействительность это не всегда бывает безусловною» [55, с.72].

Некоторые авторы пытались конкретизировать критерии оспоримости. Так, В.А. Рясенцев считал, что качество оспоримости придает сделке невыполнение следующих требований:

а) воля лица, совершающего сделку, должна формироваться свободно и не находиться под неправомерным воздействием чужой воли (в частности, насилия, угрозы) или под влиянием иных факторов (заблуждение, болезнь, опьянение и т.д.), лишающих лицо возможности в момент совершения сделки ясно осознавать ее характер и последствия;

б) воля лица должна быть достаточно зрелой; если же она не обладает этим качеством, то должна быть подкреплена волей другого лица (родителя, усыновителя, попечителя). Сделки с указанными пороками воли могут быть оспорены и признаны недействительными. Сделки, не соответствующие иным условиям действительности, являются ничтожными.

О.С. Иоффе также указывал, что к оспоримым сделкам относятся все сделки с пороками воли. К ним же он относил и ряд сделок с пороками субъектного состава, считая таковыми сделки частично или ограниченно дееспособных, совершенные без согласия родителей (усыновителей), а в надлежащих случаях и попечителей, и сделки лиц, которые в момент их совершения были неспособны понимать значение своих действий. При этом он отмечал, что деление сделок на ничтожные и оспоримые и установление различного порядка признания их недействительными обусловлено спецификой каждой из разновидностей таких сделок. Ничтожные сделки не могут стать действительными ни при каких обстоятельствах (за исключением возможности признания недействительной сделки, не облеченной в нотариальную форму), их порочность, как правило, очевидна. Напротив, порочность оспоримых сделок никогда не бывает очевидной [43, с.217].

Д.И. Мейер писал, что сделка, которую современное нам законодательство называет оспоримой, «сама по себе действительна, но может быть опорочена по определению суда». В отличие от оспоримой сделки «недействительность сделки от начала, недействительность в теснейшем смысле, ничтожность (nullitas) представляется, когда при самом совершении сделка погрешает против какой- либо существенной ее принадлежности. В этом случае недействительность сделки совпадает с ее возникновением; так что, можно сказать, сделка рождается мертвой. Притом, когда сделка недействительна от начала, в практике можно игнорировать ее существование, можно действовать так, как вовсе бы не было сделки, и только когда образ действия лица опорочивается вследствие существования сделки, нужно указать на ее недействительность» [53, с.86].

Некоторые виды ничтожных сделок перечислены в нормах главы 9 ГК РФ (ст. 161, п. 2,3 ст. 162, п. 1 ст. 165, ст. 170, 171, 172). Кроме них существует и множество иных составов ничтожных сделок, указанных как в самом ГК, так и в иных законах, когда в текстах соответствующих статей имеется прямое указание на ничтожность. Так, ничтожны (за исключением случаев, предусмотренных законом) сделки, направленные на ограничение правоспособности и дееспособности гражданина (п. 3 ст. 22 ГК РФ), сделки между участниками полного товарищества об ограничении или устранении их ответственности по обязательствам товарищества (п. 3 ст. 75ГК РФ), сделки (или условия договора банковского вклада) по отказу гражданина от права на получение вклада по первому требованию (п.2 ст. 837 ГК РФ), и т.д. Кроме того, общее правило ст. 168 ГК РФ позволяет ссылаться на ничтожность сделок в случае нарушения императивной нормы, даже если о ничтожности в ней прямо не указывается. Ничтожны (в силу общих указаний ст. 168 ГК РФ) сделки, заключенные опекуном, попечителем, их супругами и близкими родственниками с подопечным, за исключением передачи имущества подопечному в качестве дара или в безвозмездное пользование (п.3 ст. 37 ГК РФ). Множество примеров применения ничтожности со ссылкой на ст. 168 ГК РФ имеется в судебной практике и при нарушениях требований иных правовых актов.

Составы оспоримых сделок предусмотрены в ст. 173-179 ГК РФ, других нормах Кодекса и иных законов. Возможность оспаривания должна быть прямо предусмотрена либо однозначно следовать из формулировки соответствующей нормы. Так, если указано, что сделка «может быть признана недействительной», то такая сделка является оспоримой и действительна, пока она не признана недействительной в судебном порядке.

В силу значительного увеличения объема нормативного материала, регулирующего различные виды сделок, критерии, предложенные В.А. Рясенцевым и О.С. Иоффе для отграничения оспоримых сделок, уже недостаточны. Их вообще сложно распространить за пределы ГК. Не срабатывает и критерий публичного или частного интереса, поскольку, например, сделки, совершенные с нарушением антимонопольного законодательства, хотя и нарушают публичные интересы, являются оспоримыми (п. 9 ст. 18 Закона о конкуренции). Критерий значимости (важности) охраняемых прав и интересов с точки зрения государства также слишком условен, поскольку неясно, почему, например, права и интересы 13-летнего подростка более значимы, чем 14-летнего, если они совершают одну и туже недозволенную сделку. Прочие предлагавшиеся подходы также невозможно применить ко всем случаям недействительности сделок в современных условиях. Это может означать, что либо избранный когда-то критерий был впоследствии нарушен, либо единого критерия нет вообще, а в каждом случае применяются различные соображения.

В.Б. Исаков отмечал, что автоматическое наступление недействительности, которое проявляется в ничтожности (когда юридические последствия наступают непосредственно в силу указания закона, без каких-либо действий участников правоотношений), имеет свои положительные и отрицательные стороны. Позитивный момент состоит в том, что дефектная юридическая ситуация разрешается без обращения в судебные органы. При этом автор справедливо отмечал, что таким образом могут разрешаться лишь простые правовые ситуации, когда можно однозначно зафиксировать в норме права и юридические факты, и правовые последствия – такие ситуации, как правило, не должны вызывать споров, поскольку результат их разрешения очевиден из закона. Так, не о чем спорить, если предметом сделки явилось имущество, изъятое из гражданского оборота. Если же стороны начинают оспаривать юридические факты или их правовую оценку, не признают закрепленных последствий (например, просят признать сделку действительной, или указывают на наличие обстоятельств, которые должны привести к ее недействительности), обращение к юрисдикционному органу неизбежно. 

Автоматическое применение охранительных мер не всегда оправдано и может быть ошибочным. Так, Т.И. Илларионова подчеркивала, что «нарушение формы сделки, требующей нотариального оформления, отнюдь не всегда вызвано попыткой сторон обойти закон, а «автоматическое» лишение силы юридического акта иногда приводит к существенному нарушению интересов одного из контрагентов».

Думается, что отнесение в гражданском законодательстве недействительных сделок к ничтожным или оспоримым должно быть обоснованно, для чего наукой гражданского права с учетом логики права и необходимости защиты прав участников сделок и стабильности оборота должен быть выработан и реализован  в законодательстве определенный критерий. Произвольное установление ничтожности и оспоримости может нарушать права добросовестных участников оборота и давать возможность для злоупотреблений.

В.Б. Исаков, анализируя дефектность юридических фактов, в качестве критерия их оценки указывал устранимость нарушений. Имелась в виду либо возможность совершения действий, которые не были ранее совершены (что сходно с восполнением недостающего факта юридического состава), либо совершения повторно, другими способами действий, которые уже были совершены.

Можно предположить, что наличие неустранимого недостатка должно вызывать ничтожность сделки. К неустранимым недостаткам можно отнести: пороки, относящиеся к элементам содержания сделки, составляющим ее существенные условия; пороки субъектного состава, такие как недееспособность, малолетство, ограниченная законом (специальная) правоспособность юридического лица. Неустранимы также дефекты, вызванные противозаконной направленностью воли. В то же время устранимы пороки воли в смысле свободы ее формирования и выражения и наличия согласия уполномоченных лиц. Сделки с такими пороками должны быть отнесены к категории оспоримых.

Изложенный подход представляется наиболее оправданным, однако современное законодательство с ним не согласуется, поэтому он может выступать лишь в роли ориентира. Так, с точки зрения устранимости нарушений сделки, совершенные с несоблюдением требуемой по закону нотариальной формы или требования государственной регистрации, должны относиться к оспоримым, однако традиционно недействительность таких сделок наступает в форме ничтожности. Исходя из ст. 168 ГК РФ ничтожными могут считаться сделки, совершенные с несоблюдением согласительных или формальных процедур, требований уполномоченных государственных контролирующих органов, хотя и эти нарушения имеют характер устранимых. Если в гражданский оборот в качестве субъекта гражданского права вступает публичное образование, допускаемые в сделках с его участием нарушения также влекут, как правило, ничтожность сделок. Прием автоматической недействительности в настоящее время широко используется законодателем как средство публичного контроля и механизм защиты публичного интереса. Оспоримость в основном является следствием несоблюдения ограничений или предписаний, установленных в интересах частных лиц [46, с.4].