Торгово-предпринимательская деятельность в Древней Руси

Деловой мир России включал  также и представителей дворянства, часть которого, руководствуясь экономической  необходимостью, эволюционировала и  на рубеже XIX – XX вв. вошла в число  лидеров монополистической буржуазии. В то же время именитых верхов дворянства в деловой элите России было очень  мало.

В конце XIX – начале XX вв. в  российском бизнесе появились новые  предприниматели. Они не имели делового опыта, личных капиталов, не основывались на семейных предпринимательских традициях. Но эпоха утверждения в экономике  акционерных структур позволяла  людям, обладающим деловой хваткой, стать буржуазией новейшего времени. Среди них было немало тех, кто  ранее состоял на казенной службе и занимал значительные посты  в государственном управлении. Выйдя  в отставку или превратившись  в чиновников «сверх штата», эта  категория занимала доходные места  в правлениях крупнейших компаний и  коммерческих банков. В годы предвоенного финансово-промышленного подъема  участие высшей бюрократии в делах  крупнейших компаний было массовым. Это  означало, что важнейшим источником пополнения деловой элиты России стал дворянско-бюрократический слой.

Таким образом, во второй половине XIX – начале XX вв. российские предприниматели  претерпели количественные и качественные изменения. Для домонополистического периода была характерная сословно психологическая однородность класса буржуазии. В монополистическую  эпоху (начиная с середины 90-х  годов XIX в.) в деловом мире наряду с традиционными предпринимателями-купцами  утвердились новые дельцы, произошло  интегрирование представителей дворянства в класс буржуазии. Причем, по мнению отечественных исследователей, российская буржуазия в период монополистического капитализма складывалась из тех  же социальных источников и теми же путями, что и в странах Запада.

Численность крупных предпринимателей России (по подсчетам исследователя  А.Н. Боханова) составила в начале XX в. 150 тысяч человек, к 1910г. – 200 тысяч  человек, в 1914г. – 250 тысяч человек  или всего 0,1 % населения страны.

Высокие темпы капиталистической  модернизации России, количественные и качественные изменения в предпринимательском  классе отразились на его культурно-психологическом  облике. По мнению отечественных авторов, с конца XIX в многим российским предпринимателям были свойственны черты западного  делового человека: знание рыночной конъюнктуры, решимость, расчет, умение видеть перспективу, нацеленность на борьбу и успех.

Особенно заметные изменения  произошли в культурном облике предпринимателей-купцов. Вторая половина XIX – начало XX вв. —  это период усвоения купечеством  европейского образа жизни, повышения  образовательного уровня и цивилизованности, выработки новых социокультурных  ценностей.

Определенную эволюцию претерпело в купеческой среде отношение  к образованию. До середины XIX в. господствовала точка зрения, что наука только отбивает от дела. В 60 – 80-е гг. купцы  стремились дать своим детям прикладное образование в коммерческих школах и реальных училищах. Хорошее образование  стало рассматриваться купцами  как важное средство жизненного успеха. Начиная с 90-х гг., отчетливо проявилась тенденция к получению купеческими  детьми классического (в гимназии) и  высшего (в университете, техническом  вузе) образования.

 Указанные процессы  не были характерны для всего  купечества. В одних семьях мальчикам  давали прикладное образование,  а девочек готовили к замужеству. Зато в других купеческих семьях  образованность ценилась очень  высоко. В начале XX в. купеческо-предпринимательская  среда дала образцы интеллектуальных  взлетов своих представителей. Это  выдающийся театральный деятель  К.С. Станиславский (из семьи  московских купцов Алексеевых), писатель  А.П. Чехов (из семьи таганрогского  купца), архитектор Ф.О. Шехтель  (из семьи саратовских немцев, купцов 1-й гильдии), поэт В.Я. Брюсов (из торговой купеческой семьи), художник М.В. Нестеров (сын уфимского  купца) и другие.

Постепенно менялся круг интересов купеческих семей. До последней  трети XIX в. литературные пристрастия  купечества составляла главным образом  назидательная литература. В дальнейшем старшее поколение обнаружило стремление к самообразованию, к приобщению к миру литературы и искусства. Молодое  поколение, получая хорошее образование  и воспитание, ориентировалось на серьезную (художественную, философскую) литературу и мировые культурные достижения. В начале XX в. культурные запросы и времяпровождение «элитного» купечества мало чем отличались от запросов и времяпровождения дворянства и интеллигенции. Многие представители культурной купеческой среды становиись театралами, библиофилами и коллекционерами, музицировали, изучали иностранные языки и живопись.

 Внешний вид (одежда, прическа) и манера поведения  купечества на рубеже XIX – XX вв. также претерпели определенные  изменения. Большинство купцов  выглядело по-европейски, большое  значение внешнему виду придавали  представители купеческой элиты. 

Однако новый стиль  поведения, раскованность и органичность в светском общении (например, на совместных обедах или во время визитов к  друг другу) усваивались купечеством  гораздо медленнее, нежели приобретение им европейского внешнего облика.

Купеческая среда была обширна и культурно неоднородна. Поэтому и в начале XX в. быт, нравы, обычаи и внешний вид купцов были весьма разнообразны. Купечество породило немало совершенно необычных, эксцентричных  людей, «слава» которых была известна всей России. Среди них были самодуры, большие оригиналы, скупые до абсурда  богачи, болезненно тщеславные люди, которые  с помощью своего богатства пытались прославиться, купить все и вся. Целые  купеческие династии были известны своими выходками. Самыми знаменитыми были Мамонтовы и Хлудовы. Была даже специальная  терминология: «мамонтовщина» и «хлудовщина».

В тоже время в купеческой среде существовали прочные традиции, характерные для всего купечества. Передача жизненного опыта, преемственность  капиталов и торгово-промышленного  дела осуществлялись в семье. Купеческим семьям длительное время была свойственна  патриархальность. Власть в семье  принадлежала старшему мужчине (изредка  вдове купца). Подробнейшие тексты завещаний  имели целью сохранить и умножить семейный капитал, назначить преемников семейного бизнеса (расточительство  рассматривалось как один из самых  низких поступков).

В купеческой среде очень  ценилась генеалогия купеческих семей. Материальное и нравственное благополучие человека было связано с семьей, с семейными традициями, одной  из которых была религиозность.

Распорядок жизни семьи, манера питания устанавливались  в соответствии с православными  порядками и праздниками. Не только патриархальные, но и образованные, выглядевшие по-европейски купцы  соблюдали посты, посещали церковные  службы и даже ездили на богомолье  в монастыри. Хранительницами благочестия, как семейной традиции, в купеческих семьях являлись женщины. Религиозность, благочестие предпринимателя укрепляли  его деловую репутацию, были гарантом его честности и надежности. Особой приверженностью к религиозным  устоям отличались купцы-старообрядцы (и бывшие, и сохранившие старую веру). Именно среди них имелись  случаи ухода в иночество, что  в купеческой среде расценивалось  как подвижничество.

Таким образом, в эпоху  капиталистической модернизации страны купечество из сословия вырастает в  класс. В нем постепенно вырабатывалась новая система социокультурных  ценностей, которая, однако, не была равнозначной ментальности западного предпринимателя.

Во второй половине XIX –  начале XX вв. в России сохранялось  специфическое национальное сознание, не воспринимавшее такие буржуазные категории и ценности: как рационализм, прагматизм, вера в принцип собственности  и признание ее мерилом социального  успеха. Это не значит, что российский предприниматель не стремился к  наживе и обогащению. Индивидуализм  и практицизм играли существенную роль в хозяйственной деятельности. Но они занимали подчиненное положение  в общей системе ценностей  русской культуры. Что же это были за ценности?

Стержнем национального  менталитета являлись православные ценности. Приоритет духовно-нравственного  начала над материальным укоренился в сознании не только купцов, православных по воспитанию и традициям и тесно  связанных с крестьянством и  городскими низами, но и в сознании многих поколений русских людей  независимо от их отношения к религии.

На Западе двигателем предпринимательства  было обращение (в результате Реформации) к земным ценностям, критерием спасения являлась успешная профессиональная деятельность. Российские предприниматели признавали греховность богатства, а коммерческий успех не закрывал вопрос о его  моральной цене. В российском менталитете  отсутствовал культ богатства.

По свидетельству П.А. Бурышкина  отношение предпринимателя к  своему делу было несколько иным, нежели на Западе: «На свою деятельность смотрели не только или не столько, как на источник наживы, а как на выполнение задачи, своего рода миссию, возложенную  Богом или судьбою. Про богатство  говорили, что Бог его дал в  пользование и потребует по нему отчета, что выражалось отчасти и  в том, что именно в купеческой среде необычайно были развиты и  благотворительность, и коллекционерство, на которые смотрели как на выполнение какого-то свыше назначенного долга» (Бурышкин П.А. Москва купеческая. –  М., 1990, С. 100).

Причины антибуржуазности русского народа — следствие исторических особенностей развития России, связанных  с природно-климатическими, геополитическими, конфессиональными факторами, а  также с непоследовательностью  российских модернизаий.

Конечно, менталитет российских предпринимателей менялся, начиная  с XVIII в. и особенно во второй половине XIX – начале XX вв. Однако и в начале XX в. крупный предприниматель не вызывал симпатий в общественном мнении. Его положение было крайне ненадежным в крестьянской стране с  отсталым сельским хозяйством, общинным землеустройством и чрезвычайно  бедной деревней. Образованные круги  относились к «аршинникам» и «менялам»  свысока, работу в промышленности считали  делом, недостойным интеллигента.

 В самой предпринимательской  среде не было единства. Дворянство, интегрированное в капиталистическую  систему, сохраняло сословные  предрассудки и привычки, сознание  его не было буржуазным. Отечественный  исследователь А.Н. Боханов отмечает: «Среди крупнейших петербургских  банкиров и промышленников встречались  выходцы из семей старинного  купечества, наряду с которыми  фигурировали имена известных  чиновников в отставке. В респектабельных  офисах фирм можно было встретить  и «сиятельных особ», носителей  громких дворянских фамилий, владельцев  родовых титулов, занимавших директорские  кресла и места членов наблюдательных  советов, рядом с купцами. В  рамках отдельных компаний они,  акционеры и администраторы, были  объединены общностью экономических  интересов. Но как только заканчивалось  заседание правления, совета или  очередное собрание пайщиков  акционеров, где они занимались  оперативными вопросами управления, или решали более крупные финансово-организационные  задачи, то все эти маленькие  сообщества распадались, и вне  деловой сферы контактов между  ними практически не было. Жили  в разных районах, посещали  только свои клубы, вращались  в узкой сословно-социальной среде. 

Крупному финансовому  дельцу, не имевшему «хорошей генеалогии», легче было заработать очередной  миллион, или учредить компанию, чем  получить приглашение на обед в аристократический  особняк с родовым гербом на фасаде. Даже если владелец этого «палаццо», с обвалившейся штукатуркой и  рассохшимися полами, никаких дароваий, талантов и способностей не имел, а… «родовое гнездо» давно уже было заложено и перезаложено, то и тогда  продолжал считать себя выше «этих  выскочек», «акул наживы» и «денежных  мешков», недостойных его общества» (Боханова А.Н. Деловая элита России. 1914 г. – М., 1994. С. 14-15).

Купечество стремилось преодолеть свою общественную ущемленность. Однако повышение социального статуса  мыслилось им в рамках сословно-иерархической  системы: через жалование властью  почетных званий, чинов, наград и дворянства. Причем чины, звания и награды конкретных выгод предпринимательской деятельности не приносили.

По отношению к купцам было два почетных звания: коммерции-советник (за заслуги в «распространении торговли») и мануфактур-советник («за отличие  по мануфактурной промышленности»). Эти звания присваивались исключительно  купцам 1-й гильдии, состоявшим в  ней не менее 12 лет. Коммерции- и мануфактур-советников правительство приглашало на заседания  по делам торговли и промышленности, они имели право на общегражданский  титул «ваше высокоблагородие».

 Присвоение указанных  званий не сулило каких-то значительных  сословных преимуществ, но оно  осуществлялось как акт милости  монарха и поэтому очень ценилось  купечеством. Этих званий домогались  купцы, которые уже были потомственными  почетными гражданами и даже  дворянами. Указанные звания являлись  редкой формой награды наряду  с пожалованием дворянства и  родовых титулов предпринимателям  из дворян.

Наивысшей формой поощрения  предпринимателей из числа купцов и  потомственных почетных граждан  было возведение «в потомственное Российской империи дворянское достоинство». Его  можно было получить по чину, ордену или «высочайшим пожалованием за выдающиеся заслуги».

Петровская «Табель о  рангах», первоначально регулировавшая служебное продвижение лиц, находившихся на государственной службе, распространилась и на деловой мир. Традиционные предприниматели  участвовали в деятельности купеческих обществ, комитетов торговли и мануфактур, биржевых комитетов, попечительских советов и т.д. Они служили по министерствам юстиции, торговли и промышленности, внутренних дел, народного просвещения. За свою деятельность и службу они получали чины (но при этом не пользовались казенным жалованием) и ордена. Высшие чины и награды давали возможность получить дворянство (личное и потомственное). Традиционные предприниматели могли получить дворянство также «высочайшим пожалованием за выдающиеся заслуги».