В конце 20-х гг. концессионные
предприятия обеспечили государству
доход в 4 – 20 млн руб. Удельный
вес концессионной продукции
находился в пределах 1%. На концессионных
производствах было занято 20 тыс
человек, то есть 1% советских рабочих.
Поскольку при переходе
к нэпу не предполагалось возвращаться
к торговле, и государство к
этому не готовилось, то именно
в сфере торговли частный капитал
завоевал наиболее сильные позиции.
Уже в 1922 г., несмотря на боязнь,
бывшие крупные торговцы возобновляли
бизнес, а возникавшие оптовые
объединения, как правило, находились
в руках опытных коммерсантов.
Частная торговля вернула
в оборот деньги и реанимировала
крупные центры реализации промышленной
и сельскохозяйственной продукции.
Весной 1922 г. вновь открылась Ирбитская
ярмарка, ближе к осени восстановила
работу Нижегородская. В Москве
состоялась всероссийская контрактовая
ярмарка, способствовавшая установлению
торговых связей центра с местами,
выявлению спроса и предложения,
заключению торговых сделок.
Тогда же в социальной
структуре общества появился
слой оптовиков и коммивояжеров.
Его состав отличался разнообразием.
Прибыльное занятие привлекло
бывших купцов, промышленников и
чиновников, служащих советских
учреждений, сколотивших капиталы
в годы гражданской войны барышников,
а также крестьян, красноармейцев
и т.д.
Во второй половине
1922 г. действовало около 13 тыс
крупных и средних оптовых
фирм и предприятий, через год
— около 19 тыс. В середине 20-х
гг. число крупных торговцев достигло
180 тыс человек. Нэпман – оптовик
активно включался в процесс
ценообразования. Его коммерческий
интерес работал как на повышение,
так и на понижение цен. Накладные
расходы нэпманов в конце 1922
– начале 1923 г. укладывались в
5-7% оборота против 18,2% — у кооперации
и 28,6% — у госторговли. В
разгар нэпа в руках капиталистов
находилось 75% розничной торговли, и
только в 1925 г. удельный вес
капиталистического сектора торговли
понизился до 43%.
Вместе с тем национальный
рынок периода нэпа характеризовался
значительными разрывами, несогласованностью
в уровнях различных видов
цен, а также их территориальной
и внутривидовой дифференциацией.
Эта рыночная стихийность стала
одной из причин кризиса сбыта
в 1923 г.
В таких условиях
спасением было появление регулирующих
хозяйственных органов — товарных
бирж, на которых заключались
сделки между государственными
предприятиями, кооперативными организациями,
частными торговцами. Здесь устанавливались
единые, рыночные цены на продукцию,
производился обмен товарами. Биржи
в условиях нэпа более или
менее успешно регулировали промышленную
и торговую предпринимательскую
деятельность. Они были тесно
связаны с государством и не
являлись, как прежде, свободными
предпринимательскими организациями.
Биржа внедряла наиболее
рациональные навыки и методы
торговли, оздоравливала рынок. Взаимоотношения
бирж с торговыми организациями
характеризовались добровольностью
и коммерческим интересом. Был
восстановлен институт биржевых
маклеров, занятых посреднической
работой с товарами, нуждающимися
в рыночном выявлении спроса
и предложения. Биржевая сеть
быстро росла: в 1923 г. существовало
70 бирж, в 1924 г. — 100, в 1926 г.
— 114. В 1923-1925 гг. через биржи
проходило до 80% всей оптовой торговли,
оборот составлял 3 млн рублей.
Возрождение торговли
повлекло за собой денежную
реформу 1922 – 1924 гг. и восстановление
кредитных учреждений. В 1926 г.
действовали более 60 банков, которые
начали конкурировать между собой,
стараясь привлечь депозиты через
повышение процента и перехватить
клиентов выгодными условиями
кредита.
К 1926 г. в стране
не только было восстановлено
хозяйство после страшной разрухи,
но и сложились благоприятные
условия для его модернизации.
Действовали рыночные отношения,
стимулировавшие работу как государственных,
так и частных предприятий,
развитие крестьянских хозяйств.
Вместе с тем поиск средств
на проведение индустриализации
привел к нарушению эквивалентности
обмена между промышленностью
и сельским хозяйством, а также
между отраслями промышленности.
Это, в свою очередь, означало
свертывание обмена на стоимостной
основе и постепенную его замену
государственным распределением, что
усиливало тенденции к централизации
управления экономикой и страной
в целом.
В 1927 г. новая линия
экономической политики была
закреплена решениями XV съезда
ВКП(б). В них выдвигалась программа
«реконструирования» нэпа для
осуществления задач социалистического
строительства, развертывания кооперирования
по производственному принципу,
расширения плановых начал в
народном хозяйстве, активного
наступления на капиталистические
элементы города и деревни.
Предприниматели стали
интенсивно вытесняться из сферы
промышленности и торговли. Прекратилось
кредитование частных предприятий,
повысилась арендная плата за
производственные помещения, возросли
тарифы за провоз грузов на
транспорте. В целях недопущения
концентрации частного капитала
государство использовало такой
рычаг как налоги. Финансовыми
органами изымалась большая доля
накопления частников. В 1924/25 г.
налоговые обложения поглощали
от 35 до 52% всех доходов предпринимателей.
В феврале 1930 г. была
проведена реорганизация управления
промышленностью. Резко сокращалось
общее количество трестов, изменялся
их статус. На базе ликвидированных
синдикатов возникло 26 всесоюзных
отраслевых управления. Это была
победа плановых начал в управлении
промышленностью над рыночными.
Тема 6. Судьба предпринимательства
в коммунистической России 1917 –1985 годов
6.3. Смена стратегии развития.
Предпринимательство и теневая
экономика в 30-е – первой
половине 80-х годов
С конца 20-х гг. началось
форсированное вытеснение сельского
предпринимателя. В 1929 г. были
лишены избирательных прав 4,1 % крестьян
– кулаков. В кооперативных
органах не имели права голоса
пайщики, применявшие наемный
труд. Постепенно усиливался налоговый
нажим. В 1929 г. кулаки заплатили
30 – 45% налогов в качестве индивидуального
обложения, в то время как
36,8% маломощных хозяйств освобождалось
от них.
В мае 1929 г. было
опубликовано постановление СНК
СССР о признаках кулацкого
хозяйства. Теперь к ним могли
быть отнесены хозяйства, имевшие
машины с механическим двигателем,
крупорушки, мельницы, шерстобитки,
постоянно или временно сдававшие
внаем помещения и сельскохозяйственные
машины, занимавшиеся торговлей
и посреднической деятельностью.
Хозяйства кулаков были разорены,
имущество конфисковано, владельцы
репрессированы. Довершила разгром
товарного производства в деревне
насильственная коллективизация
в начале 30-х гг., ликвидировавшая
последний класс самостоятельных
производителей и самую возможность
существования частного предпринимательства
в экономике страны.
В условиях сталинского
тоталитарно-бюрократического режима
в годы довоенных пятилеток
все чуждые социализму элементы
частнопредпринимательской деятельности
были окончательно ликвидированы.
Отныне самодеятельная предпринимательская
активность могла проявить себя
не иначе как на колхозных
рынках либо в индивидуальной
трудовой деятельности часовщиков,
сапожников и прочих кустарей.
Все это не представляло угрозы
для социалистической системы
хозяйствования. Напротив, такое мелкое
предпринимательство позволяло
закрыть некоторые бреши социалистической
экономики во многом, что касалось
бытовых условий и торговых
услуг гражданам СССР. Таким образом,
мелкое предпринимательство не
исчезло, так как его сохранение
было обусловлено экономическими
причинами. Но отношения в этом
секторе хозяйства стали деформироваться,
что привело к возникновению
теневой экономики.
В период Великой
Отечественной войны был ослаблен
государственный контроль за
частниками. Сразу оживились колхозный
рынок и мелкое кустарное производство.
Эти скромные проявления предпринимательства
помогали людям выживать, обеспечивать
себя самым необходимым, усиливать
патриотическое единение и побеждать
врага.
После войны, несмотря
на то, что среди экономистов
и государственных деятелей оставались
сторонники допущения рыночных
отношений под государственным
контролем, партийная верхушка
продолжила курс на окончательную
ликвидацию товарного производства
колхозников и городских мелких
производителей. Сельские жители
лишались всех дополнительных
площадей пахотных земель, вовлеченных
в севооборот в годы войны.
Только за 1946 г. было возвращено
в колхозный фонд 4,7 млн га. земель
«незаконно» присвоенных колхозниками.
С 1947 по 1949 гг. подобным же образом
у частников отобрали еще 5,9
млн га пашни.
Государство продолжало
через ценовую политику осуществлять
неэквивалентный товарообмен между
городом и деревней. Крестьяне,
работая в колхозах, практически
ничего не получали. Они жили
в основном за счет личного
приусадебного хозяйства, но, начиная
с 1946 г., приусадебные участки
были сокращены и обложены
непомерными налогами. Каждый крестьянский
двор обязывался поставлять государству
определенное количество мяса, яиц,
молока и т.п. Лишь после
сдачи его государству колхозник
мог заниматься торговлей на
рынке оставшимися продуктами. В
1947 г. был подтвержден обязательный
минимум трудодней, введенный
в конце 30-х гг. За его невыполнение
грозила ссылка. На колхозников
не распространялось положение
об оплате временной нетрудоспособности,
они не имели пенсионного обеспечения.
Крестьянам по-прежнему не выдавались
паспорта, что ограничивало их
возможности передвижения и поиска
новой работы, сводило их жизненные
условия к положению крепостных.
Отвергая идею материального
стимулирования сельскохозяйственного
производства, государство упорно
пыталось исправить бедственное
материальное положение колхозов
структурными перестройками. В
частности, в 1951 г. появились
проекты создания «агрогородов»,
которые в итоге могли привести
к уничтожению крестьянства как
такового.
Очевидно, что первые
послевоенные годы можно характеризовать
как логическое завершение начавшейся
после свертывания нэпа линии
на искоренение всех видов
частного предпринимательства и
индивидуальной деятельности. В
результате сфера предпринимательской
активности была зажата рамками
колхозного рынка и подпольной
торговли.
Некоторые компенсирующие
функции в народном хозяйстве
СССР выполняла так называемая
теневая («черная») экономика —
экономическая деятельность, не
учитываемая официальной статистикой
и не попадающая под налогообложение.
Экономическая «тень» в СССР
существовала всегда, однако заметна
она стала после политической
«оттепели» конца 50 – начала 60-х
гг., превратившись постепенно в
структуру, параллельную официальной
экономике, которая сама себя производила
на расширенной основе, восполняя
негибкость, несбалансированность, нерентабельность
созданного государством «экономического
планового монстра».
В социалистической
экономике всегда был дефицит
товаров народного потребления,
так как приоритетное развитие
получили отрасли тяжелой промышленности.
В 50-е гг. началось производство
дефицитных товаров в подпольных
цехах. Получили распространение
и сверхурочные работы на неучтенном
(«левом») сырье в цехах госпредприятий.
Теневое предпринимательство
нуждалось в содействии государственных
органов для того, чтобы приобрести
сырье, машины, оборудование, лимитированные
фонды, сбыть выгодную подпольную
продукцию в государственной
торговле. Поэтому подкупались работники
Госплана, Госснаба, ОБХСС, правоохранительных
органов. Постепенно сформировались
прочные деловые связи теневиков
со структурами власти. Расцвет
теневой экономики наступил в
70-80-е гг. Целые отрасли народного
хозяйства — заготовка и переработка
хлопка, кустарно-промысловая и легкая
промышленность, бытовое обслуживание
населения, государственная торговля
и общепит — были в значительной
степени вовлечены в теневую
экономику.
К началу 80-х гг. она
превратилась чуть ли не в
составную часть советской хозяйственной
системы, помогая последней сохранять
определенное равновесие и устойчивость.
Теневой сектор советской экономики
к исходу 70-х гг. давал 30% валового
национального продукта, в нем
было занято 18-20% всей рабочей
силы, а уровень доходов в 8-10
раз превышал средний доход
по стране. Производство и распределение
в теневой экономике, а также
расходование полученных средств
происходило строго по классическим
законам рыночной экономики. По
приблизительным данным, 60% прибыли
шло на личное потребление
и прирост денежных сбережений
дельцов — теневиков, остальные
40% — на инвестиции. Теневая экономика
имела на вооружении все достижения
маркетинга, армию изобретателей
и рационализаторов, не нашедших
применения своим открытиям в
«светлой» экономике. Теневики
четко реагировали на все изменения
платежеспособного спроса по
группам населения, стремились
воплотить достижения научно-технического
прогресса и веяния моды.